Выражаю сердечную благодарность Сахаровскому центру за работу по восстановлению исторического наследия! На вашем сайте нашла данные о расстреле и захоронении своих прадедов.

Мой прадед – Иван Иванович Кутузов.
Его жена, Полина Кутузова, также была арестована, а дети выселены из квартиры на улицу. Прабабушка Полина попала в лагерь как жена врага народа, а когда сильно заболела, ее выпустили умирать дома.
Другой прадед – Николай Иванович Ковальский.
Его жена, моя прабабушка Елена Федоровна Ильина, была арестована с ним и через 18 лет отпущена на свободу.
Муж моей прабабушки Зинаиды Николаевны Райх – Всеволод Эмильевич Мейерхольд.

С уважением, Зинаида Сергеевна Есенина

21.01.2016

* * *

Судьба нашей семьи непростая, и я собираю материал, посвященный нашему семейному древу. Предназначен он, в первую очередь, всей нашей семье, которую сейчас раскидало по всему миру.
Сохранился дневник моей бабушки Татьяны Сергеевны Есениной. Это был ее страшный год. В том году 20 июня был арестован ее папа Всеволод Эмильевич Мейерхольд (он официально удочерил мою бабушку). Не прошло и месяца, и вот 15 июля убивают ее маму Зинаиду Николаевну Райх. Это случилось в тот же вечер, когда моя бабушка была с ней и должна была остаться на ночь, но все же решила поехать за город. Она волновалась за маленького сына и потому, хоть был уже вечер, уехала.
И вот снова удар, в сентябре арестовывают ее мужа (моего деда) Владимира Ивановича Кутузова. Арестовывают также его старшего брата Ивана Ивановича Кутузова. А ранее, в 1937 г., были арестованы их родители Иван Иванович и Полина Кутузовы. Деда Владимира Кутузова арестовывали дважды. Его ночами били и пытались принудить его подписать признательные показания, но он не сломался, потому его опустили. Не повезло его брату, он был осужден и попал в лагеря.

Письмо Татьяны Сергеевны Есениной близкой подруге Мирель Яковлевне Шагинян

Крым. Коктебель, «Дом поэта», Миле Шагинян

Москва, 9, Брюсовский, д. 12, кв. 11. Т.С. Есенина

Милечка, дорогая. Мою маму убили в ночь на 15-е июля. Её уже похоронили на Ваганьковском кладбище недалеко от могилы Есенина. Почти никто не пришёл, были родные и несколько посторонних почти людей; из тех, кто ходили всегда, никто не пришёл. Мы дали объявление в газету, его не поместили, с трудом разрешили привезти из морга на квартиру, у ворот стояли люди, которым было приказано никого к нам не пускать, чтобы не было толпы.
Они ничего не взяли, не ограбили, они пришли, чтобы убить и ранили 7 раз около сердца и в шею, и она умерла через 2 часа, а Лидию Анисимовну побили по голове, и она жива. Все были на даче, а Костя уехал в Рязань к бабушке. Кто это был, их было двое, и их не нашли.
То, что всё кончено, доходит до меня в редкие минуты, я пишу тебе и ничего не сознаю и, не понимаю. У меня в голове что-то спуталось, и я не могу связать своей живой мамы со всем, что произошло, и в те редкие минуты я понимаю не умом, а каким-то инстинктом.
Если бы Мейерхольд не был арестован, этого бы не случилось, значит, это была судьба, и я не знаю, что теперь ему лучше – остаться там или выйти, и когда я думаю о нём, я ничему не верю. Я теперь не верю ничему и не знаю, за что с неба упал громадный камень. Камни падают в течение двух лет на всё вокруг меня и в меня не попадают, а у меня сын. Я теперь тоже не боюсь умирать, но у меня маленький мальчик.
Дедушка мой говорит, пусть каждый несёт свой крест, но Мейерхольд говорил, что он верит в свою звезду, и я теперь ничего не понимаю.
Всё будет тогда, когда я поверю, что в гробу была она, когда Костя привезёт карточки. Я просила одеть чёрное платье из «Дамы», но оно почему-то ничего не напоминало.
Ты прости, что я пишу тебе, у меня чувство, что я всех вокруг мучаю.
Я очень спокойна, и Костя хорошо очень себя держит, я только кричала, когда надо было поцеловать, потому что я сразу поняла, что это неправда. У меня в мозгу сейчас заросло, какие-то отверстия, где всё можно связать друг с другом.
Напиши мне, Миля.
Скажи мне ты – трусы и сволочи, это одно и то же или нет. Я буду гнать всех, кто в эти дни был в Москве, ты напиши мне – это нужно или нет. Я теперь никому и ни во что не верю. Начальник МУРа мне сказал, что мобилизованы все силы. Я была в квартире после этого, видела всё и всё себе представила и поняла, – но передней частью головы, а дальше это не проникает. Сегодня 20-е число. Прости меня, мне надо было написать тебе позже или совсем не писать. Но я не знаю почему, мне нужно, чтобы все всё знали.
(Текст письма есть в книге: О. Фельдман. Т. С. Есенина о В. Э. Мейерхольде и З. Н. Райх / сборник.) 

Из семейного фотоархива:

Т.С. Есенина с сыном В. Кутузовым. 1939 г.

Ковальский Николай Иванович (из альбома Елены Федоровны Ильиной, с ее надписью).

*  *  *

Справки о реабилитации, полученные Ильиной Елизаветой Федоровной:

Справка о реабилитации Ильиной Елизаветы Федоровны.

Справка о реабилитации Николая Ивановича Ковальского.

* * *

Страницы дневника Татьяны Сергеевны Есениной за 10.09.1939, 16.09.1939 и 9.10.1939.