ШЕСТЬ ДЕСЯТИЛЕТИЙ ПОД ГНЕТОМ РЕПРЕССИЙ^¹

Недавно мне представился случай побеседовать с замечательным человеком, неутомимым борцом за права человека, автором автобиографической книги «Реабилитация через 59 лет», Гюлабом Арамовичем Мартиросяном. В 2005 году ему исполнилось 80 лет. Он живет в Рязани, работает в Рязанской государственной радиотехнической академии, профессор кафедры политологии. Академик международной академии духовного единства народов мира. Член Союза журналистов России. Участник Великой Отечественной войны. Репрессирован по политическим мотивам в 1945 году. Реабилитирован только в 2004 году.

Специально для нашей газеты Гюлаб Арамович рассказал о своей непростой жизни.

Как ни странно, почти все знначительные события в моей жизни связаны с зимой. В декабре я родился, в 1941 году добровольно вступил в Красную армию, в январе 1945 года был заключен под стражу. Мне очень повезло с учителями в школе, они были прекрасными людьми и яркими личностями. В особенности Вазген Габриелян и Гурген Арутюнян. Есть еще один человек, которого считаю своим главным учителем: мой дядя, Гурген Амирханович Мартиросов — философ-логик, отличавшийся исключительной добротой, сердечностью и энциклопедическими познаниями.

Итак, 2 декабря 1941 года я добровольно вступил в армию и был направлен в Бакинское пехотное училище. Специализировался по минометному делу. Трехлетний курс обучения мы прошли за восемь месяцев и в конце июля 1942 года были отправлены на фронт. Я был ранен. 26 декабря 1944 года меня выписали из госпиталя. По заданию военного комиссара района сопровождал вагон с призывниками в город Буйнакск (Дагестан). На одной из промежуточных станций меня арестовали кагэбисты, но спустя четверо суток отпустили. А в середине января забрали снова, сказали, что отпущен был по ошибке, предъявили ряд абсурдных обвинений в контрреволюционной деятельности. Но и на этот раз дело было прекращено, и 6 июля 1946 года я был освобожден с формулировкой «за отсутствием состава преступления».

Казалось бы, все обошлось благополучно, справедливость восторжествовала. Однако в анкетах сведения об арестах приходилось указывать, что, естественно, вызывало ко мне определенный интерес сотрудников органов и предвзятое отношение администраций. Лишь в 1991 году я получил из КГБ Азербайджана официальный документ, в котором было написано, что мое дело было прекращено «в связи с недостаточностью собранных по делу улик».

После окончания в 1953 году аспирантуры по философии в Московском государственном педагогическом институте им. Ленина и защиты кандидатской диссертации я был направлен на работу в Рязань. С тех пор и живу в этом замечательном городе.

Эти полвека были для меня непростым периодом. 12 декабря 1958 году я отправил КПСС письмо, в котором излагал свои соображения о диалектике национальных и межнациональных отношений в Советском союзе. Я предлагал отказаться от схоластического тезиса о том, что национальный вопрос является абсолютно решенным в нашей стране, приводил примеры бесправного положения ряда национальных меньшинств в союзных республиках. В частности, о бесправии армян, живущих в Азербайджанской ССР. Население Нагорного Карабаха многие годы направляло руководителям СССР жалобы на притеснения, но результатов не видело, вся информация оседала в чьих-то кабинетах. Через некоторое время меня пригласили в Рязанский обком КПСС и популярно объяснили «суть ленинской национальной политики». Оказалось, что я понимаю ее неправильно. Я пытался объяснить на конкретных примерах, что эта пресловутая «суть» не совпадает с тем, что мы видим в реальной жизни. «Вы что, считаете себя более мудрым, чем Центральный Комитет нашей партии?» — строго спросили меня.

16 декабря 1962 года кафедра философии Института повышения квалификации при Московском государственном университете обсудила и одобрила мою докторскую диссертацию на тему «Диалектика социального противоречия». Но дело закончилось для меня очередным партийным порицанием. И здесь вмешались партийные лидеры. Опять я чего-то «не понимал». Положение мое осложнилось. Работать стало невозможно. Я стал, практически, изгоем. Пришлось перебраться в город Коломну в местный педагогический институт. Лишь 1 декабря 1966 года удалось вернуться в Рязань на должность доцента кафедры философии в медицинском институте.

Но злополучный национальный вопрос сыграл со мной злую шутку. В конце декабря 1981 года первый секретарь обкома партии предложил парткому института объявить мне партийное взыскание: «поставить на вид». Поводом послужили мои высказывания по событиям в Карабахе. Десять месяцев понадобилось мне для того, чтобы добиться отмены этого необоснованного взыскания.

5 декабря 1985 года я послал очередное письмо в ЦК КПСС о проекте Устава и новой редакции Программы партии. Меня вызвали в ЦК, были долгие беседы, мне внушали мысль о том, что в своих предложениях о более демократичном и современном содержании этих документов я не учитываю всей вероломности политики державного шовинизма в капиталистическом окружении.

Шла перестройка, но адепты «развитого социализма» не сдавались. Ждали удобного момента, чтобы разделаться с инакомыслящим. 9 декабря 1990 года ректор Рязанского медицинского института объявил мне благодарность за многолетнюю работу и, не дожидаясь конца учебного года, уволил «в связи с уходом на пенсию». Таковы были новейшие «перестроечные» методы расправы с теми, кто посмел иметь собственное суждение.

Но мир не без добрых людей, время также делает свое дело. С января 1991 года я работаю на кафедре политологии Рязанской радиотехнической академии. За это время мне удалось опубликовать несколько книг, много статей в периодической печати, участвовать в работе международных симпозиумов. С 1992 года руковожу Рязанским армянским культурным обществом «АРАКС», его издательством и воскресной школой. Мне удалось найти в архивах сведения о том, что в Рязани в 1916—1918 годах существовал армянский батальон. В июне 1918 года по приказу Троцкого этот батальон был направлен в Баку на помощь бакинской коммуне. Во главе батальона был поставлен один из 26 бакинских комиссаров, герой Гражданской войны Петров. Об этих событиях я написал и выпустил в нашем издательстве «АРАКС» брошюру.

Кроме того, мне удалось с помощью Рязанского отделения «Мемориала» разыскать ряд документов, ранее засекреченных, о том, что в концлагере Рязани в 1921 году содержалось около 400 офицеров армии Республики Армения. В числе этих офицеров были и люди других национальностей: русские, поляки и прочие. В 1937 году большая часть этих бывших заключенных концлагеря была расстреляна. Я написал и выпустил в издательстве «АРАКС» книгу о судьбе этих людей и добился их реабилитации Военным трибуналом Московского военного округа. 8 декабря 2005 года в ереванской газете «Голос Армении» я опубликовал обращение к Президенту Армении Р.Кочаряну с предложением установить в Ереване мемориальную доску в память об этих жертвах репрессий. К сожалению, и в Рязани до сих пор не увековечена память об этих людях.

Наше издательство выпустило 22 книги и брошюры. В их числе воспоминания И.Й. Рыжкова о землетрясении в Спитаке, книгу А.А. Нуйкина о Карабахе, стихи С.В. Капутикян.

В августе 2004 года я наконец получил от Генеральной прокуратуры РФ и Главной военной прокуратуры справку о реабилитации на основании закона от 18 октября 1991 года.

Почти шесть десятилетий я находился под гнетом командно-административной системы. Хочется надеяться, что молодому поколению не придется испытать его.