23.04.1938

ПОСТАНОВЛЕНИЕ об избрании меры пресечения

«УТВЕРЖДАЮ»
23.04.1938

Начальник Управления НКВД по Куйбышевской обл[асти]
капитан государственной безопасности Бочаров

г. Куйбышев

23.04.1938

Я, пом[ощник] нач[альника] 2-го отделения четвертого отдела Управления государствен[ной] безопасности НКВД по Куйбышевской области, лейтенант государственной безопасности Тимофеев, рассмотрев следственный материал по делу № _______ в отношении гражданина Мороз Владимира, 1921 года[1] рождения, воспитанника Анненковского Детдома Кузнецкого района, Куйбышевской области, подозреваемого в контрреволюционной деятельности, т. е. совершении преступления, предусмотренного ст. 58–10 ч. 1 УК РСФСР и принимая во внимание, что нахождение его на свободе может отрицательно повлиять на ход следствия, руководствуясь ст. ст. 145, 146 и 158 УПК РСФСР,

ПОСТАНОВИЛ:

В отношении гр[аждани]на Мороз Владимира меру пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей в Кузнецкой тюрьме.

Пом. Нач[альника] 1 Отделения 4-го Отдела УГБ УНКВД младший лейтенант государственной безопасности Тимофеев

«СОГЛАСЕН» Начальник Четвертого Отдела УГБ УНКВД старший лейтенант государственной безопасности Деткин

Настоящее постановление мне объявлено «____» __________ 193... г.

Мороз

Резолюция:

«Арест санкционирован заместителем областного прокурора по спецделам»

[подпись нрзборчива]

23/IV.38.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ О ПРЕДЪЯВЛЕНИИ ОБВИНЕНИЯ[2]

г. Кузнецк
25.05.1938

Я, п/оперупол[номоченного] районного отделения Управления государственной безопасности НКВД СССР по Куйбышевской области сержант г/б Огородников, рассмотрев следственный материал по делу № ____и приняв во внимание, что Мороз Владимир Григорьевич, 1922 года рождения, б/п, грамотный, по национальности еврей, уроженец г. Москвы, до ареста воспитанник детдома, достаточно изобличается в том, что будучи враждебно настроен к советскому строю проводил контрреволюционную деятельность, т. е. о совершении преступления, предусмотренного ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР, и руководствуясь ст.ст. 128 и 129 УПК РСФСР,

ПОСТАНОВИЛ:

Гражданина Мороза Владимира Григорьевича привлечь в качестве обвиняемого по ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР.

П/оперуполномоченного р[айонного] о[тделения] НКВД
сержант государственной безопасности Огородников

«СОГЛАСЕН» Начальник районного отделения НКВД
лейтенант государственной безопасности [без подписи]

Настоящее постановление мне объявлено 25 мая 1938 г.

Подпись обвиняемого Мороз

ХАРАКТЕРИСТИКА на воспитанника Анненковского детдома Мороза Владимира Григорьевича

10.06.1938

Мороз Владимир Григорьевич 17 лет прибыл в Анненковский детдом по особой путевке НКВД СССР в октябре м[есяце]це 1937 года. За время пребывания в детдоме проявил себя обособлено от всего коллектива воспитанников. В общественно-полезной работе участия не принимал, нагрузки детского самоуправления не выполнял сознательно. Правила внутреннего распорядка не выполнял: курил в спальне, отлучался без разрешения из пределов детдома, ко сну вовремя не являлся. К воспитателям и старшим относился пренебрежительно, на замечания воспитателей отвечал злой улыбкой и не выполнял распоряжения воспитателей.

Трудовые процессы не выполнял и категорически отказался посещать мастерские.

Директор детдома И.Свиридов

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

24.04.1938

Я, п/опер. Упол[номоченного] Кузнецкого р[айонного] о[тделения] НКВД Огородников допросил в качестве обвиняемого:

1. Фамилия – Мороз

2. Имя и отчество – Владимир Григорьевич

3. Дата рождения – 1922 года 1 ноября

4. Место жительства – гор. Москва

5. Местожительство – с. Анненково, детдом

6. Национальность и гражданство – еврей

7. Паспорт – не имеется

8. Род занятий – воспитанник детдома и учащийся

9. Социальное происхождение – сын служащих

10. Социальное положение (род занятий и имущественное положение)

а) до революции – отец служащий

б) после революции – то же

11. Состав семьи – холост. Отец Григорий Сем[енович], мать Фани Львовна и брат Самуил — арестованы. Второй брат Александр, 9 лет воспитанник Анненского детдома.

ПОКАЗАНИЯ ОБВИНЯЕМОГО МОРОЗ ВЛАДИМИРА ГРИГОРЬЕВИЧА

24.04.1938

Вопрос.

С какого времени проживали в Анненковском детдоме?

Ответ.

В Анненском детдоме проживал с 23 октября 1937 года, приехал по направлению НКВД из г. Москвы после ареста моего отца Григория Семеновича и матери Фани Львовны.

Вопрос.

Назовите круг ваших близких знакомых по г. Москва и Анненскому детдому?

Ответ.

Круг моих близких знакомых очень органичен, по гор. Москва я хорошо знаю, как своих товарищей, Кисина Анания Абрамовича; братьев Фрунзик и Владимира – сыновья Емельяна Ярославского; Мартынова Владимира, Калачева Евгения, Филлера Владимира Самуиловича, с которыми я знаком по школе. Часть из них, как напр[имер], Ярославские летом жили на даче по соседству с нами, где я познакомился. Все указанные лица живут на иждивении своих родителей, работающих в советских и партийных организациях. По Анненскому же детдому из близких знакомых у меня никого нет.

Вопрос.

Следствию известно, что за время пребывания в Анненском детдоме вы проводили контрреволюционную деятельность, расскажите об этом подробно?

Ответ.

Контр[революционную] деятельность я не проводил.

Вопрос.

Вы говорите неправду. Следствие требует исчерпывающих показаний!

Ответ.

Еще раз повторяю, что контрреволюционную деятельность я не проводил.

Вопрос.

Предъявляются вам обнаруженные у вас письма контрреволюционного содержания, что можете показать по этому поводу?

Ответ.

Да! Эти письма контрреволюционного содержания и принадлежат мне, и автором которых являюсь я. В этих письмах я проявлял явную враждебность к советскому строю, восхваляя троцкистко-бухаринских бандитов одновременно сочувствовал в отношении осужденных и расстрелянных врагов народа и всячески компроминтировал руководителей ВКП(б) и советского правительства, персонально Сталина.

Вопрос.

Что вас побудило писать эти контрреволюционные письма?

Ответ.

Побудило меня писать эти письма и встать на контрреволюционный путь это враждебность и ненависть, которую я питаю к советской власти.

Вопрос.

С какого времени вы встали на контрреволюционный путь и кто вас на это натолкнул?

Ответ.

На контрреволюционный путь я встал, а потом стал проявлять свою ненависть к советской власти и руководителям ВКП(б) и советского правительства в результате ареста моего отца и матери, и еще больше озлобился на советскую власть после ареста моего брата Самуила Григорьевича Мороза.

Вопрос.

Когда арестован ваш брат?

Ответ.

Точно не знаю, примерно в январе мес[яце] 1938 года.

Вопрос.

От кого вам стало известно об аресте вашего брата?

Ответ.

Об аресте моего брата стало известно от Филлера Самуила Самуиловича, который сообщил мне из Москвы письмом.

Вопрос.

Следствие располагает достоверными данными о том, что существует контрреволюционная группа молодежи, в которой состояли вы и организованно проводили контрреволюционную деятельность. Что можете сказать по этому вопросу?

Ответ.

О контрреволюционной группе молодежи мне ничего не известно и показать что-либо о ней не могу.

Вопрос.

Вы говорите ложно, следствие требует правдивых показаний по поводу существующей контрреволюционной организации молодежи!

Ответ.

Других показаний дать я не могу.

Записано верно, с моих слов мне прочтено в чем и подписуюсь

Мороз

Допросил п/оперуполном[оченного] Кузнецкого р[айонного] о[тделения] сержант государственной безопасности Огородников

ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ по обвинению гр-на Мороз Владимира Григорьевича по ст.ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР

Обвинительное заключение составлено в г. Кузнецке 14 июня 1938 г.

В Кузнецкое РО НКВД поступил материал, что воспитанник Анненковского детдома Мороз Владимир Григорьевич среди воспитанников детдома проводит контрреволюционную деятельность.

Произведенным расследованием по данному делу установлено:

Что Мороз Владимир Григорьевич с приездом в Анненковский детдом, как административно высланный из г. Москвы после ареста его родителей, среди молодежи детдома занялся распространением контрреволюционной пропаганды и клеветы на руководителей ВКП(б) и советского правительства. Все эти свои контрреволюционные взгляды и клевету излагал в письменном виде и читал окружающей его молодежи из числа воспитанников детдома, восхвалял троцкистко-бухаринских бандитов, одновременно сочувственно относился в отношении расстрелянных врагов народа ( л. д. 8 и об., 9 и об., 11, 13, 15, 17).

Мороз Владимир Григорьевич будучи допрошен в контрреволюционной деятельности признал себя виновным полностью.

На основании изложенного обвиняется:

Мороз Владимир Григорьевич 1922 года рождения, уроженец г. Москвы, сын служащего – в данное время арестованного органами НКВД как враг народа, грамотный, б/п, по национальности еврей, до ареста – воспитанник Анненского детдома – в том, что будучи враждебно настроен к советскому строю систематически проводил среди воспитанников детдома контрреволюционную деятельность, клеветал на руководителей ВКП(б) и советского правительства, в частности на тов. Сталина, т. е. в преступлении, предусмотренном ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР, а поэтому –

ПОЛАГАЛ БЫ:

Дело следствием считать законченным и для разбора направить в спец. коллегию Обл. суда, через УНКВД по Куйбышевской Области.

Пом[ощник] оперуполномоченного РО НКВД сержант государственной безопасности Огородников

СОГЛАСЕН: Нач[альник] Кузнецкого РО НКВД Загиров

СПРАВКА

1. К делу прилагается как вещдок письма гр[аждани]на Мороз к[онтр]-р[еволюционного] содержания.

2. Обвиняемый Мороз содержится в Кузнецкой тюрьме с 25 апреля 1938 г.

Пом[ощник] оперуполномоченного РО НКВД сержант государственной безопасности ОГОРОДНИКОВ

СПИСОК ЛИЦ, ПОДЛЕЖАЩИХ ВЫЗОВУ В СУД

1. Мороз Владимир Григорьевич – Обвиняемый – Кузнецк[ая] тюрьма.

Свидетели:

1. Жидкова Прасковья Николаевна.

2. Уварова Евгения Павловна.

3. Опорчулян Нина Александровна.

4. Дроздовская Мария Андреевна.

Приписка:

проживают в Анненковском детдоме Кузнецкого района.

Пом[ощник] оперуполном[оченного] РО НКВД сержант государственной безопасности Огородников

ПИСЬМО МАТЕРИ ВЛАДИМИРА МОРОЗА НА ИМЯ Л.П.БЕРИЯ

9.09.1939

Наркому НКВД СССР Берия Лаврентию Павловичу
от гр[аждан]ки Крейндель-Мороз Фанни Львовны,
заключенной в Темлагере спецотделения НКВД

Заявление

9 сентября 1937 г. в г. Москве по адресу ул. Серафимовича, д. 2, кв. 39, подъезд № 2 я была арестована органами НКВД. Далее было мне объявлено постановление Особого совещания НКВД СССР, что я, как член семьи изменника Родины, подлежу заключению в лагерь сроком на 8 лет.

После моего ареста в указанной квартире у меня остались дети: сын Самуил Григорьевич Мороз 17 лет; сын Владимир Григорьевич Мороз 14 лет; сын Александр Григорьевич Мороз 8 лет.

Уже будучи в лагере, я запрашивала о судьбе своих детей, и мне в марте 1938 года было сообщено, что два сына, т. е. 15-летний Владимир и 9-летний Александр, находятся в детдоме в Анненково Кузнецкого района Куйбышевской области. Относительно старшего сына Самуила мне ничего не было сообщено. Я неоднократно обращалась в НКВД г. Москвы с просьбой сообщить мне о старшем сыне. И наконец в конце мая 1939 года из НКВД г. Москвы мне сообщили, что мои сыновья Самуил и Владимир арестованы. Когда, за что последовал их арест, мне ничего не известно. Неизвестно также, почему ребенок, который находится в Куйбышевской области в детдоме, оказался арестованным НКВД г. Москвы.

Старший сын отлично окончил 10-летку. [...]

Второй сын Владимир – ученик 8 класса, отличник, пионер, переходящий из класса в класс, награжденный похвальным листом, был также примерного поведения.

Все эти данные говорят за то, что дети не могли совершить самостоятельно преступления, что подверглись аресту органов НКВД. Я предполагаю, что мои дети подверглись репрессии также, как и я, т. е. как члены семьи. Но принимая во внимание указание партии и лично тов. Сталина – дети ни в коей степени не отвечают за отца. Это указание Вождя, произнесенное неоднократно, дает мне право матери обращаться к Вам, г-н Нарком, с ходатайством – затребуйте в порядке надзора из Московского НКВД дело по обвинению моих детей. Проявите чуткое, внимательное отношение и освободите детей из-под стражи.

Я с самых ранний лет честно работала и даже в лагере с января 1938 года также работаю по специальности – я фармацевт. Мужественно переношу свое заключение, как член семьи, но что дети в таком раннем возрасте страдают – это отнимает у меня все, и только надежда на Ваше законное вмешательство и разбор дела детей дает мне силы переносить и это страдание.

Очень прошу Вас, г-н Нарком, не откажите в моей просьбе и помогите детям вернуться к учебе и прежней честной жизни.

Дети: Самуил Григорьевич Мороз рождения 1920 г.; Владимир Григорьевич Мороз рождения 1922 г.

О последующем Вашем распоряжении очень прошу меня уведомить по месту моего нахождения.

Крейндель-Мороз

ЗАВЕДУЮЩЕМУ ЗАГСа гор. КУЗНЕЦКА ПЕНЗЕНСКОЙ ОБЛАСТИ[3]

20.12.1956

По имеющимся в Главной военной прокуратуре сведениям в 1939 году в ЗАГСе г. Кузнецка была зарегистрирована смерть Мороза Владимира Григорьевича, 1922 года рождения, уроженца г. Москвы.

По встретившейся надобности прошу срочно сообщить в Главную военную прокуратуру на основании каких данных была зарегистрирована смерть Мороза В.Г., каким врачебным учреждением представлялась справка (акт медицинского вскрытия) о смерти Мороза В.Г., какая причина смерти указывалась в них.

Военный прокурор отдела ГВП подполковник юстиции Хрущев

В ВОЕННУЮ КОЛЛЕГИЮ ВЕРХОВНОГО СУДА СССР

8.02.1957

Секретно

ПРОТЕСТ (В ПОРЯДКЕ НАДЗОРА) ПО ДЕЛУ МОРОЗА В.Г.

По постановлению Особого Совещания при НКВД СССР от 25 октября 1938 года за антисоветскую агитацию был заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на 3 года Мороз Владимир Григорьевич, рождения 1 ноября 1922 года, сын репрессированных в то время родителей, учащийся, воспитанник Анненковского детдома Куйбышевской области.

По материалам дела Мороз В.Г. обвинялся в том, что будучи административно выслан из Москвы в связи с арестом его родителей, он среди молодежи детдома распространял клевету на советские органы власти и выражал сочувствие расстрелянным врагам народа (л. д. 19 обв[инительного] заключения).

Проведенной в настоящее время проверкой установлено, что отец Мороза Владимира – Мороз Григорий Семенович, бывший Председатель ЦК профсоюза работников госторговли, член КПСС с 1917 года, 2 ноября 1937 года необоснованно был осужден к расстрелу в связи с обвинением его в антисоветской деятельности.

Мать – Крейндель-Мороз Ф.Л., как член семьи изменника Родине, 21 ноября 1937 года была осуждена к 8 годам лишения свободы в ИТЛ.

Старший их сын – Мороз С. Г., 1920 года рождения, 21 марта 1938 года также необоснованно был осужден к 5 годам лишения свободы в ИТЛ за принадлежность якобы к молодежной антисоветской организации.

Уголовные дела на всех этих лиц в 1956 году прекращены Военной Коллегией Верховного суда СССР и они реабилитированы ( л. д. 42–43).

После ареста и осуждения родителей и старшего брата несовершеннолетние члены семьи – Мороз Александр – 9 лет и Мороз Владимир 15 лет органами НКВД СССР были высланы из Москвы в Анненковский детдом г. Кузнецк, Куйбышевской области.

По делу установлено, что находясь в детдоме, Мороз Владимир в беседах с воспитанниками дома, а также в написанных им письмах, высказывал недовольство в связи с производившимися органами НКВД арестами ответственных работников, обобщая эти факты, в антисоветском духе отзывался о деятельности Советской власти и коммунистической партии (л. д. 28–37).

В этих высказываниях Мороза В.Г. хотя и усматривается наличие состава преступления, предусмотренного ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР, однако, учитывая, что эти высказывания были вызваны озлобленностью Мороза В.Г. действительно необоснованным осуждением его родителей, его старшего брата и целого ряда других известных советских и партийных работников, привлечение Мороза В.Г. к уголовной ответственности за это, тем более не достигшего в то время 16-летнего возраста, следует признать неправильным.

В числе лиц, арест которых в то время Мороз Владимир считал неправильным, как сейчас установлено, действительно были необоснованно осуждены такие видные государственные деятели, как Рудзутак Я.Э., Антипов Н.К., Бубнов А.С., Пятницкий И.А. и другие (л. д. 44).

Мороз Владимир после осуждения 28 апреля 1939 года умер в тюрьме № 1 г. Кузнецка (л. д. 46).

О реабилитации Мороза В.Г. ходатайствует в настоящее время его брат Мороз С.Г.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 16 Закона о Судоустройстве СССР,

ПРОШУ:

Постановление Особого Совещания при НКВД СССР от 25 октября 1938 года в отношении Мороза Владимира Григорьевича отменить и дело на него прекратить за отсутствием состава преступления.

Заместитель Генерального прокурора СССР полковник юстиции Е.Варской[4]

ПИСЬМО В.МОРОЗА И.В.СТАЛИНУ

18/II–38 г.

Уважаемый товарищ Сталин! Вынужден обратиться к Вам за помощью. Именно вынужден создавшейся ситуацией, перенести которую невозможно. Прочитав в газете Ваш ответ т. Иванову, я понадеялся на то, что Вы и мне ответите. В чем, собственно, невыносимость моего настоящего положения? А вот в чем. Мой отец, Мороз Г.С., [5] был арестован органами НКВД, за ним последовала мать (арестованная неизвестно за что!). На мою голову [обрушива]лись удар за ударом, несчастье за несчастьем. Я терпеливо сносил. Затем меня отправляют в село Анненково. Представьте мое положение в д/д. В голове мрачные мысли. Я превратился в какого-то мизантропа: чуждаюсь людей, в каждом вижу скрытого врага, потерял всякую веру в людей. А почему я одинок? Да только потому, что общий интеллектуальный уровень воспитанников д/д и учащихся школы много ниже моего. Это не хвастовство. А школа? Школа настолько убога, преподаватели (за исключением 2-х) настолько посредственны, что ее посещать даже не хочется. Я желаю получить максимум знаний, а тут получишь их минимум, да и тот неполный. Ну, как после этого быть довольным. Вы можете подумать, что я слишком изнежен, сентиментален. Нет, нисколько. Я лишь требую счастья, счастья настоящего, прочного. Ленин говорил: «В Советской стране не должно быть обездоленных детей. Пусть будут юные счастливые граждане». А я счастлив? Нет. Кто же счастлив? Вы, наверное, слыхали о «золотой молодежи» царского периода. Так вот такая «золотая молодежь» существует сейчас, как это не печально. В состав ее входят в большинстве случаев дети ответственных, всеми уважаемых людей. Эти дети не признают ничего: пьют, развратничают, грубят и т.д. В большинстве случаев учатся они отвратительно, хотя им предоставлены все условия для учебы. Вот они-то счастливы! Странно, но это факт. Т. Сталин, я опускаюсь все ниже и ниже, лечу с головокружительной быстротой в какую-то темную бездну, откуда выхода нет. Спасите меня, помогите мне, не дайте погибнуть!

Вот, собственно и все. Надеюсь, что Вы мне скоро ответите и поможете.

Жду с нетерпением ответа. Мороз Вл.

ПИСЬМО В.МОРОЗА СВОЕМУ БРАТУ САМУИЛУ

20/I –38 г.

Дорогой Муля!

Ну, напишешь ты, наконец, или нет!

Умоляю тебе: напиши и еще – напиши! В письме мне не пиши ничего особенного. Абсолютно ничего, слышишь. Я знаю, мне явно не отдают писем от тебя. Муля, вышли мне немедленно по получении этого письма папиросы. Курить нечего. Денег нет. Тоска невозможная. Я напишу такое письмо в НКВД скоро, что меня упрячут в надежное место. Пусть, я буду рад этому!!! Они хотят, чтоб я отупел, чтоб я не мог бороться против зла, а следовательно, них, но фокус не пройдет. Господа из НКВД просчитались. Я буду бороться, кричать, звонить! Я буду везде говорить об их жестокости, прямом насилии! Я не боюсь их теперь! Долой страх!

Да здравствует борьба!

А ты, Муля, пиши, пиши и опять пиши. Жду посылки и письма.

Целую. Вова.

ОТРЫВКИ ИЗ ДНЕВНИКОВЫХ ЗАПИСЕЙ В.МОРОЗА,
СДЕЛАННЫХ В ДЕТДОМЕ

...Снова тоска и тоска. И снова настойчиво в голову лезет: а чем еще я виноват? За что меня послали сюда, в эту незаслуженную ссылку? По-моему, для того, чтобы я окончательно отупел, чтобы я не понимал происходящее, чтобы я не мог бороться против лжи и несправедливости...

...Купил разного хлама, в том числе и этот блокнот. Узнал от Панфиловой, что за сочинение по литературе получил «хорошо». Вероятно, Анна Петровна не поставила «отлично» благодаря вмешательству Панфиловой. И опять это тоскливое однообразие, в которое обрекли меня эти злые церберы зла и несправедливости. Хотел написать письмо Сталину, но раздумал: не поверит, не поймет он меня, хотя и признанный гениальным. Решусь на это лишь в крайнем случае. Единственная отрада – природа, папиросы, книги. Природа здесь действительно замечательна. Столичный житель поразился бы такой природой, но отверг бы ее как «сельское наслаждение». Огромные луга, покрытые хрустящим снегом, небольшие крестьянские избы, внутри уютные и чистые, снаружи невзрачные, речка, лес...

...Историк... можно заметить, что этот человек в высшей степени некультурный и невежественный. Сам он знает крохи, которые недостаточны не только для педагога, но недостаточны и для учащегося средней школы. Он (историк) любит поразить класс, поставив ученику за отличный ответ посредственную оценку и наоборот. Он же преподает черчение. Второй тип некультурного преподавателя представляет из себя преподавательница химии и анатомии. Эта преподавательница с высшим образованием, а поэтому она будет больше виновна в невежественности выпускаемых из школы учеников. Она хочет показать себя умной, но все видят ее глупость, хочет блеснуть речью, но блещет невежеством, и, наконец, эти «милые» качества дополняются хитростью.

...Вчера получил письмо от брата. Он сообщает, что А.В. и В.Г. с А. последовали за мужьями. Ненасытные звери, неужели вам мало жертв? Уничтожайте, грабьте, убивайте, но помните, что час расплаты настанет.

...Подхалимство, ложь, клевета, склоки, сплетни и прочие дрязги процветают. А почему? Потому что народ – низок? Нет. Потому, что низка кучка негодяев, держащая власть в своих руках. Если бы человек, заснувший летаргическим сном лет 12 тому назад, проснулся, он был бы просто поражен переменами, произошедшими за это время. Старого руководства он не нашел бы. Он увидел бы в правительстве безусых глупцов, ничего не сделавших для победы революции, или пожилых негодяев, продавших за собственное благополучие товарищей. Он не увидел бы «бывших» легендарных командиров Красной Армии, он не увидел бы строителей и организаторов революции, не увидел бы талантливых писателей, журналистов, инженеров, артистов, режиссеров, дипломатов, политических деятелей и т. д. Все новое: и люди, и отношения между ними и противоречия, и, наконец, сама страна. Все изменило свой прежний облик. Но к лучшему ли? Внешне, да. Существенно, нет. Подхалимов уважают, клеветников внешне бичуют, а действительно боятся, негодяи в моде. Тысячи людей несчастны. Тысячи людей озлоблены сильно, до жуткости. И это озлобление прорвется и огромною волною смоет всю эту грязь вон. Счастье восторжествует. Все это несколько абстрактно. Обрисую конкретнее действительность. Все, собственно, началось с 1934 г. с 1 декабря. В этот день был убит неким Николаевым С.М.Киров. Убийца был связан с Зиновьевым, Каменевым и др., организовавшими Московский и Ленинградский антисоветские центры. Их судили. Судили жестко и открыто. Им предъявили, надо сказать, довольно тяжелые обвинения. А именно. Их обвинили в желании восстановить капитализм в СССР, в поджогах, убийствах, диверсии, шпионаже и т.д. Народ «требовал» смерти виновных. Несомненно, что он требовал под чьим-то давлением. Под чьим, неизвестно!? Представляю себе состояние подсудимых. Все они ведь старейшие члены партии, неоднократно ссылались, сидели в тюрьмах, страдали. За что!! За приближение смерти, за погибель от рук тех, за кого они боролись! «Справедливый, правый, суровый» суд установил, что группа ЗИНОВЬЕВА пошла на преступления вследствие «лютой» ненависти к СССР. Но как же они могут питать «лютую» ненависть к народу, за счастье которого они боролись... Как много они могли принести пользы!

...Разгром аппаратов НКТП, НКПП, НК связи и др. И снова процесс. Процесс «антисоветского троцкистского центра» в составе Пятакова, Радека, Сокольникова, Серебрякова. А также обвиняются некоторые другие, среди которых надо отметить Лившица, Дробниса, Муралова и др. Им уже предъявлены еще более тяжкие обвинения: государственная измена, шпионаж, диверсии, вредительство, террор и т. д. И снова прежнее требование народа расстрела (конечно под иксовым давлением), газетная шумиха, полнейшее лицемерие. Показания подсудимых были проникнуты раскаянием, однако суд этого не учел. Обвинял Вышинский, прокурор СССР. Приговор – снова расстрел всем за исключением Радека, Сокольникова, Строилова, Арнольда. Почему оставили Радека? Вероятно, этот вопрос стоял перед многими. Разрешение его одно – они испугались убить такую личность, такой ум. За процессом потянулось время, еще более ужасное своими событиями. Достаточно сказать, что вплоть до 1938 г. были арестованы такие люди как Бухарин, Рыков, Угланов, Рудзутак, Антипов, Бубнов, Пятницкий и много других наркомов (почти всех ответственных работников, инженеров и т. д.) События ужасающие! Арестована вся прежняя верхушка партии и правительства. А старые друзья арестованных, страхуясь, кричат: «Смерть врагу народа», «Смерть шпионам» и т. д. И все это носит название справедливости!

Поразительно. Кучка сытых, зажиревших людей нагло правит государством, 90% населения которого – несчастные люди. Молчалинство, хлестаковщина, лицемерие и т.д. процветают. Под видом общего прогресса скрывается упадок морализма в нашей стране. Очень хочется воскликнуть:

Долго ль русский народ
Будет рухлядью господ?
И людями, как скотами,
Долго ль будут торговать!

Меня, собственно, заставили пойти по антисоветской дорожке. Может быть, все, что я описал, ложь. Но я вынужден смотреть на эти вещи с особой точки зрения, с точки зрения человека, ненавидящего существующие порядки.

Я, быть может, и остался бы честным, работоспособным тружеником, если бы Сталин, Ежов, к которым я обращался за помощью, помогли мне. Но счастливый глух к добру.

Мороз

ПРИМЕЧАНИЯ

1. В.Г. Морозу, в то время несовершеннолетнему, в данном постановлении прибавили год, чтобы санкционировать его арест.

2. В конце апреля 1938 г. ночью у нескольких воспитанников Анненковского детдома пропали брюки и, несмотря на тщательные поиски, ребята их нигде не могли найти. Вечером за поиски взялись воспитатели и обнаружили пропавшую одежду в печи. По словам пионервожатой детдома, «когда пропавшие брюки принесли в канцелярию, то в карманах брюк Мороза были найдены контрреволюционные письма, которые я передала заведующему детдома». 23 апреля 1938 г. было подписано постановление «об аресте воспитанника детского дома Мороза Владимира, 1921 года рождения, подозреваемого в контрреволюционной деятельности», причем арест был санкционирован заместителем областного прокурора в силу возраста подростка.

24 апреля он был арестован и препровожден в городскую тюрьму г. Кузнецка. В анкете арестованного, которая заполнялась уже с его слов, год рождения был проставлен правильно, и следователем был подчеркнут. В этот день он был допрошен, и ему были предъявлены его письма и дневник. Морозу было предъявлено обвинение в том, что он, будучи враждебно настроен к советскому строю, систематически проводил среди воспитанников детдома к.-р. деятельность, т. е. в преступлениях, предусмотренных ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР. Но при опросе Владимира прокурором выяснилось, что он еще не достиг совершеннолетия, «поэтому не может быть привлечен к судебной ответственности за к.-р. деятельность».

Зам. облпрокурора по спецделам Кузнецова вытребовала его следственное дело из НКВД «на предмет постановки данного вопроса лично перед Прокурором СССР, вследствие того, что совершенное преступление Мороза исключительно тяжелое». Она получила разрешение, и 25 октября 1938 года Мороз Владимир Григорьевич, 16 лет, был осужден на три года ИТЛ. Направлен он был в Белбалтлаг, но в лагерь не попал, т. к. 28 апреля 1939 года умер в тюрьме г. Кузнецка «от туберкулеза легких и кишок». В марте 1940 года на запрос матери Владимира о судьбе арестованных сыновей и просьбе о пересмотре их дел был получен ответ, который подшит в этом деле - «в ходатайстве о пересмотре дела сына Мороза Владимира отказать», хотя к этому времени ее сын уже был мертв.

3. С изменением границ областей г. Кузнецк стал относится к Пензенской области.

4. На документе за него расписался полковник Терехов.

5. Здесь и далее подчеркнуто следователем.

Архив УФСБ по г. Москве и Московской обл. Следственное дело Мороза Владимира Григорьевича. Л. 1–2, 6–10, 19–20, 23–24, 32–34, 45, 47–48.