С началом событий на Халхин-Голе, а затем в финскую кампанию ему, числившемуся в кадрах Главного политического управления Красной Армии, пришлось временно «переквалифицироваться» в заместителя редактора фронтовых газет с вытекающими отсюда обстоятельствами. И там, по отзывам начальства, он показал себя «человеком мужественным, почти все дни проводил в боевых частях, каждое его выступление в этих газетах было интересным для читателя».

Поэтому, когда грянула Великая Отечественная война, его снова в качестве замредактора фронтовой газеты направили в действующую армию. Теперь на Южный фронт, да, как всегда, не одного, а с группой писателей. На этот раз с Сергеем Михалковым, Константином Паустовским, Юрием Олешей и другими. Из письма Паустовского жене из Одессы, где располагались штаб фронта и редакция газеты «Во славу Родины»: «До сих пор я не получил от тебя ни одной буковки… И не только я, но и все, кто здесь, со мною, ничего не получили – ни Михалков, ни Кружков (из «Правды»), ни Борис Горбатов, ни Шапиро – из Союза писателей. Олеша уехал в Новороссийск… Мы держимся очень дружно – Кружков (очень хороший человек), Михалков (он оказался совсем не плохим) и я».

Затем Николая Кружкова назначают редактором газеты Северо-Западного фронта. И здесь, по мнению коллег, он тоже не только умел быстро ориентироваться в обстановке и живо откликаться на все требования Военного совета фронта, но и, будучи на редкость трудолюбивым и оперативным журналистом, сам много писал. Поэт Михаил Матусовский, автор таких песенных шедевров, как «Школьный вальс», «Летите голуби», «Подмосковные вечера», «На Безымянной высоте», «С чего начинается родина», на подаренном ему спустя годы сборнике песен и стихов оставил автограф: «Полковнику Кружкову, редактору фронтовой газеты «За Родину», от майора административной службы Матусовского с точным соблюдением субординации и любовью».

И последняя его должность в те сороковые-роковые – заместитель редактора главной военной газеты страны «Красная звезда».

И вот такой поистине роковой поворот в судьбе этого человека. Из мемуаров другого «краснозвездовца», писателя Ильи Эренбурга: «В «Красной звезде» работал полковник Кружков. Я запомнил ночь на 11 ноября 1943 года – в редакцию пришли сотрудники госбезопасности, срезали с груди полковника ленточки орденов и увезли его. Час спустя приехал генерал Таленский (редактор газеты. – В.Х.), спросил… прочитал ли Кружков передовицу. «Кружкова арестовали…» Редактор ничего не мог вымолвить от волнения».

Что же произошло? Был обычный разговор, или, как говорят, трёп во время перекура в редакции, по ходу которого Кружков обронил фразу:

– У нас рабочему человеку всё равно – социализм или коммунизм. Важно, чтобы хорошо жилось…

Поодаль стоял доносчик – известный журналист, и в НКВД СССР при допросе фраза обрела более зловещий вид. Следователь:

– Не врите! Вы говорили: «У нас рабочему человеку всё равно – капитализм или социализм». Лучше расскажите, кто ещё входит в вашу организацию, готовящую покушение на товарища Сталина?…

Следующий вопрос следователя:

– У вас при обыске рабочего кабинета изъяты фашистские газеты на русском языке «Кубань», «Армавирская жизнь»… Кому они принадлежат?

– Предъявленные мне фашистские газеты принадлежат «Красной звезде». Действительно, они изъяты в моём рабочем кабинете и хранились мною в несгораемом шкафу для служебного пользования, так как редакция предполагала сделать обзор памфлетного характера, используя эти газеты.

– Вы скрываете свои организационные связи с вражеским подпольем. Расскажите правду до конца!

– В организованной антисоветской деятельности я никогда не участвовал…

Апрель 1944 года. Особое совещание при НКВД выносит постановление: «Кружкова Николая Николаевича за антисоветскую агитацию заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет».

И после этого – Бескудниковский исправительно-трудовой лагерь под Москвой, где ему определяют место чернорабочего экспериментального завода НКВД. Через четыре года за отказ дать компромат на одного из заключённых его этапируют на Дальний Восток – в Амурлаг, где он работает на строительстве дороги Комсомольск-на-Амуре – Советская Гавань.

В 1953 году – ровно через десять лет – Николай Николаевич снова на свободе, но без реабилитации. Возвращаться в Москву нельзя, как и во все другие крупные города. И он выбирает Ангарск – новый, «полузакрытый» город, которого ещё не было на карте страны. Устраивается плановиком в автоколонну управления строительства, находит и жильё. Конечно, одного этого ему мало, и он едет в Иркутск – в редакцию «Восточно-Сибирской правды». Там кое-кто помнил его довоенные очерки и фельетоны в «Правде», но поначалу, учитывая его статус «пораженца в правах», больше, чем сочувственных слов, он не услышал…

Между тем к нему в Ангарск из Москвы приезжают родные – сын, а потом брат. Кружков пишет заявление в Военную прокуратуру. Заявление большое – на нескольких страницах. И просит брата обратиться в Союз писателей СССР, лично к Сергею Михалкову, показать ему написанное и передать просьбу «помочь в хлопотах». Просьба услышана, Михалков прочёл заявление от начала до конца и, решительно сказав: «Не годится, длинно и расплывчато», сам переписал заявление, уместив его на одной странице.

24 декабря 1954 года Военной коллегией Верховного суда СССР Николай Николаевич был реабилитирован. Первую половину следующего, 1955 года он – активный автор нашей газеты. Кроме «Земля ждёт» он на её страницах публикует ещё один очерк – «Друзья-товарищи», фельетон «Удивительная география», рассказ «Старик».

Наконец ему можно вернуться в Москву, где разрешена прописка, его восстанавливают в партии и в Союзе писателей. Он начинает работать в редакции журнала «Огонёк», возглавляет в нём отдел литературы, пишет блестящие статьи, например, о солженицинском «Одном дне Ивана Денисовича», о коллеге Сергее Смирнове, воздавшем хвалу героям Бреста, побывавшим в плену у фашистов и выдержавшим муки послевоенных проверок и лагерной жизни. Одна за другой издаются его книги: сборник фельетонов «Суровый ревизор», очерков – «Моя родная сторона», «Рассказы о художниках», «Мой друг Иван Титов», «Литературные этюды»…

Но я хочу вернуться в тот роковой для Кружкова 1943 год. Тогда в издательстве «Искусство» отдельной книгой вышла пьеса в трёх действиях, пяти картинах с прологом под названием «Пропавший без вести». Её авторы – Сергей Михалков и Николай Кружков. Приведу заключительный монолог – обращение к находящимся на фронте бойцам и командирам жены героя пьесы:

«Друзья мои дорогие!.. Знайте – вас ждут так, как я ждала. Я жила, верила, работала. И я дождалась. Я очень, очень счастлива. Пусть вы далеко от нас, наши любимые! Мы всегда с вами. Наши глаза устремлены на запад, а наши сердца бьются вместе с вашими сердцами… Нет на свете более преданных и верных женщин, чем в нашей стране. Много горя принесли нам немцы, очень много ещё придётся нам пережить. Но мы верим в наши силы, в ваше оружие и нашу любовь! И какая же чудесная жизнь будет после нашей победы!»

Кружков умер в 1979 году. Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.