«Не уходи безропотно во тьму…»

Д. Томас

В начале 20-х годов XX века в Оренбургской тюрьме от разрыва сердца умер Яков Леонидович Борман. Ему не было и 50 лет. Это был мой дедушка. От него остались несколько фотографий, 4-5 почтовых открыток и шесть благодарственных адресов его учеников. Кем был он, Яков, сын Людвига? (немецкое имя его отца). После девяностолетнего молчания сегодня я могу говорить о нем.

Я. Л. Борман родился 7 декабря 1875 года. Не знаю где, пока не знаю. Возможно, в Нижнем Новгороде, где жили и умерли его родители: Борман Леонид Николаевич, фармацевт, и его жена Анна Яковлевна, до замужества Трогобова. Окончил естественный факультет Казанского Университета. Несколькими годами раньше в 1894 г. окончил учебу на медицинском отделении университета его старший брат Владимир (1869 г.р.) Так что в Казанском университете, в этом великом очаге знаний и демократических идей, кроме братьев Ульяновых, учились и братья Борманы. Владимир Леонидович был впоследствии известным врачом, профессором Томского и Омского университетов.

С 1900 г. дедушка уже на службе. С точки зрения карьерных достижений его нельзя было назвать неудачником. Почти сразу его назначают инспектором реального училища. Через несколько лет он уже коллежский асессор, награжден орденами Станислава III степени (1909) и Анны III степени (1913).

Вот выписка из его служебной ведомости:

«жалов. за 2 ур. геогр, 3 ест., 3 физ. и 4 химии – 900 руб. За произ. опыт по физ. и ест. ист – 138 руб. За вечерние зан. по химии – 210 руб».

А вот другая запись:

«24 марта 1913 г. В Новом клубе в Челябинске Я.Л. Борман читает две публичные лекции на темы: “Землетрясение, как один из видов вулканизма” и “ Каменный уголь и его образование в связи с истории Земли”».

Для своего времени дедушка, вероятно, имел энциклопедические знанияи, кроме того, был великим тружеником. Кроме педагогической деятельности, по словам моей мамы, он с самого начала «держал красную кассу», т. е. ему доверяли распоряжаться всеми добровольными пожертвованиями, которые предназначались нуждающимся студентам.

Эта сторона деятельности дедушки была известна начальству, которое по-своему реагировало на это. Дедушка не мог долго служить на одном месте. По-видимому, когда он слишком обрастал связями и знакомствами, его переводили в другой город.

Казань – Благовещенск – Пермь – Челябинск – Нижний Тагил – Оренбург – вот маршрут, по которому прошел дедушка. И везде сохранились следы его пребывания, его просветительской деятельности.

Из города на Волге, через старый медеплавильный завод в Благовещенске (основан в 1756 г.), в далекий Пермский край (пер-ма – «далекая земля», по финно-угорски), там он задержался на 7 лет, и затем через всю центральную Россию к южным рубежам Великой Империи, в Челябинск – город, через который в 1892 г. прошла Великая Транссибирская магистраль. Недаром на гербе города нагруженный верблюд – знак торговли с необъятным азиатским континентом. Затем опять туда, где бьется чугунное сердце Урала, – в Нижний Тагил (много воды – по-вогульски), где в 1722 Демидовым был основан первый чугунный завод. И, наконец, Оренбург, центр Оренбургского казачьего войска, город-воин. В своем указе при его основании Анна Иоанновна, поощряя развитие торговли и ремесел, писала, что каждый здесь может заниматься всем «без всякой опасности и удержания». Город, который пережил трагические дни после революции.

Все эти города представляли собой срез великой России, там бился пульс далекой от нас эпохи, шла интересная разнообразная жизнь. И во всех этих городах реальные училища занимали не последнее место в развитии общественно-культурной жизни. Обычно училища помещались в центральных районах города, в красивых больших, удобных для занятий зданиях. Сейчас все они используются по назначению; там находятся различные учебные заведения.

Сами реальные училища – одно из удачных преобразований в системе просвещения дореволюционной России. С самого начала с 1864 г., когда на базе некоторых классических гимназий были открыты реальные училища, правительство уделяло им особое внимание, а прогрессивная общественность поддерживала. Так, по инициативе группы преподавателей в 1907 г. открыто реальное училище в Нижнем Тагиле. Целью создания реальных училищ было «приспособление образования к практическим потребностям и к применению технических познаний в сфере торговли и промышленности».

Осмелюсь предположить, что в городах, где работали реальные училища, было меньше случаев того бессмысленного террора, от которого Россия задыхалась в начале XX века.

После работы в Казанском реальном училище 1900–1902, с марта 1902 г. Я. Л. Борман – наставник Благовещенской учительской семинарии. Из Благовещенска – и первая благодарность. Она впечатляет своей искренностью и непосредственностью. Она написана рабочими завода, подписана 46-48 малограмотными людьми. Есть несколько подписей членов одной семьи, бумага заверена печатью старосты. Люди благодарят «за многотрудную и исполненную забот деятельность на нашу пользу и за отеческое о нас попечение», а также и за участие «в делах развития промышленности».

Семь лет пребывания дедушки в Пермском крае не прошли бесследно.

В материалах «Пермский дом в истории и культуре края: Материалы научно-практической конференции» (Пермь, 19 декабря 2008 г.), есть маленькая заметка, как мгновенная фотография из прошлой жизни:

«Вспоминается одна история. В витрине магазина можно было видеть огромное металлическое перо “86“. Это была реклама самого популярного ученического пера. Однажды реалисты-старшеклассники купили это огромное, с самоварную трубу, перо и сделали к нему соответствующей величины деревянную ручку. Получилось нечто грандиозное. Яков Леонидович Борман, учитель химии, коренастый и очень живой, всегда вбегая в класс, торопливо поднимался на кафедру, говоря: “ Писалку, ребята, писалку! “ И вот ему преподносят писалку, которую едва можно удержать в руках. Изумление учителя, общий смех. Смеется и Яков Леонидович. Шутка принята благосклонно, и после уроков ребята помогают Борману снести в учительскую подаренную ему “ писалку“».

Сохранилась групповая фотография всех преподавателей Пермского Алексеевского реального училища с фотографией самого училища. Дедушка внизу в середине.

Три благодарности этого периода говорят о многогранной деятельности дедушки. Самая красивая – написанная от руки – «От общества содействия начальному образованию». В благодарности перечисляются все виды деятельности, где «Общество находило в Вас энергичного руководителя и сотрудника».

Другая благодарность – на бумаге с огромными алыми розами от учениц VII-го класса Пермской Александровской женской гимназии. Они пишут: «Слова Ваши о значении женщины в деле культурного развития нашей родины пробудили в нас желание не бесполезно жизнь прожить».

Еще есть благодарность от учеников, наверное, того класса, которые преподнесли своему учителю гигантское перо. Они пишут: «В лице Вас, дорогой Яков Леонидович, мы лишаемся прекрасного педагога, справедливого человека и человека, который отдал свою жизнь на пользу молодого поколения».

В адресе, написанном в Челябинске в 1915 г. учащиеся благодарят за то, что учитель, «выходя за пределы «” тощего учебника”, знакомил нас с естествознанием в более обширном масштабе, посвящая в новейшие теории». И еще за то, что не был для них заурядным бюрократом с общими суровыми мерами, а простым человеком, который находил для них простые ласковые слова.

Об этом же говорится в другом, 6-м письме, наверное, написанном в Нижнем Тагиле: «Вы были для нас всегда другом. К Вам обращались за советом, за помощью, и всегда Вы близко к сердцу принимали наши нужды и любовно помогали нам».

В Челябинске дедушка принимал активное участие в создании филиала Оренбургского УОЛЕ – (Уральское общество любителей естествознания) и организации краеведческого музея. Сегодня Челябинский краеведческий музей – один из лучших в России. В книге «Краткий очерк развития краеведения в Челябинске (до 1941) (под редакцией Боже В.С.) приводятся следующие слова И.М. Крашенинникова, известного палеоботаника и географа, о дедушке:

«5 сентября 1913 г. группа энтузиастов в количестве 22 человек собралась в здании Челябинского реального училища. Среди них были самые разные люди. Инспектор реального училища Я.Л. Борман, единственный из собравшихся, который имел опыт музейной работы по Перми. О нем Крашенинников отзывался как об «очень деятельном, милом, хорошем и знающем человеке».

Нет ни одной благодарности из Оренбурга, я даже не знаю, когда он приехал туда после Нижнего Тагила. Со слов мамы, он был там назначен ректором Политехнического института.

После революции был директором ЕТШ (Единая трудовая школа), был назначен уполномоченным министерства просвещения, контактировал с Луначарским, вызвал злобу у какого-то нового послереволюционного начальника, который, как говорила мама, когда проходил мимо их дома и видел дедушку, говорил: «А тебя, жида, я все равно посажу». Мама знала его имя и всю жизнь ненавидела этого человека. Мы никогда о нем не разговаривали. По словам мамы, гроб дедушки ученики несли несколько километров на руках до кладбища.

Сейчас все, кто знал моего дедушку, умерли. И я считаю своим долгом задержать о нем память на этой земле.

Сегодня возникло новое направление научно-исторического поиска – интеллигентоведение. Дедушка был русским интеллигентом, их было много в России в начале XX века. Они не успели, неся свет просвещения в народ, предотвратить трагический поворот истории. Он был обыкновенным человеком, наверное, он был счастливым человеком, так как был окружен людьми, которые понимали и любили его. Наверное, его не мучили сомнения, что делать. Его деятельность была отмечена конструктивным практическим оптимизмом, его оружием были знания и душевная щедрость.

Мне хотелось написать о нем в пространстве времени и места.

Я смотрю в прошлое, как в зеркало памяти. Он был гражданином России и жил для России. Дерево не растет без корней. Для нашего блага мы должны знать свое прошлое.

Я не знаю дату его смерти и где его могила. У меня есть только наша память о нем.