Я нашла сведения о репрессированном родственнике на сайте Сахаровского центра, затем имела беседу о Черныхе А.С. с сотрудницей центра. Она и попросила меня написать, что я помню о своем благоприобретенном дядюшке. 

О себе: коренная москвичка, 1932 года рождения, кандидат биологических наук, 35 лет проработала в МГУ.

Мой дядя, Черных Алексей Сергеевич, по роду деятельности и по сути был настоящий дипломат с почти 20-летним стажем Посла в значимых государствах. Алексей Сергеевич был мужем моей родной тёти по отцу, Голубович Екатерины Ивановны (1901-1979). Я ее племянница. 

Своих детей у дяди Алёши не было, и я считаю своим приятным долгом представить этого незаурядного человека своим потомкам.

Немного о малой Родине и родных Черных Алексея Сергеевича. Он родился 2 октября 1892 года в Сибири, в Забайкалье, в Нерчинском округе, в городе Селенгинске. Этот город возник в 1665 году как казацкий острог на берегу реки Селенга для защиты южной границы России. Это исключительно живописная территория Бурятии, где издавна обитали эвенки и буряты. Однако с XVIII века состав населения края стал меняться.

В эти далёкие от столицы и малонаселённые сибирские места начали ссылать неугодных царскому режиму «преступников». Высылке подлежали даже оппозиционеры высокого происхождения, например такие, как родственники Петра I – Наталья и Степан Лопухины, обвиняемые в заговоре против императрицы Елизаветы Петровны. Отправляли неблагонадёжных в эти далёкие места и по надуманному делу. Так, сосланному Меньшиковым в Сибирь Абраму Петровичу Ганибалу – прадеду А. С. Пушкина, надлежало, по шутливому выражению последнего, «измерить китайскую стену». Абрам Петрович прожил в Селенгинске три года, за которые он, как образованный военный строитель, сделал проект крепости Новоселенгинска. Он рекомендовал построить крепость на другом, более комфортном для проживания людей месте, и вокруг неё уже формировать новый город.

В старом же остроге впоследствии содержали декабристов, в частности братьев Бестужевых. Отбывала здесь ссылку и ныне забытая, а ранее почитаемая как бабушка русской революции – Брешко-Брешковская, и многие другие. Дух свободомыслия и образованности витал над городом.

Длительное время Селенгинск был центром и главным пунктом «военных операций за Байкалом». В XVII–XVIII веках в нем посменно квартировали штабы войск мушкетёрских полков и Тобольский полк. Здесь находились Селенгинский гарнизон и Селенгинский полк, Екатерининский полк, эскадрон драгун, конные карабинеры. В городе находилась полевая и гарнизонная артиллерия. Незабываемую страницу в истории вписал сформированный в 1796 году в Селенгинске пехотный полк, который участвовал в Отечественной войне 1812 года. За стойкость и отвагу, проявленные бурятскими казаками в войне с наполеоновскими полчищами, установлен памятник-обелиск на кладбище в Варшаве – столице Польши. Воины 41-го Селенгинского пехотного полка покрыли себя неувядаемой славой в обороне Севастополя в войне 1854–1855 годов. О них напоминает чугунная плита с надписью «Селенгинский пехотный полк» на одном из бастионов.

С годами в эти сибирские места стали попадать представители и других слоёв общества, состав ссыльных расширяется и становится всё более пёстрым. Высылали в Селенгинск не только бытовых преступников, но и беспробудно пьющих людей и азартных игроков. Ссылали сюда казаков и старообрядцев, а затем народовольцев и революционеров. При этом следует отметить, что основная масса высланных образованных людей поддерживала достаточно высокий культурный уровень жизни в городе.

Уроженец Селенгинска Алёша Черных рос без отца. Родители расстались вскоре после его рождения. Собственности и образования у его матери, восемнадцатилетней женщины мещанского сословия, не было, и она зарабатывала на жизнь свою и сына неквалифицированным и временным трудом (кассиршей в бане, развозчицей кваса, экономкой и т.д.). Однако жизнь маленькой семьи вскоре улучшилась. В Сибирь, в Красноярск приехала тётя Алёши – сестра его матери, вместе со своим ссыльным мужем. Родные опекали Алёшу и его маму и поддерживали их финансово длительное время. По окончании ссылки дяди – социал-демократа, а впоследствии большевика – они с женой возвращаются в Баку (в 1900 годы?) и забирают Алёшу с мамой с собой. Там Алёша поступает в гимназию, а его мама получает образование фельдшера, а затем работает в больнице Баку.

Знаменательным выдался 1910 год для Алёши – в этом году он оканчивает гимназию, а его мать умирает от холеры. Восемнадцатилетний Алексей остаётся один, без средств к существованию, так как мама его больше замуж не выходила, а братьев и сестёр у Алёши не было. Однако его не оставляют без поддержки родственники. Да и сам он подрабатывает частными уроками. Параллельно Алексей работает счетоводом (вероятно, он неплохо учился!).

В 1912–1913 годах (?) Алексей перебирается в Москву и в 1913-м году поступает в МГУ на юридический факультет. Во время учёбы Алексей Сергеевич зарабатывает себе на жизнь, также работая счетоводом, и подрабатывает частными уроками, а с 1914 года полностью отказывается от угнетавшей его финансовой помощи родных. Учась в МГУ, он работал в студенческих организациях и принимал участие в волнениях студентов, за что и подвергался административным репрессиям. После Февральской революции он перестаёт посещать МГУ, отдавая всё своё время работе в студенческих организациях, и в августе 1917 года вступает в Партию. Университет он оканчивает в 1917 году, сдав все зачёты. Однако на сдачу госэкзаменов у него не нашлось времени в связи с перегрузкой на общественной работе. После революции Алексей Сергеевич работал на разнообразных должностях и в разных ведомствах, как тогда говорили: «куда пошлёт партия».

В 1918–1920 годах он работал и в жилищном отделе и в Отделе советской пропаганды в Москве, занимался пропагандой среди военнопленных на Украине и работал в Коминтерне. В это время он начинает сначала эпизодически (в 1918г. поездка в Швейцарию), а с 1920 года постоянно работать на дипломатической стезе. Следует отметить, что работал он в европейских и прибалтийских странах, только что вышедших из состава Российской Империи. Налаживание с новыми западными соседями дипломатических отношений было крайне важно для СССР.

В 1927 году, после преходящего прекращения дипломатических отношений с Китаем, Черных – временный поверенный СССР в Китае, уходит с дипломатического поприща. Какое-то время он работает в Москве на руководящих, «престижных», как бы теперь сказали, должностях – в ЦСУ, Госплане, во Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук, в Радиокомитете. Последним назначением и возвращением в Наркоминдел была должность посла в Иране. Напомню, что Иран находился в сфере интересов Германии, а ориентация нашего южного соседа была очень важна для СССР.

Я не компетентна, чтобы оценить профессиональные достоинства Алексея Сергеевича. Однако сошлюсь на «Очерки истории министерства иностранных дел России 1802–2002 гг.» в трёх томах, где состояние отношений между СССР и Ираном в декабре 1936 года характеризуется как «весьма неблагополучное», а с осени 1938-го из посольства сообщали «о резком повороте внешней и внутренней политики шахского правительства». Как говорится, без комментариев.

14 января 1939 г. Алексей Сергеевич был отозван в Москву.

* * *

  

Я отыскала домашние любительские снимки Алексея Сергеевича: А.С. Черных с женой: Екатериной Ивановной Голубович, моей тётей.

Жену свою, мою тётю, Алексей Сергеевич очень любил. Об этом свидетельствует оставшаяся после его ареста пачка очень нежных писем к Екатерине Ивановне. После ареста Алексея Сергеевича тётя практически ничего не говорила о нём, так было принято в те времена в отношении тех, кого арестовали (как тогда говорили, «посадили»). И мы, дети, принимали эти правила игры. Нам ничего не объясняли, просто как-то мы понимали, что об ЭТОМ говорить нельзя. При нас тоже никаких разговоров не вели. Что я помню – это воспоминания семилетней девочки. Позднее я А.С. уже не видела. Но несмотря на контакты нечастые и урывками, а может быть, именно благодаря этому у меня в памяти до сих пор сохранился облик прекрасного человека, обаяние личности которого я помню до сих пор. Я помню его поступки и поведение, смысл которых стал мне понятен много позже. И теперь, по прошествии многих-многих лет, мне кажется, что этот интеллигентнейший по сути человек повлиял на формирование и моей личности.

Невероятно родственным и деликатным был Алексей Сергеевич в семье. Однажды я получила письмо. Оно было напечатано на прекрасной бумаге. «Дорогая Ниночка! Посольство Ирана в Москве и посол СССР Черных А.С. с супругой приглашают тебя на праздник Новогодней Ёлки. Пригласи также своих родителей». Следует сказать, что это были первые разрешённые (после постреволюционного запрета) Праздники Ёлки. Мне очень хотелось пойти, но я заболела, и праздник для меня не состоялся! Когда я гостила у Черных в квартире на Малом Власьевском и, вероятно, надоедала бездетной паре создаваемым мной шумом и беспорядком, Алексей Сергеевич никогда не делал мне замечаний. Однако через некоторое время говорил жене: «Катюша, спроси Ниночку, не хочет ли она на машине покататься?». И в конце прогулки по Москве на машине меня, очень довольную, везли уже к себе домой.

Дяде Алёше по служебному положению положена была казённая дача. В 1933-м и 1934-м эту дачу он целиком предоставлял нашей семье – папе, маме и мне. Алексей Сергеевич жил в Москве в одной квартире с тёщей, моей бабушкой. И иногда, вечерами, вчетвером, чтобы сделать ей приятное, «играть изволил в дурачка». Бабушка была очень довольна, так как игра всегда оканчивалась вничью. И в этом было мастерство и заслуга Алексея, о чём бабушка, конечно, и не подозревала.

Заходил Алексей Сергеевич в гости и к моим родителям. А жили мы у Красных ворот на Новой Басманной улице. Квартира была коммунальная, «всего»13 семей, с одной кухней и туалетом на всех. Но никогда я не чувствовала какого- либо недовольства или брезгливости дяди Алёши при посещении нашего дома. А ведь достаточно было сравнить наше жилище с местами, где жил Алексей Сергеевич за рубежом, да и с его квартирой на Арбате...

М. Власьевский, 7а, кв. 8. Окно домашнего кабинета А. С. Черных на третьем этаже (в развилке дерева).

У Алексея Сергеевича был, на мой взгляд, широкий кругозор и безупречный вкус, о чём я могу судить по прекрасному подбору большой домашней библиотеки (которой я пользовалась потом долгие годы). А также по изящно обставленной резной ореховой мебелью квартире на Арбате, в Малом Власьевском переулке. И название комнат квартиры контрастировало с тем временем и образом жизни большинства москвичей: кабинет, столовая, спальня, гостиная…

Запомнилась мне картина «Дама в голубом» художника Сомова, копия, конечно. Эти мои воспоминания свидетельствуют (как и должности, занимаемые Алексеем Сергеевичем) о многогранности и разнообразии его интересов. Вкус Алексея Сергеевича проявился и в изящных вещах и подарках, привозимых мне и моим родителям из Ирана во время отпуска.

  

Мне привозили «из заграницы» чудесные заводные игрушки. Механизм, обеспечивающий работу, у них был одинаков. Ключом, как у старых часов, сжимали пружину. Высвобождение же её приводило в движение игрушку. Мне привезли подводную лодку и мотоцикл с коляской и пассажирами. Игрушки были размером примерно 30 сантиметров. Подарили мне изящную обстановку для целой кукольной квартиры. Владелица этих апартаментов должна была быть ростом немного больше Дюймовочки. Однако самой восхитительной игрушкой была белая кухонная эмалированная плита с полным набором кухонной утвари. На соответствующих отверстиях в плите – конфорках – стояли бак для воды с краником и разного размера никелированные кастрюли. Была здесь и духовка. Плиту можно было «топить» с помощью спирта, заливаемого в специальные резервуары. К моему глубокому сожалению, плиту так никогда и не разожгли! Но всё равно, в то время это была фантастика!

Мне были привезены и другие необычные в те времена игрушки. Надувные (ростом почти с меня!) кит и крокодил. Два больших гвоздя, один из которых распилен пополам, а половинки соединены проволокой. Они служили для показа фокуса, имитируя зрителям протыкание гвоздём пальца. И о такой необычной игре для меня подумал Алексей Сергеевич!

У нас в семье курили. Мне, конечно, очень хотелось подражать старшим. И вот в один из отпусков дядя Алёша привёз мне шоколадки, сделанные в виде папиросы. Я брала их в зубы и «курила» вместе со взрослыми. Я хочу надеяться, что эти изящные и необычные подарки дяди Алёши повлияли на формирование и моего вкуса. Все мы родом из детства! Кстати, я НИКОГДА не слышала дома о цене этих подарков. Обсуждали только их красоту или качество и удобство.

Мне удалось (благодаря Сахаровскому центру, который поместил мои воспоминания в Интернете) получить бесценное для меня фото Алексея Сергеевича во время работы – торговых переговоров в посольстве СССР в Тегеране в 1935 году.

На фото слева направо: на первом плане – торговый представитель СССР в Тегеране Михаил Львович Шостак и полномочный представитель СССР в Тегеране Алексей Сергеевич Черных, с Иранской стороны – министр иностранных дел Сейед Мирза Бакер Хан Каземи.

Впоследствии переговоры перешли в обед в ресторане «Клуб Ирана».

В 1939 году Алексея Сергеевича отозвали из Ирана. Он вернулся на Родину и попал в Кремлёвскую больницу с печёночным приступом. Болезнью печени Алексей Сергеевич страдал с конца 1920-х годов и сидел на диете. Я вспоминаю железные баночки с надписями арабской вязью, заполненные размолотым овсом для каш, которые дяде варили утром. Привозил он эти баночки даже из Ирана (у нас до войны геркулеса не было?). Лечиться он ездил в Ессентуки. В 1928–1929 годах в вагоне поезда по дороге на лечение он и познакомился с моей тётей.

В Кремлёвской больнице Алексея Сергеевича арестовали. Больше его никто из родных не видел. Дома в четырёхкомнатной кооперативной квартире был обыск. Опечатали его квартирный кабинет. Взяли что-нибудь или нет, я не знаю. Просто в доме был страшный беспорядок. Вскоре в бывший кабинет Алексея Сергеевича вселили жену репрессированного с дочкой. Никого в семье сразу не арестовали. После ареста дяди Алёши тётя практически ничего не говорила о нём – так было принято в те времена в отношении тех, кого арестовывали, как тогда говорили – посадили. Это был 1940 год. А в 1941-м началась война, и жизнь у всех круто изменилась. Но тень Алексея Сергеевича осталась на земле и… на фото.

Последнее известие и превосходную характеристику Черных я неожиданно получила от своего соседа по даче – Вила Константиновича Болдырева, который был послом в Иране в 1982–1987 годах. Когда я назвала соседу фамилию своего благоприобретённого дядюшки, он рассыпался в похвалах Алексею Сергеевичу. Рассказал мне, что читал материалы, составленные Алексеем Сергеевичем, и руководствовался ими, и что материалы эти были высочайшего класса. К сожалению, Вил Константинович скончался в 2003 году, и больше информации получить невозможно.

Мир праху Алексея Сергеевича Черныха! И спасибо сотрудникам Сахаровского центра. Благодаря этой анкете в электронной базе данных «Мартиролог расстрелянных в Москве и Московской области» я знаю, где покоится его прах.

 

С глубоким уважением,

Лебедева Нина Евгеньевна

16 июня 2014 г.

 

Послужной список Алексея Сергеевича Черных

1918 г. — сотрудник миссии РСФСР в Швейцарии.

1920 г. — секретарь делегации РСФСР на советско-финляндских переговорах о заключении Юрьевского мирного договора.

1921 г. — секретарь, советник полпредства РСФСР в Финляндии.

31 июля 1921г. – 9 июля 1925 г. — полномочный представитель РСФСР (с 1923 г. СССР) в Финляндии.

9 июля 1925–1926 гг. — полномочный представитель СССР в Латвии.

1926–1927 гг. — временный поверенный в делах СССР в Китае.

1927–1928 гг. — член коллегии центрального статистического управления при Совете труда и обороны СССР.

1928–1931 гг. — сотрудник государственной плановой комиссии при СНК СССР.

1931–1933 гг. — вице-президент Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук.

1933–1935 гг. — член Всесоюзного комитета по радиофикации и радиовещанию при СНК СССР.

1 апреля 1935 г. – 14 января 1939 г. — полномочный представитель СССР в Иране.

ПОЛНОМОЧНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ РСФСР и СССР

Предшественник:

Ян Антонович Берзин, полномочный представитель РСФСР, СССР в Финляндии

1921–1925 гг.

Преемник:

Иван Леопольдович Лоренц

Предшественник:

Семён Иванович Аралов, полномочный представитель СССР в Латвии

1925–1926 гг.

Преемник:

Иван Леопольдович Лоренц

Предшественник:

Лев Михайлович Карахан, полпред СССР в Китае

1926–1927 гг.

Преемник:

Дмитрий Васильевич Богомолов

Предшественник:

Сергей Константинович Пастухов, полномочный представитель СССР в Иране

1935–1939 гг.

Преемник:

Матвей Евдокимович Филимонов

ИЗ «Дела» Черных Алексея Сергеевича

Место проживания: г. Москва, Малый Власьевский пер., д. 7, кв. 8.

Образование: незаконченное высшее (МГУ, юридический факультет – не сданные госэкзамены ) 1913–1917 гг.

Партийность: ВКП (б) с августа 1917 г.

Род занятий: полномочный представитель СССР в Иране.

Арестован    16 мая 1939 года.

Осуждён Военной коллегией Верховного Суда СССР по обвинению в шпионаже.

Приговорён к расстрелу  4 февраля 1940 года.

Приговор приведён в исполнение.     Расстрелян 5 апреля 1940 года.

Реабилитирован   26 сентября 1956 года определением Военной коллегии Верховного Суда СССР.

Место захоронения: Донское кладбище, могила 1.

Место хранения дела:      Центральный архив ФСБ России.

Год рождения:        2 октября 1892 г.

Национальность:   русский.

Уроженец: города Селенгинска Бурято-Монгольской АССР.

На фото: Черных А.С. Фото из дела НКВД.

В общей могиле покоится прах и Алексея Сергеевича Черных

(Донское кладбище, могила № 1, где захоронены останки жертв политических репрессий).