«ИЗВИНИ, ЗРЯ СИДЕЛ...»

О том, что она дочь «врага народа», Лена Буш узнала случайно, когда училась в четвертом классе. До этого страшная тайна скрывалась родственниками и отец считался пропавшим на войне. И по сей день тольяттинка Елена Георгиевна помнит, как периодически всем классом на уроках истории дети зачеркивали в учебниках заклейменных политических деятелей, вчерашних героев революции и гражданской войны, протыкали им ручкой глаза. За хорошую учебу Елене подарили фланель на платье, но ее отобрала учительница, сказав, что дочь «врага» не имеет права на награду.

Георгий Павлович Буш, житель Федоровки, воскрес из мертвых 14 сентября 1948 года. Переписка политзаключенного с семьей прервалась в 1944-м, когда его жена Александра получила лаконичное сообщение: выбыл в связи со смертью. 15 декабря 1948 года после десяти лет лагерей Георгий Буш стал ссыльным поселенцем на прииске Бурхала до особого указания. Обрадованный, он написал жене, что освободился, но выехать, так как является ссыльным, не может и посоветовал ей приехать в «Дальстрой» как договорнице. Ее вызвали, и она стала работать бухгалтером того же цеха, где Георгий Павлович трудился в качестве нормировщика. Жене было в то время тридцать четыре года, дочери Елене - тринадцать. В пятидесятом году родилась дочь Валентина. После десяти лет разлуки жизнь входила в обычную колею, если не считать, что долгие восемьдесят восемь месяцев ссылки были как

бы продолжением заключения. Это означало и поражение в правах, и запрет на право выезда на материк, и клеймо «контрика».

15 декабря 1955 года подполковник НКВД, протянув через окошечко руку вчерашнему ссыльному, сказал: «Извини нас, друг, зря сидел». Георгию Бушу была выдана справка, в которой говорилось, что приговор отменен за отсутствием состава преступления и ссылка закончена. Единственное, чего не хватало в справке, так это слова «реабилитирован». Уже в девяностом права зваться реабилитированным пришлось добиваться с большим трудом. Без этого Георгий Павлович не мог претендовать на льготы, положенные ему по закону.

После долгих месяцев унизительных хождений по кабинетам и запросов в Иркутск наконец пришла справка, где нужное слово было. Там же значилась и статья, по которой более чем полвека назад осудили бывшего главного бухгалтера транспортно-заготовительной конторы из поселка Усть-Кут Иркутской области. Сокращенно это звучало КРПТО, то есть контрреволюционная правотроцкистская организация. Так, в 1991 году Георгий Буш узнал, что такая организация якобы существовала, и что он был ее участником...

На самом деле в тюрьме он оказался... из-за свиней. Со второй половины тридцать седьмого в Усть-Куте начались аресты руководящих работников. На собраниях и митингах их объявляли врагами народа, вредителями, шпионами. У многих были сомнения, но была и уверенность, что в самой лучшей на свете стране никого зря не арестовывают. В мае 1938 года Георгию Павловичу принесли письмо от начальника райотдела НКВД Чубкова с просьбой отпустить для его работников за наличный расчет шесть свиней. Старший бухгалтер Георгий Буш запротестовал, сказав, что со счетов основных средств продавать за наличный расчет ничего нельзя без разрешения краевой конторы. После вторичной резолюции свиней пришлось все-таки отпустить, но краевую контору Георгий Павлович, как и обещал, поставил в известность.

В сентябре того же года его вызвали в райотдел НКВД. В Усть-Куте было много торговых и транспортных организаций, и Георгия Буша нередко вызывали для проверки отчетов заготовителей. Он думал, что так будет и на этот раз, и вместо обеденного перерыва пошел в райотдел узнать, кому и зачем нужен.

В кабинете за столом сидел тот самый Чубков. Он пожал Георгию руку и предложил сесть в мягкое кресло у стола, а сам вышел якобы

по срочному делу. Через несколько минут он вошел, крича с порога: «Встать!» В руке Чубков держал три бумаги, одна из которых была ордером на арест. «За какие грехи?» - только и смог спросить Георгий Буш. «Грехи тебе найдут, а свиней ты долго будешь помнить», - ответил Чубков. Очевидно, для начальника райотдела покупка свиней имела какие-то неприятные последствия.

...В одиночной камере для особо опасных преступников Буш стал пятым. Одним из его сокамерников оказался районный прокурор Чудинов, подписавший ордер на арест Георгия Павловича. От бывшего прокурора арестант узнал, что дело на него фактически не было заведено, а ордер на арест невиновного он подписал, спасая свою жизнь. Позже стало известно, что в 1939 году Чудинов умер во время этапа.

«Следствие» велось в городе Киренске. Способы выбивания из подследственных признаний подробно описаны во второй части неопубликованной повести Георгия Буша. Эта часть называется «Методика массового производства "врагов народа"». В течение суток подследственные стояли лицом к стене, не смея отвести глаз от кружка, нарисованного на стенке углем. На вторые сутки ноги становились тяжелыми, как бревна, с трудом отрывались от пола. Каждый день вызывали на допрос, упрямых жестоко избивали. В ход шли отломанные ножки стульев и другой подручный материал. Особо непокорных после избиения подвешивали за руки к потолочной балке. Георгий Буш продержался четверо суток. На пятые он дал заведомо абсурдные признания в том, чего не совершал, да и совершить не мог. Например, что выводил из строя автомашины, хотя во всем Усть-Куте в то время ни одной автомашины и в помине не было. Его расчет был прост: суд разберется, что все дело -сплошная липа. Многие не знали тогда, что никакого суда не будет.

Потом был этап в Иркутск. Заключенных загнали на грузовую баржу и спустили в трюм. Плыли вверх по Ангаре, задыхаясь от цементной пыли. В центральной иркутской тюрьме пришлось жить в корпусе, где в невыносимой тесноте размещалось более семисот человек. По заведенному правилу верховодили уголовники, которые выбирали лучшие места и отбирали у «контриков» скудные хлебные пайки. Вскоре были объявлены сроки, и Георгий Буш без суда получил десять лет. Он помнит невыносимую обстановку в бараке после вынесения приговоров. Кто-то бился головой о стену, кто-то плакал навзрыд, но большинство не теряли надежды, что это просто злая шутка - не всерьез и ненадолго.

До пересыльной тюрьмы во Владивосток ехали несколько суток в битком набитом вагоне. Там жили в брезентовой палатке, коченели от холода. Баланду приносили в тазе. Ложка была одна на десятерых и передавалась из рук в руки по команде десятника.

30 ноября 1938 года огромный пароход «Джурма» принял в трюм три с половиной тысячи заключенных для доставки в бухту Нагаева. Мест всем не хватило, и многие расположились под нарами. Питались черными сухарями да селедкой, при этом воды почти не давали. Когда приносили ведро, многие старались намочить хотя бы край одежды, чтобы потом высосать влагу. 6 декабря 1938 года пароход причалил в бухте Нагаева, где людское поголовье было рассортировано.

С лагерной зоны в Магаданском округе Хабаровского края началась колымская эпопея Георгия Буша. Там в ходу было двустишие: «Колыма, Колыма - чудная планета. Тринадцать месяцев зима, остальное - лето». Оно и послужило названием третьей части повести Георгия Павловича.

Повесть была написана в 1987 году. Долгие годы не давали покоя воспоминания о лагерном братстве и погибших товарищах, о работе в шахте и на смертоносных золотых приисках. Например, начальник прииска Верхний Оротукан дядя Миша Король любил говаривать заключенным: «Чем больше вас передохнет, тем скорее мне орден дадут».

Имена мучителей и тех, кто страдал в условиях зоны, в повести подлинные.

Большим другом Георгия Павловича долгие годы в заключении был преподаватель академии им. Фрунзе, он же бывший секретарь Луначарского Павел Григорьевич Коротаев, арестованный по делу Кирова. Среди героев и дочь известного художника Бронислава Дубицкого, арестованная через неделю после мужа, капитана дальнего плавания, по статье «подозрение в шпионаже». Фигурируют в повести и другие, не менее известные в те годы личности, а также те, кто безвестно канул в Лету.

Четыре года пролежала повесть Георгия Павловича в краеведческом музее, а потом автору сказали, что рукопись одобрена, но издана не будет из-за отсутствия бумаги.

От некоторых страницповести трудно оторваться, как от солженицинского «Архипелага ГУЛАГ» или «Крутого маршрута» Евгении Гинзбург. Но, увы, неизвестно, станет ли когда-нибудь творение Георгия Буша, восьмидесятитрехлетнего жителя Федоровки, доступно широкому кругу читателей.