Навсегда запомнил я тот день. За окном, над заливом, сияло солнышко, но я солнышка не видел. Потому что здесь, в мастерской, меня со всех сторон обступал у ж а с... Этот ужас был и в огромных глазах, где вместо зрачков – отражение ружейных стволов, а на лбу – колючая проволока. Секунда до смерти... И в лицах зэков, сжатых на нарах лагерного барака страшными тисками: с одной стороны – фашистская свастика, с другой – серп и молот… И в вопиющих о пощаде искажённых ртах, протянутых с мольбой костлявых, изломанных ладонях...

Помню: седой человек отложил кисть в сторону. Невидящим взглядом смотрит в окно. Чтобы изобразить такое, модель ему не требовалась. Потому что всё это было с ним самим. Потому что всё это запомнил на всю жизнь…

***

Думал ли он, питерский мальчишка, что когда-нибудь загремит по той самой, беспощадной «пятьдесят восьмой», о которой взрослые говорили шёпотом? Ну, в самом деле, за что ему может выпасть такая участь? Жить мальчишка старался честно. Гордился отцом – участником двух революций, политкаторжанином. А еще тем, что на войне отца за храбрость отметили Георгиевским крестом и кортиком. Мальчишка писал рассказы (их даже печатали в «Костре» и «Ленинских искрах»), рисовал. Благодаря Дому художественного воспитания побывал и «у Пушкина», в Михайловском, и на Беломорско-Балтийском канале. На канал имени товарища Сталина юных экскурсантов вёз пароход «Карл Маркс». Там ссыльные казались им выходцами с того света. До сих пор помнит, как неуютно было, когда смотрел на адскую щель, которую прогрызли в земле семьсот тысяч зэков: »Кругом деревянно, как в гробу... Чур меня!..»

После первой блокадной зимы мальчишка весил двадцать восемь килограммов. Когда его эвакуировали через Ладогу, сопровождавшие думали: «Живым не довезём...» Но он выдюжил. А потом окончил школу авиамехаников и отправился на фронт. Сто двадцать боевых вылетов штурмовиков Ил-2 подготовил сержант Лапицкий... Рассматриваю пожелтевший любительский снимок: Савелий вместе со старшим механиком и летчиком подводят под крыло бомбу, на которой намалевано: «9 мая» – да, они войну закончили позднее, 11-го...

***

Служба продолжалась и после Победы – в Прикарпатье, в редакции армейской газеты «Крылья Родины». Там в конце сорок восьмого военного корреспондента Лапицкого и арестовали. Без всяких объяснений. Отобрали боевые медали. Бросили в одиночку – на полгода, без единой прогулки. Допросы начались лишь после одиннадцати дней голодовки. В вину ставилось всё – случайно оброненное слово, обычный солдатский трёп, письма домой с бесхитростной критикой казарменного быта... Наконец, приговор: десять лет лагерей плюс пять – лишения прав, тo есть – ссылка…

Дальше – тринадцать этапов, четыре тюрьмы, лагерь за Полярным кругом: знаменитая стройка № 503. Здесь, в мошкариной тундре, сооружали безумную «сталинку», официально – трассу из Салехарда в Игарку, а на самом деле – «дорогу в никуда»: рельсы, проложенные за день, уже ночью всасывало болото. Чистая туфта на трупах... Но снова и снова зэк Лапицкий разгружал платформы с песком, валил лес, пилил бревна, трамбовал насыпь... И еще втихаря рисовал товарищам по несчастью их портреты... Потом, когда после смерти Сталина (зэки ликовали: «Ус откинул копыта!») безумную стройку закрыли, когда к концу пятьдесят четвертого Лапицкого из «зоны» наконец выпустили, некоторые из этих портретов он вынес на волю...

Однако в родной город питерцу хода всё равно не было. Еще пять лет мытарили его, пока не добился полной реабилитации...

***

Может ли забыть обо всем этом?.. Долгие годы показывать на выставках «лагерные» листы ему, естественно, не позволяли. Увы, отечественный ГУЛАГ – не в тех, конечно, масштабах, но – продолжался. Возникали новые «культы» и «культики». Свершались новые преступления. Страна Октября неслась к пропасти, а гимны в ее честь звучали всё громче, всё величественней. Мог ли художник к подобному оставаться равнодушным? Вот и проступали на его листах истощенные лагерем лица, стаи черных ворон, колечки из сталинской трубки, свивающиеся в зловещую цифру – 40 000 000... Вот и появлялся плакат «По ленинским местам», где эти самые очень известные «ленинские места» открывались вдруг совсем по-новому: Петроград – «Большой дом», Москва – Лубянка, Шушенское – Енисейлаг, Симбирск – Волголаг... Вот и возникала из под его кисти фигура Брежнева с охотничьем ружьем – на фоне стены, залитой кровью: Афганистан... Конечно, представить такое на суд зрителей тогда было нереально. Но обком порой не позволял Лапицкому выставлять и, казалось бы, вполне невинные работы: «Плакат с Исаакием? Нечего изображать церковь!.. Портрет художника Каплана? Обойдемся без еврея!..»

***

Когда пришли новые времена, стал работать с новой мощью. Часть этих листов составили выставку «Я пережил архипелаг ГУЛАГ», которая в нашем городе стала событием. Вот лишь несколько строчек из «Вечернего Ленинграда»: «Нет злобы в работах Лапицкого. Нет ненависти «аз воздам». Горечь есть, сострадание. Обращение к людям, чтобы не повторили сталинщину с ГУЛАГом, застой с урезанными языками и преступной «малой» войной. И посмотришь плакаты – содрогнёшься и услышишь призыв. Так велика сила этих документальных свидетельств, принявших страстную публицистическую форму…» Впервые его искусство вырвалось и за пределы отечества – в Польшу, в Канаду. Там, в Торонто, газета писала: «Художник Лапицкий своими работами мастерски показал нам весь ужас жизни внутри ГУЛАГовской системы…»

Но дома было всё тревожнее, и он реагировал на это остро. Вот, например, один из его плакатов 1991 года: Горбачев с платочком, на котором страшные узелки – Карабах, Тбилиси, Баку, Ош, Фергана, Вильнюс, Рига... В ту пору художник до конца познал силу своего искусства, радостно признавался: «Плакат сейчас – как оголенный нерв общества. От него током бьёт!».

Именно так – током! – бил его плакат «Долой хунту!» (вместо буквы «х» – фашистская свастика), который Лапицкий написал в то черное девятнадцатое августа. Принес в Ленсовет и оставался там двое суток: делал другие плакаты, транспаранты, которые потом люди поднимали над Исаакиевской площадью, над Дворцовой... Жаль, что тогда же, 19-го, весь двадцатипятитысячный тираж другого его плаката (Сталин грозно вопрошает с листа: «Ты остался в КПСС?») перепуганное типографское начальство «на всякий случай» пустило под нож...

***

И позже его искусство оставалось таким же – как оголенный нерв. Главная боль: только бы не воцарился на родной земле свой, отечественный фашизм! Ведь тогда – возврат к сталинщине, к ГУЛАГу, а что такое ГУЛАГ – это седой художник, увы, познал сполна.

Поэтому работал буквально на износ – и в мастерской, и за ее стенами, в Ассоциации жертв необоснованных репрессий. Жил воистину чужими бедами. А сам, бессребреник, долго не мог добиться от собеса положенной по закону – за выпавшие страдания – денежной компенсации – только потому, что арестован был на Украине, а освобожден – в России, гражданином которой вот уже восемьдесят семь лет является.

Наконец-то, с огромным трудом, «неразрешимую» проблему одолел… Но от мастерской пришлось отказаться, ибо нынешняя стоимость охраны этого помещения по отношению к размеру его пенсии оказалась абсолютно неподъемной. Да и добираться из дома, что на Пискарёвском проспекте, сюда, в Гавань, ему, в столь почтенном возрасте, стало трудно… Вот и заняли бесчисленные плакаты, а также картины, эскизы, рисунки все домашние углы, вплотную обступили кровать. Там же и мольберт… А ведь могли бы найти достойное место в Музее ГУЛАГа, которого в Санкт-Петербурге, увы, до сих пор не существует, – и художника сей факт печалит чрезвычайно…

Одна радость: некоммерческое партнёрство «Авторское общество «Артефакт» и издательство ЗАО «Голанд» недавно выпустило великолепнейший альбом заслуженного художника России Савелия Яковлевича Лапицкого «Я из ГУЛАГа», где в самом начале значится: «Памяти лагерников, фронтовиков, блокадников». Там на почти двухстах листах – страстный рассказ не только о проклятой сталинщине, но и о сегодняшней России. А вообще это, как сказал один умный человек: «Исповедь представителя поколения, прошедшего через всё зло XX века». Медленно перебираю страницы – и снова свинцово наваливается на меня, хватает за самое горло тот самый ужас, который когда-то уже испытал в его мастерской…

Источник: http://www.nvspb.ru/stories/hudojnik-iz-gulaga-47360/?version=print