13 июня по НТВ был показан документальный фильм «Диссиденты». После его просмотра в редакцию журнала «Посев» обратился ныне живущий в Петербурге бывший политический заключенный Олег Иванович Воробьев и высказал свою точку зрения на этот фильм. С ним побеседовал В. Долинин.

— Расскажите о том, как началась ваша «антисоветская» деятельность.

— В 1959 г. я учился в Московском педагогическом институте им. Ленина (в Москве тогда было три педвуза). Однажды на комсомольском собрании, наслушавшись ораторов, восхвалявших Хрущёва, я попросил слова и сказал, что сейчас на наших глазах происходит формирование нового «культа личности» – культа Хрущёва.

При этом я ссылался на решения КПСС, осуждающие «культ личности» Сталина. За это выступление меня исключили из комсомола, а это неизбежно влекло за собой и исключение из института. Пришлось вернуться в Пермь, где я жил до поступления в МПИ.

Через несколько лет я вернулся в Москву и поступил на филфак МГУ. 5 декабря 1965 г. прошла первая открытая демонстрация диссидентов на Пушкинской площади. Я узнал об этой демонстрации от знакомых и вместе с группой студентов филфака и журфака университета пришёл к памятнику Пушкину. Там я впервые встретился с Юрием Галансковым. Он тогда попытался выступить с речью, но на него навалились сотрудники КГБ и не дали ему говорить. Началась потасовка между студентами и гэбистами, в которой я не мог не участвовать. Должен сказать, что мне резко не понравился лозунг «Уважайте советскую Конституцию», поднятый демонстрантами. За что её было уважать?

КГБ не простил мне участия в демонстрации. В январе 1966 г. меня задержали и поместили в Институт им. Сербского на принудительное психиатрическое обследование, а в марте освободили и выгнали из МГУ. Комсомольский активист Руслан Хасбулатов, тот самый – будущий «демократ», настаивал на моём исключении из ВЛКСМ – он не знал, что меня уже давно исключили.

– А что было потом?

– Я вернулся в Пермь, но московские связи сохранил. В течение нескольких лет занимался нелегальным распространением самиздата. Часто бывал в Москве – брал самиздат у Якира и других. В 1970 г. меня арестовали по 70-й ст. УК РСФСР. Сотрудники КГБ пытались получить от меня «материал» на Якира и Красина, но в период следствия я отказывался от дачи каких-либо показаний. В конце концов, мне дали 6 лет лишения свободы, в т.ч. три года тюрьмы. После освобождения я поселился в Тарусе. На работу устроиться мне не давали и в 1977 г. вынудили эмигрировать. Так я стал гражданином Австрии.

– Считаете ли вы себя диссидентом?

– Нет, – я просто антикоммунист и антисоветчик.

– А кого, по вашему мнению, можно называть диссидентом?

– Термин «диссиденты», на мой взгляд, используется разными авторами совершенно произвольно. Я считаю, что этот термин применим только к участникам московских правозащитных групп и кругов, состоявших в основном из читающей самиздат интеллигенции. Первоначально, в конце 1960-х, этот термин именно так и использовался. Диссидентское движение – лишь небольшая часть общенародного движения сопротивления коммунистическому режиму. Сопротивление советской власти было в России всегда, начиная с 1917-го.

– Какое же впечатление произвел на вас фильм «Диссиденты», показанный по телевидению 13 июня?

– Ничего нового в этом фильме я не увидел. Повторялось то, о чём уже много раз говорилось. Сказалась размытость самого понятия «диссидент». Люди, показанные в этом фильме, мне очень симпатичны, но их круг узок. К сожалению, на экране не было лагерников, участие которых могло бы оживить фильм. К тому же в фильме есть неточности: утверждали, например, что демонстрация 5 декабря 1965 г. длилась 5 минут, но я-то дрался с гэбистами на «Пушке» 2 часа. Когда я говорю «дрался», не следует понимать это так, будто мне пришлось 2 часа махать кулаками, просто всё это время происходили рукопашные стычки с гэбистами и с комсомольцами их оперотрядов. Сегодня многие из советских либералов, попавших во власть, пытаются все события тех лет свести к диссидентству. Так им удобнее…

Но народ-то не безмолвствовал.

– А что вы думаете о роли диссидентства в истории СССР?

– Диссидентство сыграло свою позитивную роль в судьбе страны, но не следует эту роль преувеличивать. Коммунизм рухнул не потому, что его опрокинули диссиденты (некоторые из них, кстати, были убеждёнными марксистами), а потому, что народ не мог дальше терпеть произвол правящего режима. Ни один здравомыслящий и нормальный человек не мог принимать советское общество и государство, потому что они были ненормальны и античеловечны по своей сущности.

– Каким же, на ваш взгляд, было сопротивление тоталитарному режиму?

– Формы сопротивления были различны, – развивались национальные, религиозные, культурные движения. Я знаю немало людей, которые в одиночку выступали против власти – расклеивали, например, листовки. Это были люди, терпению которых пришел конец. Одной из форм сопротивления было диссидентское движение. Наверное, объективно оценивать диссидентство ещё преждевременно, – нужна бoльшая временная дистанция. Однако изучать недавнее прошлое необходимо – оно стремительно обрастает мифами. И самое главное – уроки этого прошлого ещё не усвоены послесоветским обществом.