В один из майских дней 1938 года в окрестностях Сыктывкара встретились два охотника. Один из них был охотник-любитель, директор Ремесленной школы Александр Дмитриевич Синцов, а другой - профессиональный охотник на «врагов народа», сотрудник сыктывкарского управления НКВД Дмитрий Афанасьевич Пальшин. Охота на зайцев была удачной - оба были обвешаны трофеями. Охотники были давно знакомы, так как Александр Дмитриевич на общественных началах был председателем общества охотников-любителей Сыктывкара, где состоял членом и Дмитрий Афанасьевич. Они поздоровались, поздравили друг друга с «полем»,поговорили немного о том - о сем. Дмитрий Афанасьевич залюбовался ружьем Александра Дмитриевича и долго вертел его в руках, заглядывая во все три ствола и оптических прицел. «Хорошее ружье, можно сказать - боевое: издалека можно подстрелить не только зайца, но и человека», - подвел он итог осмотру. Александр Дмитриевич еще не знал, что эта встреча станет роковой.

На следующий день в квартиру Синцова с ордером на обыск и постановлением на арест явились сотрудники НКВД. Незваные гости целый день рылись в вещах и унесли в качестве «вещественных доказательств» все четыре ружья, боеприпасы и охотничье снаряжение Александра Дмитриевича, все более или менее ценные вещи, имевшиеся в доме, в том числе драгоценные украшения и бижутерию жены Синцова Натальи Михайловны, фарфоровые шкатулки, дорогие книги и альбомы, и многое другое. Увели они с собой и «хорошо вооруженного и опасного» хозяина дома, хранившего все это «контрреволюционное имущество».

7 июля 1938 г. Особое совещание при НКВД приговорило Александра Дмитриевича Синцова к заключению в лагеря сроком на 6 лет. Весь срок он проработал в лагере под Архангельском на лесоповале и был освобожден в состоянии крайнего истощения в конце 1943 г. Вернувшись домой, он прожил всего три месяца - 1 февраля 1944 г. Александра Дмитриевича Синцова похоронили на городском кладбище. По иронии судьбы через много лет рядом с его могилой похоронили Д.А. Палышна, того самого «охотника», который, можно сказать, раньше времени свел его в могилу. Сырая земля уравняла их в пра-

вах и примирила, но горькая память о бесчинствах карательных органов большевистской власти все еще жива у потомков Синцовых.

Александр Дмитриевич Синцов родился в Архангельске и там же в конце прошлого века закончил Высшее техническое училище. К тому времени его родители переехали в Усть-Сысольск, и Александр последовал за ними. В 1899 г. А.Д. Синцова избрали членом Усть-Сысольской земской управы. Он ставит вопрос о необходимости открытия в городе школы-мастерской для обучения крестьянских детей слесарно-кузнечному мастерству. В следующем году такая мастерская была открыта и заведовать ею назначили Александра Дмитриевича. В 1910 г. на базе мастерской была открыта ремесленная школа, которой Александр Дмитриевич заведовал вплоть до своего ареста. Эта школа находилась в специально построенном доме на улице Спасской (ныне ул.Советская, дом № 30, сейчас в этом здании Дом работников культуры и искусства). Именно в этом здании в 1916 г. заработала первая в Усть-Сысольске электростанция. Монтаж электроустановки был осуществлен руками учеников ремесленной школы под руководством Александра Дмитриевича (за проявленную инициативу и организацию работ по электрификации школы земская управа выдала А.Д. Синцову денежную премию в размере 300 рублей). Эта электростанция, позднее усовершенствованная, надежно работала вплоть до ареста ее создателя весной 1938 г. Оставшись бесхозной, уже к концу года она пришла в негодность и заглохла навсегда.

О своем отце, его трудах и судьбе рассказывает живущая в Сыктывкаре 83-летняя Ксения Александровна Попова: «Мой отец свою работу в Ремесленной школе любил больше своего семейного очага. Дома мы его видели только во время обеда и поздно вечером. Он был фанатиком своего дела, человеком неуемным. Он успевал читать лекции, проводить с учениками практические занятия по труду, давать консультации.

Отец много читал технической литературы; его письменный стол в кабинете-мастерской всегда был завален различными журналами и книгами. Вместе со своими учениками он смонтировал в Ремесленной школе нефтяной двигатель на 12 лошадиных сил, а в 1916 году к нему была подключена динамомашина постоянного тока мощностью 3,5 киловатт, так что здание Ремесленной школы было электрифицировано в нашем городе первым. Сначала электроэнергия использовалась только для приводов токарных и сверлильных станков в мастерской школы. Потом протянули провода и стали освещать электрическим светом стоящие поблизости от школы здания Земской управы и торговые дома купцов Дербенева и Кузьбожева (теперь в этих зданиях расположены отделы Национального музея.

Счастливыми минутами моей жизни были зимние вечера, когда отец брал меня за руку и мы шли в «школу Синцова» - так горожане называли ремесленную школу, которой он заведовал (отец еще и читал лекции по различным техническим предметам и истории живописи, вел занятия по рисованию, лепке). По пути отец смотрел на небо и старался познакомить меня с начатками астрономии. Путь был недолгим - от нашего дома, располагавшегося на нынешней улице Ленина (дом № 3) до ремесленной школы на Спасской (Советская 30). Но мы шли медленно и отец рассказывал мне сказки Пушкина, Ершова, читал стихи Кольцова, Некрасова. Рассказчик он был замечательный: каждый герой у него говорил своим неповторимым голосом. Я уверена, что в нем умер настоящий артист. Дядя Коля, младший брат отца, впоследствии

писал из Ленинграда, где он жил и умер в 1984 г., что мой отец еще до революции организовал в Усть-Сысольске любительскую театральную труппу и ставил пьесы классического репертуара.

Мой отец был мастером на все руки: любил изобретать и мастерить разные механизмы, приспособления и поделки. В праздничные дни он украшал снаружи здание Ремесленной школы гирляндами из пихтовых веток, а внутри устраивал электрическую иллюминацию из цветных стекол, вставленных в рамы и вращающихся перед прожекторами напротив окон. Эти рамы с цветными стеклами с помощью реостата крутились с разной скоростью и создавали впечатления калейдоскопа либо яркого полярного сияния. Горожане толпами собирались возле школы и часами наблюдали за этими «чудесами Синцова».

Мой отец позволял себе расслабляться только вечерами в субботу и воскресенье. Я любила смотреть, как он открывает разные шкафчики, ящички и коробочки, чтобы достать оттуда свои «причиндалы» - так он называл разные мелкие предметы, которые брал с собой на охоту или рыбалку. У него была своя лесная избушка где-то в местечке Озел-яг, а другая на берегу речки Лемью. В выходные дни он уходил в лесную избушку и проводил там свой досуг. Лес, речку, рыбалку и охоту он любил безумно. И охотник был удачливый: неизменно приносил домой разную дичь - глухарей, рябчиков, зайцев. Не раз принимал участие в медвежьей охоте, всегда в компании своего друга Николая Платоновича Кулакова, знаменитого сыктывкарского фотографа. Имеется целая серия фотографий, снятых Кулаковым, где мой отец и Николай Платонович вместе со своими компаньонами запечатлены с охотничьими трофеями. После каждой вылазки в лес рассказов об охоте хватало на целую неделю.

Слишком серьезное увлечение отца охотой, можно сказать, и погубило его. У отца имелись четыре прекрасных охотничьих ружья зарубежного производства: два ружья-двустволки германской фирмы Зауэр «три кольца», винтовка и трехствольный штуцер с оптическим прицелом. Ружья были в прекрасном состоянии: стволы изнутри блестели и переливались, а ложа были украшены гравированными рисунками охотничьих сцен (отец был прекрасным художником и ружья свои расписывал сам). Этим ружьям, особенно штуцеру с оптическим прицелом, не было цены. Естественно, все они были зарегистрированы в милиции, и отец имел разрешение на охоту. Работники НКВД хорошо знали о ружьях и завидовали отцу. Наконец они решили завладеть всем этим богатством уже привычным к тому времени способом - объявить хозяина «врагом народа», арестовать и упрятать за решетку, а ружья забрать себе. Так они и сделали весной 1938 года. Заправлял всем этим подлым делом некий сотрудник НКВД Пальшин со своими сослуживцами. Мы хорошо знали, в чьи руки попали ружья отца после ареста, и даже пытались востребовать их после того, как его реабилитировали. Но где там! - эти мародеры заплатили нам за них какие-то жалкие гроши и решили, что теперь они владеют ими на вполне законных основаниях.

Хотелось бы закончить краткие воспоминания об отце - человеке замечательном, умном, добром и красивом, - словами, которые он любил повторять мне и моему брату Леониду: «В мире слов разнообразных, что блестят, горят и жгут ... нет священней слова ТРУД!». К сожалению, этот труд и погубил моего отца, но труд не простой, а труд подневольный, каторжный, невыносимый

- изнурительный труд заключенного на лесоповале в северной тайге под Архангельском в течении долгих 6 лет подорвал здоровье отца, и через несколько месяцев после возвращения домой он скончался от дистрофии».

Следует заметить, что из-за охотничьего снаряжения Александра Дмитриевича пострадала и его жена Наталья Михайловна Синцова (в девичестве Чуистова), с 1914 по 1942 год заведовавшая аптекой № 1 в Сыктывкаре. В одном из своих писем из лагеря Александр Дмитриевич намекнул жене, что при обыске не был конфискован охотничий нож, который можно продать, чтобы купить продукты, в которых так нуждались домашние и особенно он сам. Так как все письма тогда перечитывались НКВДешниками, то вскоре они вновь явились на квартиру Синцова, перевернули все вверх дном и обнаружили охотничий нож в тайнике в письменном столе, о существовании которого не знала даже Наталья Михайловна. Вместе с ножом следователь Белых и его помощники забрали все съестные припасы. Наталью Михайловну арестовали и отвели в тюрьму. Произошло это 2 февраля 1942 г. Через несколько месяцев состоялся суд, приговоривший ее к двум годам заключения «за хранение холодного оружия». Срок заключения она отбывала в Верхне-Човской колонии. После освобождения в конце 1944 г. она сразу же уехала на Украину к сестре Елизавете, и вернулась в Сыктывкар уже после выхода на пенсию в конце 50-х годов.

Репрессии ударили и по другим членам семьи Синцовых. В разное время были осуждены по политическим статьям младшие братья Александра Дмитриевича Михаил Дмитриевич и Николай Дмитриевич Синцовы. Но к тому времени они уже не жили в Коми крае, а срок отбывали в сибирских лагерях ГУЛАГа.