ВИСКУНОВ

Василий Евгеньевич

Это воспоминание

трудно писать даже теперь.

Десять лет, прожитые тогда, там... —

нельзя назвать человеческой жизнью.

В 1937 году в Тюменской области шли массовые аресты. Арестовывали в основном людей пожилого Н среднего чозраста Не обошли и меня несмотря на то, что я был молод, тогда мне было всего лишь 23 года

Мой роковой день наступил 5 декабря 1937 года. Наша семья лишалась почти всех кормильцев. Кроме меня были арестованы: мой отец, Вискунов Евгений Михайлович, брат, Вискунов Порфирий Евгеньевич, и дядя, Вискунов Василий Михайлович.

Как сейчас помню, было так много арестованных, что они не помещались в изоляторах, и для этой цели использовались обыкновенные сараи. В селе Леуши (Кандинского района) нас погрузили в баржи, а затем повезли в

Кандинск. Везли катером очень медленно, в антисанитарных условиях, кормили через люк в порядке очереди.

В Кандинске начались допросы, которые сопровождались жестокими побоями; вас обвиняли, нам предъявляли какие-то статьи, о которых мы слышали впервые и в которых тогда совсем не разбирались.

Из Кандинска нас повезли в Тюмень на тех же баржах и в тех же условиях. В Тюмени начались новые допросы с применением жестоких побоев. Ночью расстреливали двух — трех человек так, чтобы мы слышали эти выстрелы. Здесь расстреляли моего отца, Вискунова Нвгения Михайловича, и я слышал эти выстрелы...

Из Тюмени нас отправили на Дальний Восток до станции Тахтамыгда. Условия этапирования были нечеловеческими: нас очень плохо кормили, медленно везли, начавшееся похолодание подтачивало наше здоровье, мы были раздеты и разуты.

Через двадцать дней, в январе, когда начались морозы, мы приехали на станцию Тахтамыгда и, что называется, сходу стали строить летное поле и жилые дома. Потянулись однообразные дни лагерной жизни.

В 1941 году началась Великая Отечественная война. Стране нужен был уголь. Нас передислоцировали в город Печору, где начиналось строительство железной дороги Печора — Воркута.

По мере строительства железной дороги лагерь постоянно передвигался. Поскольку нас считали политзаключенными, то к нам относились жестоко — без всяких правил содержания в заключении. Весной и осенью

дождь или снег превращали нашу одежду в мокрое месиво. Высушить одежду было негде, и мы начинали каждый новый день в мокрой одежде.

В пищу для нас использовали мороженые овощи, хлеба давали от 300 до 800 граммов, в зависимости от выработки. Люди ослабевали и умирали десятками ежедневно.

От непосильного труда и нечеловеческих условий в лагере погибли мой брат, Вискунов Порфирий Евгеньевич, и мой дядя, Вискунов Василий Михайлович.

Меня освободили 1 января 1947 года.