Я хочу рассказать о судьбе моего отца Михаила Васильевича Кима.

Ян Мен (он же Ли-Канг), Пак Федор Ильич, Ким Дон Кенг (он же Ким Ми-Ну), Нам Чору (он же Нам Иру), Ким (он же Серебряков) Валентин Иванович, Хон Александра Михайловна, Ким Михаил Васильевич – обвинялись во всех преступлениях по статьям 58-4, 58-11 Уголовного кодекса Российской Федерации года.

Из семи человек, проходивших по делу, мне знакомы только двое: мой отец Ким Михаил Васильевич и его двоюродный брат Ким – Серебряков Валентин Иванович. Из материалов следственного дела видно, что первой скрипкой во фракционной борьбе был Ян Мен, член ЦК Компартии Кореи и секретарь корейского комсомола.

После основательного штудирования объёмистых папок – протоколов допросов, очных ставок, заключений, постановлений, мне стало ясно, что все они были людьми достойными и порядочными, отдавшими свои жизни освободительной борьбе корейского народа на Дальнем Востоке, они – наша история и хотелось бы, чтобы они не были забыты. Был и восьмой участник процесса, но в отличие от остальных он был полностью оправдан. Мне не хочется упоминать его имени. Бог ему судья.

Мой отец, Ким Михаил Васильевич, обвинялся в том, что в 1924–25 гг. входил в состав тройки людей, возглавлявших «анархо-синдикалистскую антипартийную контрреволюционную группировку» (цитата из следственного дела). Следует отметить, что в 1924–25 гг. моему отцу было только 15 лет, и судили его за мнимые события десятилетней давности. Арестован он был в 1936 году. Им приписывали нелегальные связи с антипартийными группами в Маньчжурии и Корее, организацию нелегальных ячеек, курсов по подготовке кадров для фракционной деятельности как в СССР, так и за границей, участие во фракционной группировке «Эм-Эль-Дан», имевшей связи с японской полицией, якобы они ставили задачи захвата руководящих органов в советских и партийных органах на Дальнем Востоке и т.д. и т.п. Всё это несусветная чушь, впоследствии всем им были вынесены оправдательные приговоры, но это было уже через двадцать лет, в 1956 году.

Отец мой приехал во Владивосток в 1923 году пятнадцатилетним деревенским мальчишкой. После затерянной в таежных лесах маленькой деревни Кедровая Падь огромным и необъятным ему показался Владивосток. Его проводником в этом городе стал двоюродный брат Валентин, отцом которого был известный корейский просветитель, революционер и борец за освобождение Кореи от японцев Ким Манн-Гем (И.С. Серебряков). Он познакомился со многими корейскими общественными и революционными деятелями, и, конечно, всем сердцем желал своему народу свободы от японских оккупантов, но в бьющую вокруг него ключом политическую жизнь он не окунулся. Его поразил большой город: вместо повозки и выбивающейся из сил лошади – автомобиль, вместо тусклой свечи – электрические фонари, вместо утлой рыбачьей лодки – огромные океанские пароходы. Все поражало воображение. Технический прогресс – вот чему надо посвятить жизнь.

Отец поступает на рабфак (в те годы институт ускоренной подготовки детей рабочих и крестьян для поступления в вузы), 1927–1932 гг. – учеба в Ленинградском политехническом институте, 1932–1935 гг. – аспирантура. Арест – в 1936 году…

Набитый заключенными пароход «Спартак» идет в Дудинку. Конечный же пункт следования для всех, кто находится в трюмах и на палубе этого парохода, – Норильск, впрочем, тогда еще этого города еще не было. Не было и дорог: от Дудинки до небольшого поселения на реке Норилка, где должен быть построен Норильский металлургический комбинат, сто километров. Зима 1936–1937 года – строительство «самой северной в мире» Норильской железной дороги.

К тому времени с Северами в СССР сложился такой расклад. Вообще-то еще царское правительство понимало, что «богатство России Сибирью произрастать будет». Понимало это и советское правительство. Кроме того, на носу была война, и уже тогда было ясно, что в значительной степени это будет война ресурсов. Ресурсы имелись на Севере. Сталин умел решать задачи по-сталински – миллионы заключенных отправились на Крайний Север.

Норильское месторождение цветных металлов являлось одной из самых перспективных в мире природной кладовой полезных ископаемых. Восточно-Сибирское плоскогорье резко обрывается на Таймыре в долине реки Норилки. На разломе чего только нет – вся таблица Менделеева. Весьма кстати одна из гор оказалась угольной – это полностью разрешало энергетическую проблему. Сравнительно недалеко – могучая транспортная артерия, глубоководная даже для океанских судов Енисей. Одно плохо – жуткий холод, пронизывающий ветер (долина постоянно продувается сильными ветрами), вечная мерзлота…

Но холод и ветер никого не смущали, ведь строить город и Норильский комбинат будут «враги народа». Строительство комбината и города оставило после себя много тысяч безымянных могил.

О вечной мерзлоте нужно сказать особо. Допустим, вы построили на мерзлоте

хороший дом, заселились и живёте. Но жилье выделяет тепло. Земля под ним начинает оттаивать. И в один прекрасный день ваш любимый дом проваливается в невесть откуда взявшуюся яму, либо разламывается на несколько частей. Так погибли первые здания в Воркуте, Якутске, Норильске. Норильчане не забыли, как у них на глазах треснул по швам и развалился электролитный завод, где металлурги получали первый никель. В годы войны американцы построили в долине реки Макензи (помните рассказы Джека Лондона?) два крупных промышленных города. Развалины этих городов – памятники коварству вечной мерзлоты – видны и поныне.

Отец вспоминал, как еще тогда на пароходе, следовавшем от Красноярска до Дудинки, ходил «опер» – кадровик будущего комбината – и задавал вопросы заключенным: «Ты кто такой?» Ответы типа: «Я командир второго ранга такой-то, «Я писатель, мая фамилия…», «Я народный артист СССР» его не интересовали, эти люди ему были не нужны. Но, узнав, что стоящий перед ним невысокий кореец – инженер-гидротехник, что-то тщательно записал в свою записную книжку. Вскоре он был вызван к начальству: «Мы должны в кротчайшие сроки построить крупнейший в мире горно-металлургический комбинат и город в условиях Крайнего Севера. Прецедентов нет. Специалистов по вечной мерзлоте тоже нет. Будешь заниматься вечной мерзлотой». М.В. Ким был освобожден из-под стражи.

Строительство металлургического комбината шло очень медленно, в первую очередь были трудности, возникающие при сооружении фундаментов под здания и промышленные объекты. Я видел это Вавилонское столпотворение – работу по закладке фундаментов. Огромный котлован глубиной метров в тридцать. В пятидесятиградусный мороз и пронизывающий ветер на дне котлована копошатся сотни людей (заключенные, конечно). Все это под свет прожекторов. Крайний Север, полярная ночь, лай собак и крик охранников. Земля в такой мороз, как камень…

Было предложено свайное фундирование с использованием обычного бурового станка. Без всяких там котлованов делаешь в земле дырки длиной в шесть метров, забиваешь в них железобетонные сваи с помощью того же станка и заливаешь все цементирующим глинистым раствором. Раствор проникает во все щели, и после промерзания система свая – раствор – вечная мерзлота становится единым целым, способным выдерживать любые нагрузки. Все гениально просто. Трудозатраты сокращаются в десятки раз. Конечно, черт, как всегда скрывается в деталях, но все было тщательно продумано.

Эту идею пришлось пробивать с 1946 по 1956 год. Целых десять лет.

Основной аргумент противников звучал так: «Ты что, многоэтажный дом на спички хочешь поставить? Хорошая идея для ребятишек, но мы ведь не в кубики играем». Десятки расчетов не убеждали, ответственность была слишком велика. А «сидеть» никому не хотелось.

Наступали другие времена. В Норильске исчезали лагеря, а вместе с ними даровая

рабочая сила рабов-заключенных. Приехавшие по путевкам комсомольцы в котлованы лезть не хотели. Выбор был небольшой – либо сворачивать строительство, либо пойти на замену сотен рабочих на буровой станок. Первый многоэтажный дом на сваях был построен в Норильске в 1956 году. Вторая половина пятидесятых и шестидесятые годы были сплошным триумфов норильских строителей.

В этом же 1956 году 22 сентября мой отец Ким Михаил Васильевич был реабилитирован, с него было снято клеймо «врага народа». Премьер-министр Канады Пьер Элиот Трюдо, посетивший Норильск в конце шестидесятых, отнюдь не из вежливости сказал: « Норильск – одно из современных чудес света, которое являет пример для всех других стран в обживании Крайнего Севера». Я не знаю, как сейчас, но в 60-х, 70-х и 80-х годах Норильск занимал одно из первых мест в стране по концентрации промышленного потенциала и по комфортности жизни населения. И в этом есть огромный вклад моего отца, который приехал в Норильск не по своей воле.

Первые успехи свайного фундирования, как я уже писал, совпали с полной его реабилитацией. В последующие годы были награды и почести. 21 апреля 1966 года группе исследователей, проектировщиков и строителей была присуждена Ленинская премия. Как было написано в указе «за внедрение прогрессивных методов при строительстве заполярного Норильского комбината и города Норильска в условиях вечномерзлых грунтов и сурового климата». Первым номером в списке лауреатов стоит мой отец, российский (тогда, впрочем, советский) кореец – Ким Михаил Васильевич.

Он интенсивно работал до конца своих дней. Он был частым гостем Москвы, Ленинграда, Красноярска, Якутска, Магадана, Мирного, Воркуты… Везде кого-то убеждал, что-то доказывал… В 50-градусный мороз и непролазную грязь он бывал в отъездах.

4 сентября 1970 года в Красноярске было совещание по вопросам строительства в Сибири и на Дальнем Востоке. Михаил Васильевич сделал доклад, повернулся, потом схватился за сердце и умер. Хоронили его в Норильске всем миром. На могиле его вместо памятника лежит многотонная глыба норильской руды.

Ким Владимир Михайлович

г. Москва, июль 2002 года

Спустя два года после смерти Михаила Васильевича Кима газета «Заполярная правда» в 15-м номере от 15 марта 1972 года поместила статью начинающего журналиста В. Лобанова:

«Практика, которую я проходил на Норильской студии телевидения, была, по существу, моим первым выходом к людям. Старший редактор отдела новостей подсказал несколько тем. Одна из них – основатель свайного строительства на вечной мерзлоте Михаил Васильевич Ким.

Первое промышленное здание – деревянный цех электролиза никеля – провалилось летом тысяча девятьсот тридцать шестого года. Бараки выдержали два года. Люди начали срывать склоны гор, обнажая под объекты скальную поверхность. И вот тогда…

— Ваша фамилия, имя, отчество?

— Ким Михаил Васильевич.

— Дата рождения?

— Родился восьмого августа 1907 года.

— Место рождения?

— Деревня Кедровая Падь Приморского края.

— Национальность?

— Кореец.

— Социальное происхождение?

— Из крестьян.

— Какую имеете специальность?

— Инженер-гидротехник.

— В какой партии прибыли в Норильск?

— В первой.

— Что хотите нам предложить?

Инженер, бригадир строителей Михаил Ким основал самую северную в стране Мерзлотную станцию.

Пройдёт двадцать пять лет, и к проблемам мерзлотоведения широко обратятся научно-исследовательские институты в Москве и Якутске, они изучат опыт строительства города Норильска и Норильского комбината.

Ким станет научным консультантом московского НИИ, не получив даже учёной степени. Его метод произведёт технический переворот в наиболее трудоёмкой части строительства на Крайнем Севере – нулевом цикле.

Двадцать пять лет спустя появятся первые каменные дома в Магадане, а шахты Воркуты перестанут расползаться по швам.

Двадцать пять лет спустя Норильск займёт одно из первых мест в стране по комфорту жилых помещений…

Пройдет четверть века, а Ким всё так же будет работать по девятнадцать часов в сутки и, устраиваясь на ночь в рабочем кабинете, складывать вчетверо под голову потрёпанный пиджак. К нему приедет жена, и снова уедет, и уже больше никогда не вернётся. В праздники и выходные дни и ещё в те дни, когда у него сдавало сердце, он будет возвращаться в свою комнату на Севастопольской, 6, в двадцать второй квартире, и, задержав взгляд на засиженной мухами лампочке под потолком, на книжном шкафу, столе и табурете, он даст себя положить на кушетку, а когда уйдут врачи, он будет снимать телефонную трубку и вызывать по очереди всех сотрудников для работы дома. Награждённый медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», он получит ещё орден Ленина и три серебряные медали ВДНХ СССР.

За разработку и внедрение прогрессивных методов фундаментостроения на вечномёрзлых грунтах при строительстве Норильского комбината и города М.В. Киму будет присуждена Ленинская премия 1966 года.

На шестьдесят третьем году жизни это был маленький, чуть подслеповатый человек, с лысиной и мягкой кожей на лице, покрытой пигментными пятнами. Он умер на работе, приехав в командировку в Красноярск, на доклад. Тело привезли в Норильск и похоронили 9 сентября 1970 года.

Из письма неизвестного человека жене Ким Михаила Васильевича после публикации вышеприведенной статьи:

«…Тут же после звонка запечатал и выслал эту газету… Журналист здесь не так виновен, как те, кто давал ему материал. Маша! Ты особо не расстраивайся. Ты отдала Норильску добровольно лучшие годы своей жизни и тебя ни в чём нельзя обвинить…»