Из цикла встреч «Свидетели и судьбы»

Встреча Петра Зигмундовича Деманта – члена Союза писателей, бывшего узника  сталинских лагерей с  членами Клуба  гражданско-правовой культуры для старшеклассников «ТОП САМБО»
26 октября 2002 года

—…. Искали золото вдоль Лены, от Бодайбо начиная, вы знаете, Бодайбо это по Витиму, там были когда-то очень большие прииска. Оттуда вольнонаемные старатели ходили вверх по рекам, перевалили в бассейн Колымы, и искали тут. Нашли кое-где, но очень мало. В 20-х годах уже появились старатели американцы и японцы, и кое-какие русские, татары очень много ходили, искали, были очень хорошие старатели. А был такой Билибин, он геолог из Ленинграда, который начал осваивать Колыму. Они приехали в начале 30 годов, никаких дорог не было, сейчас длинная очень хорошая трасса от Магадана до Усть-Неры, я должен подчеркнуть, что железной дороги нет на Колыме, все идет только на автотранспорте. И тут, значит, приехал такой Берзин, Берзин он был комендант Кремля, вы может слыхали, что он открыл там заговор Локкарта и т.д. Но это дело другое. Этот Берзин он был по профессии, кстати, художник. Жену его еще живую застали. Берзин, значит, приехал в 1929 году, понял, что тут надо осваивать землю. Он, конечно, был не добрый дядя, как говорили, он был тоже из чекистов, но он имел сравнительно человеческие отношения. Допустим, он запретил в обращении «зек». Это конечно не страшно, но это не очень приятно, что тебе все время в глаза тычут, что ты заключенный. Теперь, когда он строил в бухте Нагаево, это фьорд, который очень удобен для порта, там построили город. Город назывался, — там было очень много плавунов, ну, дерево, которое выбрасывает море, а это по-якутски «могодан», и так и получился город Магадан. Строили его, конечно, заключенные, но начальство вольнонаемное было, раз-два и обчелся. Торговые, часть геологов, и врачей, конечно, это были все заключенные. Вольнонаемными был ЧК, партийная организация, и немного из надзирателей. И были там несколько чумов, где жили якуты и эвенки. И так потихонечку строили этот город Магадан, и заодно начали осваивать территории. Во-первых, всюду шли экспедиции геологов, которые искали первым долгом золото. Они не только золото нашли, потому что на территории Магаданской области еще есть и олова много, серебро, кстати, второе место по объему в мире, еще сейчас только будут эксплуатировать, и еще есть и ртуть тоже. Значит, стали понемногу гнать трассу. Трасса сегодня 1200 километров длиной. Трасса эта была артерия жизни, а вдоль этой трассы строили сперва лагеря, бараки, а потом переделали эти бараки в нормальные дома. И так гнали все дальше, и дальше, и дальше, и уже в 30 годах, в 37 году, когда пришел большой наплыв «врагов народа», это сотни тысяч в год, трасса была уже до Усть-Неры. Усть-Нера это на реке Нере, Нера это идет на север, в Ледовитый океан, и там в 40 году был паром, в 40 году опрокинулся паром, и утопил как раз машину начальника Дальстроя, после чего там построили мост. Территория Дальстроя была огромная, это была вся Чукотка, Магаданская область сегодняшняя, и большая часть Якутии, вплоть до Усть-Неры.
Теперь, значит, было что? Поселок, лагерь сперва, там кроме лагеря было население такое – несколько человек, которые освободились, ЧК, то есть надзиратели, хотя надзиратели, сама охрана часто были из заключенных, которые были из малосрочников. Потом начали понемногу, освобождаться, а после войны начался приток вольнонаемных. Почему? Во время войны были и вольнонаемные, и были спецпереселенцы. Спецпереселенцы – это были бывшие пленные в Германии, которых проверили и на 6 лет посылали туда, на Колыму, на Камчатку и т.д., чтобы не держать под осмотром. И за 6 лет их проверили, кого посадили на 25 лет, а кому давали 1 категорию, то есть он мог уехать. Но они чувствовали, что там неплохо живется, на Севере, я ж говорил, что надбавки получили, и вызвали свои семьи. И это были первые. Кроме того был еще набор комсомольцев. В 1937 году поняли, что так много заключенных, значит, одни надзиратели и их не перевешивают, и тут пришел набор комсомольцев на Север. Так как за несколько лет до этого звали комсомольцев, чтобы строить город Комсомольск, в 37 году их молодежь приехала на Север и это было первое начальство. Я застал их уже в чинах и в годах, и с семьями. Ну конечно, чем больше людей освободилось, тем более население стало вольнонаемное, так что уже в последнее время, ну не будем говорить уж о сейчас, потому что после 1956-го года освободили большинство политзаключенных, прямо подряд, и получилось так, что люди остались. И потом после войны стали посылать туда молодых специалистов. То есть человек кончает ВУЗ и ему предлагают, хочешь ехать Казахстан, хочешь ехать на Камчатку, в Магадан или еще куда. И очень многие выбрали Магадан, потому что там были большие надбавки. Ну, допустим, молодая пара врачей, приехали туда, 3 года прожили, набрали деньги на машину или на квартиру, и пока, значит, квартиру получили, думают, что ж нам, не сидеть тут, им на Севере хорошую квартиру дают тоже, вторую; машина уже есть, деньги гребут каждые 3 года,  приезжают на материк и гуляют вовсю, вот. Потому что денег было очень много у нас на Севере, снабжение было отличное, продукты тоже, даже при Хрущеве, когда допустим на материке больше 2 килограмм муки не давали, там продукты всегда хватало. Но освоили с трудом. Почему? Новый поселок все-таки, вечная мерзлота, дома шатаются и очень холодно. Это просто вам трудно понять, что если человек выходит и плюнет, то слюна тут же замерзает, еще на лету.
Ведущая — Спасибо, Петр Зигмундович. Вопрос такой. Вы рассказывали, что многие бежали в деревню, голодные, отъедались, отсыпались, и ждали, пока их заберут. Что было с ними потом? А  с людьми, которые приютили их?
— А ничего. Но вы знаете что, в принципе ничего, конечно, ну может дали ему пару раз по морде, (смех в зале) тогда да, а такие порядки. Слушайте, вам это трудно представить, допустим, я об этом не говорил, я сейчас вернусь к этому. Я, допустим, это не говорил. У меня жена, которая объехала весь Союз, она журналистка, работает в «Комсомольской правде», она приехала к нам в гости там, на Север. Она удивлялась, раз, что люди все, от первого начальника до такого мальчика жутко матюкаются, раз, и второй, когда  нужно что-нибудь помочь. Допустим, она у меня заболела, мы были  в тайге. Я иду, ищу помощь. Вижу, стоит машина, где-то люди рыбачат. Я положу на сидение записку: «Водитель, у меня жена болеет, если можешь, вечером в 4 часа, когда едешь домой в поселок, заезжай и сигналь». Я не знаю кто такой, что-нибудь. В 4 часа, действительно, смотрю, подъехал, сигналит. То есть матом кроет от и до, но если нужно – поможет. Было так. На трассе, если человек ломается, а ехал мимо водитель и не остановился ему помочь, ему на следующей остановке физиономию начистят. Люди были очень дружные, потому что вы можете, я не знаю тут людей, вы все умеете водить машину, нет? Ну, знаете примерно. Можете представить, продувать карбюратор при 50 градусов, когда железо клеит? Или, самый простой, менять скат на большой машине при 50 градусах? Вот это само собой разумеется, что надо помочь друг другу. Теперь так, в поселке, то, что говорили. Иногда там жили в поселке уже 30-40 процентов или даже больше бывших зеков, которые были краткосрочники, женились, остались и т.д. Теперь, зайдет человек, он его там накормит,  дает ему там закурить и т.д. Я это знаю, потому что я, правда, не бежал, но у нас на руднике был поселок в зоне оцепления, а если зайдешь в любое место, дадут закурить или что-нибудь, никогда тебе не откажут. Но, конечно, попадется какой-то пес, который бежит и тебя может и продать. Но это редкость. В принципе люди были, так сказать, за исключением начальства, или ЧК, были расположены положительно к этим заключенным. Даже было так. Я одно время там был в штрафной бригаде. Ну, вот есть штрафная бригада, они сидели под замком и выводили их в наручниках и с собаками. Значит, рыли ямы для нового гаража, ну что сидишь там на холоде, бьешь шурф вроде. Ну, яма полтора метра, потому что там надо глубоко ставить столбы, иначе от вечной мерзлоты они шатаются, их выпирает. Значит, в обед тебя заводят в зону на обед, придешь, смотришь, в шурфах, пока никого там не было, в шурфах лежат пачка махорка или кусок хлеба или еще что-нибудь. То есть люди знали, что там, за решеткой, тоже люди. Вот так.
А бывало, конечно, так. Допустим, я был уже вольнонаемный, я работал опять на руднике, где я был заключенным. Приходили, один наш товарищ бежал, некий Скрипкин. Я работал, жил в ИТР-вском общежитии, вдруг смотришь, зайдут надзиратели, ни слова не говорят, при пистолетах, смотрят, смотрят. Смотрят под койку, смотрят в подпол, черт его знает, я не знаю почему. А потом, когда его поймали, нашли, что у него сапоги мои, ну меня, конечно, с хорошей работы сняли, поставили на дорогу работать. Хотя я был уже вольным. Но вольный или  не вольный,  там все решал начальник КГБ. Меня, допустим, перевели в город, в это, в поселок районный, я долго не понимал почему. Остальных всех посылают в другой рудник, а меня посылали в поселок грузчиком, потому что они хотели, чтобы я был поближе к начальству, а то еще что-нибудь сделаю. Пожалуйста.
Ведущая — Кто-нибудь хочет еще спросить? Иссякли. Ну тогда хотела бы поблагодарить Петра Зигмундовича, что он пришел к нам. (аплодисменты)
— Чем богат, тем рад.
Ведущая — Мы Петру Зигмундовичу подарим цветы.
— Спасибо большое.
Ведущая — И еще вот, Петр Зигмундович подарит вам книги, в которых, я надеюсь, что-то вас заинтересует и вы их  прочтете. Вы  можете, а подписать же их надо, если кто-то хочет.
— Так, ребята, вот, кстати, эта книга, кажется, как было, как я должен был всю жизнь за решеткой. Не забывайте, что за решеткой бывает всякое. Вот. А, кстати, издатель этой книги со мной вместе катал тачку. Виленский такой, он сейчас...
Ведущая — Да, Семен Семенович Виленский. Кроме этого он еще в Сухановской тюрьме сидел. Он же сидел в Сухановской тюрьме?
— Виленский Семен - один из двух человек, которые вышли из Сухановской тюрьмы. Сухановская тюрьма - это была частная лавочка, приватная тюрьма Берия. Это был бывший монастырь, ну, большое, красивое здание, по бокам были камеры маленькие, одиночки, а в середине пытали и там, где был амвон, стреляли.
Ведущая— Семен Семенович Виленский — он один из авторов и составителей этой книги. И книга недаром называется «Есть всюду свет». То есть вот вам Петр Зигмундович рассказывал, что в лагере было много плохого и много хорошего, была дружба. И вот в этой книжке Семен Семенович именно хотел сказать, что есть всюду свет, и там было много доброго и светлого. И благодаря этому люди выжили.

Книгу Деманта П.З. можно почитать здесь >>>