СБИТЫЙ ДИРИЖАБЛЬ

Родился я 11 апреля 1920 года, через четыре года осиротел — умер отец. Жили мы с матерью в городе Серпухове Московской области и ничего, казалось, плохого уже судьба нам не сулила.

Окончив в 1937 году десятилетку, поступил в Дирижаблестроительный институт им. Э. К. Циолковского в городе Пушкино.

В 1938 году старшекурсники нашего института погибли при спасении группы Папанина.

После траурных церемоний в Пушкино меня отпустили на 3 дня, которые я решил провести в Серпухове у матери.

Приехал я домой 13 февраля и с ужасом узнал от соседей, что буквально за 2 дня до моего приезда мама была арестована.

Я помчался в местное управление НКВД, чтобы узнать причину ареста.

Сотрудник НКВД подробно расспросил о годах учебы, поинтересовался школьными и институтскими друзьями. Закончив беседу, он часа два, не обращая на меня никакого внимания, что-то писал, а затем предложил подписать бумаги, в которых говорилось, что я поступил в институт специально, с целью собрать данные о дирижаблестроении в СССР. Сведения эти якобы сообщал матери, которая передавала их в латышское консульство (мы по национальности — латыши).

Когда я отказался подписать этот бред, меня жестоко избили и направили в тюрьму.

В апреле 1939 года, то есть спустя год, меня вызвали из камеры в кабинет начальника тюрьмы и дали подписать документ, в котором значилось, что Особым совещанием я осужден на 10 лет лагерей за контрреволюционную деятельность.

Вскоре меня привезли в Карагандинский лагерь для политзаключенных.

В 1955 году работники КГБ сообщили мне, что моя мать умерла в заключении, и посмертно реабилитирована. А в 1956 году я также был реабилитирован.

Когда карагандинские гебисты вручили мне справку о реабилитации, они рассказали, что следователь, сочинивший

всю эту ахинею, был арестован и повесился в тюремной камере.

В Караганде я жил безвыездно до 1983 года, а затем переехал на Украину.

Трудно и больно вспоминать о горькой несправедливости, о страшных и бессмысленных годах в лагере.

Это выше моих сил. Я только думаю, что репрессии против народа подмочили в итоге режим Советов.