ГОЛУБЕВА Мария Дмитриевна.

Родилась я в 1910г. в деревне Жильчиха Ветлужского района, Горьковской обл. Отец погиб в войну в 1914г. Я осталась трех лет, сестра 2-х лет. Мать вторично вышла замуж, когда мне было 13 лет, а сестре 12. Отчим пьянствовал, воспитывала нас бабушка и дяди, хотя у бабушки было 6 сыновей. О бабушке моей остались самые лучшие воспоминания. Она учила: «не бери чужое, чужое уйдет и свое уведет, трудовое ни на воде не тонет и в огне не горит». Жили в своем домe. Я работала в сельском хозяйстве на земле, с дядей, сестрой и бабушкой. Жили бедно, никакой обстановки в доме не было. До революции за погибшего отца получали пенсию, но с приходом советской власти нам отказали, оттого что отец погиб за царя. Бабушка готовила нас к жизни в людях: учила прясть и ткать, ткали одежду, полотенца, приданое своими руками, строго контролировала наш труд. Насту пила коллективизация. Дяди свое хозяйство отдали в колхоз, ушли в армию и в колхоз не вернулись. Остался один дядя, раненный в войну, не получал никаких пособий. Я вышла замуж в город на двадцатом году жизни за рабочего. Семья состояла из 7 человек: кроме нас с мужем жили с нами сестра с ребенком, ученица школы и мать. Мне пришлось взять в руки все хозяйство: держала корову, поросят, носила бурду в ведрах на коромыслах, чтобы кормить скотину. Нажили 4 детей. Один ребенок умер. Муж окончил 4 класса, но был очень способным и честным. Поставили заведовать магазином. Прожили б лет. Когда стали забирать священников, моего мужа за связь с церковью и священнослужителями по ст.7 в 1937 г. забрали ночью накануне именин перед Николиным днем на 40-й день после смерти матери. Я осталась с тремя детьми. Старшей дочери пятый год, второй 2г., сыну б недель. Лишили пайка и покоса, только на детей давали по 150 граммов хлеба. Но корову по-прежнему содержала, возила и носила бурду, траву косила в лесу после окончания сенокоса в колхозе. Ели хлеб из картофельных очисток. Нанималась на уборочные работы в колхоз, жать хлеб, овес, копала картофель, ходила по домам стирать.

После 10 лет отсидки пришел домой муж больной, слабый. Поправляли молоком. Два года работал на лесоразработках. Через 2 г. опять взяли ночью. Я лежала 2 недели без памяти. Дочь закончила медицинское

училище, вторая училась в 6 классе, сыну было 12 лет. Полгода ничего не слышно было о муже. Продала корову и поехала в Горький, чтобы узнать о судьбе мужа. Пришла в тюрьму с передачей. Приняли. Встреча с мужем не состоялась: он болел, был очень слаб. Ночевала у родственников, в воскресенье простояла 2 обедни. В понедельник опять принесла передачу, но ее не приняли, так как ничего не ест, свидания не будет. «Проездила» корову, приехала со слезами. Вскоре мужа отправили в ссылку, разрешили взять семью. Мужа везли, держа вдвоем под руки. Приехали с двоими детьми в Северный Казахстан в совхоз. Были три отделения. Поселили жить в землянке в комнате для свинарок. Топили печи камышом. Свинарки были все ссыльные (20 наций). Жили дружно, дети ходили в школу. Я работала с мужем, клала печи, строили базу. Согласились строить себе землянку. Строили сами, дети месили глину, от тяжелого труда часто из носа текла кровь. Отец долго болел. Переехали жить в землянку. Держали теленка, гусей, уток. Народ был честный, никто ничего не крал. Сын водил лошадей на водопой. После удара лошади сын, весь избитый, безнадежно заболел. С трудом поправили, но нервная болезнь осталась. В ссылке пробыли четыре года. Вины за мужем не признали, освободили. Но 2 месяца кормили сосланных уголовников — комсомольцев, в клуб уже не стали ходить. В субботу на станции устраивали поножовщину. Ссыльный батюшка отслужил нам дорожный молебен, ночевал у нас (20 лет сидел, потом попал в ссылку). Батюшка был из Богородска.

По приезде в Ветлугу в деревне Плосково купили дом, баню в Ветлуге, год работали и платили за дом. Дом строили только своими силами. Нечеловеческие усилия пришлось приложить нашей семье, чтобы прожить. И вот все мы: и родители, и дети — остались больными.