«Что передать из Шанхая?» – так шутя приветствовал моего отца Валиахмет ага, один из его друзей, каждый раз заходя к нам домой. Обычно вечерами, особенно зимой, когда мало работ в деревне, у отца собирались соседские мужики на посиделки. Мой отец, Тупеев Харрис Фазлетдинович (1889-1937), младший из трех сыновей муазина (пономаря), родной брат Тупеева Ахметхана Фазлетдиновича, в двухлетнем возрасте остался без отца, и ему пришлось испытать немало житейской горести с самого детства. Примерно с 10-11 лет он вместе со взрослыми начал ездить в города Миасс и Златоуст продавать мясо, сено, при этом он впитывал каждое слово из разговоров с русскими. Так он научился понимать русский язык. Дальше он совершенствовал свои «знания» русского языка, находясь в царской армии во время войны. Был на фронте. До Октябрьской революции и после занимался крестьянским трудом.

В зимнее время, после окончания сельскохозяйственных работ, вместе с другими мужиками занимался добычей золота, так как семья была не маленькая – четверо детей. Отец мог читать газеты, напечатанные арабскими и латинскими буквами. Он любил читать газеты и был в курсе многих новостей. Поэтому-то к нему и тянулись мужики. А отец им рассказывал эпизоды из фронтовой жизни, последние известия из газет и о разных интересных случаях. Он обладал природным умом (на житейском, мужицком уровне), много знал, поэтому вся деревня обращалась к нему за советом при строительстве, в свершении разных актов купли-продажи и по разным житейским вопросам. Поскольку он чуть ли ни единственный в деревне знал русский язык, его всегда приглашали переводчиком при разговорах с русскими, которые наведывались в нашу деревню по торговым и ремесленным делам. Он был справедливым человеком и этого же хотел от других. Несмотря на все свои возможности он никогда не был начальником. Хотя такое утверждение, пожалуй, не совсем верно. Был один случай, в голодный 1921 год в нашей деревне существовала американская столовая (гуманитарной помощи). Во избежание злоупотреблений, работой столовой управляли семь общественных директоров. Мой отец Харрис был один из семи директоров. Это был единственный случай, когда он занимал «высокий пост».

Так жила наша семья до печально известного 1937 года. 5 августа 1937 года вечером к нашему дому подъехала полуторка. Из нее вышел милиционер в полной форме с наганом и два человека из нашей деревни. Зашли в дом. Мне тогда было 13 лет, и я многого не понимал. Мать стала громко изливать эмоции, чем-то была недовольна. Она подняла нас, детей, из постели и сказала: «Вставайте, отца забирают». Перед уходом из дома отец сказал: «Ребята, не беспокойтесь, я ни в чем не виноват, завтра же я вернусь». А судьба распорядилась иначе – он не мог выполнить свое обещание.

Перед арестом милиционер произвел обыск квартиры. В протоколе обыска, который нам оставили, указаны обнаруженные «криминальные» вещи: платежные извещения и квитанции, моя школьная книга по башкирской литературе для шестого класса и неисправное охотничье ружье, которое милиционер забрал с собой. Утром мать говорит мне: «Сходи, сынок, в Поляковку на базар. Может, отца в райцентр повезут через село Поляковку, и, возможно, там увидишь его». Я пошел в Поляковку, что в 12 км от нашей деревни Тупеево. Был в Поляковке базарный день – воскресенье. Действительно, перед столовой возле базара стоит злосчастная машина, и на ее кузове сидит отец. У меня хватило соображения задать ему мучительные вопросы: «Папа, куда тебя везут? Зачем? Когда ты вернешься?» – «На эти вопросы они не отвечают. Я тоже ничего не знаю», – последовал ответ отца. Тут же он мне сказал: «Иди, сынок, принеси мне хлеба». – «У меня же денег нет, папа», – ответил я ему. «Иди на базар, там займи у кого-нибудь», – сказал он. Я побежал на базар, встретил там учителя Исхакова Сабура ага из нашей деревни, взял у него рубль, зашел в магазин, купил буханку хлеба и прилетел к отцу. Но его уже не было. Так я в последний раз видел отца. Правда, потом я часто встречался с ним, но уже только во сне.

Одним из первых, если ни первым в Учалинском районе, арестовали отца. Сперва мы не понимали случившегося. Потом, когда до нашего сознания дошел слух, что крупные башкирские писатели Даут Юлтый, Афзал Тагиров, известные партийные и советские работники Быкин, Исанчурин, талантливый маршал Тухачевский и многие другие известные мужи оказались врагами народа, только тогда мы поняли, что наш отец, Харрис Тупеев, тоже оказался с ними в одной компании.

После ареста отца наша семья осталась в тяжелом положении. От сильных переживаний в течение года у матери, как сказали врачи, пересохли зрительные нервы, и она совсем ослепла. Последние 30 лет своей жизни она провела в абсолютной темноте. Перед уходом в мир иной в течение 18 лет она жила в Уфе, но Уфу не видела. После мобилизации двух старших братьев в армию, когда мне было 15 лет, на меня легли обязанности главы и кормильца семьи. Мне пришлось бросить учебу, и я начал работать в колхозе. А как хотелось учиться! Все же мне удалось окончить среднюю школу в порядке экстерна. Младшей сестре Гульшат не пришлось учиться, так как в 1942 году и я был мобилизован в армию. Слепая мать и десятилетняя сестра перешли на попечение деревни – они ходили по дворам попрошайничали. Так распалась наша семья.

После ареста отца к нему предъявили абсурдные обвинения. В этом можно убедиться из протоколов допроса. Допрашивали его многократно, каждый раз задавая одни и те же вопросы. Значит, применяли пытки.

Вопрос: Сколько времени вы служили в банде-отряде Магасумова-Выдрина в 1919 году?

Ответ: В отряд Магасумова под страхам расстрела я был мобилизован в 1920 году и там пробыл всего несколько дней. Потом сбежал из отряда и вернулся домой. Не только один я там был, а несколько мужиков из нашей деревни были мобилизованы со своими конями. Все они сбежали из отряда.

Вопрос: Подтверждаете ли вы свое участие в расстреле 10 человек коммунистов в поселке Веселовском Златоустовского района?

Ответ: В расстреле 10 коммунистов в поселке Веселовском я не участвовал.

(Потом во время повторного следствия в 1956 году из показаний свидетелей выясняется, что Харрис Тупеев даже не был обмундирован и вооружен).

Вопрос: Вы в 1919 году участвовали в убийстве красного партизана Булякова Яныберды?

Ответ: В убийстве красного партизана Белякова в 1919 году участия не принимал.

Вопрос: В 1919 году вы неоднократно пытались убить гражданина деревни Мулдакаева Расулева Хасана… Признаете ли вы это?

Ответ: Расулева Хасана я убить никогда не пытался. Я жил и до сих пор живу с ним очень дружно.

(Этот ответ подтверждается показаниями самого Расулева в 1956 году. А в 1937 году он не был допрошен.)

Вопрос: За что вы привлекались к судебной ответственности при советской власти?

Ответ: В 1929 году был судим Башглавсудом за якобы убийство председателя колхоза Булякова Ниязгула. Из 8 человек, привлеченных к суду один я был оправдан за недоказанностью моей вины.

Вопрос: Вы производили угрозу руководителем колхоза, вели клевету на руководителей партии и правительства, распускали провокационные слухи о войне с Японией и скорой кончине советской власти, одновременно закрепляли все это антисоветской аргументацией. Признаете ли Вы это?

Ответ: Руководителям колхоза я никому угроз не производил, клеветы на руководителей партии и правительства я не вел, провокационных слухов о войне с Японией и скорой кончине советской власти не проводил, не проводил также антисоветскую агитацию.

Виновным себя Харрис Тупеев не признал.

Тройка при НКВД БАССР 20 августа 1937 года приговорила его к высшей мере наказания – расстрелу. 2 сентября 1937 года Тупеев Харрис Фазлетдинович был расстрелян.

Я, как сын врага народа, терпел немало унижений, оскорблений и открытую дискриминацию. При мобилизации в армию мне отказали в приеме в авиационное училище. При поступлении в Уфимский авиационный институт на моем заявлении начальник 1-го отдела размашисто написал: «Категорически возражаю». Это ко мне, фронтовику, такое отношение. После окончания института, когда начал работать на Уфимском мотостроительном заводе, я по распределению главного инженера завода был распределен в один из основных цехов завода и этим был очень доволен. Однако меня вскоре перевели во второстепенное подразделение завода. Моему заявлению о переводе меня в серийный конструкторский цех было отказано (хотя цеху был нужен, и была договоренность о переходе туда).

Я писал несколько писем о загадочной пропаже отца (о его расстреле еще не знал). По поводу одного из моих писем в июне 1955 года помощник военного прокурора ЮжУрВо полковник Гвоздев дал письменные указания своим коллегам о необходимости пересмотра дела Тупеева Х.Ф.

В частности, он пишет: «Из материалов дела видно, что обвинение Тупеева Х.Ф. основано на показаниях свидетелей. А эти показания не конкретны и судом не проверены. В своей жалобе от 19 марта 1955 года сын Тупеева – Тупеев Салават Харисович – просит пересмотреть дело своего отца и приводит следующие доводы, что его отец Тупеев Х.Ф. был арестован, якобы как враг народа, бывшим начальником Учалинского РО НКВД Беляевым, впоследствии арестованным как враг народа. Причины ареста отца ему неизвестны, и не было никаких известий о нем после ареста. Далее жалобщик указывает, что его отец был неграмотным, все время вел трудовую жизнь, никаких должностей не занимал, всегда находился на рядовых физических работах. Поэтому ему кажется, что его отец оказался жертвой врагов народа. …Уточнить и конкретизировать показания свидетелей по поводу антисоветских высказываний Тупеева Х.Ф., когда и где и в присутствии кого имели место эти высказывания».

Из показаний всех свидетелей, допрошенных в 1955 году, выяснилось, что Харрис Тупеев никакой антисоветской агитации и клеветы на руководителей колхоза, партии и правительства не вел.

Было также установлено, что на территории Миасского уезда Челябинской губернии в 1919-20 гг. оперировала банда Выдрина-Луконина. О деятельности банды Магасумова и расстреле 10 коммунистов в поселке Веселовка, а также участии в ней Тупеева Х.Ф. архивы Челябинской области и Башкирии данных не имеют. Вообще банда Магасумова в Учалинском районе БАССР не существовала.

Своим постановлением от 15 октября 1956 года Президиум Верховного Суда БАССР установил:

«Постановление тройки НКВД от 20 августа 1937 года подлежит отмене, а дело – прекращению за отсутствием в действиях Тупеева Х.Ф. состава преступления по следующим основаниям.

Расследование по делу органами НКВД проведено необъективно. Как установлено дополнительной проверкой Тупеев Х.Ф. не был кулаком и никогда не раскулачивался. Опровергнуто также утверждение органов НКВД о том, что в 1919-20 гг. Тупеев служил добровольцем в белой банде Магасумова и проводил активное участие в расстреле 10 коммунистов в поселке Веселовском Златоустовского района. Установлено, что Тупеев в белой банде был не более одной недели, и то по мобилизации.

В убийстве председателя колхоза – красного партизана Булякова – Тупеев также участия не принимал.

Допрошенные при дополнительной проверке свидетели проведение Тупеевым антисоветской деятельности не подтвердили.

Постановил:

постановление тройки НКВД от 20 августа 1937 года в отношении Тупеева Харриса Фазлетдиновича отменить и дело производством прекратить».

Вот так. Здесь занавес опускается. Конец черной трагедии.