ОСТАВИЛ ОТПЕЧАТКИ ПАЛЬЦЕВ

Г.Б. БЕМБИНОВ

Перед войной я учился в Башантинском сельхозтехникуме. В 1941-1942 гг. половину наших студентов мобилизовали в армию. Мне по возрасту дали возможность окончить техникум и получить специальность агронома. На другой день после госэкзаменов, 20 марта 1942 г. меня вызвали на призывной пункт Башантинского райвоенкомата и отправили в Сальск. Мы — несколько человек, положив свои походные вещи на тележку, пешком пошли по грязи и лужам в Сальск. Здесь сели в товарный поезд и прибыли в г.Старобельск Луганской области.

В полковой школе нас муштровали по условиям военного времени. В июне 1942 г, мы были подняты по тревоге и совершили марш-бросок на 100 км. На 18-летних парней были навьючены: вещмешок с трехдневным сухим пайком, со сменным бельем, скат шинели, две гранаты, противогаз, 120 патронов, саперная лопатка и винтовка. С таким грузом не только бежать, но идти тяжело без привычки. Шли в жару и при суховеях, воды можно было напиться только в селах. На вторые сутки прибыли в с. Первомайское и заняли круговую оборону. Через несколько часов по тревоге нас подняли, и мы двинулись на восток. К июлю прибыли в Сталинградскую область.

Я участвовал от начала до конца в Сталинградской битве. После месячного отдыха нас перебросили на Курскую дугу. После победы на Курской дуге пошли вперед, на запад. Через полесские болота Белоруссии вышли в Западную Украину — Волынскую область. После таких великих сражений остался в живых.

И тут меня телеграммой отзывают с фронта в какой-то запасной полк. Оттуда в сопровождении старшины поехал через Киев в Москву. Сдал он меня на пересыльный пункт комендатуры Москвы, куда привезли еще несколько калмыков. Поскольку в Москве я оказался впервые, покатался на метро, посмотрел на Красную площадь и Кремль.

На другой день нас отправили на ст. Кунгур Пермской области. Здесь находился большой сборный пункт калмыков-фронтовиков рядового и сержантского состава. Я всю дорогу думал, что случилось с республикой, в чем вина народа, ведь в тылу оставались старики и дети. Где они теперь и что будет с нами, куда нас везут?

Со станции Кунгур всех привезли на станцию Половинка. Отсюда по лежневке (это дорога, настланная из бревен, скрепленных железной скобой) пешком 15 км шли в лагерь. Привезли нас на территорию Широковского лагеря, располагавшегося на берегу горной реки Косьва, где возводилась Широковская ГЭС.

Здесь находилась большая колония особо опасных заключенных, а рядом — колония строительных рабочих — советских немцев. Они до нашего приезда построили деревянные бараки из сырых досок и горбылей, внутри которых были двухъярусные нары и железные печки для круглосуточного отопления.

На другой день на каждого из нас заполнили личную карточку учета, где, кроме биографических данных, делали запись с описанием лица, рук и ног, о наличии татуировок и родинок. На этой карточке также ставился отпечаток большого пальца.

Из прибывших калмыков составили два строительных батальона, которые, в свою очередь, делились на роты и взводы. Меня избрали командиром взвода на строительстве железной дороги до Половинки. Сначала я работал вместе с Алексеем Мукадуровым и Б. Менкеновым из Яшалтинского района, Михаилом Кирюшкиным из Элисты, Помню также писателя Алексея Бадмаева, повара столовой Вила Номинханова, боевого разведчика Василия Иванова из Джильгиты Лаганского района.

Там я познакомился с топографом Алексеем Максимовым. Это был летчик, попавший в лагерь из-за своей любознательности.

В марте 1943г., как известно, вновь ввели погоны в нашей армии. Он только спросил: "В 1917 г. их отменили, а теперь опять погоны? ". На него донесли в Особый отдел и отправили в лагерь. Так вот, Максимов ослабленных, в том числе и меня, взял к себе на работу в геодезическую группу.

Затем меня вызвали в штаб 2-го отделения Широклага, где начальником был чех Мичко Франц Францевич. Я ему стал помогать вести всю документацию по отделению, куда входили два наших батальона. В мои обязанности входило составление протоколов производственных совещаний, приказов по личному составу, -телефонограмм прорабам производственных участков. Ф.Ф. Мичко — крупный гидростроитель, после войны строил Волгоградскую ГЭС, был удостоен высоких наград. К нам он относился по-человечески. В этом отделении большинство главных специалистов были по национальности евреи. Например, главный механик М. Остач, главный прораб Л. Ладыженский,. зам. начальника отделения АА. Агибалов, офицеры в охране.

Условия труда и быта в лагере были во много раз хуже, чем на фронте. Поэтому каждый хотел уехать на фронт. Я написал М.И. Калинину письмо о том, что как специалист-агроном мог бы принести стране пользы больше, чем в лагере. Ответа не получил.

Отпустили нас из лагеря 1 июня 1945 г. Прибыл я в Семипалатинск, работал по специальности, поднимал казахстанскую целину. Был главным агрономом и первым зам. начальника областного Управления сельского хозяйства. Видел своими глазами взрывы атомных и водородных бомб на Семипалатинском полигоне.

В 1957 г. вернулся на Родину в Калмыкию.

Награжден орденами: Великой Отечественной войны 2-й степени, Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, "Знак Почета", двенадцатью медалями, в том числе "За оборону Сталинграда", "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.", юбилейными медалями, "За освоение целинных земель".