Тернистый путь Артура Страдиньша

Ай, Латвия!

Где твои сыновья?

Из песни латышских стрелков. 1916 год.

Одним из многих тысяч заключенных Вятлага в 1941 году стал обыкновенный латыш - Артур Страдиньш. По программе советизации Латвии, которую выполняло сталинское руководство СССР, он мешал строить новую коммунистическую жизнь и был депортирован в июне 1941 года как член организации айзсаргов. (Айсзарги - члены полувоенной политической проправительственной организации буржуазной Латвии, которая выполняла функции политической опоры режима власти).

В картотеке Вятлага мы читаем о Страдиньше следующие строки. Год рождения -1907 (15 ноября - В.Б.). Место рождения - Саукенская волость Екабшшского уезда, Латвия. Латыш. Из крестьян. Подданный СССР. Образование среднее. Член организации айзсаргов. Основная специальность - бухгалтер. Специальные указания -бывший офицер. До ареста проживал по месту рождения.

Приговорен 16.12.1942 года Особым Совещанием при НКВД СССР "за участие в контрреволюционной организации" к заключению в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет, считая срок с даты ареста-14 июня 1941 года.

Горькая дата народов Прибалтики - начало его собственного тернистого пути. В определенной мере, трагедия и страдания Артура Страдиньша - это трагедия всей Латвии.

В учетной карточке Страдииыпа следующие записаны данные. Доставлен в Вятский ИГЛ из Юхновского ИГЛ 13 июля 1941 года. Отправлен на 7-Й лагпункт далее на 2-й... Дольше всех содержался на 4-м лагпункте (1943-1950 гг.). Убыл из Вятлага 25 января 1950 года в Песчаный ИГЛ МВД (станция Караганда-Угольная) по наряду ГУЛАГа от 19 декабря 1949 года.

Артуру Страдиньшу повезло. Его дело рассмотрели лишь в самом конце 1942 года, когда волна тотальных расстрелов прошла и Особое Совещание при НКВД начало беречь рабочую силу, определяя срок заключения по большинству такого рода дел в 10 лет. Бюрократические задержки помогли ему выжить.

Между тем, лагерные следователи по старинке дали Страдиньшу высшую меру наказания - расстрел. В его следственном деле, начатом 14 июня 1941 года и законченном 19 октября 1941 года, читаем в постановлении на арест начальника Екабпилского УО НКГБ: "Страднньш Артур с 1933 года активный айзсарг, сержант, ротный командир, с 1933 года являлся секретарем партии "Крестьянский союз".

Свидетель Р. показал, что Страдиньш резко настроен и против Советской власти и неоднократно на собраниях и праздниках айзсаргов выступал с речами, заверяя, что латыше должны объединить свои силы и обратить внимание на то, что рядом живет такой сосед, как СССР. Эта страна существовать не будет, она внутри уничтожается, можно ожидать её конец".

В анкете следователь отметил: "социальное происхождение - из кулаков". Это ухудшало положение Страдиньша. В дело вложена анкета айзсарга, заполненная

Артуром Яновичем в 1931 году. Такого рода анкеты, попавшие в 1941 году в руки НКГБ, и послужили основой для списков арестованных и высылаемых из Латвии 14 июня 1941 г. граждан.

При допросе 15 сентября 1941 года следователь особо пометил, что бухгалтер Страдиньш имел 18 га земли, три коровы и одну лошадь в своем хозяйстве.

В графе о составе семьи указано: женат, жена - Мирдза, домохозяйка, детей нет, выслана из Латвийской ССР. В словесном портрете Артура Яновича указаны приметы: рост высокий (более 171 см), волосы светло-русые, глаза - зеленоватые, лицо овальное, рот малый, губы тонкие. С фотографии на анкете айзсаргов на нас смотрит симпатичный молодой человек с правильными чертами лица.

При допросе он отвечал на вопрос следователя. "Обвиняемый Страдиньш, расскажите следствию о вашем социальном прошлом?" - "Родился я в семье кулака. Отец имел 48 га земли. В 1929 году окончил Екабпилскую коммерческую школу. В 1930 году был призван на военную службу. Окончил инструкторскую роту и был назначен на курсы младших лейтенантов, которые и окончил. В 1935 году отец меня отделил от своего хозяйства и дал мне в наследство 18 га земли, которую я обрабатывал до основания Советской власти в Латвии...

После основания Советской власти мое хозяйство было национализировано под кинопрокатный пункт". Сам же Страдиньш работал бухгалтером в сельскохозяйственной школе.

В партии "Крестьянский союз" деятельность Артура, по его словам, заключалась в том, что он руководил оркестром, посещал собрания, платил членские взносы. После ликвидации партии весь оркестр вместе со Страдиньшем перешел в распоряжение организации айзсаргов. Как ротный командир в батальоне айзсаргов Страдиньш участие в арестах и обысках коммунистах не принимал.

Из мелочей несущественных следователь все-таки сплел обвинительное заключение. По его словам "Страдиньш Артур Янович достаточно изобличен в том... что принимал активное участие... в борьбе с революционным движением".

В конце своего заключения от 14 февраля 1942 года следователь записал: "Настоящее дало направить на рассмотрение Особого Совещания НКВД СССР. Просить применить к обв. Страдиньш Артуру Яновичу высшую меру наказания - расстрел. Имущество конфисковать".

На заключении следствия, шитого белыми нитками, прокурор Кировской области поставил визу: "Дело вынести на рассмотрение Особого Совещания при НКВД СССР. Меру наказания полагал бы определить 10 лет ИГЛ."

В деле имеется выписка Особого Совещания от 16 декабря 1942 года в которой Страдиньша Артура Яновича постановили "за участие в контрреволюционной организации заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет, считая срок с 14 июня 1941 года".

Сколько просил прокурор - столько Особое Совещание и дало. Поскольку там осуждали целыми списками, то разобраться никто ни в чем не стал. Даже статья, по которой он сидел, есть только в карточке - 58-11. В выписке Особого Совещания ее нет.

Артур Янович отсидел в лагерях 10 лет и в отличие от большинства своих земляков выжил. Ему необыкновенно повезло. 5 марта 1951 года он был освобожден и в соответствии с печально известным Указом Президиума Верховного Совета СССР

направлен в ссылку на поселение в Красноярский край. 28 мая 1956 года по приказу МВД от 19 марта 1956 года он был освобожден из спецпоселения как многие тысячи других бывших политзаключенных.

Но дорога домой Страдиньшу была перекрыта. Поселок Плахино Абакского района Красноярского края на долгие годы стал его доном. J7 августа 1963 года он послал заявление Председателю Президиума Верховного Совета СССР с просьбой пересмотреть "мое дело о неправильной судимости - постановлением Особого Совещания НКВД СССР. " Я получил ответ, - пишет он, - от прокуратуры Латвийской ССР, 26.01.62г., где указывают, что дело в порядке надзора проверено в оснований к опротестованию не подлежит. С этим ответом я не согласен... Прошу Вас еще раз потребовать материалы моего следственного дела и опротестовать неправильное постановление Особого Совещания ТПСВД СССР в с этим снять с меня незаслуженное клеймо преступника".

В 1964 году Страдиньш наконец-то получил реабилитацию - постановление Особого Совещания было отменено. По какой-то случайности его жену Мирдзу не успели в июне 1941 года отправить в ссылку. Кстати, поженились они с Артуром лишь годом ранее, незадолго до своих великих бедствий. Отобранный в 1940 году дом Мирдзе удалось после войны переписать на себя. В 1953 году она приехала к мужу в спецпоселение - в ссылку. Мирдза сумела оформить перед отъездом аренду дома в совхозе. После 1956 году они приезжали иногда в отпуск в Латвию. В Сибири родились и умерли двое их детей.

Окончательно Артур Страдиньш вместе с женой вернулся в родной дом из Сибири лишь после выхода на пенсию в 1968 году. 27 лет он был в изгнании.

Соседи и знакомые отмечают, что супруги были очень добрыми и человечными людьми, несмотря на все перенесенные страдания Они нисколько не ожесточились. Завели пасеку, посадили розы. Весь двор Артура Страдиньша утопал в цветах. Имелась в хозяйстве и корова. Медом и молоком они делились с соседями и знакомыми. Мирдза была замечательная рукодельница. Крестьянская жизнь, внутреннее и душевное равновесие - способствовали долгой жизни этих много страдавших людей. Артур Страдиньш скончался 10 января 1986 года, а Мирдза пережила мужа на 9 лет.

Трудная судьба простого латыша в страшном XX веке стола потрясающим документом эпохи благодаря одному обстоятельству. Артур Страдиньш вел дневник, находясь в нечеловечески тяжелых условиях лагеря.

Сегодня его записи - один из самых ярких документов в истории репрессий прошлого столетия. Дневник обладает колоссальной силой достоверности. Документов такого рода в России практически не сохранилось. Очень мало их и во всем мире. Не случайно, широко известен дневник Анны Франк.

В жестоких условиях ГУЛАГа, где невозможно было сохранить свои личные вещи (постоянные обыски), а заключенным запрещалось что-либо писать - ведение дневника явление уникальное. Удивительно и то, что Страдиньшу удалось сохранить дневник, который он вел в 1941-1943 годах в Вятлаге, и привезти его на родину в Латвию. По дневнику видно, что, находясь на грани жизни и смерти, погибая от дистрофии, Артур Янович выжил благодаря своей светлой вере в Бога. Его дневник - потрясающий по силе исторический и человеческий документ эпохи. 27 месяцев заключения нашли свое отражение на его страницах.

Осенью 1999 года мне пришло письмо из Латвии с просьбой разрешить копирование моей книги "Вятлаг" для "сибирских детей" - латышей, высланных вместе с родителями в июне 1941 года или в 1949-м на спецпоселение в Сибирь. Автор письма Бенилда Эзериня, чей отец погиб в Вятлаге, сама хлебнула горя, находясь в ссылке. Она не утратила веры в людей и энергии добрых дел.

В одном из писем Бенилда сообщила о дневнике, находившемся у наследников Страдньша. Я порекомендовал ей издать дневник, представляющий огромную научную ценность. Думаю, что кроме Бенилды никому в Латвии не удалось бы издать дневник. Она писала, звонила, беседовала и пробила все мыслимые и немыслимые препоны. В 2001 году дневник полностью с включением и материалов довоенных лет вышел на латышском языке (языке оригинала) в Резекне - центре латгальской культуры Латгальским культурным центром.

По моей просьбе Бенилда Эзериня перевела "Лагерный дневник" Артура Страдиньша с латышского языка на русский. Этот огромный и сложный труд, вероятно, не лишен некоторых недочетов, связанных с географическими названиями, именами и фамилиями лиц, упоминающихся в тексте. В настоящем издании публикуется лишь лагерная часть дневника. Мы надеемся на помощь наших читателей в доработке издания. И все же! Проникнитесь духом той страшной эпохи и духом величия простого человека, победившего ее. Тайком на нарах, почти без сил, Страдиньш писал короткими предложениями о том, что видел и слышал. Он сохранил в себе несокрушимую веру в Бога и душу латышского народа. Его внутренний мир не знал границ, обозначенных колючей проволокой Вятлага.

В.А. Бердинских

Глава 1. 1941 год

13 ИЮНЯ (1941 года) ВЕЧЕР. Летний вечер. Я в Плаканциемском лесничестве у своего тестя Павара¹. По радио передают опровержение ТАСС: в английских газетах появились сведения, что Германия концентрирует крупные военные силы у границы с Россией. ТАСС публикует опровержения, утверждая, что это выдумки и ложь, так как у России с Германией хорошие отношения, и что по договору Россия отправила Финляндии два эшелона с зерном.

14 ИЮНЯ УТРО. Пасмурно, туман. Из Плаканциемского лесничества еду на станцию Баложи и дальше в Ригу. С женой Мырдзой договорились встретиться около университетских "больших львов", она приезжает в Ригу из Кандавы.

В Риге странное настроение. По улицам города разъезжают одна за другой 'Черные Берты"². Мирдза зашла к знакомой, у которой оставила свои вещи перед поездкой в Кандаву. Знакомая рассказала, что и ночью и днем происходят аресты. Очень много людей везут в тюрьму или куда-нибудь еще. Ее сестру с мужем тоже арестовали (муж сестры бывший комендант города Лиепаи Регате), она плачет без перерыва. Расстроился. Зашел в Министерство сельского хозяйства. Там уладил свой вопросы, потом в погребочке-столовой министерства вместе с Мирдзой пообедали и пошли на вокзал. На вокзале встретили начальника мазпулков³ Андерсона с матерью, он поздоровался и сказал, что надо спешно уезжать. Мы с Мирдзой купили билет до Крустпилса, чтобы потом дальше ехать автобусом до сельскохозяйственной школы в Биржи, где я работал.

Меня послали на курсы бухгалтеров, организованные министерством сельского хозяйства в Булдурской садоводческой школе⁴ и целый месяц я не был в Биржах, хотя меня там очень ждут.

В поезде встречаю секретаря Илукстенской средней школы Дардзана. Он взволнован: по всей Латвии большие аресты. Я делаю вид, что ничего не знаю и спокоен, хотя на самом деле мне жаль Мирдзу. Я осознаю, что ее ожидают тяжелые дни.

Проезжая мимо станции Шкиротава⁵, видим эшелон с заключенными. Красные товарные вагоны переоборудованы для перевозки арестованных. Окна

забиты и загорожены колючей проволокой. Страшное зрелище. Ничего не говорю и стараюсь не показывать Мирдзе. Спокойно едем до Крустпилса.

Подъезжая к Крустпилсу, где ответвление на Елгаву, снова вижу эшелон с заключенными. Я решил, что в Биржи в школу не поеду, сойду с автобуса раньше и спрячусь в лесу. Сели с Мирдзой в автобус. Когда проезжали через Екабпилс, снова увидели машину с заключенными. Настроение ужасное. Единственное желание — поскорее отсюда уехать. Автобус тронулся. Казалось, все обойдется. Но вдруг на большой скорости автобус обгоняет легковая машина и в ней сидит Ошкалнс, помощник председателя Екабпилского отдела коммунистической партии. Он машет рукой шоферу автобуса, чтобы остановился. Я смотрю на Мирдзу и понимаю, что теперь вам предстоит расстаться, ищут меня. Пытаюсь ее успокоить, чтобы не волновалась и не горевала о предстоящей разлуке.

Ошкалнс велел закрыть автобус и начал проверять документы. Проверку производил с задней двери, а я сидел впереди, у выхода. Проверив всех пассажиров, подошел ко мне. Туг глаза его загорелись. Он узнал меня. Попросил выйти из автобуса и сообщил мне, что на основании распоряжения совета комиссаров я арестован я должен ехать с ним дня проведения допроса. Я попрощался с Мирдзой и сказал: "Не горюй, все будет хорошо". Меня посадили в легковую машину и привезли в Екабпилскую милицию на улице Дамбья (бывшее уездное управление). С Ошкалнсом были два милиционера: один латыш, другой еврей. Где-то их встречая раньше, но фамилий не мог вспомнить.

В здание милиции меня ввели в 17 часов 45 минут. Там отняли все документы, часы и ножичек. У одного милиционера все лицо было в шрамах, видно сразу, что был хороший драчун в прошлом. Он с издевкой, скрежеща зубами, сказал: "Э, командир роты!" Меня заводят в арестантскую, где очень грязно. Лязгнули ключи, дверь заперта. Первый раз в своей жизни попадаю в место, где держат преступников, а меня арестовали за то, что я был благонадежным гражданином своей независимой страны, который любит свою Родину, народ и вождя.

Думаю о Мирдзе, она ведь не знает, куда меня увезли, сообщить ей об этом я не могу. Слышны разговоры и грубые окрики милиционеров - это ведут других заключенных. В соседней камере кто-то есть. В деревянной стене вижу небольшую дырку, это хорошо, можно разговаривать. И тут же меня кто-то спрашивает: "Кто вы?". Я спрашиваю, в свою очередь: "А кто вы?". Он - Шульц из волости. Работал на Крустпялском аэродроме бригадиром трактористов, Под арестом уже третий день. С собой нет денег, есть не дают уже третий день, что будет дальше, не знает. Из одежды одна рубашка и накрыться нечем. Я сообщил ему свою фамилию и то, что про дальнейшую судьбу тоже ничего не знаю.

В 0 часов 15 минут снова лязгнули ключи. Открылась тяжелая дверь. Милиционер заводит меня в дежурную комнату, отдает все документы, часы и

ножичек. Все, что опили, отдали. После этого меня выводят на улицу. Рядом с милиционерами прошел один, в гражданском, с бумажным рулончиком в руке. Подводит меня к легковой машине и велит садиться. И сам садится рядом со мной. Машина едет в темноте. Видно, как проезжает по мосту через Даугаву¹.

Везут мимо сахарного завода в лесок. Странное впечатление. Темно. Немного моросит. Машина останавливается у молодых елочек. Из елочек выходит группа вооруженных солдат. Всех строят в шеренгу, приказывают зарядить ружья. Мой сопровождающий велит идти впереди всех к елочкам, по тропинке вниз. Оказывается, тропка ведет к эшелону, который стоит у Крустпилс. Я его видел, проезжая днем. Вооруженные солдаты были охраной, а я сначала подумал иначе. Когда подвели к вагону, один солдат схватил меня и затолкнул в вагон. Затем передал проводнику и бумажный рулончик, в котором оказалось дело о моем обвинении. У солдат меня принял офицер НКВД и спросил у милиционеров, кто меня знает. Милиционеров было несколько, но все ответили, что меня не узнают. Хотя среда них оказался один, который знал меня, это был Клевинский из Саукской волости, но офицеру НКВД он ничего не сказал. Раньше он жил в Лоне и работал на лесозаготовке.

Меня сдают другому охраннику и переводят в другой вагон. Открывают дверь и заталкивают. Полная темнота. Один голос зовет: "Кто вы такой?". Я узнаю голос из темноты - это Стрелнискс из Селпилс. В вагоне людей немного. Ползу в темноте до ближайшего спящего. Он говорит, чтобы я лег рядом, рядом теплее спать будет. Так я и сделал. Оказалось, можно хорошо заснуть. Стрелнискс говорит мне, что в милиции радовались, поймали, мол, одного командира роты айзсаргов, Страдиньша. Мол, хотел на автобусе сбежать, но не удалось. Через недолгое время дверь снова открывается, и в вагон заталкивают мужчину. Он взволнован, что это за люди здесь и что от него хотят. Оказывается, это Бомбаров Александр младший из Екабпилса. Он на станции Силини пилил лесоматериал, там его и взяли. В эшелон посадили и жену с дочкой. Что от него хотят, ведь он рабочий. Наверное, это недоразумение. Уставший за день, я крепко засыпаю. Просыпаюсь на рассвете. Холодно.

ВОСКРЕСЕНЬЕ УТРО 15 ИЮНЯ. Все, кто находятся в вагоне, знакомятся. Самый близкий знакомый мне Эрнест Стрелнискс, который ночью окликнул меня. Он всегда готов помочь. В вагоне еще Крустпилскве железнодорожники - Силиньш и Лацис.

К полудню эшелон заводят на станцию Крустпилс. Здесь вновь вагоны пополняются людьми. Слышны крики, стоны и плач. Охранники НКВД отгоняют людей от вагонов. Посчастливилось уговорить одного охранника, чтобы он принес мам поесть и попить. Дали ему денег. Он принес батон, шпроты и лимонад. Мы поели. В 18 часов поезд начал двигаться до

Даугавпилса. На станциях долго не задерживался. В Даугавпнлсе стояли долго, состав пополнялся. К составу прицепляли новые вагоны и садили в них людей. На станции слышны стоны и жалобы оставшихся, грубые окрики охранников их прерывают. Поезд начинает двигаться, и стоны затихают. Когда проезжали Лудзу, еврей Рейсен в щелку окна увидел свой дом, схватился за голову и начал плакать: "ОЙ-ой-ой, вот мой дон!"¹.

ПОНЕДЕЛЬНИК, 16 ИЮНЯ. Солнечный день. В 10 часов 45 минут пересекли границу Латвия-Россия. Через 21 год я снова на этой земле страданий человеческих². Мы не знаем, куда нас везет поезд. Проезжаем Витебск, Смоленск. Дома старые, церкви разрушены, или остались лишь развалины, и в них обитают галки. Раньше, 21 год назад, города выглядели лучше. Вокзальные здания не отремонтированы. Впечатление удручающее.

ВТОРНИК, 17 ИЮНЯ. Утром в 12 часов днем приезжаем на станцию Бабынино. Нас высаживают в 10 часов вечера. Всех способных двигаться строят в колонну и под охраной угоняют от станции. Вещи остаются в вагонах, их обещают привезти. Нас ведут в Юхновский лагерь, идти примерно 40 километров. Я встречаю много знакомых. Из моей родной Саукской волости - Брунер, Канепайс, Янис и Яунземе Рита³.

Из волости Биржи — нотариус Эдвард Грин, с которым мы стали лучшими друзьями, в лагере делили каждый кусочек, вместе переживали трудности и голод. Милый друг, навечно останется он в моей памяти. Эдвард Грин умер в Вятлаге. Встречаю еще по дороге Булана, Дрбулана, Казака, Калниньш Паула и свояка Павара с Янисом, Едем по земле России. Деревни представляют собой печальное зрелище. Полуразрушенные церкви стоят как привидения. Видно, что в них держат солому. Охрана состоит из солдат НКВД. Свору собак ведут на поводках. Ночью выпускают ракеты. Чтобы не устать, запеваем песни. Первую песню затягивают женщины: "Вей, ветерок"⁴. В нашей колонне

женщин совсем немного, почти все мужчины. В местных деревнях не видно взрослых мужчин - только женщины и старики. Все сильные мужчины забраны.

18  ИЮНЯ, СРЕДА. Солнечный, теплый денек. В 10 часов 50 минут вошли в Юхковский лагерь (за ночь и утро прошли 40 км.). Устали. Дубланс из Биржитак утомился, что у ворот лагеря упал. Охранник стал кричать и прикладом винтовки бить старика. Тот кое-как встал, мы взяли его под руки и, медленно двигаясь, ввели в лагерь за колючую проволоку. Лагерь устроен в бывшем поместье. Красивое место на берегу реки. До нас здесь были поляки. Их привезли, когда Польша сдалась Германии и России.

В газетах писали, что Советская Россия в той части Польши, которую завяла, дала свободу полякам - освободила от власти польских помещиков. В Юхновском лагере на стенах видел надписи на польском, немецком и русском языках о том, как в Советской России мучают людей. А у нас вновь обыск и снова отбирают ценные вещи. После этого распределяют по баракам.

19    ИЮНЯ, ЧЕТВЕРГ. Я встретил Стрелникса. Поговорили о судьбе, которая постигла латышский народ. Я состриг волосы, чтобы, валяясь на нарах, не думать о прическе. Нас распределили по сто человек и расселили по баракам. В моей сотне старший - бывший голова Екабпилса, ветврач Эрмансон. В лагере отделения разгорожены колючей проволокой. Женщины помещены отдельно. Мы подходим к перегородке и разговариваем. Там из моей родной Саукской волости - заведующая молокоприемным пунктом в Лоне Яунземе Рита.

Видел жену министра госпожу Берзиню Беньяминго¹, родственницу сенатора Скудры Будревскую (сенатор Скудра - родом из Саукской области). Женщины занимают лишь один барак, их мало².

Одно отделение с офицерами активной службы, арестованными вместе с нами, отгорожено, Есть офицеры из Латвии и Эстонии³. Их охраняют чрезвычайно строго.

Вижу среди них мастера конного спорта Земгалиса, лейтенанта второго попка Пуринына, старшего лейтенанта Видземского полка Роллиса Эдгара, у всех сняты знаки офицерского различия.

Нас кормят хорошо, два раза в день. В жестяных банках подают норму на десять человек, а старший из десяти делит на всех. Дают рыбу, свинину, гороховый суп, хлеба 700 грамм в день. Мы даже не съедаем все, к тому ж у многих имелись с собой продукты.

На работу нас не посылали. Днем загорали, ходили в гости друг к другу. В бараках встречали знакомых и просто знакомились. Министр просвещения Аушкапс ходил в спортивных трусиках и загорал. Веукалнс спокойно гулял, казалось, думал о прошлом, когда на демонстрациях в Риге славил Советскую власть, как хорошо будет рабочим, и за что теперь находится в лагере. Финкс¹ ходил, обвязав голову полотенцем. Он даже выходил из барака в таком виде, К нему подходили любопытные, которые хотели знать, сколько времени продлится жизнь в заключении. Финке был немногословен. Одним заключение предсказывал долгое, другим - совсем короткое. И верно, осенью жизнь в лагере стала тяжелой, и началось большое движение в мир иной, так что лагерный срок для многих закончился.

20 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА. Была баня. Хорошая. Случился побег. Баня находилась за оградой, один заключенный бросился в реку и поплыл. Охранник стрелял, но не попал. Пока нашли других охранников, беглец уже скрылся в лесу. Счастливчик.

21 ИЮНЯ, СУББОТА. Дождь. Я дежурный, слежу за порядком в бараке и на кухне.

22 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Я пошел в гости к министру Каминскому. У него закончились сигареты, я достал, отнес ему. Сигарет не стало хватать, запасы у всех иссякли. Купить нельзя, магазина нет. Министр чувствует себя хорошо. Здоровье крепкое. Ходить не может, одна нога у него ампутирована.

23 ИЮНЯ. ДЕНЬ ЛИГО². Кто-то спросил: "Где будем праздновать праздник Лито?". Эстонцы устроили вечером концерт. Хорошие певцы залезли в большую бочку, и от этого звучание было отличное.

24 ИЮНЯ. ЯНОВ ДЕНЬ. Пошел поздравить сенатора Скудру, его имя Янис (в этот день у него именины). Поздравил и Яниса Каминского. Как и положено, в Янов день временами шел дождичек. Со Скудрой говорили, как он этот день отмечал в своем доме Мейранах, в Сауке. Сколько прекрасных воспоминаний.

Вспомнили генерала Бангерского, который всегда был его гостем в Янов день. Обрадовал Каминского, отнес ему две пачки папирос "Спорт", их мне дал

Пауль Каминский из Виестре. Каминский был полон надежд. В моей жизни Янов день был особенным год назад, когда мы с другом жизни Мирдзой праздновали этот день в Лоне. Теперь она в слезах и ничего не знает обо мне.

25 ИЮНЯ, СРЕДА, Солнечный день. Стирка. Стираю себе и Екабпилскому промышленнику Мержинскому (он был владельцем фабрики по обработке шерсти). Старик рад, его вещи остались в Бабынино, у него нет сменной. Пока я стирал, он загорал на солнышке.

26 ИЮНЯ. Заболел Узанс Альберт, боль в почках. Я делаю ему теплые компрессы. Мучался всю ночь. На второй день его положили в больницу.

27 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА. Пришел Фолкманис Арвид, из Залиниеки. Он рассказывает, что началась война¹. Через некоторое время приходит ко мне сенатор Скудра и зовет из барака погулять. Он говорит уже точно, что видел газету, в которое написано, что 22 июня в 4 часа утра началась война между Германией и Россией. Немецкие войска продвигаются по территории России. Газету достал даугавпилец Дашкевич в кабинете начальника лагеря. Этот человек был очень ловкий, сумел взять газету и остаться не замеченным.

Видно, что люди ходят по лагерю радостные, говорят друг с другом тихо. У всех - восторг². Мы с сенатором Скудрой пожимаем друг другу руки, понимаем, что у нас есть надежда на освобождение. Я иду к Каминскому и рассказываю ему эту весть. Разговор долго не длится, но у нас радость.

Вечером ко мне подходит управляющий военным округом Екабпилс - Илуксте капитан Брок и спрашивает о последних новостях, насколько они верны. Я подтверждаю, что читал об этом в газете и это все верно. Мы пожимаем друг другу руки, желаем здоровья.

28 ИЮНЯ, СУББОТА. Из лагеря уводят офицеров. Видно, и мы здесь не останемся долго, нас пошлют глубже в Россию. Люди возмущены и опечалены. Старик Пурвиньш из окрестностей Круспилса ножом вспарывает живот. Хочет умереть, но рана не смертельна. Рану зашивают. Он остается жив, но говорит, что еще один переезд ему не выдержать, поэтому он решил покончить с собой.

Еще один неизвестный мне человек стал биться головой о каменную стену и лезть к вышке, чтобы его там застрелили.³ Каждый день проводят этапы. Куда увозят, мы не знаем. Из лагеря взяли сенатора Скудру, министра Каминского. Тяжело ему на костылях старому. Каминского и других неспособных передвигаться сажают в грузовик, везут до Бобынино. До грузовика он скачет

сам на костылях. Идут разговоры, что немцы уже заняли Москву, и нас не успеют вывезти, но все это пустые разговоры. Наша "сотая" выходит из потеря последней. Лагерь опустел.

Нас завели в ограждение, где были офицеры. Оттуда вызывали по фамилиям и строили в колонну.

4 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА. В 20 часов вышли из Юхновского лагеря. Мы на стенах бараков оставили надписи на немецком языке о том, что здесь содержались латыши и эстонцы. Шли мы ночью. Кто хотел бежать, мог это сделать свободно - охрана не была строгой. Шли по кустам, попадались канавы, в которые можно было упасть я спрятаться. Через речки проходили бродом. И в деревнях можно было отстать от колонны.

5 ИЮЛЯ, СУББОТА. 5 часов 30 минут утра. За девять с половиной часов прошли 40 км. Устали. Началась проверка. Оказалось, действительно, многие в дороге пропали. В Бабынино все свидетельствовало, что идет война. Поезда с военным оборудованием проходили каждые 10 минут. Я сказал одному охраннику: "Пахнет порохом". Он рассердился и ответил мне, чтобы я не болтал, иначе закроет мне рот навечно. Ждали, когда подадут эшелон. К станции подошли дети, они принесли пирожки и молоко. Охранники разрешил нам купить. Мы поели. Вещи, оставленные в Бабынино, мы нашли, но они промокли, потону что находились под открытым небом. После обеда всех рассадили по вагонам. Вагоны набили до отказа. Тяжело дышать. Старшим назначили Эрмансона.

6 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ, 4 часа утра. Нас привезли в Москву. Дали несколько буханок хлеба на вагон и воды. Тепло. В ночь с воскресенья на понедельник была слышна тревога, показались немецкие самолеты.

Выезжаем из Москвы. Куда - не знаем. Не хватает воздуха. Окна и двери закрыты. Единственная дырка для воздуха - "туалет". Некоторые подходят к этой дырке и тянут воздух. Мы стали ножичками делать в стене маленькие дырочки, чтобы можно было приложиться ртом и подышать. В обморок от нехватки воздуха упали двое - Компанис и Васк из Слеге. Тогда берем простыни и машем ими, чтобы получилось движение воздуха. Стало легче.

Для еды дала маленькую рыбку, под названием хамса. Наелись, хочется пить. Охранники воды не дают. В случае остановки поезда охранники приносят на целый вагон лишь одно ведро воды, но это как капля на горячей плите. Мучение большое, но пока все выдерживают. Есть не хочется. Ночью становится чуть прохладнее, и я засыпаю. Крепок здоровьем Екабпилский промышленник Мержинскис. Он раздевается, как на пляже и шутит, что жизнь как на взморье, только вместо солнышка - НКВДшная жара.

Честно говоря, эта поездка ужасная. Мы мучаемся, как рыбы подо льдом зимой. И в такую жару не дают воды попить. Тогда мы в ведра стали бросать деньги, чтобы принесли нам воды, - на такую просьбу охранники отозвались. Всю дорогу кормили хлебом и хамсой. Сколько — не знаем. Охранники откроют дверь, бросят рыбки и несколько буханок хлеба. Есть не хотелось. У

некоторых было еще с собой сало, масло, сыр. У кого не было, с теми делились этой едой.

9 ИЮЛЯ, СРЕДА. Переехали Волгу у Горького (раньше Нижний Новгород). Узнали, что едем в Вятку, которая теперь называется Киров. Куда дальше пойдет наш путь, неизвестно.

10 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Поезд остановился в 10 км от Кирова,

11 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА. На одной станции послушали радио, что продвижение немецких войск остановлено.

12 ИЮЛЯ, СУББОТА. Поезд медленно едет на север по лесистой местности. В вагоне появились комары. Стало прохладнее. Мы все обессилели. Всю дорогу никто почти ничего не ест.

13 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. В 18 часов 45 минут эшелон остановился в седьмом лагерном пункте¹ Вятлага. От Кирова 500 км. нас высаживают. Неделя поездки нас измучила, все бледные, измученные. Марк Гайлитис, выходя из вагона, сломал ногу. Заболел запором министр Булумберг. Его никак не лечат. Поместили в стационар, и он там умер. Первый латыш умирает в этой лесной местности.

Запуская в лагерь, всех обыскивают. Отбирают ценные веши, ножи и бумагу. С пальцев снимают обручальные кольца. Все же сумел спрятать свое обручальное кольцо и Мирдзины наручные часики. Ножичек я отдал Казаку (командиру батальона екабпилского полка айзсаргов). Он его прячет в голенище сапога и проносит в лагерь. Держимся вместе с нотариусом соседней Биржинской волости Грином.

После недельной поездки смогли, наконец-то, справить естественную нужду. В поезде это было затруднительно. Нас разместили в бараке. Устали страшно, а спать невозможно из-за огромного количества клопов. На улице кусают комары. Поэтому нам не пришлось поспать, всю ночь ходили. На работу пока не гонят. Еда совсем скудная, но пока держится в костях старая сила, можем еще все это вынести.

16 ИЮЛЯ, СРЕДА. Кто хотел, пошел на работу, на прополку. Охранник - молодой русский парень. Любопытно, спрашивает, что слышно о войне. Мы отвечаем: Ленинград и Москва уже пали (это было не так). Он поведал нам, что раньше в лагере был очень строгий режим и сейчас начальство требует строгого обхождения с заключенными. Мы отвечаем, что мы никакие не арестанты, так как преступления не совершали и не знаем, зачем нас охраняют. Охранник все же поясняет, что раз мы здесь в лагере, то считаемся арестованными, и скоро будут рассмотрены дела по нашему обвинению и всех нас осудят. Может, будут какие-нибудь изменения из-за войны.

Долго не работали, только до обеда. После обеда всех стали делить по рабочим бригадам. Была создана комиссия, которая определяла

работоспособность каждого. Назначают бригадиров. Нашим бригадиром назначают лесника Драйблата из лесничества в Элкшни¹.

В нашей бригаде - Грин, Эгле, Приеде, Димантс, Комманис, Грунспенскис Янис, капитан Макарский, Гейданс, Дрейманис, Эрмансонс и я. Вместе с бригадиром нас 12 человек.

17 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. В первый раз работаем бригадой. Заготавливаем дрова. Льет дождь. Я работаю с напарниками капитаном Макарским и Гейданом. Работа тяжелая, питание слабое, а ночью не уснуть из-за клопов и комаров. Высасывают последнюю кровушку.

На следующий день выносим дрова к железной дороге, а в субботу 19 июля загружаем в вагоны.

20 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Выходной день, но устроили обыск.

21 ИЮЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Питание стали выдавать в зависимости от выработки. Я простудился, чувствую себя плохо. Иду в амбулаторию. Там врач Гришанс и фельдшер Лапиньш. Мне дают освобождение на три дня, температура держится 37,5. Гришанс начал проверять меня двумя термометрами, будто я симулирую. А вечером 25 июля температура уже 39,2. Я пошел в стационар, чтоб проверить свою температуру там. Главный врач - женщина. Она меня тут же кладет в стационар. Врач в стационаре Берит, Очень вежливый. А температура поднимается уже до 39,5. Меня помещают в отдельную палату. В воскресенье температура упала до 37,0. И все равно я брежу, сознание еле держится.

28 ИЮЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Парикмахер меня побрил » остриг.

29 ИЮЛЯ, ВТОРНИК. Стало легче. Стал есть. День прошел спокойно. Ночью во сне видел Мнрдзиню. Температура 36,5. Меня переводят в общую палату.

1 АВГУСТА, ПЯТНИЦА. Солнечный день. Выпустили из больницы. Вернулся в барак к друзьям. Грин меня ждал. Накопил хлеба, чтобы меня угостить.

2 АВГУСТА, СУББОТА. Я еще освобожден от работы. Стирал белье и штопая носки.

3 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. У озера заготавливаем дрова. Работаем вместе с Грином.

3-4 АВГУСТА. Заготовка дров у озера. Небольшое озерцо, вокруг лес. В 1939 году в Вятлаге был большой лесной пожар, седьмой лагпункт сгорел весь. Некоторые заключенные спаслись в озере. Тогда, говорят, сгорело много людей. У дороги, что ведет от лагпункта к озеру, находится кладбище. Виден столбик, где мы похоронили первого умершего с нашего этапа - министра Булумберга.

8 АВГУСТА. Нас везут поездом на центральный пятый лагпункт (комендантский), где мы корчуем пни.

9 АВГУСТА, СУББОТА. День адских мук. Из болота вытаскиваем бревна. Часть бревен там же складываем в штабеля, Этой работой занимается несколько бригад. Вся работа в воде. Кто-то запланировал запрудить низинку, чтобы потом заготовленные бревна можно было сплавлять по воде. Но деревья не поплыли в нужном направлении, они пропитались водой и начали тонуть. Нас, заключенных, заставляют вытаскивать эти бревна из воды. Выполнить норму не смогли. Заработали первый котел — на день 400 грамм хлеба, на завтрак 500 грамм супа и вода, вечером снова 500 грамм супа и еще 200 грамм жидкой каши.

Если бы удалось заработать второй котел, то было бы хлеба 600 грамм в день, тот же суп, что на первом котле и дополнительно на завтрак 200 грамм каши, а в обед маленькая булочка 100 грамм и 200 грамм каши вечером.

Третий котел был такой: хлеба на день 900 грамм; суп на завтрак лучше и его ТОО грамм, каша 200 грамм; в обед маленькая булочка 100 грамм; на ужин суп 700 грамм, каша 300 грамм и еще пирожок (с картошкой, или рыбой) и еще кусочек рыбы 50 грамм. Третий котел - достаточное питание, но заработать его, нет сил. Люди ослабевают.

10 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Обыск. У меня отбирают Мирдзину расческу с серебряным покрытием.

11 и 12 АВГУСТА. Работаем на болоте, вытаскиваем из воды бревна. Погода прохладная и работать целый день в холодной воде, без одежды, невыносимо. Одеваемся после работы, когда идем в барак. Во время работы стараемся, чтобы все тело находилось в воде, тогда не так холодно. Особенно стынет все тело, когда подует ветер. Многим пришлось работать в холодной воде по две недели. На общих работах работал с нами и врач Шнейдерс¹, по специальности ему пока работу не дают. Дуцманис, бывший посол Латвии в Париже говорит о священном писании и велит отметить 12 августа. Этот день особо отмечаем.

13 АВГУСТА. Едем поездом в пятый лагпункт, корчуем пни. Работа тяжелая. Десятником у нас Курпниекс.

14 АВГУСТА, ЧЕТВЕРГ. С утра в 10 часов этапом едем из седьмого лагпункта в одиннадцатый. Туда приезжаем в 16 часов. На ночь в барак не пустили. Мы с Грином прижались друг к другу и так переночевали на улице.

15 АВГУСТА. Обыск. Только после этого нас запускают в барак. Этот лагерь находится в низком, сыром месте. Здесь люди начинали болеть. Главное заболевание - понос (авитаминозный понос). Люди ослабели, выполняя норму третьего котла, которую выполнить невозможно, и эта норма остается лишь на бумаге. В этом лагере к заготовке дров в лесу добавили земляные работы на строительстве новой железной дороги. Работа тяжелая, а нормы невыполнимы. Приходится жить первым котлом, что составляет 400

грамм хлебушка в день. Хлебушек - единственная еда для поддержания сил. В некоторые дни получали второй и третий котлы, но нормы тогда были выполнены лишь "на бумаге", на самом деле установленную норму мы не могли выполнить. Десятником у нас латыш - инженер Годзенс, прораб - русский, доброжелательный к нам человек.

20 АВГУСТА. У Яниса Грунспенского хорошее настроение и большое желание работать. Мы с Грином радуемся этому. Люди говорят о скором счастливом повороте событий в пользу заключенных. Следим за движением поездов, делаем выводы. Если кто приносит хорошее известие, мы говорим - хорошие витамины.

24 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. День отдыха. В этом лагпункте десять дней спали на грязном полу в столовой, и вот, наконец, вам дали кары в бараке. Три дня уже стоит прохладная погода. Всю неделю работаем на строительстве железной дороги.

31 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Часто людей отправляют этапом в девятый лагпункт. Среди них: министр Бирзниекс, Элсиньш, Колманис.

Начинаются допросы и введение наших дел в процесс осуждения. До нас допит слухи, что осужденных, отправленных в другой лагпункт, собираются освободить¹. Организовали небольшую бригаду по ремонту железной дороги. Бригадиром назначили Дрейблатса. Этот человек успевал правильно составить отчет о работе, и бригада получала второй и третий котел. Пришла осень, а питание ухудшается с каждым днем. Кормят жидкой, мучной кашицей. Но голодному человеку и эта кашица кажется вкусной. Грин шутит, что когда вернется на родину, заставит жену варить такую кашу. Я подумал, сейчас, пока мы голодны, она нам вкусна, а в добрые времена и собака такую кашу не станет есть, эту ржаную болтанку в воде, чуть подогретую.

7 СЕНТЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Машинист Круспилской железной дороги Лацис дает мне зеркальце и за небольшую цену продает теплое одеяло. У нас с Грином одеяла не было, но теперь на ночь кутаемся в теплое ватное одеяло и нам по ночам тепло.

Лацис вспоминает предсказания Финкса о 7 сентября (это предсказанное число), но ничего не улучшается, только хуже становится, и наступают холода. Грин экспедитору продает золотые часы за три буханки хлеба, один килограмм свиного сала и одну бутылку пива.

14 СЕНТЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ². Это число в нашей жизни знаменательно. Грин за часы получил продукты, ужин у нас получился основательный. За долгое время наелись досыта. Мы съели каждый по буханке хлеба, а это два с половиной килограмма и еще свиного сада.

16 СЕНТЯБРЯ, ВТОРНИК. Умирает Добуланс из Бирзе. Яниса Грунспенскиса вызвали на допрос. Его держат в изоляторе семь дней. Пытают

и морят голодом. После допросов Груспенскис вернулся одряхлевшим и утомленным. Он нам рассказал, что его сильно били и выворачивали руки.

20 СЕНТЯБРЯ, СУББОТА. Первый снег, а у нас нет теплой обуви и одежды. Мы с Грином голодаем и за хлеб покупаем себе теплую рабочую одежду. За хлеб можно купить разную одежду. К примеру, за один килограмм хлеба можно приобрести новый костюм.

25 СЕНТЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ. Меня вызывают на допрос. Допрашивает Ильин, он из Латгалии. Со мной обходится хорошо. Говорит по-русски, но большей частью по-латышски. Ильин указал мне фамилии тех, кто писал на меня жалобы. Это были две жалобы от Александра Рыбака. Одна про то, что я состоял в партии "крестьянский союз" и был секретарем правления. Вторая, что я, как командир роты айзсаргов, участвовал в вечере памяти Оскара Калпака. На вечере выступил с речью против Советской власти¹, говорил, что вместе с англичанами и немцами, надо растоптать Россию. Все, что Рыбак написал - полнейшая ложь. Сам следователь Ильин согласился с моим пояснением и написал в обвинительном заключении все в мою пользу². Были еще две жалобы от Фимеля, который в Яундзерве работал подручным кузнеца. И одна жалоба от Упелниека из Лоне, будто я на похоронах хозяина усадьбы Балцера³ сказал, что Советская власть здесь, в Латвии долго не продержится, и опять у власти будут айзсарги. И это снова была ложь, так как я с Упелниеком вообще ни в какие разговоры на похоронах не вступал. Я знал, что он за человек, хотя и приходился моей жене дальним родственником. А еще Рыбак пишет, что я был в усадьбе Знотини Саукской волости и там враждебно высказывался против Советской власти, где меня слышал Ласмаяис⁴, который купил землю в Саукском лесу от Автоньша. Он Рыбаку говорил про это, а Рыбак на меня написал жалобу. Допрос длился недолго. Мои пояснения Рыбак принял вежливо. Из Екабпилского штаба айзсаргов к делу приложены мои анкеты⁵ и секретные рабочие планы моей пятой роты. Все дело мне канцелярист Пормалис не дает смотреть. В деле есть еще справка⁶ начальника уезда Приекулиса, что я был заместителем старосты Саукской волости.

25 СЕНТЯБРЯ.¹ Умирает Плосманис из Ритенской волости. Он продавал хлебушек за табак и таким способом довел себя до могилы.

26 СЕНТЯБРЯ, ПЯТНИЦА. С утра собираемся идти на работу, вместе с Грундспенским Янисом. Получили дневной паек хлеба, мешочек подвесили к нарам, чтобы крысы не съели, их в бараке много. Однажды мы не успели оглянуться, а хлеба нет, украли. Страшный голод толкнул человека на такой шаг.

Еще в это время происходят обыски. Вещи отбирают и увозят в пятый лагпункт, где находится центральный склад.

1 ОКТЯБРЯ. Чудесная погода. Умирает командир батальона Екабпилского полка айэсаргов Буланс.

2 ОКТЯБРЯ ЧЕТВЕРГ. День отдыха и медицинская комиссия. Сбрил бороду, а то отросла уже.

3 ОКТЯБРЯ. ПЯТНИЦА. Умирает бухгалтер Екабпилского банка Кнагис². Он работал в зоне на разных хозяйственных работах. Больше черпальщиком - снабжал водой кухню и баню. Он ушел в мир иной. О Саулкалне идет плохая слава. Я работаю в бригаде по ремонту железной дороги. Работа не тяжелая. Нас в бригаде девять человек. Мы выходим на линию, как на прогулку. Из охранников у нас - лишь одни молодой русский парень. Зарабатываем на второй и третий котел. Те, кто работают на заготовке дров в лесу, совсем обессилели и больше первого котла никто не зарабатывает. Бригадир не может записать выработку больше, вечером дрова принимаются по замеру. На железной дороге бригадир записывает выполненную работу, и никто его не проверяет. И только поэтому все в нашей бригаде получают хоть какое-то питание, на котором можно протянуть.

7 ОКТЯБРЯ. ВТОРНИК. Мне сообщают, что медицинская комиссия 2 октября признала меня истощенным, и меня переводят в 29-ю бригаду - рабочую слабосилку. Таким образом, меня из 12-ой бригады, железнодорожной, где мне было неплохо, перевели как бы в лучшую по названию бригаду, но с питанием здесь будет хуже. Надо пилить дрова. Норма 2,5 кубометра в день, небольшая, но и сил мало, поэтому для меня эта норма невыполнима. Норма питания в слабосилке: хлеба на день 720 граммов, на завтрак суп 600 грамм, каша 200 грамм. Вечером суп 600 грамм и кусочек рыбы 80 грамм. Бригадиром латыш. Бывший старший лесник. Нехороший человек. Сам не работает, а бригада должна и его норму сделать. Фамилию точно не помню, запись стерлась, думаю Хилднерс. Они вдвоем, с бывшим комендантом города Лиепаи Регутом, который тоже работал в нашей бригаде, варили и ели крыс. После этой еды Регут заболел, и его поместили в стационар, признали отравление. Выздоровел. Однако после этого не смог преодолеть

чувство голода и стал собирать отходы у кухни, от этого снова отравился и умер.

14 ОКТЯБРЯ, ВТОРНИК. Разрешили купить консервы - горох с томатом - тем, кто выполнил норму. Я тоже купил консервов 200 грамм. Медицинская комиссия. Меня переводят в 19-ю бригаду, нерабочую слабосилку.

15 ОКТЯБРЯ, СРЕДА. В последний день еще вышел не работу и топором ранил себе ногу. Вечером иду к врачу Шнейдеру¹. Он перевязывает мою рану и говорит, что завтра на работу мне идти не надо, что я переведен в нерабочую слабосялку. Здесь питание совсем скудное: хлеба на день 500 грамм, на завтрак 500 грамм совсем жидкого супа и 200 грамм каши.

17 ОКТЯБРЯ, ПЯТНИЦА². Умирает К. Бекерс из Виесите от воспаления легких.

19 ОКТЯБРЯ ВОСКРЕСЕНЬЕ. Опять медицинская комиссия. Грина переводят в стационар. Но спит он в бараке, лишь получает паек стационара.

21 ОКТЯБРЯ, ВТОРНИК. Дезинфекция помещений. Заплатили зарплату за август 11 рублей 54 копейки.

22 ОКТЯБРЯ, СРЕДА. На эти деньги купили еды. Мы с Грином вкусно поели: белый хлеб с сахаром. Хлеба 150 граммов и сахара 20 граммов. Рядом снами на верхних нарах спит Апсолон. Лежим и разговариваем. Апсолон рассказывает разные случаи из своей судебной практики. Ом крупный по телосложению и еды ему не хватает. Он договаривается с поварами, что будет приносить воду, за это ему наливают лишний ковшик супа.

23 ОКТЯБРЯ. Медицинская комиссия. Меня оставляют в нерабочей слабосилие.

24 ОКТЯБРЯ Банный день. Я сбрил усы.

25 ОКТЯБРЯ СУББОТА. Фридису Валтеру сшил рукавицы, но их у него украли. Грин заболел, нарывы. Его переводят в стационар.

31 ОКТЯБРЯ. День укрепления веры. Вспомнил это и прочел молитву. Молю милости у Бога за Мирдзу.

1 НОЯБРЯ. Обыск.

2 НОЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ³. Спокойно отдыхаем и "варим" обеды. В бараке главной темой разговоров является приготовление еды. Кажется, что это уменьшает голод, который мучает каждого узника. Многие записывают рецепты блюд и так мы "успокаиваем" свои животы.

3 НОЯБРЯ. Иду в гости к Грину и Элкснису в стационар. Недолго разговариваем, в стационаре долго быть не разрешают.

4 НОЯБРЯ, ВТОРНИК. Банный день, медкомиссия. Я остался в нерабочей слабосилие.

5 и 6 НОЯБРЯ. Резкий ветер и метель. Яниса Груспенского выписали из стационара, он пойдет на работу. Из лагеря уводят капитана Брока¹ и Эрмансона. Куда не знаем.

10 НОЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК². День Мартння³. Росс читает нам доклад о варке пива. Желающие записывают. Рядом со мной на нарах теперь сайт лесник Витолс.

12 НОЯБРЯ, СРЕДА. Директор (раньше в Латвии говорили - заведующий) Усиньской основной школы Бутанс читает лекцию об устройстве декоративных парков.

14 НОЯБРЯ, ПЯТНИЦА. Общий осмотр врачей. Баня.

15 НОЯБРЯ СУББОТА. Часть "слабосильных" переводят из 11-голагпункта в 7-ой. В тот самый, куда нас сначала привезли. Надо расставаться с другом Эдуардом Грином.⁴ Жаль этого доброго человека! Мы понимали друг друга и доверяли друг другу. Каждый кусочек делили пополам. Здоровье Грина пошатнулось с тех самых дней, когда мы из воды вытаскивали бревна. Он простудился. Организм был ослаблен и плохо сопротивлялся болезни. У него пошли нарывы. Меня тоже мучили нарывы, но я вылечился. Нарывы были у всех, кто работал в воде. До 3-его лагеря довезли, а дальше мы пошли пешком. Было очень трудно, но мы дошли. Сегодня день моего рождения.

16 НОЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Сходил в гости к Узану Альберту. Он работает в хлебопекарне и сыт. Дал и мне кусочек хлеба. Это дорогое угощение. Раньше пирожное не казалось таким вкусным, как теперь черный хлеб. Узанс из Ритенской волости⁵, крестьянин, но еще работал старшим лесником в Слатенском лесничестве. Он был айзсорг, начальник Ритенского отделения. Хороший исполнительный работник и честный человек.

17 НОЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Нас распределяют по бригадам. Но идти на работу не надо. Мы считаемся "на улучшении". У меня на ногах от цинги гноятся пальцы.

18 НОЯБРЯ¹, ВТОРНИК. Иду в амбулаторию перевязать ноги. Там работают Чаманис и Лапиньш². Очень почитаемые люди. Много помощи оказали заключенным. Сколько было в их силах, все делали для пользы заключенных. Эти врачи заслужили единодушную признательность. Лагерное начальство их ругает за то, что они многих рабочих освобождают от работы. Но врачи ссылаются на правила, что все делают законно.

В предыдущие дни не завезли хлеба, давали только половину пайка. А сегодня дали целую пайку в еще задолженность за прежние дни. Во время завтрака один латыш говорит: "Поздравляю с большой пайкой!" Это означало, что он поздравляет нас с днем независимости Латвии 18 ноября. Таким образом, он сумел нас поздравить, а мы все поняли.

19 НОЯБРЯ, СРЕДА. Я иду в амбулаторию перевязать ногу. С каждым днем нагноение увеличивается. Настали морозы.

20 НОЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ. Иду в гости к свояку Янису Паварду (брат жены). Он считается неработающим инвалидом I группы. У инвалидов питание следующее: на день 400 граммов хлеба, на завтрак 500 грамм жидкого супа, на ужин тоже 500 грамм жидкого супа. Питание совсем недостаточное. Питательный только хлеб, а суп, считай, чистая вода.

Инвалидами признаны также Дуцманис и Албатс, оба бывшие послы. Они сильно истощены. Дуцманяс, кажется, даже немного тронулся умом. Албатс ходит по столовой и собирает пустые миски, отдает их повару. За это ему наливают дополнительную норму супа. Страшно подумать, что эти люди, занимавшие раньше высокие посты, сидели рядом с Гитлером и Муссолини, удостоены такой судьбы и уже близка их смерть.

Мне сказали, что лесничий Пранге³ уже в мире ином. По одному уходит наша интеллигенция.

21 НОЯБРЯ, ПЯТНИЦА. Я освобожден от работ. Иду погостить к знакомым в другие бараки, потом в амбулаторию. Врач Чаманис делает укол в руку. Помогает каждому, чем может. Благодаря его лечению нарывы от цинги начинают исчезать, Врач прописывает дополнительное питание против цинги, дают проращенную рожь, иногда кусочек сырой картошки в 100 грамм. Все это очень вкусно.

22 НОЯБРЯ, СУББОТА. Вспоминаю отца, сегодня три года после его смерти. Моя судьбе тоже близится к концу, смерть ходит рядом. Пока еще силы не иссякли, но чувствую, что становлюсь все более немощным.

23 НОЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Лежим на нарах и думаем о еде. Говорим о еде. Одни рассказывают, что готовили раньше по воскресеньям, другие делились советами, что лучше готовить в воскресные дни.

Промышленник Росс читает заключенным доклад о пивоварении. Его слушают с большим вниманием.

24 НОЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Перехожу в бараке спать рядом со своим земляком из Екабпилского уезда. Из Нереты - Ладовский Полис, Смилтиньш, Думпе из волости Эякшни - Паберзс, из города Екабпилс - Павулиньш, Копманис¹.

25 НОЯБРЯ. Бутане рассказывает, что ему говорили заключенные, которые слышали от "свободных" за зоной, что Россия еле дышит, Германия ее победит. Это хорошие "витамины".

26 НОЯБРЯ. СРЕДА. Дезинфекция помещений, баня. На время дезинфекции вещи перенес к Узану. Он меня угостил ржаными клецками. Чрезвычайно вкусно. Клецки из ржаной муки крупного помола, вареные в воде, были вкусные и без мясного запаха. Следующий день проходит спокойно. В чистом помещении ночью насекомые не мешают спокойному сну.

28 НОЯБРЯ, ПЯТНИЦА. Иду в гости к Паулю. Калниньшу из Виесите и земляку Стрелниексу. Они в стационаре. Калниньш истощен. Оба от голода ослабли.

29 НОЯБРЯ, СУББОТА. Иду в амбулаторию лечить нарывы на ноге. Приедулс из Вентспилса читает доклад о засолке и копчении рыбы. Доклад очень интересный. Вечером медкомиссия. Меня выписывают в рабочую бригаду.

30 НОЯБРЯ ВОСКРЕСЕНЬЕ. Приходит ко мне Узанс. Принес котелок супа и кусочек хлеба. Ценное угощение, который можно голод утолить.

1 ДЕКАБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Целый день лежу на нарах. После обеда иду к свояку Янису Паварду. Он заболел поносом, его переводят в стационар. Похудел, бледный. Рад, что идет в стационар, там питание лучше.

2 ДЕКАБРЯ. Читаю книгу "500 советов пчеловоду", До 5 декабря был освобожден от работы.

6 ДЕКАБРЯ. Начинаю работать. Норму могу выполнять на 50 %, осталось от меня лишь полчеловека.

8 ДЕКАБРЯ Этап в 1-ый лагпункт. Там встретил Риту Яунземе². Выглядит хорошо. Женщины вообще легче переносят трудности.

9 ДЕКАБРЯ ВТОРНИК. Иду в амбулаторию. Там врачом был Крейлис, а главным врачом - русская женщина, вольнонаемная, но очень отзывчивая. Больных заключенных освобождает с малейшим заболеванием. Ноги мои в нарывах, язвы от цинги. До 12 декабря меня освобождают от работы.

12 ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА. Я в бригаде рабочей слабосилки. Идем в лес делать дощечки для бочек. Женщины лучковыми пилами валят деревья.

Мужчины выносят чурки. Их колют в дощечки (кипки). Потом топором отесывают. Норма - 30 дощечек в день, но люди так ослабли, что редко кто ее выполняет. На работу идти около пяти километров. Встаем в 5 часов утра. Нам выдают дневной паек хлеба 650 грамм. На завтрак 600 граны супа, без жиров. На ужин 600 грамм жидкого супа и 200 грамм жидкой каши. Люди ослабевают. Утром еще кое-как добираются до рабочего места, а вечером те, кто посильнее, несут обессилевших. Бывают случаи, когда умирают в лесу, или по дороге в барак. Вот так добираемся до бараков в 8 или в 10 часов вечера. Охранник отпускает с работы в 4 часа, а дорога в 5 километров занимает 4 часа или даже больше временя. Проходит еще время, пока получишь этот жалкий ужин. Только ляжешь, как слышишь, что рельс уже звучит. Это были лагерные сигналы - бьют в репье определенное число раз. Нарядчиком был Молчанов из Лиепаи. Скверный человек. Срывает людей с нар, если кто-нибудь не встает по первому его слову. Сам, как боров, откормился за счет оставшихся пайков заключенных. Начальником лагпункта был молодой цыган. Неприятный работник НКВД. Стационары переполнены больными, работающих в бригадах осталось мало. Так проходят дни в тяжелых, жутких условиях.

16 ДЕКАБРЯ, ВТОРНИК. Врач Крейлис меня освобождает от работы, нарывы на ногах гноятся. Миттенберг тоже освобожден. Он читает остальным доклад по пчеловодству о размножении пчел. Полис из Нереты на ночь помещен в изолятор (карцер) за то, что не выполнил дневную норму.

17 ДЕКАБРЯ. Меня еще на несколько дней освобождают от работы, назначают дополнительное противоцинготное питание. Дают ложку редиски и картошку. Это очень вкусно.

18 ДЕКАБРЯ. Большой мороз. Одежда и обувь для зимы не подходящая.Одежду не дают, обходимся той, которую имеем. Много случаев обморожения. В рабочих бригадах число людей уменьшается. Назначают нового бригадира. Был железнодорожник Силиньш из Крустпилса, теперь будет Лаздиньш из города Талсы.

19 и 20 ДЕКАБРЯ. На эти дни я освобожден от работы. Моюсь в бане, после долгого времени. Полис тоже освобожден и назначен в стационар. Очень истощен.

21 ДЕКАБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Полис назначен в стационар, но из-за нехватки мест спит в рабочем бараке. Питание получает в стационаре. Немного лучше общего. Говорим о прошлом и родном доме.

29 ДЕКАБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Я снова иду на работу, заготавливать дощечки для бочек. Бригадир Лагздиньш относится ко мне очень хорошо и помогает, где может. Назначил меня приемщиком дощечек. Я их складываю в груду и считаю. Эта работа мне под силу. Считается, что я выполняю норму. Трудно только пройти большое расстояние на работу и с работы. Вечером возвращаемся поздно, люди ослабли.

24 ДЕКАБРЯ, СРЕДА. С работы пришел поздно. Получил свой скудный ужин. Умылся и залез на нары. Там зажег свечку и прочел молитву. Вспомнил

Мирдзу и свою маму, у нее сегодня день рождения. Съедаю свой маленький ужин и ложусь. 24 декабря по Новому стилю - сочельник.

25 ДЕКАБРЯ. Сегодня первое Рождество, но эта земля такого праздника не признает. Нарядчик поднимает очень рано, и кто-то получает по голове от его кулаков. Когда приходим в лес, еще темно. Разжигаем костер. Садимся и немного отдыхаем после пройденного пути. Замечаю, что многие латыши в празднично-торжественных мыслях. Бригадир Лагздиньш понимает своих людей и ничего не говорит, только охранник ворчит, почему не начинают работать. Встаем и, потихоньку работая, встречаем свое первое Рождество в Вятлаге. Так проходят дни. Я чувствую, как с каждым днем иссякают сипы. Вечером каждый раз думаю, дойду ли до лагеря, или останусь жертвой в Вятлаговском лесу. Люди умирают в больших количествах.

29 ДЕКАБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Сегодня этап, и способных передвигаться ведут обратно в 7-ой лагпункт (из 1-го). Меня назначают бригадиром. Мы вместе с Упениском, рядом на нарах спит Лаздовский. Он в другой бригаде, но хочет быть ближе к нам, землякам. Сегодня день рождения моего крестника Артура, сына брата автора, Петериса¹. Я молю Бога за крестника и за его родителей, моего брата Петра и его жену.

Глава 2. 1942 год

1 ЯНВАРЯ 1942 ГОДА, ЧЕТВЕРГ. День отдыха. Пожелания счастья. Нам выдают на кухне по маленькому пирожку с картошкой. Очень вкусно. Буду помнить вечно, как это было вкусно. Узанс (работает на хлебопекарне) своих знакомых одаривает кусочками хлеба, это очень ценный подарок. Пусть Бог бережет его, это многие говорят в его адрес. Есть латыши, которые своими добрыми сердцами заслужили уважение и почет, если только судьба уготовила нам жить. За это недолгое время многие закрыли глаза навечно в этой лесной местности. И наступивший новый год, если не улучшатся условия, многих разлучит с этим белым светом.

До 7 января я из-за болезни и истощения освобожден от работы. Врач Чаманис лая мне освобождение.

5 ЯНВАРЯ. Неработающих выгоняют на погрузку бревен в вагоны, для производства бумаги (более тонкие, чем деловые). Мороз. Разжигаем костер. Начальство разрешает немного согреться. В работе проходит почти вся ночь. Когда сидим у костра, в лицах латышей и эстонцев отражаются мысли о дне завтрашнем - это день Звезды, которая показывала дорогу трем царям в Вифлеем.¹Мы говорим и о Рождественских битвах за независимость Латвии, вспоминаем латышских стрелков (не все они стали красными стрелками, тогда ушли немногие), братское кладбище в Риге. Работу заканчиваем а три часа утра. Эшелон загружен. Люди так устали, что многие не могут идти. Только мужество помогает преодолеть это бессилие. Бирзниекс помогает идти слабым. Он еще силен, хотя все время работает на общих работах. Закалка. Из государственных деятелей Латвии он единственный, кто не сдается под гнетом этих мучителей. Много наших латышей, кто называли себя работниками народной нивы, занимали ответственные посты — теперь стали слугами НКВД - Саулканс, Штегманис. Люди советуют держаться от таких подальше. Они доносчики, доносят сведения уполномоченному, занимают теплые местечки, на общих работах не работают, свои мускулы не напрягают.

По дороге в лагерь многих несем. Некоторые падают нарочно, чтобы их несли. Один латыш, бывший полицейский работник, надел большую шубу и упал, лежит в снегу. Охранник велит нести его, а он такой тяжелый, что вчетвером у нас не хватает сил. Мы обвязали его веревкой и стали тянуть. Доволокли до лагеря, а он встал и пошел, как ни в чем не бывало.

6 ЯНВАРЯ. День Звезды. Отдых для тех, кто работал ночью. Приятно лежать в теплом бараке, хотя живот и пустой.

7 ЯНВАРЯ, СРЕДА. Я начинаю работать на общих работах, меня назначают бригадиром. Людей в бригаде мало, я сам работаю, как все. Эта

должность мне не нравится, хочу отказаться, но десятник уговорил остаться, скоро будет больше народу, выпишут из стационара. Лагерное начальство меня ругает за то, что бригада не выполняет норму. Я оправдываюсь, что люди истощены и не могут сделать больше. Грозятся засадить меня в изолятор (карцер). Бригада работает на заготовке дров. Каждый день число людей в бригаде уменьшается из-за истощения, их кладут в стационар. Когда кололи дрова, обнаружили в трухлявых чурках червей¹. Мы их всех съели. Этих червей (личинок) меня научил есть Грунде Екабс из Балдоне. Он наскреб их лопатой и дал мне попробовать. Оказалось вкусно. За день мы набрали много личинок и вечером в костре их зажарили.

10 ЯНВАРЯ, СУББОТА. Умирает Паберс из волости Элкшни от воспаления легких. В моей роте айзсаргов начальник отделения в Элкшни. С воспалением легких его приводят в стационар, а там велят ему идти в баню. Он, как и мы, сходил. Но по дороге обратно надышался морозного воздуха, болезнь стала неизлечимой, и молодой человек отправился на местное кладбище Вятлага.

11 ЯНВАРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Объединяют бригады. В рабочих бригадах осталось очень мало народа. Есть бригады, в которых лишь один бригадир, остальные находятся в стационаре или умерли в лесу и по дороге с работы. Меня назначают бригадиром 4-ой бригады, а Яниса Канелая из Сауки бригадиром 5-ой бригады. Мы оба из Саухи. Начальство лагеря решило над нами подшутить, пообещав, что если бригады будут хорошо работать, то мы получим дополнительный паек, а хорошим рабочим сократят срок². Мы с Канелаем тоже пилили, чтобы бригады больше выработали. Были дни, когда зарабатывали третий котел, но скоро мы выдохлись.

Нас отмечают на черной доске, пишут, что вот такие сделали высокие нормы. Но уже через неделю силы иссякли, и я тоже оказался в стационаре. Дрейманис, больной подагрой, стая как бы невменяем, но в стационаре при хорошем питании поправился.

18 ЯНВАРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Я в стационаре. Мороз сорок два градуса. Я счастлив, что не надо идти пилить дрова.

19 ЯНВАРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Умирает секретарь городской думы Елгава Бриско. Мы хорошо ладили и понимали друг друга. В стационаре нормы питания лучше, чем у рабочих. Паек в стационаре: хлеб на день - 500 грамм, на завтрак суп - 500 грамм, в обед - суп 500 грамм, на ужин суп - 500 грамм с добавкой кусочка мяса или рыбы (который рабочим не дают). В зависимости от тяжести болезни некоторым дополнительно выдают по 100 или 200 грамм молока. По назначению врача еще противоцинготная порция. Врач в стационаре - Кирсанов, он считается главным врачом седьмого лагпункта. По национальности грузин. В стационаре, недалеко от меня, лежит Чериньш из

Нереты (Нерета в 10 километрах от Рите). Рядом со мной лежит Кулманис и Ароннетис¹. Кулманис служил в министерстве иностранных дел, а Петерес Арониетвс одно время был министром путей сообщения.

29 ЯНВАРЯ ЧЕТВЕРГ. Кулманиса вызывают на допрос. Его здоровье улучшается, хоть он еще не истощен. Мы лежим и разговаривали о птицеводстве, он выращивал белых курочек. Его хозяйство находится в Маззолве у Реньге (у границы с Литвой).

31 ЯНВАРЯ, (СУББОТА). Кулманиоа и Куэта (или Куета) выписывают и переводят в индивидуальную бригаду. Работать не нужно, но питание крайне скудное. В бригаде инвалидов Межинскис из Екабпилса старается поддержать бодрое настроение. Арониетис лежит рядом, и мы с ним говорим о строительстве. Он рисует для меня проект клети и зерносушилки. Я эти проекты в лагере хранил долгие годы, но при освобождении из Карлага (Карагандинский лагерь "Песчаные") у меня при обыске их отняли².

3 ФЕВРАЛЯ, ВТОРНИК. Чариньша выписывают из стационара. Сегодня день ангела, чье имя Ида. Мысленно поздравляю свою сестренку, приемную мать Мирдзы и жену брата Петра. В лагере не хватает хлеба, дают кашу. Суточная норма хлеба 250 грамм.

5 ФЕВРАЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Меня переводят в другой стационар - четвертый. Кроватей нет, спим в своей одежде на нарах. Нахожу здесь знакомых. Упеянекс помог мне принести вещи из камеры хранения, В этом стационаре находятся больные, которые идут уже на поправку. Днем лежим, а вечером нам иногда читают интересные доклады.

6 ФЕВРАЛЯ. Доклад о садоводстве. Читает Яушене.

7 и 8 ФЕВРАЛЯ, Читаю книгу "Автомобиль" на русском языке.

9 ФЕВРАЛЯ. Рядом со мной теперь Арониетис. Вечером он читает лекцию о печах и топках. Лекция интересная, много практических примеров.

10 ФЕВРАЛЯ, ВТОРНИК. На улице метель. Дали 15 грамм сахарного песка. Съел с хлебом. Читаю "Два старика" Льва Толстого. П. Калниньша помещают в стационар, очень истощая, подозрение на туберкулез.

11 ФЕВРАЛЯ, СРЕДА. Я чувствую себя лучше. Купил ночную пижаму за900 грамм хлеба.

12 ФЕВРАЛЯ. Учитель Бутанис нарисовал органную клавиатуру. Мы с ним ее вспоминаем, "играем" двумя пальцами на бумаге.

13 ФЕВРАЛЯ. Прибыли больные этапы с девятого лагпункта. Врач Кирсонс, чтобы освободить места, многих из нашего стационара выписывает на работу.

15 ФЕВРАЛЯ ВОСКРЕСЕНЬЕ. Четыре друга в стационаре, среди них священник Кангарс¹. Он участвует в богослужении. На завтрак дали вареные пшеничные зерна. Очень вкусные, Я дал зарок, когда буду на свободе, то по воскресеньям на завтрак буду готовить такую еду, чтобы сотом вспомнить, как это было вкусно в голодное время. Записывал рецепты колбас. Вечером врач Кирсанов выписал многих на работу - и меня тоже.

16 ФЕВРАЛЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК. Я перешел в третий барак. Встретил Мержинского и Напоста, еще Фахмависа и Хибшмана из Загениеков.

17 ФЕВРАЛЯ. Был у своего свояка Яниса Паварса. Достал курево и отнес ему. Долго разговаривали.

19 ФЕВРАЛЯ, СРЕДА. Иду на работу пилить дрова.

21-25 ФЕВРАЛЯ. Меня назначили бригадиром двух бригад, четвертой и пятой. Мы пилим дрова, в двух бригадах 16 человек. Я работаю наравне со всеми. В бригаде работает офицер латышской армии полковник-лейтенант Кивулитис. У него всегда бодрое настроение. Мы говорим о прошлом и рассуждаем, что нас ждет в будущем. Десятником у нас был русский. Он может назначить на хорошую работу, если ему дать закурить. Я не курю, но иногда нам дают табак, и я его храню, чтобы купить необходимые вещи. За табак можно многое получить. Одно время одна самокрутка стоила 400 грамм хлеба. Многие меняли хлеб на табак и этим довели себя до могилы.

24 ФЕВРАЛЯ. ВТОРНИК. День рождения моей Мирдаини. Вспоминаю ее. Ее брат Янис Паварс находится здесь и считается инвалидом. Сегодня его поместили в стационар, начался понос.

27 и 28 ФЕВРАЛЯ. Заработал третий котел. Хлеба на день - 900 грамм, на завтрак суп - 750 грамм, каша 200 грамм или булочка, обед привозят на работу. Каша - 200 грамм, ужин суп 750 - грамм, каша 300 грамм, кусочек рыбы. Жиров нет совсем.

1 МАРТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Пасха. В лагере день отдыха. Рабочие бригады мылись в бане. Я сходил в гости к Фолкманису Аренду. Он устроился сторожем в камере хранения. Работа легче, чем у нас. Фолкманис очень приятный человек.

2-12 МАРТА. Работаем на распилке дров. Пилим на пару с Межинским. Заработали третий котел.

13 МАРТА. Врач Чапанис дал освобождение от работы. Мне выдали одну треть пачки табака хорошего качества, как заработавшему третий котел. Поместным лагерным ценам его стоимость 100 рублей. Часть табака я выменял наеду, и мы со свояком Янисом Паварсом поели, да еще угостил некоторых.

14 МАРТА 1942 ГОДА, СУББОТА. Это число "14" напоминает нам, что в этот день нас арестовали и сегодня своего рода юбилей - 9 месяцев. Я освобожден от работы, врач Чаманис помог. Я пошел в гости к свояку, отнес ему табачку. Инвалидов очень много. Несколько больших бараков. Евреи

почти все инвалиды, только молодые кое-как выходят на работу. Рядом со мной на нарах лежит молодой еврей Г лик. Евреев здесь трое. Они из одной семьи — отец и два сына. Но работает лишь один сын, а отец и второй сын лежат в стационаре. Молодой Глик сегодня украл у меня ужин. Я получил свой ужин я ушел на медкомиссию, а соседа попросил посторожить. Думал - приду, поем. В бараке темно. Кому нужен свет, зажигает лучину. Когда я пришел и узнал, кто, используя темноту, съел мой ужин, я Глика поколотил, что еще я мог сделать. И другие мне помогли, потому что воров в лагере били.

15 МАРТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Во всех бригадах день отдыха. Начальник лагеря - чекист Лебедев. Молодой, но более юга менее честный человек. Его жена Марчукова - на должности начальника хозяйственной части. Противная женщина, ругается, как непрерывно звучащий звонок¹. Сегодня противная погода, приятно быть в бараке. Умирает от туберкулеза Паулис Калниньш из дома "Лиелъяни" в Внесите.

16-19 МАРТА. Иду работать на биржу², пилить дрова. Считаюсь бригадиром пятой бригады. Мой напарник Янис Канепайс. Колем дрова,

19 МАРТА, ЧЕТВЕРГ. Заболел поносом, при истощении организма это противная болезнь. Авитаминозный понос - не хватает витаминов. Люди, от этой болезни здесь мрут. Врач Чаманис пришел ко мне в барак и спрашивает, что со иной. Внимательный врач, спаситель многих заключенных. Можно сказать, что другого такого хорошего и внимательного врача в Вятлаге нет, рядом с ним можно еще поставить фельдшера Лалиньша.

20 МАРТА, ПЯТНИЦА. Освобождение от работ. Мне выдали 500 грамм сахарного песку, как заработавшему третий котел. За ISO грамм купил теплую рубашку. Многие начинают получать письма от своих жен, высланных в Сибирь. Один еврей своей жене написал: "Ты обо мне не беспокойся и не думай, что я пропаду, я пропасть никак не могу. Меня охраняют и два раза в день пересчитывают. Видишь, в каком я надежном месте.

20-21 МАРТА. Выхожу опять на работу. Бригады на биржу выходят без охраны. Есть оцепление, но охрана с собаками заключенных только проверяет. Бригады ведет на работу бригадир, по наряду. Так работаем до 4 часов. Нашу работу принимает десятник, русский заключенный. Если ему дать закурить, он работу принимает хорошо, и люди в бригаде получают больше хлебушка. Для угощения десятника я всегда держу папиросы.

23 МАРТА, Чудесное утро. По пути на работу я заболел. В левом боку появилась сильная боль. От этого упал на дорогу и лежал на снегу около часа, потом потихоньку дошел до рабочего места. Десятник обо мне сообщил начальнику лагпункта, и меня с охранником отправили в амбулаторию.

Температура 37,5. Врач Чаманис освободил меня на два дня. Боль прошла. Сегодня день ангела у Мирдзы. Молю Бога за нее.

25 МАРТА. Умер Лаэдовский, крестьянин из Нереты, командир роты Екабпилского полка айзсаргов¹.

27 МАРТА, ПЯТНИЦА, У русского заключенного, что работал на распиловке дров, я купил за 25 рублей 2 килограмма хорошей пшеничной муки. Раньше он работал возчиком. Долго на бирже он не работал, его перевели на легкую работу, так как лагерное начальство для русских, если они не были "политическими", давали хорошие места. Для латышей и эстонцев хорошей работы не давали. "Теплые места" получали лишь те, кто пошел в услужение к уполномоченному, или могли дать взятку начальству² деньгами и одеждой³. ЕкабпилскиЙ торговец Ландманис с первого дня работал во втором отделе лагеря (отдел проверки заключенных). В конторе с первых же дней работали Дардзаяс и Ауструмс. Дордзана все же увезли из лагеря в где он никто не знает. Шли разговоры, что он в 1919 году воевал с красными, а за это его в пятом лагпункте Вятлага расстреляли⁴. Часть заключенных увезли неизвестно куда. Потом оказалось, что их расстреляли. Место расстрела показали латышу Солгу, так как он работал в пятом лагпункте. Ужин мне обещал принести Пауль Штейнерт — Курземниекс, так как я болею, но когда он получал у окошка ужин, одна заключенная женщина вырвала котелок и убежала. Пропал мой суп и котелок. Вечером за 400 грамм хлеба я купил новый котелок.

31 МАРТА, ВТОРНИК. Умирает Динга.

2 и 3 АПРЕЛЯ - по старым обычаям эти дни отмечаемые. Зеленый Четверг и Страстная Пятница. Как и все латыши, я в молитвах. Вместе с Иисусом Христом, в его страданиях и смерти. Католический священник Пуданс⁵ читает молитву Страстной Пятницы и принимает исповедь. Молитву читает на латинском языке. Ему прислуживают Упёниекс, Веперс и Бутане.

5 АПРЕЛЯ. Пасха!⁶ Христос воскрес! А наша жизнь идет как по Голгофе. Кто будет крепок в вере, эту дорогу на Голгофу выдержит. Замечаю, что с приближением к смерти, люди приближаются к вере. Молятся и признают Бога. Особенно страстно молятся евреи. Они по утрам и вечерам надевают талеры (талесы?) и громко молятся. Особенно в инвалидных бараках. Они

собираются там по вечерам и читают молитвы очень громко, так, что слышно на улице в зоне.

6-15 АПРЕЛЯ. Работаю на первой подкомандировке. На бирже пилю дрова.

13-15 АПРЕЛЯ. Солнечно. Пришла весна. Этот лагерь в горелом лесу. Бараки старые и маленькие. Неуютно.

15 АПРЕЛЯ, СРЕДА. Медкомиссия. Меня назначают в бригаду нерабочей слабосилки. Опять стал немощным.

16 АПРЕЛЯ. Умирает Виксна Рудольф. Молодой человек. В большинстве случаев заключенные умирают от поноса - противная болезнь. Если кто заболеет, мало шансов остаться в живых. Питание без овощей. Только мука или крупа на воде. Нет витаминов, из-за этого люди подвержены смерти. Озолнньш из Екабпилс считается инвалидом. Настроение бодрое, и выглядит хорошо.

19 АПРЕЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Умирает Лодзиньш из Сунаксте. Так, один за другим, люди из моего уезда уходят "отдыхать" в Вятлаговские леса. Ядовитый зуб НКВД съедает государственных мужей маленького народа на берегу родного Балтийского моря.

21 АПРЕЛЯ. Пел жаворонок. Приятные воспоминания навевает эта песнь. Погода теплая, а положение наших заключенных с каждым днем безнадежнее. Исчезают силы и приходят болезни.

22 АПРЕЛЯ, СРЕДА. На крыше барака грачики¹. И правда, пришла весна. Кто-то эту долину смерти преодолеет, но для большинства эта весна уже последняя в жизни.

23 АПРЕЛЯ. Во сне видел Мирдзу. С утра молился Богу.

24 АПРЕЛЯ. Чувствую, что температура. Дают лекарство, но легче не становится.

25 АПРЕЛЯ, СУББОТА. Моя болезнь принимает злой оборот. Понос с кровью. Очень плохой признак. Есть не могу. После еды становится хуже. Сушу хлеб на сухари.

26 АПРЕЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. За ночь выжал снежок, а днем солнышко. Меня назначили в стационар. С утра в бараке обыск. Отняли ножичек. Руководство НКВД ужасно боится "острого".

27 АПРЕЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Приходил ко мне свояк Янис Паварс. Поговорили. Питание получаю в третьем стационаре, а сплю в слабосилке. Понос прошел. Чувствую себя лучше. Хлеба дают 600 грамм в день. Я сушу сухари и запиваю чаем. Мучную болтушку не ем. Отдаю соседу, у которого нет поноса.

28 и 29 АПРЕЛЯ. Оба дня прошли на нарах. Чувствую себя хорошо. Свояк взялся выполнять обязанности санитара. Теперь он сыт, не истощен, только цвет лица бледный и вид усталый.²

30 АПРЕЛЯ. Перехожу спать в стационар. Могу отдохнуть. Чувствую себя хорошо. Питание не важное, но мне хватает.

1 МАЯ. Обыск. Сегодня еды дают больше. В обед дают сладкое, но ужин для праздничного дня совсем простой.

2 МАЯ, СУББОТА. В управлении лагпункта изменения. Нарядчиком стал Ладманис, торговец из Екабпилса.

4 МАЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Врач Гришанс проверяет у всех в стационаре здоровье. У этого врача среди заключенных недобрая слава.

5 МАЯ Дождь. Смяк Янис подкармливает меня кашей. Ему нельзя, начался понос. Я объелся, съев двойную порцию каши.

6 МАЯ, Снег выпал, потом растаял, на улице слякоть. В стационаре сменились врачи. Гришине будет теперь амбулаторным врачом, а в стационар пришел пожилой врач Новиков. У свояка Яниса болезнь прогрессирует, его переводят в стационар для поносников. Температура 38,0.

7 МАЯ. Опять снег. На обед клецки с подсолнечным маслом. Редкость. Вкусно.

8 МАЯ. Умирает Янне Грнгулнс из Екабпилса я Багодис из Дагавпилс. Янис Григулис был Екабпилским полковым адъютантом. Жаль удалого командира.

9 МАЯ, СУББОТА. Приятно лежать в стационаре, но мешает бессилие. Рядом лежит ветврач Лаздиньш.

10 МАЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Главврач медпункта меня выписала из стационара в бригаду нерабочей слабосилки. Надо по мере сил помогать в хозяйственных работах. Делает, кто сколько может. Только барак плохой, много клопов, так что ночью не уснуть. Некоторые шьют мешки из простыней, залезают туда я засыпают.

11-12 МАЯ. Легкая работа на территория лагеря. Подметали дорожки.

13 МАЯ. Чистим туалеты. Спецодежду не выдавали. Стараемся не замазаться.

14 МАЯ. Чистил туалеты и возил трупы. Из каплиги (маленькая будка за зоной) трупы надо нести к дороге и класть в большой ящик. Один труп несем вчетвером, хоть у трупа ничего нет, кроме обтянутых кожей костей. Нам это тяжело и мы сами похожи на этих трупов. В этих ящиках трупы повезут хоронить в седьмой лагпункт. Трупы хоронят в голом виде, к руке привязывают бирку. На ней фамилия, имя и отчество, номер дела по формуляру и число, когда умер. На последнее место отдыха везут латышей и эстонцев, павших жертвами на этой земле насилия. У кого были золотые зубы, их в стационаре тут же вырывали. Если этого не успевали сделать, то возчик трупов эту обработку производил сам. Рассказывали, что Грундманис из Сунакстеумер и этом месяце.

15 МАЯ, ПЯТНИЦА. Вшестером вытаскивали воду из колодца для кухни. За воду на кухне давали лишний ковшик супа. Это число помню, когда после

прихода к власти умного вождя началось процветание Латвии. Теперь за свой труд и добрые дела, мы должны терпеть эту власть и мучаться.

16 МАЯ, СУББОТА. Дм парикмахерской готовим дрова, в другие дни делаем туже работу, сколько можем. Считаемся нерабочей слабосилкой.

20 МАЯ, СРЕДА. Врачебная комиссия. Меня оставляют в слабосилке. Я сегодня черпаю воду для кухни. Со мной работает Большесильский с сыном.

25 МАЯ. Троица. С утра велят идти выносить трупы. Большая смертность. Каждый день умирает не меньше чем 10 человек. Возчик трупов латыш. Нерабочую слабосилку на эту работу отправляли несколько дней подряд, пока не назначили других для этой работы. Врачи начали возражать, что больные люди не в состояний носить трупы, для этой работы нужна специальная одежда. После этого назначили специальную бригаду.

27 МАЯ, СРЕДА. "Слабосилку" перевели в другой барак. Чище. Нет клопов. Теперь по ночам спокойно засыпаем. Я сплю рядом с Швиркстом Андреем. Делаем "скабпутру"¹ и едим ее дополнительно к пайке. Достали в бане деревянное ведро: кипятили воду, наливали в ведро, добавляли мучной болтушки, которую нам давали. Третьим компаньоном в изготовлении "скабпутры" стал Пааулиньш из Екабпилса. Так мы все трое вместе и держались.

6 ИЮНЯ 1942 г. СУББОТА. Большинство больных отправляют в лес собирать дощечки для бочек, которые мы заготовили зимой.

7 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Рано утром со Швиркстом поели с хлебом "скабпутры", потом получили завтрак и до обеда лежали на солнышке. В обед выдали 10 грамм сахара. Если появился сахар, то выдадут задолженность за предыдущие дни.

8 ИЮНЯ. Начальник лагпункта приглашает больных выйти на один день на хозяйственные работы, тогда выдаст дневную норму хлеба - 800 грамм. Многие отозвались на эту удочку, но для чекиста это был улов. Выйдут, могут работать, зачем их держать в стационаре, пусть выходят на работу и зарабатывают паек. Так люди потеряли возможность дать отдых истощенному организму.

9 ИЮНЯ. В 2 часа 30 минут после обеда умер Мержинский.

11 ИЮЛЯ. Опять ходили в лес за дощечками для бочек. В среднем принесли по 4 дощечки. Начальнику лагпункта показалось мало, и он уменьшил всем норму хлеба на 200 грамм.

12 ИЮНЯ. С утра 42 человека снова отправились за дощечками в лес. Я отнес сахару свояку Янику. Получено известие, где находятся высланные из Екабпилского уезда жены². Я тоже писал в справочное бюро, но ответа не было. Видно Мирдза в Латвии, а не на этой земле ужасов.

13 ИЮНЯ, СУББОТА. Вместе с Павулиньшем ремонтируем забор. Работа не тяжелая. Чистим дорогу вдоль забора и проверяем жердочки в заборе, которые надо заменить. Ломаные жердочки показываем охраннику. Сами себе клетку делаем. Сходил к свояку Янису, очень ослаб, мало надежды на выздоровление.

14 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Прошел год, как расстался со свободой и Мирдзой. Где ты, дорогой друг жизни? Суждено ли мне пройти через эту долину смерти, или навеки остаться в лесах Вятлага? В лагере выходной день, но всех способных передвигаться отправляют в лес за дощечками для бочек. При лагпункте есть цех "ширпотреба" - столярная мастерская и бочарня. Руководит этим цехом Аплоциньш из Лиепаи.

15 ИЮНЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Скорбный день. В 2 часа после обеда умер мой свояк Янис Паварс. С утра зашел к нему, а он засунул голову под одеяло и говорит, что ему холодно, хотя в помещении было очень тепло.

Погода стояла теплая и светило солнце. Было видно, что ангел смерти стоит уже около него. Ему делают укол камфары, но это продлевает жизнь лишь на несколько минут, Я пощупал ноги, они уже мертвые и совсем холодные. Вот так медленно угас Яняс Паварс - крестьянин хорошего хозяйства

Стрелниекс Маззалвенской волости. В этот день умирает хороший мой Знакомый католический священник из Йлукете Язен Пуданс¹.

16 ИЮНЯ. Банный день. Умер Рошанс из Сунаксте².

17 ИЮНЯ. Свояка ЯнВса Паварса везут в 7-ой лагпункт, где похоронят в общей могиле. Сделали секцию, Оказалось, что его сердце заизвестковалось из-за того, что раньше он чрезмерно употреблял алкоголь, и ткани были повреждены. Кишки от авитаминозного поноса были в одних дырках. Так мой свояк остался здесь навсегда. Никто не подойдет к его могиле, если только ели шумом своих веток расскажут тем, кто придет сюда о том ужасе, который им пришлось увидеть. Кладбище вблизи вырубки, среди пней. Ямы для трупов копает целая бригада, поскольку смертность так велика, что иначе не справиться. Наполняют трупами вырытую яму, а сверху заравнивают землей. Вначале устанавливали дощечки с надписями захороненных, а позже и этого делать не стали. Сегодня комиссия. Меня оставили в доме отдыха (так мы говорим, если оставляли в нерабочей слабосилке). С утра съел хлеб с кусочком черного перца, так как сегодня у меня именины (день Ангела)³. Было вкусно.

18 ИЮНЯ, ЧЕТВЕРГ. Умирает строительный техник (инженер) Екабпилского уезда Янис Витис. В бараке после комиссии перемещение

людей. Я должен благодарить старшего врача, она в который раз продлевает мое пребывание в "доме отдыха".

19 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА. Хорошо отдыхать, когда не надо идти на биржу пилить дрова. У меня отекают ноги и сердечная слабость. Мы вместе с Павулиньшем и Швиркстом. Иногда выходим на легкие работы, когда выгоняют. Сами не просимся. Днем иногда загораем. Это поддержка для нашего слабого тела. Пока кормят для этого голодного времени хорошо, только суп - это мучная болтушка на воде, и редко - крупа. Порой совсем нет соли, тогда еще хуже. У меня появился аппетит, только есть эту теплую болтушку, которую называют супом, трудно. Ходят слухи, что нас перевезут в другой лагерь.

22 ИЮНЯ. На кухне выдали по две булочки в 70 грамм. Это дополнительная еда, так как нас готовят к работе на бирже по распиловке дров.

23 ИЮНЯ. По старой памяти - день Лито (перед Яловым днем, по-русски - Иван Купала). Мы, "отдыхающие", вспоминаем этот праздник и говорим, как счастливы могли бы быть, будь мы на воле, это ведь традиционный латышский праздник, когда в дом приносили цветы, ветки берез, вили венки и пели песни у костра.

24 ИЮНЯ, СРЕДА. Янов день. Нас гонят в лес за дощечками для бочек, сегодня сходили два раза. Чекисты знают, что для латышей и эстонцев это праздник, поэтому не дают нам отдыхать. Говорят, что в Ленинграде голод. Блокада.

25 ИЮНЯ. Умер Янис Томанс.

1942 ГОД. 26 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА. Умер Эдгар Бруннер - начальник Саукского отделения айзсаргов и хозяин усадьбы Эрминани. С утра пришел дежурный и сказал, чтобы я сходил в барак инвалидов, Брунер хочет меня видеть. Когда пришли, он был уже без сил. Говорил и порой бредил. Я пошел в стационар и сказал врачу, что есть тяжелый больной. Когда его несли, он был без сознания. Камфорная инъекция не помогла, и в 11 часов утра он закрыл глаза навсегда.

27 ИЮНЯ, СУББОТА. Обыск. Начальство боится, что слабые умирающие люди сделают какое-нибудь оружие и их застрелят. Проверяют даже каждую бумажку, не написано ли что в ней. А я все же веду дневник на маленьких клочках бумаги, которые храню в маленьком ящичке для табака. Они смотрят: табак и курительная бумага. Так я обманывал этих "кайских дундуков", которые из местных пожилых мужчин нанимались на эту работу. Священник Кангарс¹ принес мне чистое белье, так как в лагере одежду не давали. Позже, в следующие годы, лагерь выдавал одежду и обувь.

28 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Дали грибной суп, очень вкусный. У кого понос, помучились только от этого супа.

29 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА. Петров день. Я вспоминаю своего брата, двоюродного брата и отца Мирдзини. Молюсь за них, и молю о помощи дать мне силы перенести все эти земные мучения.

30 ИЮНЯ. За хозяйственные работы получил немного табака – семь папирос. Летний месяц кончился. Он унес много жертв. В этом месяце умер Иосиф Кан, екабпилский торговец. Странно, что Ландманис тоже торговец и магазины у них с Каном были на одной улице, напротив друг друга. Ладманис, как нарядчик, мог Кану помочь, но он ничего не сделал. Кан сердился на него, звал слугой чекистов. Кан был крупный полный человек, как и положено торговцу, а когда заболел — высох до неузнаваемости.

В июне умер заведующий Усинъской основной школы Карлис Бутане.

1 ИЮЛЯ, СРЕДА. Из седьмого лагпункта прибыла большая комиссия, пересматривала рабочие бригады.

2 ИЮЛЯ. Местные врачи осматривали больных. Я по-прежнему остаюсь в "доме отдыха". Умер Штейнберг, директор колбасной фабрики в Тукумсе.

3 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА. Жаркий день. Загорали. Я со Швиркстом делаем "скабпутру", в жаркое время она хорошо утоляет жажду.

4 ИЮЛЯ, СУББОТА, В стационар помещают владельца Болдинского курорта (там источники) Грунде Екаба. Он находился в нерабочей слабосилке, но недавняя комиссия выписала его в рабочую бригаду. На распиловке дров он проработал один год, а вечером того же дня поднялась температура и появилась сердечная слабость, так что его привел в стационар Грунде, очень приятный человек. Перевозчик трупов привез мне из седьмого лагпункта письмо от Узана Альберта. Он пишет, что умер Пуриньш из Засы.

5 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. В лагере выходной день. С утра обыск, потом ходили за дощечками для бочек. Курильщикам выдали табак. Меня тоже посчитали курильщиком. Табак здесь в цене. За одну папиросу можно выменять до 400 грамм хлеба.

6 ИЮЛЯ. Дождь. Хорошо лежать на нарах, но начальник лагпункта нас выгоняет чинить забор. Промокли под сильным дождем, а высушить одежду негде.

7 ИЮЛЯ, ВТОРНИК. Доктор Лев дала отдых всем из нерабочей слабосилии, в связи с дождливой погодой. Начальник лагпункта противился этому решению, но врач настояла на своем, ведь она должна лечить этих людей. До 10 июля погода стоит холодная и дождливая. Идут слухи, что у нас есть надежда на освобождение. Завхозом лагпункта работает латыш Лацитис. На нас кричит и ругается. А мог бы помочь. Обещал, что если выкопаем колодец, даст папиросы, но не дал, а пожаловался начальству, что копальщики - лодыри. Умирающих от голода людей, так обмануть! А сам за счетпродуктов, предназначенных для заключенных, объелся. Зимой ходил в коричневом полушубке и радовался, что может хорошо служить коммунистам. В лагере не хватает соли. Пищу дают чуть подсоленную, или совсем несоленую. Ложечка соли стоит 10 рублей.

13 ИЮЛЯ, 1942 ГОДА, ПОНЕДЕЛЬНИК. Год, как нас привезли в седьмой лагпункт Вятлага. Из привезенных сюда, уже многие отдыхают в лесной местности Вятлага. Часть лежит в стационарах и смерть витает вокруг них. Мало людей, сохранивших силы, только те, кто занимают должности и физически не работают. Но эти люди большей частью продались чекистам - они их доносчики, которые, как Иуда, предают своих земляков. Мы с Андреем Швиркстом спим в коридоре, так как в бараке много клопов.

14 ИЮЛЯ. ВТОРНИК. Умирает Янгергс и Мариус Гайлитис. Оба жили надеждой, что вырвутся из этих уз, но коммунистическое Жало оказалось смертельным. От барака до ворот лагпункта Янсберга с цветами провожают его бьюший подчиненный Валайнис Язеп и Будлевская. Их тела без единого клочка одежды увезли в ящике на хилой лошадке в седьмой лагпункт. Там их сбросили в неполную яму, чуть-чуть присыпали землей и сравняли. Таким ужасным способом кладут в лоно земли уважаемых в народе эстонцев и латышей. Литовца пока в Вятлаге не встретил ни одного.

15 ИЮЛЯ, СРЕДА. Мы с Павулиньшем чиним забор. Забор старый, жердочки сгнили. Сверху протянуто несколько рядов колючей проволоки, а на сторожевых вышках охранники следят, чтобы никто к забору не подходил. Мыс Павулиньшем работаем потихоньку, говорим о юности и о том, как мы познакомились со своими женами.

16 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Врачебная комиссия. Меня выписывают в 10-юбригаду, которая работает в совхозе. Неплохо. На прополке поели свекольных и капустных листьев. Если назначат работать на сене, поедим земляники. Наследующий день пололи редьку, потом сгребали сено. Я наелся малины. Собрал и для Павулиньша я Шваркстона, так как они по-прежнему в "доме отдыха".

19 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Часть бригады назначают на распиловку дров, и я в их числе. Работа, для меня, не из легких.

21 Я 22 ИЮЛЯ. Пилим дрова.

23 ИЮЛЯ. Выгребаем сено из низких мест у речки. Я нашел землянику и много черной смородины. Наелся. В последующие дни тоже работаем на сене. Охраннику дали помощницу — молодую комсомолку, русскую. Неприятная девчонка, без конца кричит и не дает собирать ягоды.

30 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Заболел. Простудился, промочив ноги в низких местах. На три дня освобождают от работы,

2 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Снова работаю. Прополка. Некоторые взяли с собой редьку и картошку, но у ворот сам начальник лагпункта обыскал. У кого нашли овощи, посадили в карцер, в зону не пустили. В следующие дни продолжается работа на огороде. Работаем до 12 августа, и меня перечисляют в четвертую бригаду на распиловку дров. Сначала работали вместе с Чариньшем из Нереты, но он сказал, что хочет заработать на третий котел, а я ослаб и не смогу эту норму выполнять. Стали работать отдельно. Он заработал третий

котел, но скоро попал в стационар. Я потихоньку вырабатывал первый и второй котел и сохранил силы¹.

16 и 17 АВГУСТА. Комиссия проверила все стационары и рабочие бригады. Бригады укомплектовали заново.

18 АВГУСТА, ВТОРНИК. Нарядчик Ландманис нас обоих с Павулиньшем пригласил переписать списки новых бригад. Ландманис с кухни принес нам дополнительно по котелку супа. С утра, поев, легли спать. Отдохнули.

19 АВГУСТА. Павулиньш получил письмо от жены, которая находится в ссылке в Сибири. Большая радость для него. Я про свою жену ничего не знаю. Милый друг, где ты? Жалость и тоска. Написал письмо Альберту Узансу в 7-йлагпункт и переслал с возчиком хлеба.

25 АВГУСТА, ВТОРНИК. На первом лагпункте меняют начальника. Я работаю с Берзиньшем из Зилан, пилим дрова. Здоровье мое улучшается. Я смог выработать шесть кубических метров и получил третий котел. Так я несколько дней подряд вырабатываю третий котел, но впредь этого делать не буду, потому что дополнительный хлеб и суп не стоят тех затраченных сил, которые надо приложить.

28 АВГУСТА, ПЯТНИЦА. Яунзене получила газету "Циня"². В ней написано, как трудно живется тем, кто остался в Латвии, и сколь счастливы те, кто находится здесь на советской земле.

31 АВГУСТА, ПОНЕДЕЛЬНИК. Шел ливень, на бирже промокли. В бане работает мой знакомый, русский из Маззалве, Новиков. Он взял мою одежду и за ночь в бане высушил.

1 СЕНТЯБРЯ, ВТОРНИК. Лето ушло, ничего мне не дало. Смертность с каждым днем растет. Началась осень. Сегодня выходной день. С утра обыск. После обеда идем в лес за дощечками. Свободного времени даже в выходной не дают, лишь бы побольше "высосать" из этих изможденных людей. Ночью был заморозок. Становится прохладно. Надо искать теплую одежду и белье. На стекле вывешена газета на русском языке. В ней говорится о том, что Краевая Армия 13 августа перешла в наступление, прорвала фронт и в некоторых местах продвинулась на 50 километров. Некоторых русских из лагеря освобождают, но не политических.

До 9 сентября работаю на бирже, на распиловке дров. Погода пока ясная и теплая.

9 СЕНТЯБРЯ. Этап в 7-й лагпункт. Туда назначают работоспособных. И я назначен. Работаем на распиловке дров и загрузке вагонов. Работа тяжелая, силы начинают таять. Бригадиром назначен Янис Озолиньш из волости Петервиски. Он верующий, и все же одного латыша ударил по зубам, когда тот

ему стал перечить. Ночью из зоны сбежали три человека. Нашу бригаду из-за этого сделали режимной. Сначала было хорошо, так как по ночам не гнали на работу, но после этого случая нас погнали на погрузку вагонов. В бригаде много воров.

Рита Яунзене работает в стационаре санитаркой. Помогает мне, дает свои талоны на продукты. Она пока под крышей и в тепле. По виду красивая и видная девушка. Узанс Альберт по-прежнему работает в хлебопекарне. Иногда дает мне кусок хлеба с солью. Большое подспорье.

12 СЕНТЯБРЯ, СУББОТА. В 21 час умирает "сокол" из Селпилс Стрелниекс Эрнест. Отзывчивый человек. Он в рабочих бригадах мало работал, считался инвалидом из-за ноги. В лагере помогал всем, кто нуждался в помощи. Мне отдал теплое пальто и носки, когда настала прохладная погода, когда я должен был выходить на работу. Работаем на бирже. Пилим дрова и загружаем в вагоны.

20 СЕНТЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. День отдыха. Риточка Яунзене дала мне свои талоны на питание. Я поел хорошо. После обеда погрузка вагонов.

СЕНТЯБРЯ, СУББОТА. Канепайс и Заулс ушли работать во второйлагпункт кузнецами. Позже мне сказали, что Канепайс там умер.

СЕНТЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Бригада работает на бирже. Отдыхать дают мало. Рядом на нарах спит Яунземе. Он отзывчивый человек. По специальности мельник, рассказывает мне об этой работе. В лагере получил новые полуботинки и телогрейку.

30 СЕНТЯБРЯ, СРЕДА. На тачках возим дрова к железной дороге. Ура, снег! Первый снег выпал 22 сентября.

1 ОКТЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ. Выходной день и инвентаризация. Рита Яунзене снова отдает мне свои талоны на питание¹, первый котел, но мне налили два ковшика супа.

2 ОКТЯБРЯ. Дождь. Гоним дрова на тачках к вагону и загружаем их. В обед привезли порции больше, чем обычно, почувствовали, что хоть вообще обедали.

3 ОКТЯБРЯ, СУББОТА. Та же самая работа. Выдали табак. Я получил 1/3пачки черного табаку.

4 ОКТЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ: С утра ясно. Но позднее пошел дождь. Узанс (работает на хлебопекарне) отдал мне свой талон на ужин. Эти дополнительные порции драгоценны при выполнении тяжкого труда. Узанс не забывает своих старых знакомых. Иногда дает талоны, иногда кусочек хлеба.

5-7 ОКТЯБРЯ. Идет дождь, Живу в бараке среди уголовных воров. Работа тяжелая, но силы пока есть. Слабое питание. Я отдал Фолкманису кожаные перчатки Мирдзы, чтобы он мог в зоне за них купить еды. Фолкманис считается инвалидом, и на работу его не гонят.

7-8 ОКТЯБРЯ. Настали морозы. Выпал снег. Рита Яунзене вместе со всеми работает на бирже, пилит дрова и загружает в вагоны. Комиссия решила, что такая сильная женщина не может работать в стационаре и должна идти на общие работы в бригаду. Жаль мне ее. Когда она работала в стационаре, она была сыта, и мне помогала много раз.

Бригадир Озолнньш ударил моего напарника Эрнеста Яунземса по голове за то, что, будучи дежурным по бараку с Олиньшем, они не уберегли вещи от воров. У многих украдены лучшие вещи из одежды. Воры-уголовники остаются днем в бараке. Пока бригады на бирже, они проверяют постели и чемоданы. За кожаные перчатки Мирдзины я получил 10 талонов и 3 пайки хлеба. Один талон - это дневная норма первого котла, то есть две порции супа по 500 грамм и 200 грамм каши. Одна пайка для первого стола - 400 грамм хлеба. В лагпункте объявление, кто знает столярные работы, может записаться. Отобрали некоторых и послали в другой лагерь на десять дней. Уехали: я, Олиньщ, Вилнитис и Митенберг.

18 ОКТЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Загружаем вагоны дровами. Места загрузки недалеко от 7-го лагпункта, а железнодорожная насыпь вблизи 3-его лагпункта. Один вагон не был закреплен, стал катиться с торы и на большой скорости врезался в ветку 3-его лагпункта. По этой ветке происходит движение железнодорожных составов. Об этом деле завели большое расследование, якобы мы нарочно это сделали.

Бывшей полицейский Стуритис украл ложку. За это его наказали поркой. Решение суда было следующее: если Стуритис сам снимет штаны, то будет 15 ударов, но если сам откажется, то ему снимут штаны и будет 25 ударов. Так как Стуритис сам снять штаны отказался, его наградили 25-ю ударами.

В лагере большое воровство. Уголовников распределили по баракам среди эстонцев и латышей. Они воруют вещи с разрешения начальства. Они имеют много преимуществ по сравнению с нами.

22 ОКТЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ. Меня обокрали. Среди ценных вещей украли кошелек, подаренный мне крестной.

23 ОКТЯБРЯ. Наша режимная бригада грузит по ночам вагоны. Работа тяжелая, приходится грузить и бревна. Отдыхать не дают. Дни и ночи проходят в работе, и если питание теперь удовлетворительное, то отдыха нет совсем, и силы снова начинают иссякать. Были случаи, когда на погрузке вагонов работали по двое суток подряд.

31 ОКТЯБРЯ, СУББОТА. Бригадир Озалиньш собирает отдельно латышей из бригады и читает молитву праздника укрепления веры. Молит милости у Бога за всех умерших здесь.

1 НОЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Бригадир Озалиньш заболел. Меня назначил своим заместителем. На загрузку вагонов мы вышли в 4 часа утра и начали загружать бревна. На полчаса запоздали с погрузкой, не закончили вовремя. За это русский прораб хотел меня поместить в изолятор (карцер), но начальник лагпункта не дал на это своего согласия. Все же за этот случай многим

уменьшили норму питания. Дни тяжелые, отдыха не дают, а работаем днем и ночью.

3 НОЯБРЯ, ВТОРНИК. Комиссия. Меня призвали работоспособным на 50 %, это значит, что я могу выполнить лишь половину нормы.

5 НОЯБРЯ. Подняли рано на загрузку вагонов, из 19 человек на работу вышло только 8. Остальные спрятались в бараках и их не нашли. Питание стало хуже. Нам выдали валенки, ноги будут теплые. Рита Яунземе заболела тифом.

15 НОЯБРЯ, СРЕДА. Работали 24 часа. Очень устали. Мрачные протекают дни. V меня день рождения, мне исполнилось 35 лет. Все желают мне счастья. Я угощаю табаком, полученным за работу.

16 НОЯБРЯ. Получил зарплату 23 рубля.

17 НОЯБРЯ ВТОРНИК. Бригада загрузила 38 вагонов дров. Вечером иду в амбулаторию к доктору Чаманису, он освобождает меня от работы на завтра и выписывает питание стационара на 2 недели. Я счастлив тем, что могу выспаться, так как действительно страшно устал.

18 НОЯБРЯ, СРЕДА¹. Много приятных воспоминаний о прошлом. Молю Бога о Мирдзине и родных. Съел 1,3 килограмма хлеба и норму трех талонов, живот полон, а есть все равно хочется. Так я отметил 18 ноября², считаю, что неплохо.

19-22 НОЯБРЯ. Бригаду присоединили к бригаде русских уголовников. Политических нет, только воры и бандиты. Это было ненадолго, так как бригадир Озолиньш выздоровел, и наша бригада снова стала работать самостоятельно. Из первого лагпункта в 7-ой вернулась группа рабочих - всего 48 человек, среди них Васк и Полис.

22 НОЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. В 1 час ночи вышли грузить дрова. Состав большой, вернулись на рассвете. До обеда дали отдохнуть, а после обеда снова работаем. Я вспоминаю отца. Сегодня исполняется 4 года со дня его смерти. Он не знает, какие муки выносят латыши, попавшие в страшный капкан коммунистов.

23 НОЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Ночью работали. Кто-то в темноте поленом разбил мне голову. Доктор Чаманяс освободил от работы на несколько дней. В бараках установили громкоговорители. Сообщают, что Красная Армия громит немцев под Сталинградом, многие взяты в плен. Я освобожден от работы до 1 декабря. На улице мороз, а мне приятно лежать в бараке. Фолкманис заболел желтухой. Видел во сне дом и Мирдзу. Она в черном платье и белых чулках.

30 НОЯБРЯ. Андреев день. В мыслях желаю счастья Боку Андрею (по-латышски - Андрису) и его родным.

1 ДЕКАБРЯ, ВТОРНИК. Снова выхожу на работу. Мне выдали полупальто.

4 ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА. У меня украли жакет с портмоне. Никогда в лагере так не расстраивался, как сейчас.

11 ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА. Закончилось питание стационара, тяжело, так как заработать могу лишь первый котел. Бессилие.

15 ДЕКАБРЯ. Подвозя к рабочему месту обед, повар на дорогу опрокинул котел. Рабочие подбежали я всю кашу, смешанную с конским навозом съели. Такой голод. Я с каждым днем все больше теряю силы. Латышей осталось в бригаде немного, русские уголовники сидят у костра, а нас не пускают. Даже не могу двигаться, чтоб согреться, так обессилел.

19 ДЕКАБРЯ, СУББОТА, Я заболел. Понос. Освободили от работы. Лежу и вспоминаю Эдуарда Грина, верного друга. Он умер, я желаю, чтобы земля ему была пухом на чужбине.

20 и 21 ДЕКАБРЯ. Мороз. Я освобожден. Получаю второй котел. Иванса и Скрувды сильно избили за воровство. Латыши тоже научились воровать. Идут в инвалидные бараки, где больше евреев и воруют там хорошие веши, которые выносят из зоны, r при загрузке вагонов меняют у железнодорожников на табак или хлеб. Хороший костюм вор отдает за два стакана табака. Вору больше ничего не надо. Выдали зарплату 40 рублей. Я купил у Упитиса две штопальных иглы за 20 рублей.

22 ДЕКАБРЯ, ВТОРНИК. Узанс кормил меня супом - мучная болтушка на воде, а мне вкусно. Был в бане. Мне назначили лечение в стационар, но я поругался с медсестрой и ночевать туда не пошел. Получаю питание по норме стационара.

23 ДЕКАБРЯ. С утра - баня. После бани пошел в стационар .№ 3. Как приятно, когда после тяжелого труда можно отдохнуть на чистых нарах, в тепле. Благодарю Бога, что я еще жив и встречаю Рождество в тепле. Другие будут встречать на морозе, занимаясь тяжелым физическим трудом. Если дневная норма не выполнена, начальство сажает в холодный изолятор. Мучают, как хотят. Я раньше даже не мог вообразить, что на свете существуют такие мучения, а теперь и сам вижу, какие страшные способы применяют в коммунистическом государстве, которое считается государством трудящихся, где человек свободен и не подвержен эксплуатации другим человеком. Лгут и лгут, и сами лгуны понимают, что это не так. Как красиво лгут те, у кого нет никаких моральных основ. Но что им делать, они коммунисты и правду говорить не имеют права, они обязаны лгать.

24 ДЕКАБРЯ, ЧЕТВЕРГ. Завтра Рождество. Уже второе на этой земле. Приближаются Святки, священный вечер. Душой я с Мирдзиней и близкими. День рождения моей матери, ей сегодня исполняется 75 лет. Да береги ее Бог и дай ей спокойную старость. Мой ужин в этот священный вечер составил 300грамм хлеба с водой, и мне было вкусно. Сверху на нарах латыши читают Новый Завет о рождении Христа! "Слава Богу и у людей добрые намерения".

25 ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА. Рождество. Утром молюсь. На завтрак суп из листьев, 600 грамм хлеба - дневная норма, которую съедаю сразу с утра. Святость Бога властвует в мире, только эта земля не знает, что такое вера и святость. Ем хлебушек с солью и думаю о многом. Желаю радостного

рождества родным. Черных (так называют русских заключенных, которые в лагере уже много лет, их одежда и лица черны), которых комиссия признала инвалидами, освободили из лагеря.

В обед дали чашечку жидкого супа и 150 грамм каши, но я все равно счастлив, что могу сегодня не работать. Бог хранит меня, дает силы преодолеть все трудности. Приближается вечер. Заключенные ставят на стол маленькую елочку. Ее значение понимаем только мы, латыши и эстонцы. На верхних нарах снова читают Новый Завет; "Кто верит в Иисуса Христа, будет спасся". Темно. Потом загорелись лампочки. На ужин подали чашку жидкого супа. На ночном небе светят звездочки. В окне вижу Большую Медведицу. Думаю, что одни и те же звезды светят здесь и далеко отсюда, на моей родине, дорогой Латвии. Божья благодать со мной и моей женушкой, братьями, сестрой, у отца Мирдзы и ее приемной матери, у моего крестника я его матери, у моего двоюродного брата и его матери, сестер, у моей крестной. В этот вечер мы вместе в молитвах.

26 ДЕКАБРЯ, СУББОТА. Второе рождество. Молюсь. Днем спал. Обед поздно, порции небольшие. Неполная миска супа и жидкой каши 150 грамм.

27 ДЕКАБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Проснулись рано, молились Богу. Третье рождество. Из стационара выписали семь человек и Микельсона, но потом его оставили. В стационар поступают больные из других лагпунктов и инвалиды II группы. В стационаре постоянно меняются больные, их принимают и выписывают.

25 ДЕКАБРЯ, ВТОРНИК. Вспоминаю крестьянина Артура, это день его рождения. Молю Бога за него и его родных. Меня осматривает врач и пишет историю болезни.

30 ДЕКАБРЯ, СРЕДА. Уборка помещения. Ночью была бессонница. Сегодня светит солнышко, через его лучи посылаю привет Мирдзе.

31 ДЕКАБРЯ, ЧЕТВЕРГ. С утра в стационаре банный день. Дневной паек -600 грамм хлеба выдали после обеда, который сразу с солью и водой съел. Не стал хранить до ужина, так как сказали, что сегодня будет выписка из стационара. Но выписки не было. Встречу Новый год здесь. На ужин, в последний день старого года, дали по кусочку рыбы. На улице завывает ветер. Лежим на нарах рядом с Андреем Микельсоном. Он рассказывает о традиционном блюде при встрече Нового года - печеном карпе. Говорим про обычаи при встрече Нового года и проводах Старого. Засыпая, желаю всем близким счастливого Нового года. Ночью слышу свисток паровоза. Рабочие бригады уходят грузить вагоны дровами. Приходится искать чурки в глубоком снегу. Помню, в прошлом году в это время шли из седьмого лагпункта во второй грузить дрова. Обуви и одежды теплой у большинства не было, многие обморозились. После обморожения у многих подошвы превратились в сплошной водяной пузырь. С тех пор прошел год. Время приближается к 12часам ночи. Слышен фабричный гудок на пятом лагпункте. Желаем друг другу счастья, начался 1943 год.

Глава 3. 1943 год

1 ЯНВАРЯ 1943 ГОДА. С утра все желают друг другу счастья. На завтрак небольшая миска супа из капустных листьев без жиров. Чуть позже дали 600 грамм хлеба. На обед опять суп из листьев и маленькая поварешка в 50 грамм с подливкой из легкого. На ужин тот же жидкий суп. Это питание на праздничный день. Вечером съедаю оставленный кусочек хлеба и выпиваю кружечку черного кофе¹. У кого осталось хоть немного сил, чувствуют себя счастливыми, что находятся в тепле.

2 ЯНВАРЯ, СУББОТА. Ждем большую врачебную комиссию. В стационаре больным сменили нательное и пастельное белье. Старшие врач Кирсанов выписал несколько человек из стационара еще до комиссии. Многие получили письма и посылки. Мне ожидать не от кого, я надеюсь, что моя Мирдза осталась на Родине - в Латвии, и ее условия не такие ужасные. Субботний вечер, и я вспоминаю, как жена по субботам стелила чистую постель а теплой комнате.

3 ЯНВАРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Все без изменений. Говорим о письмах. Один русский заключенный получил письмо из Москвы, где ему пишут, что его 15-летний сын зарабатывает 500 рублей в месяц. Из Красноярского края в свою очередь пишут другим заключенным латышам о том, что один килограмм хлеба стоит 500 рублей, яйцо 20 рублей, литр молока 50 рублей. Такая "счастливая жизнь", как писала газета "Циня".

4 ЯНВАРЯ ПОНЕДЕЛЬНИК. Дневной рацион состоял из 600 грамм хлеба и трех небольших мисок жидкого супа.

5 ЯНВАРЯ. Дневную норму хлеба снизили до 550 грамм.

6 ЯНВАРЯ. День Звезды. Сорок градусов мороза, ясно. Лежу целый день. Врач сказал, что мне скоро на работу.

7 ЯНВАРЯ Секретарь правления Лаженской волости Страус сказал мне, что мой друг Эдуард Грин умер в конце марта 1942 года в 11 лагпункте. Дорогой Друг, пусть тебе спокойно спится здесь.

8 ЯНВАРЯ. Банный день. Бритье. На обед был омлет. Давали по 50 грамм. За все время пребывания в лагере яйца дали первый раз.

9 ЯНВАРЯ, СУББОТА. Пасмурно, умеренный мороз. В суп кладут томатную пасту и грибы. Вечером с Арвидом Страздиньшем² говорили о кулинарных рецептах, В обед снова 50 грамм омлета, а на ужин 50 грамм подливки из кишок. Такого раньше не было.

10 ЯНВАРЯ ВОСКРЕСЕНЬЕ. Дали по ложечке варенья из черной смородины. Вечером с Микельсоном говорили о способах квашения листьев овощей.

11 ЯНВАРЯ. Врач осматривает больных для выписки, но до меня очередь не дошла. Таким образом, еще один день (меня оставляют) в покое. Вечером говорим на разные темы. Я рассказал Стразду и Блакису практические советы по домоводству. Микельсон рассказал свой сон, приснившийся накануне. Прекрасный сов, пусть сбудется!

12 ЯНВАРЯ. День проходит спокойно. Вечером темой для разговора стали разные сорта яблок и устройство декоративных парков.

13 ЯНВАРЯ, СРЕДА. Старший врач Кирсанов меня выписывает на работу с 15 января. Полагаюсь на Бога. Но это не только мои молитвы, обо мне молится и Мирдза, и моя старенькая мать¹.

14 ЯНВАРЯ. На улице мороз 45 градусов. Я во второй бригаде, Бригадир Курпниекс.

15 и 16 ЯНВАРЯ. Пилим дрова и грузим вагоны. Сильный мороз от 40 до 48 градусов. Бог поможет выдержать.

17 ЯНВАРЯ. Работа на погрузке вагонов продолжалась 24 часа. Из-за Полиса один русский заключенный ударил меня по спине, и ударил тоже. Нас разнял десятник, драку мы закончили.

18 ЯНВАРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. После вчерашней работы дали день отдыха. Я спал до обеда. Получил третий котел. Хлеба 800 грамм.

19 и 20 ЯНВАРЯ. Пилили дрова и выносили к железной дороге. Ночью грузила другая бригада. Один эстонец сильно обморозился.

21 ЯНВАРЯ, ЧЕТВЕРГ. Меня перевели в третью железнодорожную бригаду. Бригадир Сердков. Перейти помог дежурный станции Крустпадс. Пурлньш. Работа среди латышей. Получил зарплату 37 рублей 70 копеек. С едой трудно. Хлеба дают 600 грамм. Идем искать в отбросах кухни остатки желудков. Мы находим оболочку от желудков, моем ее, варим в котелке и пьем воду, в которой она варилась.

22 ЯНВАРЯ. По железной дороге на тележке везем шпалы. Работа не тяжелая. Вместе со мной Мазурс и Приживайтис. От ночной работы мы теперь освобождены. В бараках много воровства. Врач Чаманис прописывает мне дополнительную цинготную порцию, мне дают проращенную рожь.

23 ЯНВАРЯ, СУББОТА, Врачебная комиссия была в бане. Меня признали здоровым на 100 процентов. В железнодорожной бригаде работать можно, но работы много и я должен выполнять план не на Половину, а полностью.

24-29 ЯНВАРЯ. Работа на железной дороге. Стоит небольшой мороз. У нас очень хороший бригадир, защищает рабочих.

30 ЯНВАРЯ. Погода хорошая, но у меня несчастливый день. Перевели обратно в режимную 22 бригаду. Я был у нарядчика, он сказал, что это распоряжение уполномоченного. Кто-то на меня подал ложный донос о том,

что я собираюсь бежать и поэтому должен находиться в режимной бригаде, которую усиленно охраняют. Фолкманис Аренд тоже освобожден от работ в камере хранения и отправлен на биржу пилить дрова. Через три дня работы на бирже он обессилел и был помешен в стационар.

1 ФЕВРАЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Я обессилел. Сердечная слабость. Ноги опухли. Вечером пошел к врачу Чаманису, он освободил меня от работ.

2 ФЕВРАЛЯ. Врач Чаманнс пришел в барак осмотреть меня, пытается поместить меня в стационар. Как врач он понимает, что только он может спасти людей от смерти и делает все, что может. В лагере несколько врачей латышей, но не у кого я не замечал такого внимательного отношения к больным латышам и эстонцам. Еще очень внимателен фельдшер Лапиньш. Некоторые эстонцы плохо понимают по-русски, врач Чаманис в лагере выучил эстонский язык, чтобы свободно говорить с больными. Это красивый язык. Я тоже хочу выучить, но пока не могу, так как постоянно нахожусь на тяжелой работе. После выполнения работы мне назначили третий котел - это 900 грамм хлеба. У кухни собрал остатки желудков, их сварил вместе с лесничем Витолсом Петром, и мы вкусно поели. Хотя в вареве нет ничего, лишь жесткая бахрома от желудка. Витолс считается на стационарном режиме, но там негде спать, и он спит в бараке, только паек получает "пеллагрозный"¹: хлеба 400 грамм на день, две миски супа по 0,5 литра, каши - 300 грамм и 50 грамм подливки с жиром.

3 ФЕВРАЛЯ, СРЕДА. День ангела у тех, кого зовут Ида. С утра читаю молитву за сестру, своячницу и приемную мать Мирдзы. Был в стационаре на проверяв, Меня мучает сердечная слабость и понос, из-за которого я слабну. Лежу в бараке на верхних нарах рядом с лесничим Витолсом. Он работал вместе с моим тестем Петром Паварсом. Здесь в лагере еще один лесничий из того же Даудзевского лесничества - Линде. Очень слаб сейчас здоровьем.

4-5 ФЕВРАЛЯ. Я освобожден от работ амбулаторно, но Чаманис сказал, что меня записали в стационар. С помощью доброго человека я вызволен от этой нечеловеческой работы и могу лечиться.

6 ФЕВРАЛЯ, СУББОТА. Прекрасная погода. У железнодорожной бригады выходной и меня навещает бригадир Сердагов. Сегодня последний день получаю питание га общей кухни. Накопил хлеба 1,5 килограмма. Эту пораню съели пополам с Витолсом. Хоть желудок и больной у меня, но аппетит хороший я я ем. Врач запрещает есть свежий хлеб, велит сушить сухари. Вечером дали 50 грамм ливерной колбасы. По радио сообщают, что Красная армия наступает, а немцы отступают с большими потерями.

7 ФЕВРАЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Рано утром молюсь за врача Чаманиса, чтобы Бог его берег. Сегодня получаю стационарный паек: 500 грамм хлеба, две миски жидкого супа, 200 грамм каши, 10 грамм сахарного песку, еще

полагаются жиры, но их пока нет. Лежим с Витолсоы на нарах и вспоминаем, кис он раньше праздновал Петров день (29 июня). Его зовут Петр. Мой тесть Петр Паварс часто ходил к нему в гости. В Курмене в этот день утрой в церкви проходит богослужение (они католики), а вечером - танцы на природе.

8 ФЕВРАЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Вся бригада послана грузить вагоны. Мы с Витолсом лежим на нарах и счастливы. Бригада работала 24 часа. Мозгис¹ избил заведующего биржей.

9 ФЕВРАЛЯ. С утра сдал вещи в камеру хранения. Был в бане и пошел спать в стационар. Многих русских отпускают на волю. Отпустили и вредную сестру из стационара. Я сплю на прежнем месте. Только рядом со мной теперь аптекарь из Латгалии Трейкалис. Его жена тоже была в лагере, но в Ураллаге².

10 ФЕВРАЛЯ, СРЕДА. Меня осматривает старший врач лагпункта Кирсанов, Он назначает мне диету поносников: сухари, бульон и кофе. Все в небольших порциях. Причем хлеб надо сушить самому.

11 ФЕВРАЛЯ. День проходит спокойно. Я и Фрицис Зеймс говорим об охоте и приготовлении ликеров. На закате передан привет своим близким на родине.

12 ФЕВРАЛЯ, ПЯТНИЦА. Медкомиссия освободила всех "черных" (старых заключенных) - русских инвалидов II группы. В обед дали кусочек шпика -50 грамм.

13 ФЕВРАЛЯ. Завывает метель. Снова дали в обед 50 грамм штоса.

14 ФЕВРАЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Умер Пугнис из Ливан. Мое здоровье без изменений. При постельном режиме отеки ног все же немного уменьшаются.

15 ФЕВРАЛЯ. В обед дали по маленькой мясной котлетке. Хорошие изменения в рационе.

16 ФЕВРАЛЯ, ВТОРНИК. До обеда ясно, а потом метель, мороз 37 градусов. В стационаре не было дров. Замерзли. Живем в лесу, а дров нет. Жиров и мяса больше не дают. Зеймис ночью дежурит, мы с ним давние знакомые.

17 ФЕВРАЛЯ. Дрова в стационар еще не завезли. В обед давали грибы, вместо мяса.

18 ФЕВРАЛЯ. Потеплело. Идет небольшой снег. Дневальный стационара - Лерх, его часто забирают в бригаду, когда идет срочная погрузка вагонов. Грузить идут в первое подразделение, это примерно семь километров. Работоспособных почти не осталось. Почти все инвалиды лечатся в стационарах. Из седьмого лагпункта в стационарах лежит 600 человек. В рабочих бригадах на работу выходят примерно 35 человек. Утром ко мне зашел Арвид Фолкманис, он работает в бане.

19 ФЕВРАЛЯ, ПЯТНИЦА. Ветер и метель. Мороз 20 градусов. Дрова завезли, но в помещения холодно. Меня вызвали во 2-й отдел. Л в нижнем белье, накрылся одеялом, обул ботинки на деревянной подошве и пошел. Там мне объявили приговор: за участие в Контрреволюционной вооруженной организации по статье 58-4, меня осуждают на 10 лет исправительных лагерей. С 14 июня 1941 года по 14 июня 1951 года.

20 ФЕВРАЛЯ, СУББОТА. Утром к окну подошел Фолкманис, спросил, как дела. Дал мае табак для продажи - есть больные, которые меняют хлеб на табак. Десять папирос стоят 70 рублей, а 300 грамм хлеба - 40 рублей. Этапом привели больных из других лагерей. Время проходит, лежа на нарах. Много разных мыслей. Побрился. Каша совсем жидкая. Мучная болтушка на воде. Сегодня дала 30 грамм шпика. В суп кладут кишки и желудки, бульон хороший. В цинготной порции — проращенная рожь. На недостаточное питание в стационаре жаловаться нельзя.

21 ФЕВРАЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. С утра молил Бога. Думал о Мирдзе, что с ней - не знаю. Во сне видел мать. Фрицис Зеймс обещал больше не курить. Посмотрим, выдержит ли. Завтра день его рождения и с этого дня он обещал бросить курить, и не менять хлеб и шпик на папиросы. Лагздиньш из Талсы очень плох, водянка, вспух живот, отекли ноги. Лежит, я подошел к нему поговорить.

22 ФЕВРАЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. В 3.30 утра мы с Фрицисом Зеймсом согрели черный кофе и отметили день его рождения. Он дал обещание больше не курить. Фрицис мой старый знакомый. Мы встретились в Саратове, когда были беженцами, в детском летнем лагере. А здесь, через 23 года, судьба свела нас снова в этих горестных обстоятельствах, где мы обречены на смерть, Некоторых сегодня старший врач выписал из стационара. В обед дали 40 грамм шпика и две маленькие рыбешки. Порции небольшие, но все же утоляют голод. По радио передают, что Красная Армия отбила город Орел. Сплю рядом с Трейкалисом из Каунаты. Он не может ходить, болеет поносом. Я сушу сухари себе и ему. Фрацису Зеймсу исполнилось 38 лет, и ко дню рождения ему преподнесли "подарок" — приговор: 10 лет заключения.

23 ФЕВРАЛЯ. Прекрасная погода, "черных" отпускают на свободу. Трейкалису сообщают, что ему присудили 10 лет заключения. Он был владельцем аптеки - провизор.

24 ФЕВРАЛЯ. Сегодня Мирдзе исполняется 27 лет. Я желаю ей - здоровья и выдержки, чтобы Бог ее хранил. Зеймс не держит слово. Опять курит.

25 ФЕВРАЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Новые этапы больных. В стационаре всех перемещают, а я остался лежать на прежнем месте.

26 ФЕВРАЛЯ, № седьмого лагпункта уводят 22-ю режимную бригаду. Будет меньше воров.

27 ФЕВРАЛЯ, СУББОТА. Банный день. Выдали чистое белье. Побрился. Фрицис Зеймс узнал адрес высылки своей женушки. Очень рад.

28 ФЕВРАЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. На улице метель, С утра молился, думал о Мирдзе, о том, что она в лучших условиях. На завтрак ел хлеб со шпиком, которые накопил из прежних дней. Завтра весенний месяц, но силы у многих латышей убывают, трудно вырваться из объятий смерти.

1 МАРТА. Первый день весны. Много раздумий. Фолкманиса переводят из банщиков во второй лагпункт. Жаль друга, но, может быть, он выдержит. Есть надежда. Из первого лагпункта всех заключенных перевели в седьмой Лагпункт. Туда переселяют высланных немцев, для погрузки вагонов дровами. Сегодня в стационаре умерло два человека. Трейкалнс очень слаб.

2 МАРТА, ВТОРНИК. Чудесный день. Недалеко от моих нар лежат Эдалд Груспенскис, мы говорим с ним о садоводстве, домоводстве. Он рассказал мне, как они с двоюродным братом Янисом Грундспенским путешествовали по Латгалии. Зеймс курит по-старому, слабый характер. К вечеру поднялся ураганный ветер, но к утру затих.

3 МАРТА. У Трейкалиса украли хлеб. Врач Чаманис пришел навестить знакомых больных. Приятная встреча.

4 МАРТА. Зиемелнс из Баусского уезда умер. Трейкапис чувствует себя лучше.

5 МАРТА. Солнечный день. Предчувствие весны. На сердце тяжко и горестно.

6 МАРТА. Меня осмотрел старший врач Кирсанов. Прописал цинготную порцию. Такая малость, но мне радостно. Из центрального лагпункта прибыла культбригада, играли и пели. Приятно, много раздумий про все это. Перед смертью дают нам концерт. Сегодня день табели в бою Оскара Калпака, первого главного командира армии Латвии. Он незабываем для Латвии.

7 МАРТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Хорошая погода. Молю Бога. На завтрак жидкий суп и хлебушек. Думаю о родных. В стационаре генеральная уборка. Трейкадис на порцию шпика выменял чайную ложечку сливочного масла, которое кто-то получил в посылке. Это большая редкость и хорошее лекарство. По радио сообщают, что взят город Ржев. Долго говорили вечером с Эвалдом Грунспенским, я рассказал ему, как нашел друга жизни и какими были мои взгляды на жизнь в разные годы.

8 МАРТА. Метель и мороз. Не хватает дров в стационаре. Трейкалису стало хуже, понос усилился. Завтра день Ангела у Эвалда. Я пожелал счастья и подарил ему кусочек хлеба со шпиком и печенкой. Вес подарка около 50 грамм. Его нам выдали на обед. Больным по вечерам давали по 100 грамм

дрожжевого напитка. Я его накопил, и сейчас мы с Эвалдом отметали день его Ангела. Мы были счастливы.

9 МАРТА. Ветрено. В бараке тепло, так как вчера Врублевский и Лерх на санках из леса привезли дрова, которые сами и нарубили. Мурниекс и Вентспилс рассказали о ловле рыбы. У нас оказались общие знакомые со времен I мировой войны по фамилии Зутиньши.

10 МАРТА, СРЕДА. Ветер завывает. Приятно лежать в теплом помещении, в стационаре. Бог меня помиловал. Грунспенскис рассказал, как основал свое хозяйство. Видно, был хороший хозяин, хотя ему всего 29 лет. Он занимался разведением овец. Была комиссия, которая осматривала "черных", инвалидов II группы для освобождения. По радио передают о наступлении Красной армии на всех фронтах. Заключенные эти веста воспринимают с прохладцей.

11 МАРТА. Сегодня умер Ансис Лаздиньш, начальник противопожарного общества из Талсы. Он хороший мой знакомый и отзывчивый человек. Когда мы делали в лесу дощечки для бочек, он был бригадиром. Пусть будет земля ему пухом в Вятлаговском лесу.

12 МАРТА. Пасмурно. Дни однообразные. Тает снег с крыш. Чирикают воробьи. Прошел первый дождь со снегом в этом году. Слякоть. В обед дали по половине камбалы.

13 МАРТА. Баня. Побрился. Предчувствие весны. Думаю о Мирдзе. С Грунспенскнм вспоминаем Эрнеста Стрегниека, сегодня день его Ангела. У меня есть небольшой календарик. В нем отмечены дни Ангелов. Я на нем мелким подчерком ставлю события лагерной жизни.

14 МАРТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Сегодня мы, латыши, говорим, что прошел уже 21 месяц, как мы расстались со свободой и родиной. С Божьей помощью еще живы, когда стольких уже положили в лоно чужой земли в Вятлаговском лесу. Но пока жив — ты думаешь, и всякие мысли лезут в голову. И так сегодня я думаю, как я украшу свой дом "Калнарес", как посажу сад и цветы, когда вернусь. Старший врач многих выписал из стационара.

15 МАРТА. Я встретил Фолкманиса в туалете. Он взялся теперь чистить туалеты. Рассказал о "печальном известии" (но мы это восприняли с радостью), что немцы взяли Харьков.

16 МАРТА. Солнечно, но снег не тает. Из стационара часть больных переводят в другие стационары, а к нам приводят других. Ксаверия Врублевского перевели в шестой стационар. Мы с Эвалдом Груспенским остались на старом месте. Он обещал мне, когда выйдет отсюда позвать нас с Мирдзой на свою свадьбу. Надежда на это жива. Мы договорились, что будем понемногу откладывать хлеб и отметим 23 марта, день рождения Мирдзы.

17 МАРТА. Сегодня выдали очень жидкий суп. Пахнет рыбой, только рыбы в нем нет. Хлеба дали 550 грамм. На соседних нарах лежит Крауя из Талсы. Мне дают цинготную порцию - 100 грамм проращенной ржи. Мы ее делим на троих: я, Грунспенскис и Крауя. Трейскалис совсем плох. Кашу сегодня не стал есть.

18 МАРТА. Сегодня хлеба выдали только полпорции. Некоторых больных осматривал врач. Тот дрожжевой напиток, что выдают, я хранил несколько дней, а он забродил и я опьянел.

19 МАРТА. Солнечно. Трейкалис слаб. Я написал письмо родителям Грунспенского в Красноярский край. Его родители высланы. Я упомянул о Мирдзе, может, они слышали что-нибудь о ней, может она там. Хлеба сегодня дали 825 грамм, вернули долг за вчерашний день. На первое и на второе давали требуху - вкус отличный.

20 МАРТА. Сестре стационара Кнаге (российская латышка из Смоленска) показывал "пробу", т.к. состояние поноса проверяют через день. Крауя и я лежим рядом, говорим о своих семьях. Его жена акушерка. Старший врач осматривает больных и начальника лагеря. Опять в супе требуха, очень вкусно. Умирает Август Бургелес.

21 МАРТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Мороз под 30 градусов. Для весны очень холодно. Слабым больным дали по 200 грамм молока. Из 70 больных молоко выдали только девятерым. Друзья дали мне одну ложку попробовать. Пил молоко за 21 месяц первый раз. Еще всем дали по одной ложечке кислого варенья из черной смородины.

22 МАРТА. Во сне видел своих родных. Пел песни вдвоем с мамой, потом я подписывался под какими-то бумагами н показывая подпись двоюродному брату Петерису Зелткасяу. Врач сегодня удивлялся тому, что у меня такой длительный понос, а я не высох. Божья благодать, что не ослабел. Вечером Крауя и Грунспенскис поздравили меня в связи с днем ангела Мирдзы, который будет завтра. Даст Бог, мы вновь будем вместе. Эвалд Грунспенский говорит: "В следующем году будем отмечать этот день в Лоне".

23 МАРТА, ВТОРНИК. Баня. Карлис Крауя получил два письма от своей женушки. Дал мне прочесть. Печаль на сердце о Мирдае. У нее день Ангела сегодня. Молю Бога за нее и за ее родителей. Накопил хлеба и кусочек мяса, Я, Крауа и Гунспенскис втроем съедаем все это и отмечаем день Мирдзы.

24 МАРТА. Хлеба дали полпорции. Медкомиссия осматривает русских больных, инвалидов II группы. Троих освободили. Трейкалис не может даже встать в туалет, совсем ослаб.

25 МАРТА. Путелис отнял одеяло у Грунспенского. Сегодня большая комиссия осматривает весь лагпункт, поэтому качество еды лучше. Отдали задолженность по хлебу. В супе требуха.

26 МАРТА. Прекрасная погода. Ошпаривают клопов. Сделали перевязку Карлису Крауя, у него нарывы. Чувствует себя лучше. Рассказывает о своей семье.

27 МАРТА. Чудесное весеннее утро, а мой сосед Карлис Крауя в 5 часов утра умер. Еще вчера чувствовал себя хорошо, а сегодня уже его нет. На нары рядом со мной лег полицейский Зариньш Эдуард из Гривы.

28 МАРТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Меня осмотрел старший врач Кирсаноа. Мы с Грунспенским за обедом помянули Краую, его сегодня хоронят в пнях Вятлага. Мой знакомый Фрицис Зеймс выманивает еду и папиросы.

29 МАРТА. Трейкалис ослаб. Грунте прочел лекцию о выпечке хлеба.

30 МАРТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Это утро принесло большую смертность. Умерли эстонец Ликнум, латыш Озолиньш Волдемар из Зентенсхой волости Талсежкого уезда, русский Чашин. Трейкалис без сознания со вчерашнего вечера, и после обеда в 15 часов он покинул этот мир. На его поминках мы разделили его порцию студня и прочитали молитву; я, Груспенскнй, Зариньш и Мурниекс.

31 МАРТА. После обеда прошел весенний дождичек. Я, Грунте и Калнберзиньш говорим о садоводстве.

1 АПРЕЛЯ. Мне удалось обмануть первоапрельской шуткой Эдварда Груспенского и Фридиса Зеймса. Умер молодой эстонец Ломбо. Тепло. Врач Чаманис залез на крышу стационара и очистил ее от снега. Все рабочие бригады с этого лагпункта уводят, он становится больницей.

2 АПРЕЛЯ, ПЯТНИЦА. Подошел Путелис из Екабпилс. Говорим о прошлых временах и о пивоварении. Он полон надежд.

3 АПРЕЛЯ. Пришел большой этап с больными. В стационаре холодно, на улице слякоть, ветер и дождь. Сегодня в цинготной порции выдали редьку. Ржи в картошки нет.

4 АПРЕЛЯ. Перешел спять ближе к двери, так как у меня теплое одеяло. Оно греет даже в холода, я никогда не мерзну. Сегодня выдали 520 грамм ржаво-ячневого хлеба. Суп с требухой. Вкусно. Жаль, что порции маленькие.

5 АПРЕЛЯ. В стационаре умер один русский. Соседом по нарам стал еврей из Польши Фрухтман. Грунте рассказал о засолке огурцов. Все, кто голоден, говорят о еде, это помогает бороться с голодом.

6 АПРЕЛЯ. Солнечное весеннее утро. Ослаб Калнянь Риекстиньш из хутора Лиелцаунени Менгельской волости. По радио сообщают, что в Англии новое правительство. Говорят, что Германия и Англия ведут мирные переговоры.

7 АПРЕЛЯ. Старший врач болен. Банный день. Я побрился. Умер один грузин и китаец.

8АПРЕЛЯ. Старший врач продолжает осмотр больных. Некоторые его замечания записал. Очень хочется есть. Мечтаю когда-нибудь досыта поесть хлеба.

9 АПРЕЛЯ, ПЯТНИЦА. Прохладная погода. С утра съел всю порцию хлеба - 520 грамм. Грунте ослаб. Вчера с ним говорили о вере, о духовном хлебе. Читаю книгу о Джоне Брауне, но ничего не воспринимаю, наверное, высохли мозги. С дневальной Ольгой Викторовной Юнгмейстар из Петербурга говорим о прошлом и музыке. Она в музыке хорошо разбирается. На нарах, рядом со мной лежит Янис Галдиньш из Дауговпилс, он железнодорожник. Слышал песнь жаворонка.

10 АПРЕЛЯ. Сегодня по стационару ходила санитарная комиссия в составе шести человек. В 4 часа утра умер Эдуард Калнриекстиньш. На улице тает снег. В супе ошпъ требуха. Это хорошо. Говорят, сто Германия оккупировала Швецию и Гренландию.

11 АПРЕЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Самочувствие весеннее. Снега почти не осталось. Молимся Богу. В большинстве все стали верующие. Кто раньше в бога не верил, теперь молят милости у него. Я молюсь рано утром, так было принято. В 15 часов умер Фрицис Озолс из Тукумского уезда.

12 АПРЕЛЯ. Мурниекс, сидя на ведре, сказал: "Хорошие витамины". Зеимс стал чудаком. Лезет X любому, у кого видит кусочек хлеба. Не может собой владеть. Но, достав хлеб, тут же меняет его на курево.

13 АПРЕЛЯ. О.Д. Юнгмейстар освободили. Она мне дала свой адрес: г. Киров, Семимаковская (?) слободка, дом 27 (ул. Энгельса, 37). Говорят, что немцы взяли Ленинград и нас скоро освободят.

14 АПРЕЛЯ. Это число "14" латыши и эстонцы помнят каждый раз. Вот уже 22 месяца мы в когтях этой власти. Мне и Фролову из Даугавпилс назначили "пеллагрозный" паек. Хлеба 400 грамм, но больше жиров. Фолкманиса поместили в изолятор (карцер). Старший врач назначил некоторых латышей на комиссию - на освобождение. Умер немец из Поволжья.

15 АПРЕЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Эвалд ищет вшей. У меня одну нашел. Комиссия осматривает некоторых латышей на освобождение. Голдиньш читал лекцию о выпечке сдобных маковых булочек. До войны он работал в пекарне.

16 АПРЕЛЯ. Дождь. Совсем скудный обед - один суп. Умер один русский, которого только вчера освободили. Лейманнс из Лиепаи у старшего санитара потребовал отдать паек умершего, так как он ему закрыл глаза. Мельник Фролов и Галдиньш, оба из Даугавтгалса, поссорились из-за курева. Галдиньш у Фролова выменял 5 папирос за ISO грамм хлеба, а хлеба, чтобы сразу отдать у Галдиньша не было, вот и началась ссора.

17 АПРЕЛЯ. Заболела старшая сестра Кмаге. Эвалд дал мне на сохранение ящичек с табаком, чтобы на Пасху поменять его на хлеб.

18 АПРЕЛЯ. ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ. С утра молился и благодарил Бога за заботу. Сегодня умер Карлис Мурниекс из Вентспилс. У рабочих бригад выходной. Работающих сейчас мало, одна хозяйственная бригада и только.

19 АПРЕЛЯ. Меня осмотрели. Прибавили норму питания, чтобы скоро можно было выписать на работу. Стал поправляться, но не отступает "пеллагрой". Постоянно понос. В последнее время стал учащаться. Встретил Фолкманиса, он дал мне одну ложку соли. Опять началась большая смертность. В лагпункте за сегодняшний день умерло 10 человек.

20 АПРЕЛЯ. Мой сосед по нарам Янне Галдиньш чувствует себя хуже, усилился понос. Совсем не ест су па. Дождь, "Уже два дня дают хлеб из овсяной, ячневой и пшеничной муки (смесь). Ржаной муки нет. В обед съел три миски

густого супа с потрохами. Наелся. В гости пришла Рита Яунзенс. Рассказала, что из-за грозы не работает радио. Сегодня умерло 13 человек.¹

21 АПРЕЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Прекрасная погода. Думаю о доне и Мирдзе. В 10 часов умер Эдуард Зариньш - полицейский из Гривы. Его постоянным выражением было: "Голову выше, чем когда-либо!"

В стационар поместили Юлия Полиса. Сильный понос, ослаб. Рассказал, что умер Юрис Канепайс во 2-м лагпункте.

22 АПРЕЛЯ. Зеленый Четверг. Молюсь Богу. Он спасет меня от смерти. Вкусно поел. Угостил Грундспенского и Галдиньша, так как мне выписали дополнительный паек. В 5 часов утра глаза навечно закрыл хлебопекарь из Риги Дидзис Грунте. Пасмурно. Выпал снежок. Сегодня 22 месяца, как начался "военный ураган", а наше положение не улучшается и не видно этому конца.

23 АПРЕЛЯ. Страстная Пятница. День памяти страданий и смерти нашего Господа Иисуса Христа. Молю Бога за всех родных. Сегодня день рождения моего старшего брата Виллиса. Мысленно желаю ему счастья. Эвалд рассказывал, как уверенно говорил Бвуманис, что через 2 месяца всех освободят, а сегодня рано утром Бауманис ушел от нас в вечность. Наши силы и предсказания слабы. Смерть сильнее нас. Я думаю о Страстной Пятнице. Когда выйду на свободу, то каждый год в Страстную Пятницу буду принимать Причастие, пусть это будет моим обычаем.

24 АПРЕЛЯ, СУББОТА. Видел сон, что я в Саунской 2-годичной сельскохозяйственной школе. Здоровался с учителями. С Фолкманисом, директором школы, вместе пели гимн Латвии "Бог, освяти Латвию" и оба плакали.

Умер еще один русский из стационара. Тогда другой русский Укулов, стал рассказывать нам о жизни в армии, на фронте, в немецком плену, о Польше и Финляндии.

У меня сняли дополнительный паек, так как здоровье не улучшилось, понос продолжается. Эвалд на табак выменял каши, и мы перед Пасхой плотно поужинали. Были довольны.

25 АПРЕЛЯ. Пасха. Благодарю Всевышнего за милосердие. В мыслях с родными, желаю всем счастья. Хорошо позавтракал. Съел хлебушек Страстной пятницы, Пасху отмечаем с Эвалдом, Говорим о Пасхе и нашей судьбе. Сегодня в стационаре умерли 3 человека.

26 АПРЕЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Чтобы навестить меня, к окну подошел Арнольд Фолкманис. Он постоянно приходит, приносит хлеба или соли, хотя сам живет далеко не блестяще, совсем не у полной чаши. Из-за человеколюбия носит нам гостинцы, таких хороших людей на свете все же много. Я никогда не забуду его добросердечия. Эвалд вчера температурил (его друг и земляк Эвалд Грунспенский), сегодня уже двигается, помогает санитарам выносить горшки.

Дали хлеба из овсяной и ржаной муки, в супе - желудки, и от этого суп очень вкусный. Сегодня в стационаре умерли двое русских. Юлий Полис получил два письма. Эвалд опять температурит. Я взял для чтения книгу об освобождении Украины от ига польских панов (1648 - 1654 гг.). Второй день Пасхи. Я решил, что на свободе, як Пасху стол будем накрывать так, как придумал Лейманис из Лиепаи: четыре блинчика с вареньем или мясом, геркулесовая каша и какао.

27 АПРЕЛЯ, ВТОРНИК. С утра починил плащ Лерха: пришил рукава. Ему как рабочему стационара некогда этим заняться. Фолкманис принес соли. Я ее раздал по его указанию. Юлий Полис очень слаб. Он просит меня передать его жене последнее желание: "Все движимое и недвижимое имущество поделить между женой и детьми, а мать должны содержать до смерти. Для ведения хозяйства пригласить в помощь родителей жены - отца Петериса Красовского с женой. Помощь и совет даст Лейнискс из Гагар". Я постараюсь передать его последнее желание жене. Через долгое время дали по 20 грамм сахарного песку. Сегодня в лагере умерли 14 человек.

28 АПРЕЛЯ. Пасмурно, но безветренно. Я отдал Юлию Полису вчерашний сахар, он совсем ослаб. У меня насморк. Сегодня умер Роя (латыш), еще один эстонец и один русский. Это только в вашем стационаре, а во всем лагере умерших намного больше.

29 АПРЕЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Утром подошел к Юлию Полису. Он очень слаб. Пишет записку для тестя и просит отдать ему, когда буду на свободе. Велит мне запомнить все слова, если записка будет потеряна. Вот, что он написал: "Дорогой тесть, расти моих детей так же хорошо, как мою жену. Переезжай жить в Мазберги. Сегодня я умираю, Юлий". Он написал это с трудом, и рука соскользнула в агонии. Сердце еще работало несколько часов, так как сделали укол камфары, но в сознание он уже не приходил. В 14 часов дня командир Беретского конного эскадрона Екаблилского полка айзсаргов Юлий Полис заснул вечным сном. Пусть Бог хранят меня, а я передам его жене и родным последнее его желание. Пока я чувствую себя сильным. Духом я крепок. У Эвалда температура и понос. Сегодня в стационаре умеряй три человека. Врачом стационара назначен латыш Межитс. Вчера вечером мне отдали вечернюю порцию каши 200 грамм, умершего Юлия Полиса, и мы с Голдиньшем ее съели, помянули покойного. Так прошли его похороны. Ночью кусают клопы. Нары и стены полны клопов.

30 АПРЕЛЯ, ПЯТНИЦА. У Ласманиса из Лиепаи я переписал много рецептов приготовления разных кушаний. Это главная тема разговоров голодных людей. Как готовить еду. Первый раз меня смотрит врач Межитс, Основательно осмотрел. Он, как врач Чаманис, добродушный. В цинготной порции дали вареные пшеничные зерна. Артисты из центральной культбригады давали больным концерт. В стационаре умер один эстонец. Ландманис из Екабпилса теперь начальник колонны этого лагпункта. Зашел ко мне поговорить.

1 МАЯ, СУББОТА. На этой земле большой праздник. На завтрак отвар из голов, как бульон, очень вкусно. У Лерха украли шарфик. Нашли его у Пагейса. И не только шарфик, но и другие украденные веши. Значит у него склонность к воровству. В 3 часа умер Эрнест Расманис из Лиепайского уезда. Галдиньш организовал поминки Эрнесту Расманису, тот за ним ухаживал в последние дни. На поминках съели три порции каши (по 200 грамм каждая порция).

2 МАЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Вспомнил, что сегодня день родителей - первое воскресенье мая. Я с ними в мыслях, с матерью и отцом, который похоронен на Пормальском кладбище. Он счастлив, что может лежать в родной земле. В стационаре умерли три человека, среди них Расумс. Железнодорожника Григулиса поместили в стационар.

3 МАЯ. Я внезапно сильно заболел — понос и температура. Был здоров и вдруг неожиданная болезнь. Умерли 4 человека. Меня осмотрел врач Межитс.

4 МАЯ. Врач назначил мне дополнительно одну ложку варенья. Я ем его с кашей. На обед дали котлету. Маленький комочек мяса. После обеда - баня. В стационаре умер один русский.

5 МАЯ. Я поправляюсь. Понос меньше. Выдали сахарного песку 220 грамм.

6 МАЯ, ЧЕТВЕРГ. Больных осмотрел врач Межитс. Прописал мне 100 грамм молока. Драгоценная вещь. Хлеб с молоком, да еще сахар. Очень вкусно поел! Все это мне прописал врач Межитс. Он очень внимателен к больным. Я получил паек: в день 300 грамм хлеба, но приправ больше и они содержат жиры. Я все еще слаб здоровьем, понос. Очень похудел.

7 МАЯ, ПЯТНИЦА. К окну подошли Фолкманис и Напост из Рите¹. Напоет принес мне березового угля, это хорошее средство от поноса. Обещал принести и другие лекарства. Иногда он приносит мне хлебушек. Работает он кузнецом в конюшне лагеря.

Владелец Лнепайской гостиницы "Илып" Арвид Лейманис в стационаре начал вести себя недостойно - к его пальцам "прилипают вещи". Сегодня в стационаре изменения - перемещали больных в другие стационары и, наоборот, из других в наш, так как наш считается для тяжелобольных, покосников. Умер русский и латыш Жакарс.

8 МАЯ. Прекрасная погода. Копают огород для саженцев. Зашла Бургеле, она работает в хозяйственной бригаде, принесла Мне 100 грамм сахара, а я за это ей дал 500 грамм хлеба. Здоровым хлеб нужнее. Врач Межитс прописал мне 200 грамм молока. От такого лечения, надеюсь, что скоро поправлюсь. Как я благодарен врачу Межитису, он меня от смерти спас.

9 МАЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Я ем хлеб с молоком. Это еда дает мне силы. Зашла в гости Рита Яунзепе. Умер Вилис Григулис из Екабпилс в 15 часов. Совсем молодой человек.

10 МАЯ. Из латышей сегодня умерли железнодорожник из Даугавпилс Плудулис и в 15 часов Янис Ауниньш из Баусского уезда. Этой весной все

меньше нас становится. Дорогая Латвия, какая судьба суждена твоим достойным сыновьям и дочерям. Эрик достал у одного русского головку чеснока, это хорошее средство против цинги и пеллагры. К окну подошел Нарост. Он чувствует себя здоровым и потихоньку работает кузнецом. Работящий человек. Знаю его и как айзсарга. Его брат тоже был айзсаргом и даже командиром Ретинского отделения в волостном правлении. Работал секретарем, однако, когда пришла Советская власть, стал служить в НКВД. 14 июня 1941 года вместе с милиционерами и чекистами ездил по квартирам арестовывать своих земляков. Сам участвовал в аресте брата. До чего же легковерны могут быть люди, когда им супят хорошую должность. Готовы продать любого, даже брата. Это по его вине мы все здесь находимся. Узанса арестовывал тоже он.

11 МАЯ, ВТОРНИК. На завтрак дали молока. Я чувствую, что прибавляются силы. Нас перевели в пятый стационар. Здесь будет проводиться дезинфекция против клопов. Теперь мои нары рядом с директором Лиепайской профессиональной школы Аплодиньшем. Он рассказал, что в начале февраля 1943 года умер глава самоуправления города Илуксте Велдрумс. Мы с ним были близкие друзья. И здесь пришлось работать вместе на бирже. Тогда говорили, что надо беречь силы, чтобы мы могли вернуться на родину и работать для своей Латвии. Но этот уважаемый человек уже отдыхает среди пней Вятлага, совсем недалеко от меня, а я пока жив и лежу на нарах, где мимо ходит смерть. Мое сердце еще бьется, и тебя, дорогой Велдрумс, я вечно буду помнить, как мы обессиленные пилили дрова. Пусть земля будет тебе пухом, друг, в этой угрюмой земле. Эвалд чувствует себя все хуже и хуже. Сегодня в Стационаре умер Я. Лукстс из Ливан и еще трое русских, которых я не знал.

12 МАЯ, СРЕДА. Солнечный день. После трех месяцев лежания вышел на солнышко. Меня навестил Арнольд Фолкманис. Мы часто встречаемся, хорошо понимаем друг друга. Встретил в стационаре Павулиньша из Вкабпвлс. Очень слаб. Вижу, он курит. Очевидно, меняет хлеб на табак. Так он себя не спасет. Он сообщил мне, что в этом месяце умер лесничий Петерис Виталс. Еще один близкий знакомый и уважаемый латыш ушел в мир иной. Ночью невозможно спяать - столько клопов. Не ночь, а мучение.

13 МАЯ. Квакают лягушки на улице. Это навивает весенние чувства. С Аплодиньшем лежим на нарах и проектируем разные здания. Он полон надежд, хоть и болен. Сегодня после дезинфекции мы вернулись обратно в третий стационар.

14 МАЯ, ПЯТНИЦА. Опять это число. Вот уже 23 месяца мы в когтях коммунистов. С Аплодиньшем рисуем всякие проекты. Он нарисовал мне планы хозяйственных построек - клети, возницы, квартиры для рабочих. Мне нравится, что он энергичен. Когда еще смогу осуществить эти его проекты в своем доме "Калнарес".

15 МАЯ. Неспокойный день. Перемещают рабочие бригады и всех больных, а сюда привезут военнопленных. Врачи осматривают больных,

которые еще могут передвигаться. Совсем немощных оставляют здесь. Узанс дал мне кофе, спасибо ему. Во 2-ой совхоз с рабочей бригадой уезжает Язен Вагайнс.

16 МАЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Утром Карлис Лейниекс для всех прочел утреннюю молитву. Уезжают больные, которые могут передвигаться.

17 МАЯ. Все стационары освобождены, только в нашем третьем (он считается для тяжелобольных) оставлено 64 человека, а нас перевели в здание второго стационара. Уборщицей здесь работает Рита Яунзене. Врач Межитс здесь не работает. Врачом у нас бывший старший врач Кирсанов. В лагерь привели военнопленных румын. Очень голодные. Ходят по лагерю, ищут еду в отходах. Умер Мартиньш Акерфелд.

18 МАЯ, ВТОРНИК. Идет дождь. Мы заварили чай из полыни. Полынь принес Узанс, это очень хорошее лекарство. Мы с Эвалдом пьем помаленьку. Многие тяжело больны, не могут есть. Поэтому у нас еды достаточно. Врачом стационара назначают Лобовикова. Он всех осмотрел. Рядом со мной положили Карлиса Гутманиса из Кулдигского уезда.

19 МАЯ. Привозят новых военнопленных, среди румын попадаются н немцы. Кормят хорошо. Этого добился старший врач Кирсанов для военнопленных. Но и нам стали давать те же порция. Дают рисовую кашу, молоко до 300 грамм в день. Питания для больных достаточно. В лагере 1100 военнопленных.

20 МАЯ. Еды достаточно, но нашлись воры, украли у Лауксарга из Тауркалне хлеб. Этот хлеб они меняют у военнопленных на табак.

21 МАЯ, ПЯТНИЦА. Дали гороховое пюре, ел его с простоквашей. Еда хорошая, но для поносников тяжелая, после болел живот. Сегодня умер Понте из Риги и еще трое русских. У меня на коже появилась сыпь, как у кошки, но не чешется. Дают мазь, но она не помогает.

22 МАЯ, СУББОТА. Пришел ко мне Васке. Он теперь работает в хлебопекарне вместе с Узансом. Принес мне сухари. Спрашивает, чем еще может помочь, не нужно ли какое лекарство достать у военнопленных.

23 МАЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. В 10 часов утра умирает Мартиньш Лауксаргс из Тауркалне. Молодой, честный парень. Несколько дней назад был совсем бодрый. Говорил, что женится на Рите Яунзене. Вернется домой, как только отпустят, с невестой. Он ее выискал среди всех. Рита работает в стационаре уборщицей. Генерал Вирсайтис очень слаб. Сильный понос и температура. Подхожу к седому воспитателю латвийских солдат, говорим о нашей судьбе, как обманным путем нас подчинили себе коммунисты. Старый генерал слаб здоровьем, но не пал духом. Седые усы по-прежнему украшают его лицо, только щеки стали бледные и морщинистые. Он дает мне задание. Если судьба назначит ему остаться здесь, то я должен прочесть его завещание и выполнить. Я прочел и возразил, что я сам слаб, и завещание нужно передать другому, более здоровому человеку. Он соглашается, но просит меня вес же прочесть и запомнить все. Текст такой: "Дорогие соотечественники! Если судьба мне

лежать в этой чужой земле, то вы, вернувшись на родину, выполните мое последнее желание. В моем хозяйстве я вспахал целину и посеял лен. На этом поле лежит большой камень. Я прошу, отвезите этот камень на Карнинское кладбище и положите там, где мои близкие лежат. А надпись, чтоб была такая:

Могила Карнинскнх Вирсайшей

Трудом - к благополучию

От природы к Богу.

Спойте па кладбище песню:

Иерусалим высокий город,

Будет весна рассыпать цветы

Над прахом могильным

А любовь сердец сильнее смерти будет".

Дома велел спеть другую песню, но слова я забыл. Это завещание генерала я должен выполнить как бывший его воспитанник.

Сегодня была какая-то комиссия, политруки в блестящих желтых погонах. Снова погоны в России. В стационар зашел навестить нас врач Межитс. Лица больных озарилась светлой улыбкой. На лице доктора выражение сочувствия. Доктор подошел к старому генералу Вирсайтису, с которым он разговаривал. Мне доктор передал привет от Альберта Узана и сказал, что он мне готовит сухари, они мне будут полезны. Сегодня умерли Маклере и в 20 часов Карнис Гурманис из дома Малиши Варменской волости.

24 МАЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Траур. Старый генерал уже в агонии. После укола камфары сердце еще продолжает биться, но глаза уже закрыты, а ноги холодные. Страшная власть увела в могильную яму еще одного славного латышского генерала.

Часы показывают восемь, когда останавливается сердце генерала. Многоуважаемый генерал, не смог ты лечь в родную землю. Ты умер, но твой дух живет в сердцах твоих солдат. Мир праху твоему, генерал!

Эвалд очень слаб. Перешел спать на соседние нары. Говорим, но я вижу, что ему тяжело. Понос. Ничего не ест. Я отдаю ему сахар и молоко. Он пытается есть, но проглотить ему уже трудно.

25 МАЯ, ВТОРНИК. Эвалду немного лучше. С утра поели простокваши. Еды теперь достаточно, было бы здоровье. Умер Янсон из Кулдигского уезда.

26 МАЯ, СРЕДА. Встал рано. Эвалд хочет пить. Даю чуть-чуть, ему нельзя из-за поноса. Руки и ноги отекли, сердечная слабость. Я подаю ему воды и вижу, что над моим другом уже витает ангел смерти. Он впадает в забытье. Читаю молитву. В 4 часа утра а пасмурное весеннее утро навеки закрыл глаза молодой селпилсский хозяин дома Стабини Эвалд Груспенскис. В 21 час его останки уносят в будку для трупов. Траурный день. Но я верю, что выживу и смогу рассказать его родителям о последних его жизненных дорогах. Веселый и крепкий селпилсский дуб, вырванный насильниками из родной земли, похороненный в пнях Вятлага, никто не подойдет к твоей могиле. Только тот,

кто здесь жив, останется и будет помнить о тебе. Молюсь за него и сочувствую родным, родителям.

27 МАЯ, ЧЕТВЕРГ. Сегодня среди пней Вятлага хоронят Эвалда Груспенского.

28 МАЯ, ПЯТНИЦА. Мрачное самочувствие. Военнопленные ходят по зоне и ищут еду, многие возле кухни подбирают кости. Питание сейчас неплохое, мне как больному хватает.

29 МАЯ. В лагерной зоне посеяли овес. Бороновали военнопленные. Запрягались по шесть человек в одну борону. В камере хранения у меня украли плащ. Его украл полицейский Плекшня. Заведующий камерой хранения - инженер Броценской цементной фабрикой Сприньгис.

Сегодня впервые за весну нам дали зеленый пук. Это витамины. Ко мне пришли Узанс и Васке, принесли сухарей. Говорили о том, что нас осталось совсем мало. Посмотрим, кому из оставшихся суждено выжить.

30 МАЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Госпожа Хепмане в стационаре работает медсестрой. Она принесла сегодня для латышей зеленый лук.

31 МАЯ. Прохладно, но я иду на улицу, походить по свежему воздуху. Из оставленных в стационаре 64 больных за две недели умерла половина.

1 ИЮНЯ. Летний месяц июнь, но все же холодный. На обед дали по целой селедке. Смертность большая. Военнопленных кормят лучше. Я пока только лежу и думаю о декоративном садике в Калнарес. Дали 200 грамм молока, съел рисовую кашу. Риту Яунзене перевели уборщицей в первый стационар. Рядом со мной теперь лежит Упе из Лиепаи.

2 ИЮНЯ, СРЕДА. Нас переводят из седьмого лагпункта в третий. Нас перевозили на поезде. Узанс дал мне сухарей. Васке помог дойти до поезда. Взял под руку, как немощного старика и, потихоньку вел. Идти было недалеко. Попрощался с соседом по нарам Галдиньшем. Он остался, его считают нетранспортабельным, обреченным на смерть. Попрощался с друзьями Узансом и Васком. Подали друг другу руки. Может быть, в последний раз. В стационаре седьмого лагпункта осталось 20 тяжелобольных. Из нас уехало 10 человек. Из 64 человек за 16 дней умерли 34 человека. Сколько выживет из оставленных. Сегодня уже умер Мартинсон.

В 9-м лагпункте поезд подошел к самой вахте. Там нас осматривают врачи и распределяют по стационарам. Меня направили в 4-ый стационар к врачу Чаманнсу. Рядом со мной лежит Язен Пориетис, он из Клостерской волости. Меня осмотрел врач Чаманис, и мне сделали укол.

4 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА. Солнечно. На завтрак мисочка очень жидкого супа. Еда здесь намного хуже, чем была в 7-м лагпункте. Вечером Сергей Редерс читал лекцию о забое свиней и изготовлении колбас, он мясопроизводитель из Кулдиги. Лекция была интересной.

5 ИЮНЯ. Хлеба дают 370 грамм на день. Мне прописали молока 200 грамм. Вечером дали хвостик селедки. В стационар вновь пришла комиссия по актированию. Составляли акты для освобождения.

Умер помощник начальника Лиепайской тюрьмы Бауманис.

6 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Встал рано, умылся. Помолился Богу. Хлеба дают теперь по 500 грамм в день. Это единственная наша пища, так как суп - чистая вода. Больные добавляют в суп траву. Фельдманис из Куддиги принес мне клевера, я тут же его засыпал в суп. И суп погуще, да и витаминов побольше, а они так мне нужны. Как только начал есть траву, понос прекратился. Слушали доклад о Лейпцигской ярмарке. Интересно.

7 ИЮНЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Мне совсем полегчало. Иду на улицу загорать. Вот только нога все еще болит от цинги. Невозможно распрямить, жилы тянет. Но я стараюсь ходить и разминать ногу. Написал письмо семье Порнетиса в Сибирь. Сам он по-русски писать не умеет. Меня осмотрел врач Чаманис. Цалитис рассказал о фотопромышленности Германии, фабриках в Дрездене. Редерс познакомил нас с рецептами приготовления пищи из баранины. Больные говорят только о еде.

8 ИЮНЯ, ВТОРНИК. Познакомился с крестьянином Брауном из Леяс Куний Лутринской волости.

9 ИЮНЯ. С Редерсом квасила молоко в простоквашу, а вечером эту простоквашу ели с селедкой. Селедки дают по маленькому кусочку. Вечером Редерс рассказал о своей жизни. По радио сообщили, что США, Англия и СССР отменяют Коминтерн.

10 ИЮНЯ. Чувствую усталость и температура 38 градусов. Понос прекратился оттого, что ел траву. С Редерсом решили держаться вместе. Цагитис читал доклад о проявлении фотопленок и сущности этого процесса. По радио сообщают, что Рузвельт предупредил немцев о применении газов.

11 ИЮНЯ. Прохладно. Меня навестил Готземис. Давно не виделись. С тех пор, когда он во втором лагпункте был десятником на строительстве железной дороги.

12 ИЮНЯ, СУББОТА. Перед Троицей по радио сообщили, что у Италии отвоеван остров. СССР бомбардировала немецкие аэродромы, 700 самолетов. Банный день. В 13 часов умер Сергей Редерс. Еще в бане ему стало плохо, его перенесли в стационар, сделали укол камфары, но спасти не удалось. У моего второго друга Цагитиса тоже горе, он получил письмо, что в Сибири умерла жена. Я высказал сочувствие. Завтра Троица. Я молюсь перед ужином.

13 ИЮНЯ. ТРОИЦА. Встал рано, помолился. В мыслях я с Мирдзиней и родными. Вспоминаю Латвию. Когда сестра вышла замуж за Буриньша, это стало для меня традицией, что Троицу всегда праздновали только у них. Теперь я в 4-м стационаре 3-его лагпункта. Но Бог бережет меня и я все еще жив. Завтрак праздничный: 500 грамм супа, 80 грамм мяса, 50 грамм селедочного паштета, 200 грамм простокваши и 260 грамм хлеба. За исключением супа, все остальное я накопил в предыдущие дни для Троицы. Я благодарю Бога за эту пищу. Сегодня умершего друга Сергея Редерса увозят хоронить. Никто из родных о его смерти не узнает, им так и не сообщат. Сегодня под пол упал

самодельный перочинный ножик — для лагерной жизни драгоценная вещь. Держать ножики не разрешают, тут же отбирают, но без них не обойтись.

Роберт Гинтерс из Забренской волости приподнял доску пола и достал мой ножик. Я поблагодарил его. Цагитиса, как более старшего человека, я поздравляю. Мы желаем друг другу счастья, чтобы следующую Троицу встретить на Родине. День проходит спокойно. Вечером Цагитис и Росс рассказывают о приятных событиях из своей жизни.

14 ИЮНЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Вторая Троица. Два года, как я разлучен с близкими. Прохладно. В стационаре растапливаем печь, чтобы слабым и больным было теплее. Сегодня Сниедзиньш из Талсы рассказал о столярных работах и покраске.

15 ИЮНЯ. По радио сообщили, что немцы бомбардировали Саратов. Сегодня медкомиссия осмотрела меня для актирования. Врач Чаманис представил меня для актирования и просил старшего врача Можаева, чтобы тот составил акт, и Можаев это сделал. Теперь будем ждать ответа. Может, вырвусь из лагерного заточения. Первая моя благодарность врачу Чаманису. В лагерной жизни эти двое врачей заслужили в Вятлаге высшую благодарность заключенных за истинное понимание их судьбы, за сочувствие каждому, кто попадает под их опеку. Они оказывают помощь всем кому только могут. Бог, береги и храни этих отважных латышских врачей.

16 ИЮНЯ, СРЕДА. Медкомиссия продолжает работу. Акт составляют для всех, кто длительное время болеет, независимо от политической статьи, по которой осужден. Сколько отпустят, покажет будущее. Врач Чаманис представляет комиссии каждого, кто соответствует условиям актирования. Старший врач Можаев - отзывчив. Он русский и не заключенный, молодой, тоже очень человечный. Штегманис из Ирпавы умер в 13 часов. Синедзиньш сделал доклад об изготовлении туалетного столика. На нарах лежим рядом с Пориетисом и болтаем о событиях в прошлой жизни. Росс просит меня перейти на нары рядом с ним. Он боится, что положат незнакомого.

Все больные едят траву, так как супы жидкие. Туда же добавляют листья смородины. Суп в лагере называется "баланда", а хлебная норма "пайка".

17 ИЮНЯ, ЧЕТВЕРГ. Сегодня мой день Ангела. Знакомые поздравляют. Меня угостили дрожжевым напитком. Напиток выдают в день по 100 и 200 граммов. Если добавить сахара, немного подержать, то получится приятный напиток - квас. Еще выпил молока, сэкономленного в прежние дни. Поел и лег на нары, чувствую сытость. Отдыхаю.

Гутманис читал доклад, как устроить магазин в сельской местности. В лагере идут слухи, что всех больных из этого лагеря скоро отправят в другой, а этот либо ликвидируют, либо разместят здесь военнопленных.

Сегодня умер Апсис из Эдоле.

18 ИЮНЯ. ПЯТНИЦА Солнечно и тепло. Я загорал. Цаплитис читал доклад по кинематографии, о снятии и проявлении фильмов.

Синедзиньш рассказал, что пластины столярных верстаков надо делать из клена или дикой яблони.

19 ИЮНЯ, СУББОТА. Рыбный день. Выдали 7 маленьких рыбок, похожих на салаку, и еще полселедки. Как и говорили, заключенных начали выселять из лагеря. В этот же день была баня, а вместо сахара выдали 40 грамм пряников.

20 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Рано утром с Пориетасом нарвали травы для приправы к супу. Некоторым больным сообщили, что предстоит переселение в другой лагпункт. Для переселения назначили тех, кто посильнее. Приезжали Узанс и Васке из 7-го лагпункта.

Мой любимый учитель из Екабпилс Копманис навестил меня. Давно не виделись. Проюмс из Нереты работает в совхозной бригаде на огородах. Он принес мне "Янов чай", то есть овощные листья, которые можно класть в суп.

21 ИЮНЯ, СРЕДА. Дали 270 грамм конфет, вместо сахара. Сниедзиньш знакомит нас с проектом экономной печки. Росс сказал, что козье молоко очень полезное, особенно для туберкулезников, но многие ему стали возражать, и он сильно рассердился. Отощал от болезни, стал нервным.

22 ИЮНЯ, ВТОРНИК. По радио говорят про итоги двух лет военных действий. Потери немцев в два раза превышают потери СССР.

23 ИЮНЯ. Сегодня главная тема для разговоров латышей - праздник Лито. Некоторые спрашивают: "Купа поедем праздновать Лиге в этом году?". Проюмс принес березовых веточек, чтобы вечером украсить нары.

24 ИЮНЯ, ЧЕТВЕРГ. Прекрасное утро Янова дня. Латыши, здороваясь, спрашивают: "Ну, как провели ночь Лито, не болит голова?". Каждый помнит этот праздник, как встречал его дома. Мне пришло в голову, что в нашей семье не осталось больше Янисов. Отец лежит на Пормальском кладбище, а брат жены, мой свояк Янис Паварс в Вятлаговских пнях. В тот год (1941-ый) мы с Мирдзиней собирались поехать встречать Янов день в его усадьбу Стрелниеки Мазолвской волости. Всему этому теперь подведена черта. Никто, даже я не знаю место могилы Яниса Паварса. Можем только поговорить, что был такой человек, и пал он жертвой коммунистического ядовитого зуба. Будем помнить только мы: его мать, отец, сестра и я.

Сегодня на завтрак был очень жидкий суп. Я покрошил в суп овес, который мы с Пориетисом вчера нарвали. Свинячья еда, но пища получилась здоровая и вкусная. Справляюсь с цингой. Нога уже лучше, понос почти совсем прошел.

Цалитис и Брауне знакомят нас с проектами жилых домов. Я думаю о реконструкции своего дома в Калнарес. Думаю, что когда вернусь, переделаю дом по проекту Цалитиса, Мне его проект очень нравится. Ко мне в гости пришел Чариньш из Нереты. Он тоже лежит в стационаре, слаб здоровьем.

25 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА. Больные едят траву в больших Количествах. Некоторые в свежем виде кладут в суп, а некоторые заквашивают, как капусту. Трава не только утоляет голод, но и хороший источник для витаминов, так как овощей в рационе нет. Только болтушка на воде из муки и чуть-чуть крупы. Проюмс записался столяром, его посылают в 1-ый лагпункт.

26 ИЮНЯ, СУББОТА. Солнечный день. Идем загорать. Долго загорать нельзя, так как сердце слабое, можно только пять-десять минут. Сегодня умер министр путей сообщения Эстонии Ибсрерг. Он был пожилым человеком, но долго противостоял смерти. Каждое утро он делал зарядку. Только в последние дни жизни, когда совсем ослаб от поноса, не вставал с нар и постепенно угас. Жизнерадостный эстонец, передовой работник, интеллигент.

27 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. В стационар помещают русского. Оказывается, он был офицером Красной армии. Говорим с ним. Воевал с японцами, они хорошие воины-пехотинцы. Все равно, мужчина или женщина - дух воинственен. Немцы в техническом отношении сильно превышают русских. Немцы воинственны. С поляками не пришлось воевать. Русского солдата можно высоко оценить, а в техническом отношении высокой оценки заслуживает русский танкист.

Сегодня умер Миш-Мисиньш из Даугавпилса. Одно время он работал на кухне второго лагпункта, помню, что суп погуще наливал только знакомым, а остальным - лишь теплую водичку.

29 ИЮНЯ, ВТОРНИК. Петров день, дождь, как и положено в этот день. Вспоминаю своего друга - двоюродного брата Петериса Зелткална. Жили рядом, вместе учились и потом в жизни поддерживали друг друга. В последние годы независимости Латвии он работал в Министерстве внутренних дел, с приходом Советской власти его уволили, он жил в своем доме. Где он теперь, не знаю. Вспоминаю своего тестя Петериса Паверса.

Фелдманис отдал знакомому свои вещи, полностью подготовился к уходу в мир иной. "С Божьей помощью уйду в мир иной" - сказал он.

30 ИЮНЯ. СРЕДА Старший врач лагпункта Можаев всех осмотрел. Врач Чаманис опять говорил в мою пользу. Помогает, сколько может.

Мы с Пориетисом заквашиваем траву. Эта трава, как свинячья. Только свинячья лучше, им в пищу добавляют муку и снятое молоко. А в нашей еде одна трава.

1 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. День без изменений. Подрос овес, это очень полезная еда, добавляем его в суп. Дневная норма хлеба 520 грамм (это главная пища), три раза в день жидкий суп по 600 грамм, дают дополнительно мелкую рыбку, или селедку, или кусочек мяса. Одно время давали конину по 30 грамм, В стационаре дают еще сахар по 20 грамм в день, или вместо него конфеты и печенье. Тяжело больным дают молоко от 100 до 300 граммов в день.

2 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА. Сегодня в 4 часа утре закрыл глаза навечно Карлис Фелдманис. Бомборов из Екабпшю сильно заболел, камень в почках.

3 ИЮЛЯ. СУББОТА. На обед дали 50 грамм селедочного паштета. Съел с хлебом, было очень вкусно. Росс во всем помогает еврею Кунцману. По его заданию продает вещи, меняет ему на питание. Такова лагерная жизнь, каждый ищет выход, как выжить, ищет занятие, которое дало бы возможность получить хоть кусочек еды. Теперь при третьем лагпункте коровье стадо, поэтому больным дают молоко до 400 грамм в день. Это для них ценное питание.

4 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. У больных в воскресенье особое настроение. Каждый, каким-то образом отмечает воскресенье. Приходил Васке. Он всегда навещает меня. В стационаре умер китаец, сильно опухший от голода.

5 ИЮЛЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК. Встретил Зариньша, ему сегодня исполняется 30 лет. Я пожелал ему счастья. Браун работал в сельскохозяйственной бригаде, его привезли в стационар. Заболел. По радио ничего важного не сообщают, все без изменений.

6 ИЮЛЯ. Во сне был вместе с Мордовией и родными. Были будто в Калнарес, только тан все переделано. Строили новый жилой дом. Кобылу Мету с ее жеребенком завели в дом, в гостиную. Вокруг дома большой сад. Стоял у черешни, которую посадил в самом начале (на самом деле), и плакал у черешни. Только каштан во дворе не мог никак найти.

Медкомиссия по актированию продолжает работу, осматривает больных. Некоторых, кто посильнее, выписали в "дом отдыха" (нерабочую слабосилку).

7 ИЮЛЯ, СРЕДА. Прохладно. Я готовлю свой силос из овса, подорожника, ромашки и листьев смородины. Здесь, в третьем лагпункте, остаются только больные и актированные, всех других перемещают в другие лагпункты. Сюда привезут военнопленных. Браун назначен дневальным.

8 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Идет дождь. Мое здоровье улучшается. Бомберов Александр Александрович из Екабпилс получил извещение, что освобожден. Очень рад. Первый екабпилец, который уезжает на свободу. Освободили из 3 лагпункта двоих: Бомберова и Скудру. Молоко теперь выдают в 12 часов ночи. Перевозку тяжелобольных в другие лагпункты пока отложили. Цалитис принес хорошее известие, то есть "витамины".

9 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА. Переписывал инструкцию по вождению автомобиля, которую написал в лагере Имаит Бейнарт из Бауски. До радио ничего не сообщают, идут слухи, что немец начал офренсиву. Все же сегодня сообщили, что под Курском идут бои.

Старший врач всех осмотрел для перевозки в другие лагеря, так как третий лагерь необходимо немедленно освободить. Молока выдали по 400 грамм. Врач Чаманис хотел, чтобы меня перевезли в четвертый лагпункт - сангородок (центральная лагерная больница). Меня назначили во второй лагпункт.

10 ИЮЛЯ. Прекрасная погода. Нас рано подняли. Дали завтрак. Надо готовиться в дорогу. Первая партия едет в четвертый лагпункт, центральную больницу, она от третьего лагпункта недалеко, всего три километра, Врач Чаманис сообщает мне, чтобы я готовился. Он меня внес в список отъезжающих в четвертый лагпункт.

Спасибо, дорогой доктор! Сколько он помог мне, я обязан ему жизнью. Отъезжающих в четвертый лагпункт 15 больных. Туда приехали поездом в середине дня. Недалеко от остановки поезда доили коров. До больницы всего 300 метров, недалеко. Сразу же нас осмотрел врач и разместил по стационарам. Меня осматривают врачи Чантурия и Поллачико. Направили в 12 стационар.

Рядом на нарах лежит Соловьев из Даугавпилс и Мейнарт из Вишкенской волости, он работал в Даугавпилсе старшим участковым полицейским.

Встретил Пакулиса из Элкшви. Он мне помог отнести вещи в 12 стационар. Большая радость встретить земляка. Цеплис из Курсишской волости ушел спать голодным, кто-то выкрал его паек. На новом месте мы не знаем, где можно купить или обменять что-либо на продукты.

Теперь я среди новых людей. Жаль было расставаться со старыми друзьями. Мы хорошо понимали друг друга с Цалитисом, мне жаль этого интеллигентного пожилого человека. Он уехал во второй лагпункт. Я тоже был туда назначен, мы радовались, что будем вместе, но потом я уехал в четвертый. Я желаю ему выдержать и выжить.

11 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. На новом месте спал хорошо. Встал рано, умылся, прочел молитву. Вспоминаю родных. Рад, что вернулись силы и здоровье. Питание здесь, в центральной больнице, оказалось лучше, чем в третьем лагпункте. Супы гуще, но все равно больные едят траву. Сегодня в 4 часа после обеда умер Лев Соловьев из Даугавпилс.

12 ИЮЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Ясная погода. Сегодня первый раз за все лето ем свекольные листья. Огород рядом со зданием стационара.

Меня осмотрел врач Поллачик. Он - бывший кремлевский врач, по специальности ухо-горло-нос. Выглядит молодо, хоть ему уже 50 лет. Венгерский еврей. Он меня долго осматривал. Сказал, что здоровье более идя менее хорошее. Цинга со временем пройдет и нога поправится. Питание в зависимости от здоровья.

Знакомлюсь с латышами - Малиньш он из Юркалнской волости и Петровским - учителем Гуденской основной школы. Побрился. Питание намного лучше, чем раньше, и еще добавочная порция - 50 грамм говядины я 200 грамм каши. Много новых "витаминов", говорят, что немцы в 150 километрах от Москвы (ее называем большой деревней). Тогда будем на свободе.

13 ИЮЛЯ, ВТОРНИК. Прошло два года с тех пор, как нас привезли в Вятлаг. Нас привезли всем эшелоном, теперь большая часть отдыхает среди пней этой лесистой местности.

Мне сделали анализ крови, красных кровяных телец 52 %. Перешел спать на верхние нары, там больше латышей. Познакомился с Янисом Шотманисом из Элейской волости, из дока Тоймани. Говорим о сельском хозяйстве. Меня навестил Пакулис. Он выглядит хорошо.

14 ИЮЛЯ, СРЕДА. На завтрак в суп положил свекольные листья. Хорошее средство от цинги. Сегодня 2S месяцев как мы расстались с Мирдзиней. Злодеи нас разлучили, но мое сердце еще бьется, и ее сердце бьется, придет время нашей встречи. Вера дает силы жить. Я могу терпеть, шипы злодеев меня не ранят. Вижу твой взгляд, ты сумеешь все вынести и не показать никому виду. Люди тебя видят уравновешенной и спокойной. Ты мое единственное

сокровище на свете. В стационаре жить можно, только сил не прибавляется от лежания на нарах. На улицу пускают гулять только вечером и ненадолго.

15 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Ясный день. Утром старший санитар Абромович раздал больным зеленые капустные листья и листья редьки. Больные ели с большим аппетитом, как козы. На прогулке видел спелую клубнику. Я полюбовался ей. Радио сообщает о жестоких боях. Один больной получил посылку. Все его обступили - за табаком. Получивший посылку говорил: "Только не воруйте, так дам".

Врач осмотрел меня и перевел на ОПП (отдыхающий питательный пункт). Завтра иду работать по 4 часа на огороде. Приятно. Буду на свежем воздухе. В стационаре я лежу с I июля. Стоит очень теплая погода. Из хранилища взял рубашку, спортивный костюм и телогрейку. Встретил Упениекса из Тервете, от радости мы расплакались. Как давно не виделись! Он полон надежд, что осенью сможет есть яблоки из своего сада. По радио передают, что в Краснодаре немцы в одной больнице уничтожили 6 700 человек - пожилых и детей.

Я взвесился. Мой вес 52 килограмма. Теперь сплю между эстонцем Трусалой К.Й. и русским Карасевым Василием Владимировичем.

16 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА. Встал в 6 часов. На завтрак свекольник - 500 грамм. Хлеба на завтрак дали 300 грамм и 150 грамм молока. В 7 часов 30 минут идем на работу. Бригадир Антон Бекерис. Мы окучиваем картошку. Работа не тяжелая. Чистой работы получается один час. Остальное время у нас перекуры, Приятно быть на солнце и снова набираться сил, после пяти с половиной месяцев тяжелой болезни, от которой мало кто остается в живых. По дороге на работу мы шли мимо коровника, там увидели в корытах хлопковый жмых, который мы расхватали и съели. Ели с удовольствием. Работу закончили в 11 часов 30 минут. Потихоньку пошли в стационар.

На обед дали хлеба 270 грамм, супа 500 грамм, каши 200 грамм, мяса 150 грамм. Обед очень хороший, и в "доме отдыха" питание лучше, чем в стационаре для лежачих больных. После обеда в 4 часа - послеобеденный сон. Пришел Пакулис в гости и принес кусочек карандаша. Будет чем писать.

17 ИЮЛЯ, СУББОТА. Утром пошли на капустные поля убирать с кочанов червяков и яйца бабочек. Работая, кто-то сорвал несколько листиков капусты, потому что вставшие после болезни люди хотели зелени. Это увидели технорук и садовник, подняли большой шум. Технорук - Малинин, осужден на 15 лет, садовник - китаец Ли Фун-фан. О том, что мы ели капустные листья технорук сообщил начальнику лагпункта и предложил таких работников отправить в режимную бригаду. Начальник лагеря с этим согласился.

Старший врач больницы Иванов многих выписал в рабочие бригады. Бригадир Антон Бекерис не захотел заступиться за нас, хотя этот случай можно было спокойно уладить. Сам бригадир не работал и ел не только листья, но и саму капусту, кочаны, а все свалили на нас, пострадала вся бригада "дома отдыха", кроме очень слабых больных.

Я об этом не печалился, знал, что выдержу. Только горечь осталась, что одни заключенные не жалеют других. Технорук Малинин влез в доверие к начальству лагпункта и готов любого заключенного угробить. Латыш Бехерис сам был виноват, и когда обнаружились съеденные кочаны, стал спасать свою "шкуру" и вину свалил на других. Я подумал, если бы имел возможность, я бы знал, как таких слуг коммунистов наказать. Еще подумал, что все испытания надо вынести.

Сколько я выстрадал за эти 25 месяцев. И снова приходится страдать от несправедливых обвинений, когда я ни в чем не виноват. Я рабочей бригады не боюсь, хоть и слабость еще большая. Полагаюсь на Бога.

18 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. На завтрак жидкий суп, в котором редко поймаешь ложкой крупинку или горошину, но выдали 300 грамм хлеба и ISO грани молока. Сегодня у рабочих бригад выходной и я не знаю, где буду работать.

Встретил Росса, Упе и Лейниекса из Вагденарпилс. Поговорили о том, что все же хорошо, что мы среди живых. В обед дали котлету 35 грамм, жареную на постном масле. Хоть попробовать котлету удалось. Придет время, и смогу есть то, что приготовит мне Мирдза.

После обеда встретил Фрициса Валтайкиса. Он работает в бригаде косцов. У него вид обессилившего человека.

19 ИЮЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Утром меня послала разрыхлять дорожку у ограждения лагеря. Если будет побег, останутся следы. За хорошую работу уполномоченный дал табаку. Я не курю, но табак взял, примерно на три папиросы. Их я поменял на соленую колбасу.

По радио передают, что русские гонят немцев, у них большие потери. Я познакомился с русским офицером, командиром батальона. Он здесь недавно. Поднял выброшенную с немецкого самолета листовку, прочел и положил в карман. За это дали 10 лет. Зовут его Балашов Иван Макарович. Очень солидный человек.

20 ИЮЛЯ, ВТОРНИК. Сдал вещи в камеру хранения, чтобы не украли. Завтра поеду в рабочую бригаду.

21 ИЮЛЯ, СРЕДА. Я в 22-ой бригаде. Сформирована новая бригада - для заготовки дров сангородку. Была большая проверка, весь лагпункт пересчитали несколько раз. Оказалось, несколько человек сбежали. Перешел жить в барак к новой бригаде.

22 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. В новой бригаде пилили в лесу дрова. Работа легкая. Норма на одного человека 1 куб.м. Норму сделали до обеда, тогда нам принесли обед. Каши по 200 грамм. После обеда ложился на солнышке и засыпал, потом еще немного работал, чтобы считалось перевыполнение нормы, и нам дали третью категорию. После работы вечером все, кто 17 июля был на капустном огороде, должны идти ночевать в изолятор (карцер). Испытал тюрьму в тюрьме. Как зашел в изолятор, так сразу дали хлебушек, но отобрали подтяжки, пояс и сделали полный обыск. После такой проверки завели в

камеру, где "начальство" изолятора делает новый допрос, В первую очередь спрашивает, нет ли табака. Меня один схватил за горло, я его ударил в лицо. Вмешался охранник изолятора, он нас разнял. Иначе была бы драка. Потом меня никто не задевал. Здесь оказались знакомые, они сказали, что меня лучше не трогать. В изоляторе много клопов, поэтому я спал на полу. В камере много нарушителей режима, она забита до отказа.

23 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА. На работу вывели с сотой режимной бригадой. Охрана усалена, два охранника. Рыли яму для силоса. В бригаде 18 человек. После обеда пошел дождь, нас в пять часов сняли с работы, а иначе работали бы до 7 часов вечера. На ужин дали 800 грамм хлеба, 650 грамм супа и 600 грамм каши. Хороший паек. Есть надо быстро, а то могут отобрать. Я ел и спал под нарами. Там не кусают клопы.

24 ИЮНЯ, СУББОТА. Солнечная погода. Рыли яму для силоса. Закончили в 4 часа, а в лагерь идти нельзя. Отдыхала там же до 7 часов вечера, пока охранники не привели вас в лагерь. Как только зашел в изолятор, сразу полез под пары. Но вдруг услышал неожиданное известие о том, что наказание мне уменьшили, и я могу идти в свой бригадный барак и там получить ужин. Теперь буду не в двойной тюрьме, а только в простой. Новая неожиданность - бригадир штрафной бригады не сдал вовремя сведения о работавших, и для меня оставлен штрафной котел - 300 грамм хлеба. Я это все так не оставил, нашел концы и получил свой паек. После всех испытаний мы спокойно легли спать.

25 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ.¹ Сегодня день Екаба (Якова), день Ангела у Екаба Грунде из Баллоне - владельца сероводородного курорта. Мы были добрыми друзьями. Теперь, он уже лежит в пнях Вятлага. Желаю покоя его душе. Сегодня работал на заготовке дров недалеко от печи по обжигу кирпичей, где находится кладбище. Сколько здесь похоронено моих соотечественников! Сегодня работаю вместе с Оскаром Квиесисом из Елгавы. Он любит ко всему придираться. В лесу мы нашли спелую малину, поели.

26 ИЮЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Сегодня день Ангела моей мамы, Анны. Желаю своей старой мамочке легкой старости. В лес шли 4 километра. Работали трое - эстонец Тамсалуни из Варавы, Освальд Квиесис и я. Я получаю 500 грамм хлеба и паек, так как врач меня признал стопроцентно годным к работе. Но выполнить эту норму я не могу. Когда шли домой, один русский заключенный обессилел. Я помог идти, но потом вызвали начальника охраны, который приехал верхом на лошади. Он положил ослабевшего поперек лошади и привез в четвертый стационар - хирургическое отделение больницы. По дороге больной совсем ослаб, думали, что умрет, но его довезли до больницы. При осмотре оказалось, что у него выбит один глаз, вину сложили на нас. Я написал объяснение, что когда я вел его, глаз был целым. Думаю, что

глаз ему повредило сучком, когда начальник охраны вез его, положенного поперек лошади. Не знаю, как бы я оправдался, но расследование прекратили, так как бедныб заключенный в тот же день умер в стационаре.

27 ИЮЛЯ, ВТОРНИК. Получаю первый котел, больше выработать не могу. Кладу в суп много травы. Так же делают другие. Живот полов. В лесу поспела налила, но охранник не разрешает собирать. Порой, какую ягоду срываем. Работаем вместе с Тамсалуни. Выработали 4 кубических метра. Половину догрузили из других штабелей, раньше выработанных.

28 ИЮЛЯ, СРЕДА. Сегодня бригада делала деревянную рельсовую дорогу из лагпункта к печи для обжига кирпичей. Пришлось корчевать пни. Работа довольно тяжелая.

29 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Работаем там же: корчуем пни и строим дорогу. Бригадир Баранков сегодня заболел, вместо него Фрелидр. Первый поляк, второй ненец. Хорошие люди. Пока я считаюсь стопроцентным работником, норму выполнять не могу, поэтому у меня первый котел. Обед мне не полагается, но сегодня, когда привезли обед на рабочее место, бригада мне выделила мисочку супа 400 грамм (гороховый суп с крупой). На ужин мне выдали дневную норму хлеба 500 грамм, супику 650 грамм, 200 грамм жидкой каши, 100 грамм дрожжевого напитка, 100 грамм пихтового отвара. В суп я наложил травы, И еще после ужина нашей бригаде отдали оставшийся суп, мне штили еще мисочку - живот полон и я лег спать.

30 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА. Когда завывает ветер, он приносит осеннее настроение. На сердце жалость об этом временя, так нецелесообразно здесь проведенном. По-прежнему работаю на постройке деревянной дороги. Сегодня работаю с напарником, с эстонским студентом, он здоров, силен. Здесь он кратковременно, постоянно работает в первом совхозе, на мельнице носит мешки с мукой. Рабочие первого совхоза ходят сюда в баню мыться, эстонец Вестели хотел с ними помыться, но его заметили и поместили в изолятор.

31 ИЮЛЯ, СУББОТА. Делаем деревянную рельсовую дорогу. Но сегодня был на распилке дров. Поел брусники, она еще не совсем спелая, но вкусная. Также по дороге в барак заключенные рвут траву, конский щавель, подбирают на дороге объеденные стручки гороха. В прежней жизни даже скотина так не хватала отбросы, как здесь это делают люди. После долгой угнетенности сегодня хорошее настроение. Наша работа не очень тяжелая и мы ее заканчиваем в 4 часа 30 минут - наша бригада в лагерь с работы возвращается первой. Субботний вечер, была баня. Я сбрил бороду и волосы. Получил второй котел: 700 грамм хлеба и хороший суп- Эстонца Тамсалуни поместили в стационар. Я чувствую себя достаточно сильным и здоровым. Месяц отработал в бригаде, чувствую, что силы возвращаются. Как всегда в субботний вечер, молюсь Богу и ложусь спать.

1 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. В лагпункте выходной. В свой двухлитровый котелок собираю траву. Сверху налью супа, живот будет полон. После завтрака спал. В обед меня вызвали в амбулаторию, проверяли здоровье.

Вечером выдали цинготную порцию - проращенный горох, 200 граммов. После ужина нам выдали еще по мисочке супа.

2 АВГУСТА, ПОНЕДЕЛЬНИК. С утра ясно, потом дождь. Работаю в лесу. Спускали деревья для дороги. Когда возвращались с работы, нас заставили грузить кирпичи в вагоны. Охранник возражал, так как шел дождь. Но мы закончили работу до окончания смены - в 3 часа 30 минут, и должны были остаться, нагрузили одну платформу. Вечером было приятно поужинать на своих нарах. Дали: 700 грамм хлеба, 650 грамм горохового рыбного супа, 200 грамм каши и цинготную порцию проращенного гороха - 200 грамм. Ночью спать не давали клопы.

3 АВГУСТА, ВТОРНИК. Пасмурно, дождь. Чувствую себя не важно, температура. Я пошел в амбулаторию. Фельдшер Лапиньш дал освобождение. До обеда я спал. Думал о многом, но думать мешает чувство голода. Вспоминаю кушанья, приготовленные Мирдзой. Приемная мать воспитана ее в строгости и приучила к работе, уважаемая Ида Паваре. Мирдза должна любить и уважать эту седую голову за такое воспитание.

4 АВГУСТА, СРЕДА. С утра пасмурно, потом прояснилось, проскальзывают осенние настроения. В амбулатории Фельдшер Лапиньш снова дал мне освобождение от работы. В лагпункте опять проверка - кто-то сбежал. Оказалось, что вещи, которые я сдал в камеру хранения седьмого лагпункта, с меня не списаны, я написал заявление завхозу, в мне вернули теплое одеяло и матрац-

5 АВГУСТА. Был в амбулатории, чувствую себя плохо. Лапиньш хочет направить меня в стационар. Я не хочу ложиться, потому что если там лежать, становятся еще хуже, и я не пошел, хоть он написал мне направление. После обеда встретились с Упениеком из дома Озоли в Екабпнлсе. Мы говорили о плодовых деревьях и сортах яблонь.

6 АВГУСТА, ПЯТНИЦА. Прекрасный день. Валим деревья для строительства дороги. По радио сообщают, что взяты Орел и Белград. Немцев гонят назад. Нам, заключенным, эти известия никакой радости не обещают. Я получил третий котел. Хоть не голодаю.

7 АВГУСТА, СУББОТА. Строим дорогу. Получаю третий котел. Хлеба получаю 800 грамм. Был банный день. Поздно вечером выдали ужин, можно поесть, только еда без жиров, поэтому сытости нет.

8 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Прекрасное воскресное утро. По дороге на работу смотрю на солнышко, думаю, пусть его лучи пошлют привет Мирдзине. Я доволен, что получаю третий котел, но многие заключенные в лесу едят мох. Видел, что охранники едят хлеб со свежими огурцами и солью. На обед привезли жидкую кашу, мне выдали 800 грамм, но такую порцию редко кто может выработать. Силы мои после такой долгой болезни вернулись, и я смог выработать норму. Сердце тоскует по свободе. Верю, что придет время, когда смогу жить по-человечески.

9 АВГУСТА, ПОНЕДЕЛЬНИК. Жаркий день. Эти записи пишу в лесу. Работа легкая. Бригадир Воронков - поляк. Благородный человек. Люди его бригады получают хороший паек. Умеет составлять отчет о работе. Часть людей из бригады (инвалидов) отсылают в другие лагпункты. В лесу сейчас работать хорошо, можно поесть брусники. К вечеру была гроза. Работу закончили в 4 часа, до 6 часов отдыхали, в лесу много комаров и гнуса. В 6 часов вечера нас повели в лагерь. Цинготную порцию, проращенный горох мне перестали выдавать. На нарах сплю рядом с русским офицером Балашовым Иваном Макаровичем¹.

10 АВГУСТА, ВТОРНИК. С утра ясно, после обеда дождь. Утром начальник лагпункта дал распоряжение кухне, чтобы нам в лес привезли по две порции супа, а вечером отдали остатки. Можно поесть.

11 АВГУСТА. Дождь, но работать в лесу можно. Норму выполнили легко. Из камеры хранения взял одеяло и матрац. Плохо, что много клопов. Ночью невозможно спать.

12 АВГУСТА. Чудесный день. После полудня кратковременный дождь и гроза. В лесу находим грибы. Многие русские едят их сразу же, невареными. Едят мох с таким аппетитом, как пенку молока. Сейчас вроде нет большого голода, но люди от однообразной еды изголодались. К вечеру молодой русский парень Тухучевский, как бы собирая ягоды, зашел глубже в лес, оказалось, готовился к побегу. Охранник погнался за ним и ранил в плечо. Стрелял шесть раз. Когда его принесли в лагерь, он умер. Говорят, охранник в лесу бил его прикладом.

13 АВГУСТА, ПЯТНИЦА. В лесу моим напарником был саратовский немец Бейнерт. Его в 1941 году вместе с семьей выслали в Сибирь, но позже² его арестовали и привезли в лагерь. По радио ничего существенного не передают.

14 АВГУСТА, СУББОТА. Прошло 26 месяцев, как я попал в руки извергов. Пасмурное утро. По дороге на работу вспоминаю осень на родине, по утрам пели петухи, на полях слышны звуки молотилки. Все это так запомнилось. Здесь слышны только шум угрюмого леса и крики охранников, порой ругань какого-нибудь отвратного бригадира или десятника. Сегодня работал вместе с русским из Смоленска и выработали 4,5 кубометра бревен. Заработали третий котел. Будет хлебушка 800 грамм. С работы пришли в 7 часов вечера³. После ужина пошли в баню, сегодня суббота. Сегодня умер Чирник из Даугавпилс от поноса.

15 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Выходной. Я купил ящичек для хранения вещей, за 8 рублей. Узнал, что мой уважаемый лагерный друг Екабрунде жив и теперь находится здесь, в четвертом лагпункте. Все бригады сегодня работали по 4-6 часов (воскресник), а мы, бригада лесозаготовщиков, отдыхаем. Теперь бригадиром вместо Баранкова стал немец Фрелих, тоже хороший человек. Я им помогаю переписывать отчет и хожу в контору за списками для получения хлеба. Была медкомиссия, меня признали работоспособным на сто процентов. Пока неплохо, так как хлеба больше 600 граммов могут выработать только стопроцентно работоспособные, остальным больше 600 граммов не дают при любой выработке. В бригаде лесозаготовителей по утрам дают рыбный суп с капустными листьями, этот суп для бригады варят отдельно, нам дают по 2-3 поварешки. Три поварешки лучшим работникам. Поесть можно досыта, достаточно.

16 АВГУСТА, ПОНЕДЕЛЬНИК. Прекрасная погода. За завтраком съел три ковшика супа. Налил полный живот. Начальник лагпункта дал распоряжение, чтобы одна женщина для бригады лесорубов набрала в лесу грибов и сварила их в лесу. Сегодня так я было, грибного супа дали поварешку в 400 грамм (обед лесоруба). Остальной обед состоял из 200 граммов жидкой каши с рыбьими головами и кусочками печенки (производственная норма) и второй поварешки 400 граммов той же каши (дополнительная норма) и еще тем, кто получает хлебную дневную норму 700-800 грамм давали третью поварешку 200 грамм (премблюдо, премиальное). Этой еды достаточно. Сегодня в обед было 1200 грамм еды. На ужин опять 1200 грамм¹. По радио сообщают, что Красная армия продвигается ежедневно на 5-20 километров. Занимают укрепленные ПУНКТЫ.

17 АВГУСТА, ВТОРНИК. С утра ясно, а потом небо хмурится. Сегодня записи веду в лесу, во время обеденного перерыва. Работа не спорится, так как лес мелкий и кубатура получается маленькая, но бригадир в обед дал мне все дополнительные ковшики супа. На завтрак выдали три поварешки супа из капустных и свекольных листьев.

18 АВГУСТА, СРЕДА. Валим деревья в лесу. Все стараются выработать больше, чтобы получить лишнюю поварешку супа. Начальник лагпункта и технорук обещают всякие блага и мы как очумелые опять слушаем эти обещания и верим им, выполняем нормы.

19 АВГУСТА, ЧЕТВЕРГ. Прохладная погода, порой идет дождь. Бригада перешла спать в помещение, которое дегазировали серой. Теперь будет покой от клопов. Приезжала центральная культбригада, давала концерт. Я не пошел, Совесть не позволяет развлекаться, ничего не зная о семье. Лучше буду лежать на нарах и думать о прошлом. Мой сосед по нарам Балашов болеет.

20 АВГУСТА, ПЯТНИЦА. Теплый солнечный день. Когда тепло, работать труднее, больше устаешь. Работаю с напарником, русским Романом Зотовичем.

Хорошо ладим. К бригаде присоединили 6 человек русских, которых прислали этапом из Архангельских лагерей. Они сопровождали 75 лошадей, которых оттуда привезли в Вятлаг. Ехали 8 суток пароходом и поездом. Те лагеря под Архангельском эвакуируют. Теперь бригаде лесорубов варят грибной суп с добавкой свекольных и капустных листьев, суп получается гуще и порция больше. Желудок полный. Начальство хочет поддержать силы бригады лесорубов. Я заметил, что здесь курильщики добывают огонь странным способом - зажигалкой, а не спичками. И у охранников нет спичек. Зажигалка такая: берут твердый камень, кусочек стали и из ваты делают длинную нить, в эту нить бьют и добывают огонь.

Продолжается актирование, и заключенных больных освобождают. Есть дни, когда из центральной больницы освобождают по 20-30 человек.

Среди освобожденных много латышей. Мое актирование провалилось, я теперь в рабочей бригаде, легкотрудник со стопроцентной работоспособностью.

21 АВГУСТА, СУББОТА. Пасмурный и холодный день. После полудня пошел дождь. Для приготовления обеда на вырубку агроном Барановский¹ привез несколько мешков с капустными и свекольными листьями. Часть листьев ели в невареном виде. Многие заболели, так как листы посыпали арсеном против червяков. Был понос и рвота. Возчик дров из русских заключенных ушел собирать грибы и заблудился. Охранник два раза выстрелил, послали за начальником охраны, пропавшего не нашли. Вечером он сам пришел в лагерь. Сегодня выдали по 100 грамм махорки.

22 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Дождливый день. Был в амбулатории и заведующий амбулаторией Лапиньш меня освободил, так как после вчерашнего отравления я все еще болею. Заболели несколько человек в бригаде. Видел улетающих журавлей.

23 АВГУСТА, ПОНЕДЕЛЬНИК. Утром пошел в амбулаторию. Со здоровьем плохо. Сильный понос. Меня направили в шестой стационар. Я не хотел в стационар, в бригаде мне было хорошо, но Лапиньш про меня сообщил в стационар. Пришел старший санитар, забрал мои вещи и заставил меня идти в больницу. Там встретил нескольких латышей. Они уже давно здесь лежат. Ждут результатов актирования. Теперь освобождают каждый день, большими партиями.

24 АВГУСТА, ВТОРНИК. Ветрено и дождь. Отдыхаю. Работать не надо, но в стационаре быть не приятно. Хочется обратно в бригаду, к которой привык так, что понравилось там жить. Сегодня в стационаре мне есть не дали, так как надо очистить желудок. Без еды надо побыть 24 часа. Но я за табак купил 200 грамм хлеба и съел этот кусочек с солью. Во сне видел свою сестру Иду, но в страшном сне видел. Ночью спать не давали клопы.

На верхних нарах, рядом со мной, ненец из Одессы Штейн. В обед из общего котла получил 600 грамм каши и булочку 150 грамм, но так как мне запрещено есть, я должен был сказать, кону отдам свой обед. Я сказал, что отдан соседу Штейну. Но Штейн не стал есть и отдал обратно мне, так я опять поел. Осеннее настроение. Как перелетные птицы летят на юг, так ион мысли тоже улетают в даль, на запад. Личные вещи сдал в камеру хранения. Заведующий камерой хранения - мой знакомый Балашов Иван Макарович.

Один из латышей, Каулиньш из Лиепайского уезда уснул, а проснувшись, стал говорить, что отсюда всех освободят и все уедут. От его речи у всех приподнятое настроение. Получил в последний раз бригадную "пайку" - хлеба 800 грамм, а теперь перехожу на больничное питание. Свежий хлеб не дают. Мне сушат сухари, бригадир Фрелих все время мне присылает горбушку, прислал 800 грамм. Мы хорошо ладили.

25 АВГУСТА, СРЕДА. Дождь. Бригада выходила на работу в 7 часов утра. Вставали в 5 часов 30 минут. Я привык к этому режиму и теперь непривычно, что только спокойно лежу на нарах и встаю только к завтраку я обеду. Врач стационара Поллачик всегда любезен и расспрашивает о здоровье. В прошлый раз он не оставил хорошего впечатления, что так быстро выписал меня из стационара, но теперь оказалось, что это пошло мне на пользу. Работа в бригаде в летних условиях только укрепила мое здоровье, вернулись силы. Но этот понос снова отнимает силы.

В стационаре вызвали для освобождения четырех актированных, среди них латыша Микелиса Каулиньша из Руцавской волости.

Агронома Гарузу перевели в 13 стационар. Было очень приятно с ним разговаривать. Разговаривали о хозяйственных вопросах. Он читал доклад о конструкции плиты по проекту Бернхольда. В стационаре из латышей в соседях еще Карте Балодис из дома Кална Сауши Краминьской волости Тукумского уезда. Образцовый хозяин был.

26 АВГУСТА, ЧЕТВЕРГ. Освобожденные собираются в дорогу. Кто рад и восторжен, кто печален и задумчив. Куда отправят, им не сказали¹. Говорят, что латышей поселят вместе. И все же это событие. Боятся только голода, ведь

освобождают истощенных от голода людей со слабым здоровьем, что-то заработать на свободе им будет трудно. Мы, оставшиеся латыши, собираемся в свободное время у кого-нибудь на нарах и говорим о хозяйственных вопросах, узнаем друг от друга много интересного. Образцовые крестьяне и агрономы рассказывают столько ценных сведений о ведении хозяйства, дают полезные советы.

Говорим, что если останемся живы, то нам, вятлаговскнм, надо будет собираться вместе с женами ежегодно, чтобы на встречах вспоминать эти страшные годы в лагере, эти невозможные условия, в которых нам пришлось пребывать, и помянуть всех тех, кто лежит теперь в пнях недружелюбной земли.

27 АВГУСТА, ЧЕТВЕРГ. Ветрено и дождь. Теперь уже приятно быть в стационаре, потому что в такую погоду трудно работать в лесу. С сегодняшнего дня получаю стационарное питание покосника: на завтрак выдали дневную норму сухарей - 250 грамм, суп с лапшой и с жиром - 400 грамм, 100 грамм кипяченого молока, на обед - 400 грамм супа с жиром и 200 грамм жидкой каши с жиром, на ужин - 400 грамм жидкой каши с жиром.

Некоторым больным составляли акты для освобождения, их писал фельдшер Лапинып и врач Поллачик.

28 АВГУСТА. ПЯТНИЦА. Светит солнце, но прохладно. Врач Поллачик назначил нескольких больных к активированию. Теперь из 40 больных неактированными остаются только 8 человек. В стационаре прохладно. Спим с Болодисом, прижавшись друг к другу, так теплее. Балодис ест много травы, питание неплохое, но еды мало, нет витаминов.

29 АВГУСТА. ВОСКРЕСЕНЬЕ. Прохладная погода. В лагпункте выходной. С утра умылся и молился Богу. За себя и родных, за женушку Мирдзу. Железнодорожник из Даугавпилса Середков дал простыню, будет теплее. Меня навестил бригадир Фрелих. Как приятно, что помнит меня с тех пор, когда я работал в бригаде, были очень хорошие отношения. Сегодня бараки и стационары осматривала санитарная комиссия. Нас из стационара гулять не выпускают, остается лежать на нарах и думать обо всем.

30 АВГУСТА, ПОНЕДЕЛЬНИК. В 5 часов утра сбежал тайком из стационара и навестил в бараке Зотова и Балсинова. Хочу получить свое одеяло и матрац из кладовой, а то спать Холодно. Полицейский из Риги Яунарайс в стационаре измеряет температуру. У меня температура постоянно 35,5 градусов. Написал письмо жене К. Балодиса по адресу: Красноярский край, Казачинский район, совхозный участок Дудовка. Ходят слухи, что всех отсюда скоро отправят, а здесь разместят военнопленных, из-за этого так много заключенных активируют.¹

31 АВГУСТА, ВТОРНИК. Не понимаю, как завтракать. Рано утром выдали 50 грамм кипяченого молока. Через длительное время, около 8 часов, выдали

хлеб и сухари, после этого старший санитар идет на кухню за супом. И еще после этого раздают теплую, кипяченую воду. Завтрак растягивается на несколько часов. После завтрака врач осматривает больных. В 13 часов начинают готовиться к обеду, который длится до 15 часов. Потом отдых. Потом готовимся к ужину. Все время чувствую голод, еда сытости не дает.

Меня осмотрел врач и отметил, что здоровье слабое и подал этот отзыв старшему врачу. Старшим врачом был еврей из Польши Крсудкий¹. Высокая комиссия из руководства лагерей смотрела санитарные условия и питание. Ответственную за раздачу еды (старшую санитарку) ругали за то, что нашли в мисках еду, предназначенную для больных, не розданную. С К. Багодисом говорим о птицеводстве. Он рассказывает о выращивании гусей и индюков. Большой знаток этого вопроса. Багодис рассказывал еще о сельскохозяйственной выставке в Москве, на которую он был послан, как представитель Латвии.

1 СЕНТЯБРЯ, СРЕДА. Пришла осень. Ночи стали длинные, высыпаюсь, и это единственная теперь моя цель: выспаться и отдохнуть. Плохо, что кусают клопы. На ночь оставляют свет, тогда клопы мучают меньше. Сегодня прошло 4 года, как Германия начала нападение на восток.

Вчерашняя комиссия, кажется, оставила какой-то результат, так как питание стало лучше, суп и каша гуще, я дали еще рыбу (мелкие рыбешки). Обстановка в стационаре хорошая. Русские матершинные слова никто не употребляет. Студент из Саратовской области - российский немец Воган Пауль Вильгельмович - интеллигентный человек.

Молодой русский парень из Кировской области Долгомиров каждый раз, получая хлеб, и перед едой - креститься. Мало таких среди молодых русских, у кого сохранилась искорка веры.

Например, молодые русские офицеры. Один здесь в стационаре лейтенант Кримашеев (Кривошеее?), и другой в рабочей бригаде капитан Шульга без сквернословия не могут обойтись. Я не могу себе вообразить, что у офицера может быть такой низкий уровень образования.

Из кладовой мне выдали теплое ватное одеяло, не буду мерзнуть. Говорят, русские взяли Смоленск и Керчь. На улице дождь. Лежим на нарах, Болдис рассказывает о разных своих приключениях, когда с делегацией Латвии был на Московской выставке. О Волжском канале, подземной железной дороге (метро). Да, иностранным делегациям демонстрировал Волжский канал. Но теперешний наш зубной техник Гельберг сам рыл этот канал. Он рассказывает страшные вещи, какие страдания там вынесли люди. Этот канал течет по человеческим костям. Было приказано заключенным канал называть только так: "Наш любимый канал", Балодис любовался готовым каналом, а как его строили, про это не рассказывает никому, только живые оставшиеся мученики

могут тайно рассказать о тех ужасах, человеческих мучениях, их поте и крови¹. Теперь в коммунистической России радуются — вот что русский народ смог построить.

2 СЕНТЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ. Ветрено, хоть день и ясный. Прохладно. Ждут опять комиссию. Сняли старшую санитарку, теперь старшим санитаром стал еврей Абрамович. Перед комиссией еда погуще.

3 СЕНТЯБРЯ, ПЯТНИЦА. Утром в 5 часов 30 минут звучит звон рельса, ситная вставать рабочим бригадам. В 6 часов гудок на фабрике 5-го лагпункта (фабрика по распиловке пиломатериалов) и звон рельса здесь. Такие сигналы я в 7 часов, когда выводят на работу рабочие бригады. В 4-м лагпункте среди ночи не будят, а в 7-м все поумирали, редких оставшихся распределили по другим лагпунктам.

В 7.30 и 8 часов звучит гудок целлюлозной фабрики 3-го лагпункта. Часов нет, и время определяем по гудкам. Русские говорят, что часы у них и в личной жизни - редкая вещь. Я могу теперь спать спокойно на нарах до завтрака, когда старший санитар идет па кухню за едой, не прислушиваюсь к этим гудкам. До этого он раздает хлеб. Больные заинтересованы получить горбушку. Был один заключенный, который обязательно хотел получить кусок хлеба с довеском, ему такую порцию и давали, тогда он был счастлив. На самом деле все порции были равного веса.

А я думаю о доме, планирую, что когда вернусь на родину, договорюсь с владельцами дома Ратуланы, чтобы они продали мне бывшую дорогу, по которой раньше гнали скот па общее пастбище. Там хорошая земля и я бы старую дорогу вспахал, устроил бы там огороды, построил бы мастерскую, кузню с жилым домиком. Эту мысль хочу осуществить, когда вернусь. Я бы построил кузню, работал бы кузнецом и жил в своем домике вместе с Янисом Дамбраном или Янгисом Звайгзне². Домик построил бы красивый и удобный.

Сегодня на завтрак снова всем дали по 100 грамм кипяченого молока, едим с сухарями, очень вкусно. Если осуществится моя мечта о постройке кузни и домика, то домик будет белый с красной крышей, а при заключении договора с арендатором и освещением домика на столе будет хлебушек и молоко, как память о том дне, когда я это все придумал.

После завтрака пришел парикмахер, всех побрили и постригли. Больные говорят и я слышу разговоры, что на фронте дела у наших идут хорошо. Но

арестованные бывшие фронтовики о фронте рассказывают очень интересные сведения.

За две папиросы выменял 50 грамм конины. Весь день лежу. Во время обеда прошел врач Паллачик. Старший санитар отложил для себя довольно много каши, ее нашел врач и велел раздать больным, раздали и оставшийся суп.

Медицинская сестра сообщает Балодису Карлису Мартиновичу из дома Кална Сауши Праминьской волости Тикумского уезда, что он освобожден. Может узнать из лагеря. Его дом находится у шоссе Ирлава - Тукумс.

4 СЕНТЯБРЯ, СУББОТА. Осенний день. Мысленно желаю счастья и здоровья нашему дорогому и уважаемому К.У.¹, если он жив, а его глаза видят это солнышко, а если его тело покрывает земля, то желаю нежного отдыха в холодной могиле, земля пухом ему.

Сегодня Карлис Балодис уезжает на свободу². Мы хорошо понимали друг друга. Я написал открытку его жене Матильде Балодис, он отправит³. Особо радостен он не был, куда уезжает, он не знал. Три его свояка уже умерли в ватере, брат его жены, министр Блумбергс⁴, умер самым первым из нашего эшелона, как только нас привезли в 7-ой лагпункт. Он жил в доме Лиелауши Праниньской волости⁵.

5 СЕНТЯБРЯ ВОСКРЕСЕНЬЕ, Совсем осенний, прохладный день. Порой выглядывает солнышко. Оно освещает меня и родных. В это воскресное утро я думаю о жене Мирдзе - она мой друг навеки.

6 СЕНТЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Ветреный, дождливый и холодный день. В стационаре холодно, ветер продувает все стены. Я тепло укрываюсь своим одеялом и думаю о своей арестантской жизни. Счастлив тем, что пока хоть такие условия. Комиссия по актированию осмотрела трех больных.

7 СЕНТЯБРЯ, ВТОРНИК. Неприятная дождливая погода. Люди съежились от холода и лежат. Со свободных кроватей взяли матрацы и накрылись ими. Для больных выдали только по одному тонкому одеяльцу, старому и изношенному, У меня свое ватное одеяло. Курильщики добывают огонь тем же способом, что охранники в лесу. Спичек нет. Янне Яунарайс снят с должности санитара, оказалось, что он ночью съел хлеб, который принадлежал сестре и старшему санитару. Санитаром поставили русского Бирокова (Бирюкова?). Помещение такое холодное, что трудно писать эти записки. Лезу под одеяло и сплю. Вспоминаю Лоне, как мы с Мирдзой встречались в такие осенние дни 1940 года перед свадьбой.

Сегодня выпал первый снег. Со вчерашнего дня в суп кладут картошку нового урожая. Мало картошки кладут, но запах чувствуется. Еще в суп кладут капустные листья. Очень вкусно, но воображаю, что этот суп был бы с бараниной. Затопили печь. Живем в лесу, а дров нет. Собрали по зоне резиновые обрезки у сапожной мастерской и ими истопили печь. Умер немец Фриц¹.

8 СЕНТЯБРЯ, СРЕДА. Свет с дождем. Безветрие. В стационаре тепло, поэтому больные не лежат, а разговаривают. Некоторые меняют еду на курево, угощают друг друга. А я думаю, что надо бы у горы Ратуланского Лиепиньша устроить площадку, где собраться соседям и даже устроить танцы и другие увеселительные мероприятия.

Я попросил у немца Вогова почитать книжку на русском языке, но он мне не дал, отдал еврею Писаревскому. Любопытный еврейчик, вконец отощавший, а член у него большой, в бане кто видел, все удивлялись. На старшего санитара жаловались больные, что порции плохо делит, а старшая сестра за это на больных ругалась.

Больного из русских Кримашеева перевели в 9-ый стационар. Поменяли рабочих санитаров. Санитаром взяли немца Вогова.

Италия заключает перемирие с Англией и Америкой. Исход войны предвидится плохой для немцев.

9 СЕНТЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ. Идут разговоры, что Италия капитулировала. Русские взяли город в Донбассе Сталине. Положение заключенных тяжелое, поэтому вести о фронтовых победах не воспринимают с большой радостью. Коммунистический строй не нравится самим русским.

Идем в баню. По дороге встречаю П. Упениекса. Он рассказал, что, действительно Италия капитулировала, а Америка высадила десант. Может скоро наступит мир², но положение наших заключенных останется таким же.

И все же есть надежда, что что-то изменится. Неужели Россия навечно останется землей лагерей?

По дороге из бани вижу Кайские леса, одетые в осенний наряд. Вспоминаю песенку о реке Венте, которую часто на патефоне с Мирдзой слушали. Эту пластинку мы втроем с Петерисом Зелткалном и его другом купили у "Черного". Все трое это событие хорошо отметили в ресторане у Рудзиша. 8 той песне на пластинке поет певец Ветра о золоте осенних лесов. Тогда, при виде выгоревших лесов с небольшими островками зеленеющих лиственных и хвойных деревьев, мысли мои переносятся на родину в Сауку¹. И мои родные березовые рощи оделись в осенний наряд.

Я актирован, в известий никаких². Все осталось на бумаге.

10 СЕНТЯБРЯ, ПЯТНИЦА. Пасмурно и дождь. Завтракаем с 8 до 9-ти. Поносникам дали жидкий супчик из ячневой крупы - 400 грамм. Русские этот суп называют баландой. На общем столе суп из капустных а свекольных листьев и 50 грамм рыбы или мяса. Сегодня в стационаре умерли 3 человека, поносники. Я пока не чувствую слабости.

Все говорят о капитуляции Италии. Я пишу эти записки, когда все больные после завтрака спят. Я днем не сплю, так как высыпаюсь по ночам, хотя и не дают покоя клопы, их здесь много. Врач стационара Поллачик сегодня осмотрел больных. Мне прописал цинготную порцию, которая состоит из вареной картошки с селедкой и кислыми огурчиками. Порция 100 грамм. Очень вкусно. Сразу вспомнил салат, который готовила Мирдза.

11 СЕНТЯБРЯ, СУББОТА. Осенний день, моросит легкий дождь, после полудня из-за туч порой проглядывает солнышко. Уборка урожая, а погода для этого не подходящая. В этом году работающим на уборке, говорят, что разрешают есть горох в варить картошку.

Сегодня из моего 6-го стационара освободили одного ленинградца, а всего из 4-го лагпункта освободили сегодня 56 человек. Среди них несколько латышей.

По радио сообщили, что Персия и Португалия объявили войну Германии. Русские войска освободили несколько городов в Донбассе.

Меня навестить пришел Балашов. Он сказал, что когда выздоровею, поможет мне устроиться на лучшую работу, чем в бригаде лесорубов.

Яунарайс в стационаре рассказал о своей жизни в Латвии, мы говорили о прошлом.

12 СЕНТЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Прохладная погода. В лагпункте выходной день. Встаю со звонком (ударом в рельс). Умываюсь. Молюсь Богу.

Потом иду снова спать. Думы мечутся, так как мучает чувство голода. Слышу, как медсестра зовет меня выйти в вестибюль. Ко мне пришел Балашов и заведующий кладовой личных вещей. Они принесли мне работу - написать по квитанциям список принятых вещей. Они дали мне пачку табака, я выменял на табак селедку и кашу. Этот обмен надо делать потихоньку, врач может поймать и наказать. И сегодня, поймав нескольких, снял дополнительное питание. Некоторые курильщикам хлеб на руки не выдают, а крошат в суп.

Мне врач выписал дополнительное питание: в обед полселедки и на ужин -200 грамм каши.

13 СЕНТЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Прохладный и солнечный, прекрасный осенний день. Сегодня мне выдали питание "пеллагрозннка": на завтрак - 200 грамм хлеба, 570 грамм щей с постным маслом в 100 грамм молока; на обед 170 грамм хлеба, 570 грамм щей с картошкой, 200 грамм каши и одна селедка; около 4 часов еще дают 200 грамм каши и 300 грамм дрожжевого напитка (дрожжей); на ужин снова 570 грамм щей с картошкой и 200 грамм каши.

Весь день наверху, на нарах, переписывал квитанции камеры хранения. Сделал чернила из химического карандаша, так как здесь в лагере других чернил нет.

Дневальный (санитар) Богов опух, и вместо него приняли латыша Биндера из Даугавпилс. Прибыли новые больные.

Балашов принес мне теплые носки, чтобы ноги не мерзли.¹ Человек хочет помочь.

14 СЕНТЯБРЯ, ВТОРНИК. Исполняется 27 месяцев, как я расстался с моим сердечным другом Мирдзиней. Самое драгоценное, что у меня было, судьба нас разлучила. Все в Божьей воле, и он положил нам этого испытание. Нас переводят в другой стационар, так как здесь проводят ремонт и дезинфекцию, уничтожают клопов.

Сегодня перебрались в другой стационар, я лег на те же нары, на которых лежал, когда нас привезли в 4-ый лагпункт 12 июля этим летом. На соседних нарах снова лежит немец Штейн, мой сосед в предыдущем стационаре.

Прежние мои друзья — Малиньш и Шотманис актированы и уехали к своим семьям в Сибирь.²

Это считается 12-й стационар. Уютный и чистый.

Конец лагерного дневника.

14 июня 1943 года.

Тернистый путь Артура Страдиньша

Ай, Латвия!

Где твои сыновья?

Из песни латышских стрелков. 1916 год.

Одним из многих тысяч заключенных Вятлага в 1941 году стал обыкновенный латыш - Артур Страдиньш. По программе советизации Латвии, которую выполняло сталинское руководство СССР, он мешал строить новую коммунистическую жизнь и был депортирован в июне 1941 года как член организации айзсаргов. (Айсзарги - члены полувоенной политической проправительственной организации буржуазной Латвии, которая выполняла функции политической опоры режима власти).

В картотеке Вятлага мы читаем о Страдиньше следующие строки. Год рождения -1907 (15 ноября - В.Б.). Место рождения - Саукенская волость Екабшшского уезда, Латвия. Латыш. Из крестьян. Подданный СССР. Образование среднее. Член организации айзсаргов. Основная специальность - бухгалтер. Специальные указания -бывший офицер. До ареста проживал по месту рождения.

Приговорен 16.12.1942 года Особым Совещанием при НКВД СССР "за участие в контрреволюционной организации" к заключению в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет, считая срок с даты ареста-14 июня 1941 года.

Горькая дата народов Прибалтики - начало его собственного тернистого пути. В определенной мере, трагедия и страдания Артура Страдиньша - это трагедия всей Латвии.

В учетной карточке Страдииыпа следующие записаны данные. Доставлен в Вятский ИГЛ из Юхновского ИГЛ 13 июля 1941 года. Отправлен на 7-Й лагпункт далее на 2-й... Дольше всех содержался на 4-м лагпункте (1943-1950 гг.). Убыл из Вятлага 25 января 1950 года в Песчаный ИГЛ МВД (станция Караганда-Угольная) по наряду ГУЛАГа от 19 декабря 1949 года.

Артуру Страдиньшу повезло. Его дело рассмотрели лишь в самом конце 1942 года, когда волна тотальных расстрелов прошла и Особое Совещание при НКВД начало беречь рабочую силу, определяя срок заключения по большинству такого рода дел в 10 лет. Бюрократические задержки помогли ему выжить.

Между тем, лагерные следователи по старинке дали Страдиньшу высшую меру наказания - расстрел. В его следственном деле, начатом 14 июня 1941 года и законченном 19 октября 1941 года, читаем в постановлении на арест начальника Екабпилского УО НКГБ: "Страднньш Артур с 1933 года активный айзсарг, сержант, ротный командир, с 1933 года являлся секретарем партии "Крестьянский союз".

Свидетель Р. показал, что Страдиньш резко настроен и против Советской власти и неоднократно на собраниях и праздниках айзсаргов выступал с речами, заверяя, что латыше должны объединить свои силы и обратить внимание на то, что рядом живет такой сосед, как СССР. Эта страна существовать не будет, она внутри уничтожается, можно ожидать её конец".

В анкете следователь отметил: "социальное происхождение - из кулаков". Это ухудшало положение Страдиньша. В дело вложена анкета айзсарга, заполненная

Артуром Яновичем в 1931 году. Такого рода анкеты, попавшие в 1941 году в руки НКГБ, и послужили основой для списков арестованных и высылаемых из Латвии 14 июня 1941 г. граждан.

При допросе 15 сентября 1941 года следователь особо пометил, что бухгалтер Страдиньш имел 18 га земли, три коровы и одну лошадь в своем хозяйстве.

В графе о составе семьи указано: женат, жена - Мирдза, домохозяйка, детей нет, выслана из Латвийской ССР. В словесном портрете Артура Яновича указаны приметы: рост высокий (более 171 см), волосы светло-русые, глаза - зеленоватые, лицо овальное, рот малый, губы тонкие. С фотографии на анкете айзсаргов на нас смотрит симпатичный молодой человек с правильными чертами лица.

При допросе он отвечал на вопрос следователя. "Обвиняемый Страдиньш, расскажите следствию о вашем социальном прошлом?" - "Родился я в семье кулака. Отец имел 48 га земли. В 1929 году окончил Екабпилскую коммерческую школу. В 1930 году был призван на военную службу. Окончил инструкторскую роту и был назначен на курсы младших лейтенантов, которые и окончил. В 1935 году отец меня отделил от своего хозяйства и дал мне в наследство 18 га земли, которую я обрабатывал до основания Советской власти в Латвии...

После основания Советской власти мое хозяйство было национализировано под кинопрокатный пункт". Сам же Страдиньш работал бухгалтером в сельскохозяйственной школе.

В партии "Крестьянский союз" деятельность Артура, по его словам, заключалась в том, что он руководил оркестром, посещал собрания, платил членские взносы. После ликвидации партии весь оркестр вместе со Страдиньшем перешел в распоряжение организации айзсаргов. Как ротный командир в батальоне айзсаргов Страдиньш участие в арестах и обысках коммунистах не принимал.

Из мелочей несущественных следователь все-таки сплел обвинительное заключение. По его словам "Страдиньш Артур Янович достаточно изобличен в том... что принимал активное участие... в борьбе с революционным движением".

В конце своего заключения от 14 февраля 1942 года следователь записал: "Настоящее дало направить на рассмотрение Особого Совещания НКВД СССР. Просить применить к обв. Страдиньш Артуру Яновичу высшую меру наказания - расстрел. Имущество конфисковать".

На заключении следствия, шитого белыми нитками, прокурор Кировской области поставил визу: "Дело вынести на рассмотрение Особого Совещания при НКВД СССР. Меру наказания полагал бы определить 10 лет ИГЛ."

В деле имеется выписка Особого Совещания от 16 декабря 1942 года в которой Страдиньша Артура Яновича постановили "за участие в контрреволюционной организации заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет, считая срок с 14 июня 1941 года".

Сколько просил прокурор - столько Особое Совещание и дало. Поскольку там осуждали целыми списками, то разобраться никто ни в чем не стал. Даже статья, по которой он сидел, есть только в карточке - 58-11. В выписке Особого Совещания ее нет.

Артур Янович отсидел в лагерях 10 лет и в отличие от большинства своих земляков выжил. Ему необыкновенно повезло. 5 марта 1951 года он был освобожден и в соответствии с печально известным Указом Президиума Верховного Совета СССР

направлен в ссылку на поселение в Красноярский край. 28 мая 1956 года по приказу МВД от 19 марта 1956 года он был освобожден из спецпоселения как многие тысячи других бывших политзаключенных.

Но дорога домой Страдиньшу была перекрыта. Поселок Плахино Абакского района Красноярского края на долгие годы стал его доном. J7 августа 1963 года он послал заявление Председателю Президиума Верховного Совета СССР с просьбой пересмотреть "мое дело о неправильной судимости - постановлением Особого Совещания НКВД СССР. " Я получил ответ, - пишет он, - от прокуратуры Латвийской ССР, 26.01.62г., где указывают, что дело в порядке надзора проверено в оснований к опротестованию не подлежит. С этим ответом я не согласен... Прошу Вас еще раз потребовать материалы моего следственного дела и опротестовать неправильное постановление Особого Совещания ТПСВД СССР в с этим снять с меня незаслуженное клеймо преступника".

В 1964 году Страдиньш наконец-то получил реабилитацию - постановление Особого Совещания было отменено. По какой-то случайности его жену Мирдзу не успели в июне 1941 года отправить в ссылку. Кстати, поженились они с Артуром лишь годом ранее, незадолго до своих великих бедствий. Отобранный в 1940 году дом Мирдзе удалось после войны переписать на себя. В 1953 году она приехала к мужу в спецпоселение - в ссылку. Мирдза сумела оформить перед отъездом аренду дома в совхозе. После 1956 году они приезжали иногда в отпуск в Латвию. В Сибири родились и умерли двое их детей.

Окончательно Артур Страдиньш вместе с женой вернулся в родной дом из Сибири лишь после выхода на пенсию в 1968 году. 27 лет он был в изгнании.

Соседи и знакомые отмечают, что супруги были очень добрыми и человечными людьми, несмотря на все перенесенные страдания Они нисколько не ожесточились. Завели пасеку, посадили розы. Весь двор Артура Страдиньша утопал в цветах. Имелась в хозяйстве и корова. Медом и молоком они делились с соседями и знакомыми. Мирдза была замечательная рукодельница. Крестьянская жизнь, внутреннее и душевное равновесие - способствовали долгой жизни этих много страдавших людей. Артур Страдиньш скончался 10 января 1986 года, а Мирдза пережила мужа на 9 лет.

Трудная судьба простого латыша в страшном XX веке стола потрясающим документом эпохи благодаря одному обстоятельству. Артур Страдиньш вел дневник, находясь в нечеловечески тяжелых условиях лагеря.

Сегодня его записи - один из самых ярких документов в истории репрессий прошлого столетия. Дневник обладает колоссальной силой достоверности. Документов такого рода в России практически не сохранилось. Очень мало их и во всем мире. Не случайно, широко известен дневник Анны Франк.

В жестоких условиях ГУЛАГа, где невозможно было сохранить свои личные вещи (постоянные обыски), а заключенным запрещалось что-либо писать - ведение дневника явление уникальное. Удивительно и то, что Страдиньшу удалось сохранить дневник, который он вел в 1941-1943 годах в Вятлаге, и привезти его на родину в Латвию. По дневнику видно, что, находясь на грани жизни и смерти, погибая от дистрофии, Артур Янович выжил благодаря своей светлой вере в Бога. Его дневник - потрясающий по силе исторический и человеческий документ эпохи. 27 месяцев заключения нашли свое отражение на его страницах.

Осенью 1999 года мне пришло письмо из Латвии с просьбой разрешить копирование моей книги "Вятлаг" для "сибирских детей" - латышей, высланных вместе с родителями в июне 1941 года или в 1949-м на спецпоселение в Сибирь. Автор письма Бенилда Эзериня, чей отец погиб в Вятлаге, сама хлебнула горя, находясь в ссылке. Она не утратила веры в людей и энергии добрых дел.

В одном из писем Бенилда сообщила о дневнике, находившемся у наследников Страдньша. Я порекомендовал ей издать дневник, представляющий огромную научную ценность. Думаю, что кроме Бенилды никому в Латвии не удалось бы издать дневник. Она писала, звонила, беседовала и пробила все мыслимые и немыслимые препоны. В 2001 году дневник полностью с включением и материалов довоенных лет вышел на латышском языке (языке оригинала) в Резекне - центре латгальской культуры Латгальским культурным центром.

По моей просьбе Бенилда Эзериня перевела "Лагерный дневник" Артура Страдиньша с латышского языка на русский. Этот огромный и сложный труд, вероятно, не лишен некоторых недочетов, связанных с географическими названиями, именами и фамилиями лиц, упоминающихся в тексте. В настоящем издании публикуется лишь лагерная часть дневника. Мы надеемся на помощь наших читателей в доработке издания. И все же! Проникнитесь духом той страшной эпохи и духом величия простого человека, победившего ее. Тайком на нарах, почти без сил, Страдиньш писал короткими предложениями о том, что видел и слышал. Он сохранил в себе несокрушимую веру в Бога и душу латышского народа. Его внутренний мир не знал границ, обозначенных колючей проволокой Вятлага.

В.А. Бердинских

Глава 1. 1941 год

13 ИЮНЯ (1941 года) ВЕЧЕР. Летний вечер. Я в Плаканциемском лесничестве у своего тестя Павара¹. По радио передают опровержение ТАСС: в английских газетах появились сведения, что Германия концентрирует крупные военные силы у границы с Россией. ТАСС публикует опровержения, утверждая, что это выдумки и ложь, так как у России с Германией хорошие отношения, и что по договору Россия отправила Финляндии два эшелона с зерном.

14 ИЮНЯ УТРО. Пасмурно, туман. Из Плаканциемского лесничества еду на станцию Баложи и дальше в Ригу. С женой Мырдзой договорились встретиться около университетских "больших львов", она приезжает в Ригу из Кандавы.

В Риге странное настроение. По улицам города разъезжают одна за другой 'Черные Берты"². Мирдза зашла к знакомой, у которой оставила свои вещи перед поездкой в Кандаву. Знакомая рассказала, что и ночью и днем происходят аресты. Очень много людей везут в тюрьму или куда-нибудь еще. Ее сестру с мужем тоже арестовали (муж сестры бывший комендант города Лиепаи Регате), она плачет без перерыва. Расстроился. Зашел в Министерство сельского хозяйства. Там уладил свой вопросы, потом в погребочке-столовой министерства вместе с Мирдзой пообедали и пошли на вокзал. На вокзале встретили начальника мазпулков³ Андерсона с матерью, он поздоровался и сказал, что надо спешно уезжать. Мы с Мирдзой купили билет до Крустпилса, чтобы потом дальше ехать автобусом до сельскохозяйственной школы в Биржи, где я работал.

Меня послали на курсы бухгалтеров, организованные министерством сельского хозяйства в Булдурской садоводческой школе⁴ и целый месяц я не был в Биржах, хотя меня там очень ждут.

В поезде встречаю секретаря Илукстенской средней школы Дардзана. Он взволнован: по всей Латвии большие аресты. Я делаю вид, что ничего не знаю и спокоен, хотя на самом деле мне жаль Мирдзу. Я осознаю, что ее ожидают тяжелые дни.

Проезжая мимо станции Шкиротава⁵, видим эшелон с заключенными. Красные товарные вагоны переоборудованы для перевозки арестованных. Окна

забиты и загорожены колючей проволокой. Страшное зрелище. Ничего не говорю и стараюсь не показывать Мирдзе. Спокойно едем до Крустпилса.

Подъезжая к Крустпилсу, где ответвление на Елгаву, снова вижу эшелон с заключенными. Я решил, что в Биржи в школу не поеду, сойду с автобуса раньше и спрячусь в лесу. Сели с Мирдзой в автобус. Когда проезжали через Екабпилс, снова увидели машину с заключенными. Настроение ужасное. Единственное желание — поскорее отсюда уехать. Автобус тронулся. Казалось, все обойдется. Но вдруг на большой скорости автобус обгоняет легковая машина и в ней сидит Ошкалнс, помощник председателя Екабпилского отдела коммунистической партии. Он машет рукой шоферу автобуса, чтобы остановился. Я смотрю на Мирдзу и понимаю, что теперь вам предстоит расстаться, ищут меня. Пытаюсь ее успокоить, чтобы не волновалась и не горевала о предстоящей разлуке.

Ошкалнс велел закрыть автобус и начал проверять документы. Проверку производил с задней двери, а я сидел впереди, у выхода. Проверив всех пассажиров, подошел ко мне. Туг глаза его загорелись. Он узнал меня. Попросил выйти из автобуса и сообщил мне, что на основании распоряжения совета комиссаров я арестован я должен ехать с ним дня проведения допроса. Я попрощался с Мирдзой и сказал: "Не горюй, все будет хорошо". Меня посадили в легковую машину и привезли в Екабпилскую милицию на улице Дамбья (бывшее уездное управление). С Ошкалнсом были два милиционера: один латыш, другой еврей. Где-то их встречая раньше, но фамилий не мог вспомнить.

В здание милиции меня ввели в 17 часов 45 минут. Там отняли все документы, часы и ножичек. У одного милиционера все лицо было в шрамах, видно сразу, что был хороший драчун в прошлом. Он с издевкой, скрежеща зубами, сказал: "Э, командир роты!" Меня заводят в арестантскую, где очень грязно. Лязгнули ключи, дверь заперта. Первый раз в своей жизни попадаю в место, где держат преступников, а меня арестовали за то, что я был благонадежным гражданином своей независимой страны, который любит свою Родину, народ и вождя.

Думаю о Мирдзе, она ведь не знает, куда меня увезли, сообщить ей об этом я не могу. Слышны разговоры и грубые окрики милиционеров - это ведут других заключенных. В соседней камере кто-то есть. В деревянной стене вижу небольшую дырку, это хорошо, можно разговаривать. И тут же меня кто-то спрашивает: "Кто вы?". Я спрашиваю, в свою очередь: "А кто вы?". Он - Шульц из волости. Работал на Крустпялском аэродроме бригадиром трактористов, Под арестом уже третий день. С собой нет денег, есть не дают уже третий день, что будет дальше, не знает. Из одежды одна рубашка и накрыться нечем. Я сообщил ему свою фамилию и то, что про дальнейшую судьбу тоже ничего не знаю.

В 0 часов 15 минут снова лязгнули ключи. Открылась тяжелая дверь. Милиционер заводит меня в дежурную комнату, отдает все документы, часы и

ножичек. Все, что опили, отдали. После этого меня выводят на улицу. Рядом с милиционерами прошел один, в гражданском, с бумажным рулончиком в руке. Подводит меня к легковой машине и велит садиться. И сам садится рядом со мной. Машина едет в темноте. Видно, как проезжает по мосту через Даугаву¹.

Везут мимо сахарного завода в лесок. Странное впечатление. Темно. Немного моросит. Машина останавливается у молодых елочек. Из елочек выходит группа вооруженных солдат. Всех строят в шеренгу, приказывают зарядить ружья. Мой сопровождающий велит идти впереди всех к елочкам, по тропинке вниз. Оказывается, тропка ведет к эшелону, который стоит у Крустпилс. Я его видел, проезжая днем. Вооруженные солдаты были охраной, а я сначала подумал иначе. Когда подвели к вагону, один солдат схватил меня и затолкнул в вагон. Затем передал проводнику и бумажный рулончик, в котором оказалось дело о моем обвинении. У солдат меня принял офицер НКВД и спросил у милиционеров, кто меня знает. Милиционеров было несколько, но все ответили, что меня не узнают. Хотя среда них оказался один, который знал меня, это был Клевинский из Саукской волости, но офицеру НКВД он ничего не сказал. Раньше он жил в Лоне и работал на лесозаготовке.

Меня сдают другому охраннику и переводят в другой вагон. Открывают дверь и заталкивают. Полная темнота. Один голос зовет: "Кто вы такой?". Я узнаю голос из темноты - это Стрелнискс из Селпилс. В вагоне людей немного. Ползу в темноте до ближайшего спящего. Он говорит, чтобы я лег рядом, рядом теплее спать будет. Так я и сделал. Оказалось, можно хорошо заснуть. Стрелнискс говорит мне, что в милиции радовались, поймали, мол, одного командира роты айзсаргов, Страдиньша. Мол, хотел на автобусе сбежать, но не удалось. Через недолгое время дверь снова открывается, и в вагон заталкивают мужчину. Он взволнован, что это за люди здесь и что от него хотят. Оказывается, это Бомбаров Александр младший из Екабпилса. Он на станции Силини пилил лесоматериал, там его и взяли. В эшелон посадили и жену с дочкой. Что от него хотят, ведь он рабочий. Наверное, это недоразумение. Уставший за день, я крепко засыпаю. Просыпаюсь на рассвете. Холодно.

ВОСКРЕСЕНЬЕ УТРО 15 ИЮНЯ. Все, кто находятся в вагоне, знакомятся. Самый близкий знакомый мне Эрнест Стрелнискс, который ночью окликнул меня. Он всегда готов помочь. В вагоне еще Крустпилскве железнодорожники - Силиньш и Лацис.

К полудню эшелон заводят на станцию Крустпилс. Здесь вновь вагоны пополняются людьми. Слышны крики, стоны и плач. Охранники НКВД отгоняют людей от вагонов. Посчастливилось уговорить одного охранника, чтобы он принес мам поесть и попить. Дали ему денег. Он принес батон, шпроты и лимонад. Мы поели. В 18 часов поезд начал двигаться до

Даугавпилса. На станциях долго не задерживался. В Даугавпнлсе стояли долго, состав пополнялся. К составу прицепляли новые вагоны и садили в них людей. На станции слышны стоны и жалобы оставшихся, грубые окрики охранников их прерывают. Поезд начинает двигаться, и стоны затихают. Когда проезжали Лудзу, еврей Рейсен в щелку окна увидел свой дом, схватился за голову и начал плакать: "ОЙ-ой-ой, вот мой дон!"¹.

ПОНЕДЕЛЬНИК, 16 ИЮНЯ. Солнечный день. В 10 часов 45 минут пересекли границу Латвия-Россия. Через 21 год я снова на этой земле страданий человеческих². Мы не знаем, куда нас везет поезд. Проезжаем Витебск, Смоленск. Дома старые, церкви разрушены, или остались лишь развалины, и в них обитают галки. Раньше, 21 год назад, города выглядели лучше. Вокзальные здания не отремонтированы. Впечатление удручающее.

ВТОРНИК, 17 ИЮНЯ. Утром в 12 часов днем приезжаем на станцию Бабынино. Нас высаживают в 10 часов вечера. Всех способных двигаться строят в колонну и под охраной угоняют от станции. Вещи остаются в вагонах, их обещают привезти. Нас ведут в Юхновский лагерь, идти примерно 40 километров. Я встречаю много знакомых. Из моей родной Саукской волости - Брунер, Канепайс, Янис и Яунземе Рита³.

Из волости Биржи — нотариус Эдвард Грин, с которым мы стали лучшими друзьями, в лагере делили каждый кусочек, вместе переживали трудности и голод. Милый друг, навечно останется он в моей памяти. Эдвард Грин умер в Вятлаге. Встречаю еще по дороге Булана, Дрбулана, Казака, Калниньш Паула и свояка Павара с Янисом, Едем по земле России. Деревни представляют собой печальное зрелище. Полуразрушенные церкви стоят как привидения. Видно, что в них держат солому. Охрана состоит из солдат НКВД. Свору собак ведут на поводках. Ночью выпускают ракеты. Чтобы не устать, запеваем песни. Первую песню затягивают женщины: "Вей, ветерок"⁴. В нашей колонне

женщин совсем немного, почти все мужчины. В местных деревнях не видно взрослых мужчин - только женщины и старики. Все сильные мужчины забраны.

18  ИЮНЯ, СРЕДА. Солнечный, теплый денек. В 10 часов 50 минут вошли в Юхковский лагерь (за ночь и утро прошли 40 км.). Устали. Дубланс из Биржитак утомился, что у ворот лагеря упал. Охранник стал кричать и прикладом винтовки бить старика. Тот кое-как встал, мы взяли его под руки и, медленно двигаясь, ввели в лагерь за колючую проволоку. Лагерь устроен в бывшем поместье. Красивое место на берегу реки. До нас здесь были поляки. Их привезли, когда Польша сдалась Германии и России.

В газетах писали, что Советская Россия в той части Польши, которую завяла, дала свободу полякам - освободила от власти польских помещиков. В Юхновском лагере на стенах видел надписи на польском, немецком и русском языках о том, как в Советской России мучают людей. А у нас вновь обыск и снова отбирают ценные вещи. После этого распределяют по баракам.

19    ИЮНЯ, ЧЕТВЕРГ. Я встретил Стрелникса. Поговорили о судьбе, которая постигла латышский народ. Я состриг волосы, чтобы, валяясь на нарах, не думать о прическе. Нас распределили по сто человек и расселили по баракам. В моей сотне старший - бывший голова Екабпилса, ветврач Эрмансон. В лагере отделения разгорожены колючей проволокой. Женщины помещены отдельно. Мы подходим к перегородке и разговариваем. Там из моей родной Саукской волости - заведующая молокоприемным пунктом в Лоне Яунземе Рита.

Видел жену министра госпожу Берзиню Беньяминго¹, родственницу сенатора Скудры Будревскую (сенатор Скудра - родом из Саукской области). Женщины занимают лишь один барак, их мало².

Одно отделение с офицерами активной службы, арестованными вместе с нами, отгорожено, Есть офицеры из Латвии и Эстонии³. Их охраняют чрезвычайно строго.

Вижу среди них мастера конного спорта Земгалиса, лейтенанта второго попка Пуринына, старшего лейтенанта Видземского полка Роллиса Эдгара, у всех сняты знаки офицерского различия.

Нас кормят хорошо, два раза в день. В жестяных банках подают норму на десять человек, а старший из десяти делит на всех. Дают рыбу, свинину, гороховый суп, хлеба 700 грамм в день. Мы даже не съедаем все, к тому ж у многих имелись с собой продукты.

На работу нас не посылали. Днем загорали, ходили в гости друг к другу. В бараках встречали знакомых и просто знакомились. Министр просвещения Аушкапс ходил в спортивных трусиках и загорал. Веукалнс спокойно гулял, казалось, думал о прошлом, когда на демонстрациях в Риге славил Советскую власть, как хорошо будет рабочим, и за что теперь находится в лагере. Финкс¹ ходил, обвязав голову полотенцем. Он даже выходил из барака в таком виде, К нему подходили любопытные, которые хотели знать, сколько времени продлится жизнь в заключении. Финке был немногословен. Одним заключение предсказывал долгое, другим - совсем короткое. И верно, осенью жизнь в лагере стала тяжелой, и началось большое движение в мир иной, так что лагерный срок для многих закончился.

20 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА. Была баня. Хорошая. Случился побег. Баня находилась за оградой, один заключенный бросился в реку и поплыл. Охранник стрелял, но не попал. Пока нашли других охранников, беглец уже скрылся в лесу. Счастливчик.

21 ИЮНЯ, СУББОТА. Дождь. Я дежурный, слежу за порядком в бараке и на кухне.

22 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Я пошел в гости к министру Каминскому. У него закончились сигареты, я достал, отнес ему. Сигарет не стало хватать, запасы у всех иссякли. Купить нельзя, магазина нет. Министр чувствует себя хорошо. Здоровье крепкое. Ходить не может, одна нога у него ампутирована.

23 ИЮНЯ. ДЕНЬ ЛИГО². Кто-то спросил: "Где будем праздновать праздник Лито?". Эстонцы устроили вечером концерт. Хорошие певцы залезли в большую бочку, и от этого звучание было отличное.

24 ИЮНЯ. ЯНОВ ДЕНЬ. Пошел поздравить сенатора Скудру, его имя Янис (в этот день у него именины). Поздравил и Яниса Каминского. Как и положено, в Янов день временами шел дождичек. Со Скудрой говорили, как он этот день отмечал в своем доме Мейранах, в Сауке. Сколько прекрасных воспоминаний.

Вспомнили генерала Бангерского, который всегда был его гостем в Янов день. Обрадовал Каминского, отнес ему две пачки папирос "Спорт", их мне дал

Пауль Каминский из Виестре. Каминский был полон надежд. В моей жизни Янов день был особенным год назад, когда мы с другом жизни Мирдзой праздновали этот день в Лоне. Теперь она в слезах и ничего не знает обо мне.

25 ИЮНЯ, СРЕДА, Солнечный день. Стирка. Стираю себе и Екабпилскому промышленнику Мержинскому (он был владельцем фабрики по обработке шерсти). Старик рад, его вещи остались в Бабынино, у него нет сменной. Пока я стирал, он загорал на солнышке.

26 ИЮНЯ. Заболел Узанс Альберт, боль в почках. Я делаю ему теплые компрессы. Мучался всю ночь. На второй день его положили в больницу.

27 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА. Пришел Фолкманис Арвид, из Залиниеки. Он рассказывает, что началась война¹. Через некоторое время приходит ко мне сенатор Скудра и зовет из барака погулять. Он говорит уже точно, что видел газету, в которое написано, что 22 июня в 4 часа утра началась война между Германией и Россией. Немецкие войска продвигаются по территории России. Газету достал даугавпилец Дашкевич в кабинете начальника лагеря. Этот человек был очень ловкий, сумел взять газету и остаться не замеченным.

Видно, что люди ходят по лагерю радостные, говорят друг с другом тихо. У всех - восторг². Мы с сенатором Скудрой пожимаем друг другу руки, понимаем, что у нас есть надежда на освобождение. Я иду к Каминскому и рассказываю ему эту весть. Разговор долго не длится, но у нас радость.

Вечером ко мне подходит управляющий военным округом Екабпилс - Илуксте капитан Брок и спрашивает о последних новостях, насколько они верны. Я подтверждаю, что читал об этом в газете и это все верно. Мы пожимаем друг другу руки, желаем здоровья.

28 ИЮНЯ, СУББОТА. Из лагеря уводят офицеров. Видно, и мы здесь не останемся долго, нас пошлют глубже в Россию. Люди возмущены и опечалены. Старик Пурвиньш из окрестностей Круспилса ножом вспарывает живот. Хочет умереть, но рана не смертельна. Рану зашивают. Он остается жив, но говорит, что еще один переезд ему не выдержать, поэтому он решил покончить с собой.

Еще один неизвестный мне человек стал биться головой о каменную стену и лезть к вышке, чтобы его там застрелили.³ Каждый день проводят этапы. Куда увозят, мы не знаем. Из лагеря взяли сенатора Скудру, министра Каминского. Тяжело ему на костылях старому. Каминского и других неспособных передвигаться сажают в грузовик, везут до Бобынино. До грузовика он скачет

сам на костылях. Идут разговоры, что немцы уже заняли Москву, и нас не успеют вывезти, но все это пустые разговоры. Наша "сотая" выходит из потеря последней. Лагерь опустел.

Нас завели в ограждение, где были офицеры. Оттуда вызывали по фамилиям и строили в колонну.

4 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА. В 20 часов вышли из Юхновского лагеря. Мы на стенах бараков оставили надписи на немецком языке о том, что здесь содержались латыши и эстонцы. Шли мы ночью. Кто хотел бежать, мог это сделать свободно - охрана не была строгой. Шли по кустам, попадались канавы, в которые можно было упасть я спрятаться. Через речки проходили бродом. И в деревнях можно было отстать от колонны.

5 ИЮЛЯ, СУББОТА. 5 часов 30 минут утра. За девять с половиной часов прошли 40 км. Устали. Началась проверка. Оказалось, действительно, многие в дороге пропали. В Бабынино все свидетельствовало, что идет война. Поезда с военным оборудованием проходили каждые 10 минут. Я сказал одному охраннику: "Пахнет порохом". Он рассердился и ответил мне, чтобы я не болтал, иначе закроет мне рот навечно. Ждали, когда подадут эшелон. К станции подошли дети, они принесли пирожки и молоко. Охранники разрешил нам купить. Мы поели. Вещи, оставленные в Бабынино, мы нашли, но они промокли, потону что находились под открытым небом. После обеда всех рассадили по вагонам. Вагоны набили до отказа. Тяжело дышать. Старшим назначили Эрмансона.

6 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ, 4 часа утра. Нас привезли в Москву. Дали несколько буханок хлеба на вагон и воды. Тепло. В ночь с воскресенья на понедельник была слышна тревога, показались немецкие самолеты.

Выезжаем из Москвы. Куда - не знаем. Не хватает воздуха. Окна и двери закрыты. Единственная дырка для воздуха - "туалет". Некоторые подходят к этой дырке и тянут воздух. Мы стали ножичками делать в стене маленькие дырочки, чтобы можно было приложиться ртом и подышать. В обморок от нехватки воздуха упали двое - Компанис и Васк из Слеге. Тогда берем простыни и машем ими, чтобы получилось движение воздуха. Стало легче.

Для еды дала маленькую рыбку, под названием хамса. Наелись, хочется пить. Охранники воды не дают. В случае остановки поезда охранники приносят на целый вагон лишь одно ведро воды, но это как капля на горячей плите. Мучение большое, но пока все выдерживают. Есть не хочется. Ночью становится чуть прохладнее, и я засыпаю. Крепок здоровьем Екабпилский промышленник Мержинскис. Он раздевается, как на пляже и шутит, что жизнь как на взморье, только вместо солнышка - НКВДшная жара.

Честно говоря, эта поездка ужасная. Мы мучаемся, как рыбы подо льдом зимой. И в такую жару не дают воды попить. Тогда мы в ведра стали бросать деньги, чтобы принесли нам воды, - на такую просьбу охранники отозвались. Всю дорогу кормили хлебом и хамсой. Сколько — не знаем. Охранники откроют дверь, бросят рыбки и несколько буханок хлеба. Есть не хотелось. У

некоторых было еще с собой сало, масло, сыр. У кого не было, с теми делились этой едой.

9 ИЮЛЯ, СРЕДА. Переехали Волгу у Горького (раньше Нижний Новгород). Узнали, что едем в Вятку, которая теперь называется Киров. Куда дальше пойдет наш путь, неизвестно.

10 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Поезд остановился в 10 км от Кирова,

11 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА. На одной станции послушали радио, что продвижение немецких войск остановлено.

12 ИЮЛЯ, СУББОТА. Поезд медленно едет на север по лесистой местности. В вагоне появились комары. Стало прохладнее. Мы все обессилели. Всю дорогу никто почти ничего не ест.

13 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. В 18 часов 45 минут эшелон остановился в седьмом лагерном пункте¹ Вятлага. От Кирова 500 км. нас высаживают. Неделя поездки нас измучила, все бледные, измученные. Марк Гайлитис, выходя из вагона, сломал ногу. Заболел запором министр Булумберг. Его никак не лечат. Поместили в стационар, и он там умер. Первый латыш умирает в этой лесной местности.

Запуская в лагерь, всех обыскивают. Отбирают ценные веши, ножи и бумагу. С пальцев снимают обручальные кольца. Все же сумел спрятать свое обручальное кольцо и Мирдзины наручные часики. Ножичек я отдал Казаку (командиру батальона екабпилского полка айзсаргов). Он его прячет в голенище сапога и проносит в лагерь. Держимся вместе с нотариусом соседней Биржинской волости Грином.

После недельной поездки смогли, наконец-то, справить естественную нужду. В поезде это было затруднительно. Нас разместили в бараке. Устали страшно, а спать невозможно из-за огромного количества клопов. На улице кусают комары. Поэтому нам не пришлось поспать, всю ночь ходили. На работу пока не гонят. Еда совсем скудная, но пока держится в костях старая сила, можем еще все это вынести.

16 ИЮЛЯ, СРЕДА. Кто хотел, пошел на работу, на прополку. Охранник - молодой русский парень. Любопытно, спрашивает, что слышно о войне. Мы отвечаем: Ленинград и Москва уже пали (это было не так). Он поведал нам, что раньше в лагере был очень строгий режим и сейчас начальство требует строгого обхождения с заключенными. Мы отвечаем, что мы никакие не арестанты, так как преступления не совершали и не знаем, зачем нас охраняют. Охранник все же поясняет, что раз мы здесь в лагере, то считаемся арестованными, и скоро будут рассмотрены дела по нашему обвинению и всех нас осудят. Может, будут какие-нибудь изменения из-за войны.

Долго не работали, только до обеда. После обеда всех стали делить по рабочим бригадам. Была создана комиссия, которая определяла

работоспособность каждого. Назначают бригадиров. Нашим бригадиром назначают лесника Драйблата из лесничества в Элкшни¹.

В нашей бригаде - Грин, Эгле, Приеде, Димантс, Комманис, Грунспенскис Янис, капитан Макарский, Гейданс, Дрейманис, Эрмансонс и я. Вместе с бригадиром нас 12 человек.

17 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. В первый раз работаем бригадой. Заготавливаем дрова. Льет дождь. Я работаю с напарниками капитаном Макарским и Гейданом. Работа тяжелая, питание слабое, а ночью не уснуть из-за клопов и комаров. Высасывают последнюю кровушку.

На следующий день выносим дрова к железной дороге, а в субботу 19 июля загружаем в вагоны.

20 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Выходной день, но устроили обыск.

21 ИЮЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Питание стали выдавать в зависимости от выработки. Я простудился, чувствую себя плохо. Иду в амбулаторию. Там врач Гришанс и фельдшер Лапиньш. Мне дают освобождение на три дня, температура держится 37,5. Гришанс начал проверять меня двумя термометрами, будто я симулирую. А вечером 25 июля температура уже 39,2. Я пошел в стационар, чтоб проверить свою температуру там. Главный врач - женщина. Она меня тут же кладет в стационар. Врач в стационаре Берит, Очень вежливый. А температура поднимается уже до 39,5. Меня помещают в отдельную палату. В воскресенье температура упала до 37,0. И все равно я брежу, сознание еле держится.

28 ИЮЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Парикмахер меня побрил » остриг.

29 ИЮЛЯ, ВТОРНИК. Стало легче. Стал есть. День прошел спокойно. Ночью во сне видел Мнрдзиню. Температура 36,5. Меня переводят в общую палату.

1 АВГУСТА, ПЯТНИЦА. Солнечный день. Выпустили из больницы. Вернулся в барак к друзьям. Грин меня ждал. Накопил хлеба, чтобы меня угостить.

2 АВГУСТА, СУББОТА. Я еще освобожден от работы. Стирал белье и штопая носки.

3 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. У озера заготавливаем дрова. Работаем вместе с Грином.

3-4 АВГУСТА. Заготовка дров у озера. Небольшое озерцо, вокруг лес. В 1939 году в Вятлаге был большой лесной пожар, седьмой лагпункт сгорел весь. Некоторые заключенные спаслись в озере. Тогда, говорят, сгорело много людей. У дороги, что ведет от лагпункта к озеру, находится кладбище. Виден столбик, где мы похоронили первого умершего с нашего этапа - министра Булумберга.

8 АВГУСТА. Нас везут поездом на центральный пятый лагпункт (комендантский), где мы корчуем пни.

9 АВГУСТА, СУББОТА. День адских мук. Из болота вытаскиваем бревна. Часть бревен там же складываем в штабеля, Этой работой занимается несколько бригад. Вся работа в воде. Кто-то запланировал запрудить низинку, чтобы потом заготовленные бревна можно было сплавлять по воде. Но деревья не поплыли в нужном направлении, они пропитались водой и начали тонуть. Нас, заключенных, заставляют вытаскивать эти бревна из воды. Выполнить норму не смогли. Заработали первый котел — на день 400 грамм хлеба, на завтрак 500 грамм супа и вода, вечером снова 500 грамм супа и еще 200 грамм жидкой каши.

Если бы удалось заработать второй котел, то было бы хлеба 600 грамм в день, тот же суп, что на первом котле и дополнительно на завтрак 200 грамм каши, а в обед маленькая булочка 100 грамм и 200 грамм каши вечером.

Третий котел был такой: хлеба на день 900 грамм; суп на завтрак лучше и его ТОО грамм, каша 200 грамм; в обед маленькая булочка 100 грамм; на ужин суп 700 грамм, каша 300 грамм и еще пирожок (с картошкой, или рыбой) и еще кусочек рыбы 50 грамм. Третий котел - достаточное питание, но заработать его, нет сил. Люди ослабевают.

10 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Обыск. У меня отбирают Мирдзину расческу с серебряным покрытием.

11 и 12 АВГУСТА. Работаем на болоте, вытаскиваем из воды бревна. Погода прохладная и работать целый день в холодной воде, без одежды, невыносимо. Одеваемся после работы, когда идем в барак. Во время работы стараемся, чтобы все тело находилось в воде, тогда не так холодно. Особенно стынет все тело, когда подует ветер. Многим пришлось работать в холодной воде по две недели. На общих работах работал с нами и врач Шнейдерс¹, по специальности ему пока работу не дают. Дуцманис, бывший посол Латвии в Париже говорит о священном писании и велит отметить 12 августа. Этот день особо отмечаем.

13 АВГУСТА. Едем поездом в пятый лагпункт, корчуем пни. Работа тяжелая. Десятником у нас Курпниекс.

14 АВГУСТА, ЧЕТВЕРГ. С утра в 10 часов этапом едем из седьмого лагпункта в одиннадцатый. Туда приезжаем в 16 часов. На ночь в барак не пустили. Мы с Грином прижались друг к другу и так переночевали на улице.

15 АВГУСТА. Обыск. Только после этого нас запускают в барак. Этот лагерь находится в низком, сыром месте. Здесь люди начинали болеть. Главное заболевание - понос (авитаминозный понос). Люди ослабели, выполняя норму третьего котла, которую выполнить невозможно, и эта норма остается лишь на бумаге. В этом лагере к заготовке дров в лесу добавили земляные работы на строительстве новой железной дороги. Работа тяжелая, а нормы невыполнимы. Приходится жить первым котлом, что составляет 400

грамм хлебушка в день. Хлебушек - единственная еда для поддержания сил. В некоторые дни получали второй и третий котлы, но нормы тогда были выполнены лишь "на бумаге", на самом деле установленную норму мы не могли выполнить. Десятником у нас латыш - инженер Годзенс, прораб - русский, доброжелательный к нам человек.

20 АВГУСТА. У Яниса Грунспенского хорошее настроение и большое желание работать. Мы с Грином радуемся этому. Люди говорят о скором счастливом повороте событий в пользу заключенных. Следим за движением поездов, делаем выводы. Если кто приносит хорошее известие, мы говорим - хорошие витамины.

24 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. День отдыха. В этом лагпункте десять дней спали на грязном полу в столовой, и вот, наконец, вам дали кары в бараке. Три дня уже стоит прохладная погода. Всю неделю работаем на строительстве железной дороги.

31 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Часто людей отправляют этапом в девятый лагпункт. Среди них: министр Бирзниекс, Элсиньш, Колманис.

Начинаются допросы и введение наших дел в процесс осуждения. До нас допит слухи, что осужденных, отправленных в другой лагпункт, собираются освободить¹. Организовали небольшую бригаду по ремонту железной дороги. Бригадиром назначили Дрейблатса. Этот человек успевал правильно составить отчет о работе, и бригада получала второй и третий котел. Пришла осень, а питание ухудшается с каждым днем. Кормят жидкой, мучной кашицей. Но голодному человеку и эта кашица кажется вкусной. Грин шутит, что когда вернется на родину, заставит жену варить такую кашу. Я подумал, сейчас, пока мы голодны, она нам вкусна, а в добрые времена и собака такую кашу не станет есть, эту ржаную болтанку в воде, чуть подогретую.

7 СЕНТЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Машинист Круспилской железной дороги Лацис дает мне зеркальце и за небольшую цену продает теплое одеяло. У нас с Грином одеяла не было, но теперь на ночь кутаемся в теплое ватное одеяло и нам по ночам тепло.

Лацис вспоминает предсказания Финкса о 7 сентября (это предсказанное число), но ничего не улучшается, только хуже становится, и наступают холода. Грин экспедитору продает золотые часы за три буханки хлеба, один килограмм свиного сала и одну бутылку пива.

14 СЕНТЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ². Это число в нашей жизни знаменательно. Грин за часы получил продукты, ужин у нас получился основательный. За долгое время наелись досыта. Мы съели каждый по буханке хлеба, а это два с половиной килограмма и еще свиного сада.

16 СЕНТЯБРЯ, ВТОРНИК. Умирает Добуланс из Бирзе. Яниса Грунспенскиса вызвали на допрос. Его держат в изоляторе семь дней. Пытают

и морят голодом. После допросов Груспенскис вернулся одряхлевшим и утомленным. Он нам рассказал, что его сильно били и выворачивали руки.

20 СЕНТЯБРЯ, СУББОТА. Первый снег, а у нас нет теплой обуви и одежды. Мы с Грином голодаем и за хлеб покупаем себе теплую рабочую одежду. За хлеб можно купить разную одежду. К примеру, за один килограмм хлеба можно приобрести новый костюм.

25 СЕНТЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ. Меня вызывают на допрос. Допрашивает Ильин, он из Латгалии. Со мной обходится хорошо. Говорит по-русски, но большей частью по-латышски. Ильин указал мне фамилии тех, кто писал на меня жалобы. Это были две жалобы от Александра Рыбака. Одна про то, что я состоял в партии "крестьянский союз" и был секретарем правления. Вторая, что я, как командир роты айзсаргов, участвовал в вечере памяти Оскара Калпака. На вечере выступил с речью против Советской власти¹, говорил, что вместе с англичанами и немцами, надо растоптать Россию. Все, что Рыбак написал - полнейшая ложь. Сам следователь Ильин согласился с моим пояснением и написал в обвинительном заключении все в мою пользу². Были еще две жалобы от Фимеля, который в Яундзерве работал подручным кузнеца. И одна жалоба от Упелниека из Лоне, будто я на похоронах хозяина усадьбы Балцера³ сказал, что Советская власть здесь, в Латвии долго не продержится, и опять у власти будут айзсарги. И это снова была ложь, так как я с Упелниеком вообще ни в какие разговоры на похоронах не вступал. Я знал, что он за человек, хотя и приходился моей жене дальним родственником. А еще Рыбак пишет, что я был в усадьбе Знотини Саукской волости и там враждебно высказывался против Советской власти, где меня слышал Ласмаяис⁴, который купил землю в Саукском лесу от Автоньша. Он Рыбаку говорил про это, а Рыбак на меня написал жалобу. Допрос длился недолго. Мои пояснения Рыбак принял вежливо. Из Екабпилского штаба айзсаргов к делу приложены мои анкеты⁵ и секретные рабочие планы моей пятой роты. Все дело мне канцелярист Пормалис не дает смотреть. В деле есть еще справка⁶ начальника уезда Приекулиса, что я был заместителем старосты Саукской волости.

25 СЕНТЯБРЯ.¹ Умирает Плосманис из Ритенской волости. Он продавал хлебушек за табак и таким способом довел себя до могилы.

26 СЕНТЯБРЯ, ПЯТНИЦА. С утра собираемся идти на работу, вместе с Грундспенским Янисом. Получили дневной паек хлеба, мешочек подвесили к нарам, чтобы крысы не съели, их в бараке много. Однажды мы не успели оглянуться, а хлеба нет, украли. Страшный голод толкнул человека на такой шаг.

Еще в это время происходят обыски. Вещи отбирают и увозят в пятый лагпункт, где находится центральный склад.

1 ОКТЯБРЯ. Чудесная погода. Умирает командир батальона Екабпилского полка айэсаргов Буланс.

2 ОКТЯБРЯ ЧЕТВЕРГ. День отдыха и медицинская комиссия. Сбрил бороду, а то отросла уже.

3 ОКТЯБРЯ. ПЯТНИЦА. Умирает бухгалтер Екабпилского банка Кнагис². Он работал в зоне на разных хозяйственных работах. Больше черпальщиком - снабжал водой кухню и баню. Он ушел в мир иной. О Саулкалне идет плохая слава. Я работаю в бригаде по ремонту железной дороги. Работа не тяжелая. Нас в бригаде девять человек. Мы выходим на линию, как на прогулку. Из охранников у нас - лишь одни молодой русский парень. Зарабатываем на второй и третий котел. Те, кто работают на заготовке дров в лесу, совсем обессилели и больше первого котла никто не зарабатывает. Бригадир не может записать выработку больше, вечером дрова принимаются по замеру. На железной дороге бригадир записывает выполненную работу, и никто его не проверяет. И только поэтому все в нашей бригаде получают хоть какое-то питание, на котором можно протянуть.

7 ОКТЯБРЯ. ВТОРНИК. Мне сообщают, что медицинская комиссия 2 октября признала меня истощенным, и меня переводят в 29-ю бригаду - рабочую слабосилку. Таким образом, меня из 12-ой бригады, железнодорожной, где мне было неплохо, перевели как бы в лучшую по названию бригаду, но с питанием здесь будет хуже. Надо пилить дрова. Норма 2,5 кубометра в день, небольшая, но и сил мало, поэтому для меня эта норма невыполнима. Норма питания в слабосилке: хлеба на день 720 граммов, на завтрак суп 600 грамм, каша 200 грамм. Вечером суп 600 грамм и кусочек рыбы 80 грамм. Бригадиром латыш. Бывший старший лесник. Нехороший человек. Сам не работает, а бригада должна и его норму сделать. Фамилию точно не помню, запись стерлась, думаю Хилднерс. Они вдвоем, с бывшим комендантом города Лиепаи Регутом, который тоже работал в нашей бригаде, варили и ели крыс. После этой еды Регут заболел, и его поместили в стационар, признали отравление. Выздоровел. Однако после этого не смог преодолеть

чувство голода и стал собирать отходы у кухни, от этого снова отравился и умер.

14 ОКТЯБРЯ, ВТОРНИК. Разрешили купить консервы - горох с томатом - тем, кто выполнил норму. Я тоже купил консервов 200 грамм. Медицинская комиссия. Меня переводят в 19-ю бригаду, нерабочую слабосилку.

15 ОКТЯБРЯ, СРЕДА. В последний день еще вышел не работу и топором ранил себе ногу. Вечером иду к врачу Шнейдеру¹. Он перевязывает мою рану и говорит, что завтра на работу мне идти не надо, что я переведен в нерабочую слабосялку. Здесь питание совсем скудное: хлеба на день 500 грамм, на завтрак 500 грамм совсем жидкого супа и 200 грамм каши.

17 ОКТЯБРЯ, ПЯТНИЦА². Умирает К. Бекерс из Виесите от воспаления легких.

19 ОКТЯБРЯ ВОСКРЕСЕНЬЕ. Опять медицинская комиссия. Грина переводят в стационар. Но спит он в бараке, лишь получает паек стационара.

21 ОКТЯБРЯ, ВТОРНИК. Дезинфекция помещений. Заплатили зарплату за август 11 рублей 54 копейки.

22 ОКТЯБРЯ, СРЕДА. На эти деньги купили еды. Мы с Грином вкусно поели: белый хлеб с сахаром. Хлеба 150 граммов и сахара 20 граммов. Рядом снами на верхних нарах спит Апсолон. Лежим и разговариваем. Апсолон рассказывает разные случаи из своей судебной практики. Ом крупный по телосложению и еды ему не хватает. Он договаривается с поварами, что будет приносить воду, за это ему наливают лишний ковшик супа.

23 ОКТЯБРЯ. Медицинская комиссия. Меня оставляют в нерабочей слабосилие.

24 ОКТЯБРЯ Банный день. Я сбрил усы.

25 ОКТЯБРЯ СУББОТА. Фридису Валтеру сшил рукавицы, но их у него украли. Грин заболел, нарывы. Его переводят в стационар.

31 ОКТЯБРЯ. День укрепления веры. Вспомнил это и прочел молитву. Молю милости у Бога за Мирдзу.

1 НОЯБРЯ. Обыск.

2 НОЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ³. Спокойно отдыхаем и "варим" обеды. В бараке главной темой разговоров является приготовление еды. Кажется, что это уменьшает голод, который мучает каждого узника. Многие записывают рецепты блюд и так мы "успокаиваем" свои животы.

3 НОЯБРЯ. Иду в гости к Грину и Элкснису в стационар. Недолго разговариваем, в стационаре долго быть не разрешают.

4 НОЯБРЯ, ВТОРНИК. Банный день, медкомиссия. Я остался в нерабочей слабосилие.

5 и 6 НОЯБРЯ. Резкий ветер и метель. Яниса Груспенского выписали из стационара, он пойдет на работу. Из лагеря уводят капитана Брока¹ и Эрмансона. Куда не знаем.

10 НОЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК². День Мартння³. Росс читает нам доклад о варке пива. Желающие записывают. Рядом со мной на нарах теперь сайт лесник Витолс.

12 НОЯБРЯ, СРЕДА. Директор (раньше в Латвии говорили - заведующий) Усиньской основной школы Бутанс читает лекцию об устройстве декоративных парков.

14 НОЯБРЯ, ПЯТНИЦА. Общий осмотр врачей. Баня.

15 НОЯБРЯ СУББОТА. Часть "слабосильных" переводят из 11-голагпункта в 7-ой. В тот самый, куда нас сначала привезли. Надо расставаться с другом Эдуардом Грином.⁴ Жаль этого доброго человека! Мы понимали друг друга и доверяли друг другу. Каждый кусочек делили пополам. Здоровье Грина пошатнулось с тех самых дней, когда мы из воды вытаскивали бревна. Он простудился. Организм был ослаблен и плохо сопротивлялся болезни. У него пошли нарывы. Меня тоже мучили нарывы, но я вылечился. Нарывы были у всех, кто работал в воде. До 3-его лагеря довезли, а дальше мы пошли пешком. Было очень трудно, но мы дошли. Сегодня день моего рождения.

16 НОЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Сходил в гости к Узану Альберту. Он работает в хлебопекарне и сыт. Дал и мне кусочек хлеба. Это дорогое угощение. Раньше пирожное не казалось таким вкусным, как теперь черный хлеб. Узанс из Ритенской волости⁵, крестьянин, но еще работал старшим лесником в Слатенском лесничестве. Он был айзсорг, начальник Ритенского отделения. Хороший исполнительный работник и честный человек.

17 НОЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Нас распределяют по бригадам. Но идти на работу не надо. Мы считаемся "на улучшении". У меня на ногах от цинги гноятся пальцы.

18 НОЯБРЯ¹, ВТОРНИК. Иду в амбулаторию перевязать ноги. Там работают Чаманис и Лапиньш². Очень почитаемые люди. Много помощи оказали заключенным. Сколько было в их силах, все делали для пользы заключенных. Эти врачи заслужили единодушную признательность. Лагерное начальство их ругает за то, что они многих рабочих освобождают от работы. Но врачи ссылаются на правила, что все делают законно.

В предыдущие дни не завезли хлеба, давали только половину пайка. А сегодня дали целую пайку в еще задолженность за прежние дни. Во время завтрака один латыш говорит: "Поздравляю с большой пайкой!" Это означало, что он поздравляет нас с днем независимости Латвии 18 ноября. Таким образом, он сумел нас поздравить, а мы все поняли.

19 НОЯБРЯ, СРЕДА. Я иду в амбулаторию перевязать ногу. С каждым днем нагноение увеличивается. Настали морозы.

20 НОЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ. Иду в гости к свояку Янису Паварду (брат жены). Он считается неработающим инвалидом I группы. У инвалидов питание следующее: на день 400 граммов хлеба, на завтрак 500 грамм жидкого супа, на ужин тоже 500 грамм жидкого супа. Питание совсем недостаточное. Питательный только хлеб, а суп, считай, чистая вода.

Инвалидами признаны также Дуцманис и Албатс, оба бывшие послы. Они сильно истощены. Дуцманяс, кажется, даже немного тронулся умом. Албатс ходит по столовой и собирает пустые миски, отдает их повару. За это ему наливают дополнительную норму супа. Страшно подумать, что эти люди, занимавшие раньше высокие посты, сидели рядом с Гитлером и Муссолини, удостоены такой судьбы и уже близка их смерть.

Мне сказали, что лесничий Пранге³ уже в мире ином. По одному уходит наша интеллигенция.

21 НОЯБРЯ, ПЯТНИЦА. Я освобожден от работ. Иду погостить к знакомым в другие бараки, потом в амбулаторию. Врач Чаманис делает укол в руку. Помогает каждому, чем может. Благодаря его лечению нарывы от цинги начинают исчезать, Врач прописывает дополнительное питание против цинги, дают проращенную рожь, иногда кусочек сырой картошки в 100 грамм. Все это очень вкусно.

22 НОЯБРЯ, СУББОТА. Вспоминаю отца, сегодня три года после его смерти. Моя судьбе тоже близится к концу, смерть ходит рядом. Пока еще силы не иссякли, но чувствую, что становлюсь все более немощным.

23 НОЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Лежим на нарах и думаем о еде. Говорим о еде. Одни рассказывают, что готовили раньше по воскресеньям, другие делились советами, что лучше готовить в воскресные дни.

Промышленник Росс читает заключенным доклад о пивоварении. Его слушают с большим вниманием.

24 НОЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Перехожу в бараке спать рядом со своим земляком из Екабпилского уезда. Из Нереты - Ладовский Полис, Смилтиньш, Думпе из волости Эякшни - Паберзс, из города Екабпилс - Павулиньш, Копманис¹.

25 НОЯБРЯ. Бутане рассказывает, что ему говорили заключенные, которые слышали от "свободных" за зоной, что Россия еле дышит, Германия ее победит. Это хорошие "витамины".

26 НОЯБРЯ. СРЕДА. Дезинфекция помещений, баня. На время дезинфекции вещи перенес к Узану. Он меня угостил ржаными клецками. Чрезвычайно вкусно. Клецки из ржаной муки крупного помола, вареные в воде, были вкусные и без мясного запаха. Следующий день проходит спокойно. В чистом помещении ночью насекомые не мешают спокойному сну.

28 НОЯБРЯ, ПЯТНИЦА. Иду в гости к Паулю. Калниньшу из Виесите и земляку Стрелниексу. Они в стационаре. Калниньш истощен. Оба от голода ослабли.

29 НОЯБРЯ, СУББОТА. Иду в амбулаторию лечить нарывы на ноге. Приедулс из Вентспилса читает доклад о засолке и копчении рыбы. Доклад очень интересный. Вечером медкомиссия. Меня выписывают в рабочую бригаду.

30 НОЯБРЯ ВОСКРЕСЕНЬЕ. Приходит ко мне Узанс. Принес котелок супа и кусочек хлеба. Ценное угощение, который можно голод утолить.

1 ДЕКАБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Целый день лежу на нарах. После обеда иду к свояку Янису Паварду. Он заболел поносом, его переводят в стационар. Похудел, бледный. Рад, что идет в стационар, там питание лучше.

2 ДЕКАБРЯ. Читаю книгу "500 советов пчеловоду", До 5 декабря был освобожден от работы.

6 ДЕКАБРЯ. Начинаю работать. Норму могу выполнять на 50 %, осталось от меня лишь полчеловека.

8 ДЕКАБРЯ Этап в 1-ый лагпункт. Там встретил Риту Яунземе². Выглядит хорошо. Женщины вообще легче переносят трудности.

9 ДЕКАБРЯ ВТОРНИК. Иду в амбулаторию. Там врачом был Крейлис, а главным врачом - русская женщина, вольнонаемная, но очень отзывчивая. Больных заключенных освобождает с малейшим заболеванием. Ноги мои в нарывах, язвы от цинги. До 12 декабря меня освобождают от работы.

12 ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА. Я в бригаде рабочей слабосилки. Идем в лес делать дощечки для бочек. Женщины лучковыми пилами валят деревья.

Мужчины выносят чурки. Их колют в дощечки (кипки). Потом топором отесывают. Норма - 30 дощечек в день, но люди так ослабли, что редко кто ее выполняет. На работу идти около пяти километров. Встаем в 5 часов утра. Нам выдают дневной паек хлеба 650 грамм. На завтрак 600 граны супа, без жиров. На ужин 600 грамм жидкого супа и 200 грамм жидкой каши. Люди ослабевают. Утром еще кое-как добираются до рабочего места, а вечером те, кто посильнее, несут обессилевших. Бывают случаи, когда умирают в лесу, или по дороге в барак. Вот так добираемся до бараков в 8 или в 10 часов вечера. Охранник отпускает с работы в 4 часа, а дорога в 5 километров занимает 4 часа или даже больше временя. Проходит еще время, пока получишь этот жалкий ужин. Только ляжешь, как слышишь, что рельс уже звучит. Это были лагерные сигналы - бьют в репье определенное число раз. Нарядчиком был Молчанов из Лиепаи. Скверный человек. Срывает людей с нар, если кто-нибудь не встает по первому его слову. Сам, как боров, откормился за счет оставшихся пайков заключенных. Начальником лагпункта был молодой цыган. Неприятный работник НКВД. Стационары переполнены больными, работающих в бригадах осталось мало. Так проходят дни в тяжелых, жутких условиях.

16 ДЕКАБРЯ, ВТОРНИК. Врач Крейлис меня освобождает от работы, нарывы на ногах гноятся. Миттенберг тоже освобожден. Он читает остальным доклад по пчеловодству о размножении пчел. Полис из Нереты на ночь помещен в изолятор (карцер) за то, что не выполнил дневную норму.

17 ДЕКАБРЯ. Меня еще на несколько дней освобождают от работы, назначают дополнительное противоцинготное питание. Дают ложку редиски и картошку. Это очень вкусно.

18 ДЕКАБРЯ. Большой мороз. Одежда и обувь для зимы не подходящая.Одежду не дают, обходимся той, которую имеем. Много случаев обморожения. В рабочих бригадах число людей уменьшается. Назначают нового бригадира. Был железнодорожник Силиньш из Крустпилса, теперь будет Лаздиньш из города Талсы.

19 и 20 ДЕКАБРЯ. На эти дни я освобожден от работы. Моюсь в бане, после долгого времени. Полис тоже освобожден и назначен в стационар. Очень истощен.

21 ДЕКАБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Полис назначен в стационар, но из-за нехватки мест спит в рабочем бараке. Питание получает в стационаре. Немного лучше общего. Говорим о прошлом и родном доме.

29 ДЕКАБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Я снова иду на работу, заготавливать дощечки для бочек. Бригадир Лагздиньш относится ко мне очень хорошо и помогает, где может. Назначил меня приемщиком дощечек. Я их складываю в груду и считаю. Эта работа мне под силу. Считается, что я выполняю норму. Трудно только пройти большое расстояние на работу и с работы. Вечером возвращаемся поздно, люди ослабли.

24 ДЕКАБРЯ, СРЕДА. С работы пришел поздно. Получил свой скудный ужин. Умылся и залез на нары. Там зажег свечку и прочел молитву. Вспомнил

Мирдзу и свою маму, у нее сегодня день рождения. Съедаю свой маленький ужин и ложусь. 24 декабря по Новому стилю - сочельник.

25 ДЕКАБРЯ. Сегодня первое Рождество, но эта земля такого праздника не признает. Нарядчик поднимает очень рано, и кто-то получает по голове от его кулаков. Когда приходим в лес, еще темно. Разжигаем костер. Садимся и немного отдыхаем после пройденного пути. Замечаю, что многие латыши в празднично-торжественных мыслях. Бригадир Лагздиньш понимает своих людей и ничего не говорит, только охранник ворчит, почему не начинают работать. Встаем и, потихоньку работая, встречаем свое первое Рождество в Вятлаге. Так проходят дни. Я чувствую, как с каждым днем иссякают сипы. Вечером каждый раз думаю, дойду ли до лагеря, или останусь жертвой в Вятлаговском лесу. Люди умирают в больших количествах.

29 ДЕКАБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Сегодня этап, и способных передвигаться ведут обратно в 7-ой лагпункт (из 1-го). Меня назначают бригадиром. Мы вместе с Упениском, рядом на нарах спит Лаздовский. Он в другой бригаде, но хочет быть ближе к нам, землякам. Сегодня день рождения моего крестника Артура, сына брата автора, Петериса¹. Я молю Бога за крестника и за его родителей, моего брата Петра и его жену.

Глава 2. 1942 год

1 ЯНВАРЯ 1942 ГОДА, ЧЕТВЕРГ. День отдыха. Пожелания счастья. Нам выдают на кухне по маленькому пирожку с картошкой. Очень вкусно. Буду помнить вечно, как это было вкусно. Узанс (работает на хлебопекарне) своих знакомых одаривает кусочками хлеба, это очень ценный подарок. Пусть Бог бережет его, это многие говорят в его адрес. Есть латыши, которые своими добрыми сердцами заслужили уважение и почет, если только судьба уготовила нам жить. За это недолгое время многие закрыли глаза навечно в этой лесной местности. И наступивший новый год, если не улучшатся условия, многих разлучит с этим белым светом.

До 7 января я из-за болезни и истощения освобожден от работы. Врач Чаманис лая мне освобождение.

5 ЯНВАРЯ. Неработающих выгоняют на погрузку бревен в вагоны, для производства бумаги (более тонкие, чем деловые). Мороз. Разжигаем костер. Начальство разрешает немного согреться. В работе проходит почти вся ночь. Когда сидим у костра, в лицах латышей и эстонцев отражаются мысли о дне завтрашнем - это день Звезды, которая показывала дорогу трем царям в Вифлеем.¹Мы говорим и о Рождественских битвах за независимость Латвии, вспоминаем латышских стрелков (не все они стали красными стрелками, тогда ушли немногие), братское кладбище в Риге. Работу заканчиваем а три часа утра. Эшелон загружен. Люди так устали, что многие не могут идти. Только мужество помогает преодолеть это бессилие. Бирзниекс помогает идти слабым. Он еще силен, хотя все время работает на общих работах. Закалка. Из государственных деятелей Латвии он единственный, кто не сдается под гнетом этих мучителей. Много наших латышей, кто называли себя работниками народной нивы, занимали ответственные посты — теперь стали слугами НКВД - Саулканс, Штегманис. Люди советуют держаться от таких подальше. Они доносчики, доносят сведения уполномоченному, занимают теплые местечки, на общих работах не работают, свои мускулы не напрягают.

По дороге в лагерь многих несем. Некоторые падают нарочно, чтобы их несли. Один латыш, бывший полицейский работник, надел большую шубу и упал, лежит в снегу. Охранник велит нести его, а он такой тяжелый, что вчетвером у нас не хватает сил. Мы обвязали его веревкой и стали тянуть. Доволокли до лагеря, а он встал и пошел, как ни в чем не бывало.

6 ЯНВАРЯ. День Звезды. Отдых для тех, кто работал ночью. Приятно лежать в теплом бараке, хотя живот и пустой.

7 ЯНВАРЯ, СРЕДА. Я начинаю работать на общих работах, меня назначают бригадиром. Людей в бригаде мало, я сам работаю, как все. Эта

должность мне не нравится, хочу отказаться, но десятник уговорил остаться, скоро будет больше народу, выпишут из стационара. Лагерное начальство меня ругает за то, что бригада не выполняет норму. Я оправдываюсь, что люди истощены и не могут сделать больше. Грозятся засадить меня в изолятор (карцер). Бригада работает на заготовке дров. Каждый день число людей в бригаде уменьшается из-за истощения, их кладут в стационар. Когда кололи дрова, обнаружили в трухлявых чурках червей¹. Мы их всех съели. Этих червей (личинок) меня научил есть Грунде Екабс из Балдоне. Он наскреб их лопатой и дал мне попробовать. Оказалось вкусно. За день мы набрали много личинок и вечером в костре их зажарили.

10 ЯНВАРЯ, СУББОТА. Умирает Паберс из волости Элкшни от воспаления легких. В моей роте айзсаргов начальник отделения в Элкшни. С воспалением легких его приводят в стационар, а там велят ему идти в баню. Он, как и мы, сходил. Но по дороге обратно надышался морозного воздуха, болезнь стала неизлечимой, и молодой человек отправился на местное кладбище Вятлага.

11 ЯНВАРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Объединяют бригады. В рабочих бригадах осталось очень мало народа. Есть бригады, в которых лишь один бригадир, остальные находятся в стационаре или умерли в лесу и по дороге с работы. Меня назначают бригадиром 4-ой бригады, а Яниса Канелая из Сауки бригадиром 5-ой бригады. Мы оба из Саухи. Начальство лагеря решило над нами подшутить, пообещав, что если бригады будут хорошо работать, то мы получим дополнительный паек, а хорошим рабочим сократят срок². Мы с Канелаем тоже пилили, чтобы бригады больше выработали. Были дни, когда зарабатывали третий котел, но скоро мы выдохлись.

Нас отмечают на черной доске, пишут, что вот такие сделали высокие нормы. Но уже через неделю силы иссякли, и я тоже оказался в стационаре. Дрейманис, больной подагрой, стая как бы невменяем, но в стационаре при хорошем питании поправился.

18 ЯНВАРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Я в стационаре. Мороз сорок два градуса. Я счастлив, что не надо идти пилить дрова.

19 ЯНВАРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Умирает секретарь городской думы Елгава Бриско. Мы хорошо ладили и понимали друг друга. В стационаре нормы питания лучше, чем у рабочих. Паек в стационаре: хлеб на день - 500 грамм, на завтрак суп - 500 грамм, в обед - суп 500 грамм, на ужин суп - 500 грамм с добавкой кусочка мяса или рыбы (который рабочим не дают). В зависимости от тяжести болезни некоторым дополнительно выдают по 100 или 200 грамм молока. По назначению врача еще противоцинготная порция. Врач в стационаре - Кирсанов, он считается главным врачом седьмого лагпункта. По национальности грузин. В стационаре, недалеко от меня, лежит Чериньш из

Нереты (Нерета в 10 километрах от Рите). Рядом со мной лежит Кулманис и Ароннетис¹. Кулманис служил в министерстве иностранных дел, а Петерес Арониетвс одно время был министром путей сообщения.

29 ЯНВАРЯ ЧЕТВЕРГ. Кулманиса вызывают на допрос. Его здоровье улучшается, хоть он еще не истощен. Мы лежим и разговаривали о птицеводстве, он выращивал белых курочек. Его хозяйство находится в Маззолве у Реньге (у границы с Литвой).

31 ЯНВАРЯ, (СУББОТА). Кулманиоа и Куэта (или Куета) выписывают и переводят в индивидуальную бригаду. Работать не нужно, но питание крайне скудное. В бригаде инвалидов Межинскис из Екабпилса старается поддержать бодрое настроение. Арониетис лежит рядом, и мы с ним говорим о строительстве. Он рисует для меня проект клети и зерносушилки. Я эти проекты в лагере хранил долгие годы, но при освобождении из Карлага (Карагандинский лагерь "Песчаные") у меня при обыске их отняли².

3 ФЕВРАЛЯ, ВТОРНИК. Чариньша выписывают из стационара. Сегодня день ангела, чье имя Ида. Мысленно поздравляю свою сестренку, приемную мать Мирдзы и жену брата Петра. В лагере не хватает хлеба, дают кашу. Суточная норма хлеба 250 грамм.

5 ФЕВРАЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Меня переводят в другой стационар - четвертый. Кроватей нет, спим в своей одежде на нарах. Нахожу здесь знакомых. Упеянекс помог мне принести вещи из камеры хранения, В этом стационаре находятся больные, которые идут уже на поправку. Днем лежим, а вечером нам иногда читают интересные доклады.

6 ФЕВРАЛЯ. Доклад о садоводстве. Читает Яушене.

7 и 8 ФЕВРАЛЯ, Читаю книгу "Автомобиль" на русском языке.

9 ФЕВРАЛЯ. Рядом со мной теперь Арониетис. Вечером он читает лекцию о печах и топках. Лекция интересная, много практических примеров.

10 ФЕВРАЛЯ, ВТОРНИК. На улице метель. Дали 15 грамм сахарного песка. Съел с хлебом. Читаю "Два старика" Льва Толстого. П. Калниньша помещают в стационар, очень истощая, подозрение на туберкулез.

11 ФЕВРАЛЯ, СРЕДА. Я чувствую себя лучше. Купил ночную пижаму за900 грамм хлеба.

12 ФЕВРАЛЯ. Учитель Бутанис нарисовал органную клавиатуру. Мы с ним ее вспоминаем, "играем" двумя пальцами на бумаге.

13 ФЕВРАЛЯ. Прибыли больные этапы с девятого лагпункта. Врач Кирсонс, чтобы освободить места, многих из нашего стационара выписывает на работу.

15 ФЕВРАЛЯ ВОСКРЕСЕНЬЕ. Четыре друга в стационаре, среди них священник Кангарс¹. Он участвует в богослужении. На завтрак дали вареные пшеничные зерна. Очень вкусные, Я дал зарок, когда буду на свободе, то по воскресеньям на завтрак буду готовить такую еду, чтобы сотом вспомнить, как это было вкусно в голодное время. Записывал рецепты колбас. Вечером врач Кирсанов выписал многих на работу - и меня тоже.

16 ФЕВРАЛЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК. Я перешел в третий барак. Встретил Мержинского и Напоста, еще Фахмависа и Хибшмана из Загениеков.

17 ФЕВРАЛЯ. Был у своего свояка Яниса Паварса. Достал курево и отнес ему. Долго разговаривали.

19 ФЕВРАЛЯ, СРЕДА. Иду на работу пилить дрова.

21-25 ФЕВРАЛЯ. Меня назначили бригадиром двух бригад, четвертой и пятой. Мы пилим дрова, в двух бригадах 16 человек. Я работаю наравне со всеми. В бригаде работает офицер латышской армии полковник-лейтенант Кивулитис. У него всегда бодрое настроение. Мы говорим о прошлом и рассуждаем, что нас ждет в будущем. Десятником у нас был русский. Он может назначить на хорошую работу, если ему дать закурить. Я не курю, но иногда нам дают табак, и я его храню, чтобы купить необходимые вещи. За табак можно многое получить. Одно время одна самокрутка стоила 400 грамм хлеба. Многие меняли хлеб на табак и этим довели себя до могилы.

24 ФЕВРАЛЯ. ВТОРНИК. День рождения моей Мирдаини. Вспоминаю ее. Ее брат Янис Паварс находится здесь и считается инвалидом. Сегодня его поместили в стационар, начался понос.

27 и 28 ФЕВРАЛЯ. Заработал третий котел. Хлеба на день - 900 грамм, на завтрак суп - 750 грамм, каша 200 грамм или булочка, обед привозят на работу. Каша - 200 грамм, ужин суп 750 - грамм, каша 300 грамм, кусочек рыбы. Жиров нет совсем.

1 МАРТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Пасха. В лагере день отдыха. Рабочие бригады мылись в бане. Я сходил в гости к Фолкманису Аренду. Он устроился сторожем в камере хранения. Работа легче, чем у нас. Фолкманис очень приятный человек.

2-12 МАРТА. Работаем на распилке дров. Пилим на пару с Межинским. Заработали третий котел.

13 МАРТА. Врач Чапанис дал освобождение от работы. Мне выдали одну треть пачки табака хорошего качества, как заработавшему третий котел. Поместным лагерным ценам его стоимость 100 рублей. Часть табака я выменял наеду, и мы со свояком Янисом Паварсом поели, да еще угостил некоторых.

14 МАРТА 1942 ГОДА, СУББОТА. Это число "14" напоминает нам, что в этот день нас арестовали и сегодня своего рода юбилей - 9 месяцев. Я освобожден от работы, врач Чаманис помог. Я пошел в гости к свояку, отнес ему табачку. Инвалидов очень много. Несколько больших бараков. Евреи

почти все инвалиды, только молодые кое-как выходят на работу. Рядом со мной на нарах лежит молодой еврей Г лик. Евреев здесь трое. Они из одной семьи — отец и два сына. Но работает лишь один сын, а отец и второй сын лежат в стационаре. Молодой Глик сегодня украл у меня ужин. Я получил свой ужин я ушел на медкомиссию, а соседа попросил посторожить. Думал - приду, поем. В бараке темно. Кому нужен свет, зажигает лучину. Когда я пришел и узнал, кто, используя темноту, съел мой ужин, я Глика поколотил, что еще я мог сделать. И другие мне помогли, потому что воров в лагере били.

15 МАРТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Во всех бригадах день отдыха. Начальник лагеря - чекист Лебедев. Молодой, но более юга менее честный человек. Его жена Марчукова - на должности начальника хозяйственной части. Противная женщина, ругается, как непрерывно звучащий звонок¹. Сегодня противная погода, приятно быть в бараке. Умирает от туберкулеза Паулис Калниньш из дома "Лиелъяни" в Внесите.

16-19 МАРТА. Иду работать на биржу², пилить дрова. Считаюсь бригадиром пятой бригады. Мой напарник Янис Канепайс. Колем дрова,

19 МАРТА, ЧЕТВЕРГ. Заболел поносом, при истощении организма это противная болезнь. Авитаминозный понос - не хватает витаминов. Люди, от этой болезни здесь мрут. Врач Чаманис пришел ко мне в барак и спрашивает, что со иной. Внимательный врач, спаситель многих заключенных. Можно сказать, что другого такого хорошего и внимательного врача в Вятлаге нет, рядом с ним можно еще поставить фельдшера Лалиньша.

20 МАРТА, ПЯТНИЦА. Освобождение от работ. Мне выдали 500 грамм сахарного песку, как заработавшему третий котел. За ISO грамм купил теплую рубашку. Многие начинают получать письма от своих жен, высланных в Сибирь. Один еврей своей жене написал: "Ты обо мне не беспокойся и не думай, что я пропаду, я пропасть никак не могу. Меня охраняют и два раза в день пересчитывают. Видишь, в каком я надежном месте.

20-21 МАРТА. Выхожу опять на работу. Бригады на биржу выходят без охраны. Есть оцепление, но охрана с собаками заключенных только проверяет. Бригады ведет на работу бригадир, по наряду. Так работаем до 4 часов. Нашу работу принимает десятник, русский заключенный. Если ему дать закурить, он работу принимает хорошо, и люди в бригаде получают больше хлебушка. Для угощения десятника я всегда держу папиросы.

23 МАРТА, Чудесное утро. По пути на работу я заболел. В левом боку появилась сильная боль. От этого упал на дорогу и лежал на снегу около часа, потом потихоньку дошел до рабочего места. Десятник обо мне сообщил начальнику лагпункта, и меня с охранником отправили в амбулаторию.

Температура 37,5. Врач Чаманис освободил меня на два дня. Боль прошла. Сегодня день ангела у Мирдзы. Молю Бога за нее.

25 МАРТА. Умер Лаэдовский, крестьянин из Нереты, командир роты Екабпилского полка айзсаргов¹.

27 МАРТА, ПЯТНИЦА, У русского заключенного, что работал на распиловке дров, я купил за 25 рублей 2 килограмма хорошей пшеничной муки. Раньше он работал возчиком. Долго на бирже он не работал, его перевели на легкую работу, так как лагерное начальство для русских, если они не были "политическими", давали хорошие места. Для латышей и эстонцев хорошей работы не давали. "Теплые места" получали лишь те, кто пошел в услужение к уполномоченному, или могли дать взятку начальству² деньгами и одеждой³. ЕкабпилскиЙ торговец Ландманис с первого дня работал во втором отделе лагеря (отдел проверки заключенных). В конторе с первых же дней работали Дардзаяс и Ауструмс. Дордзана все же увезли из лагеря в где он никто не знает. Шли разговоры, что он в 1919 году воевал с красными, а за это его в пятом лагпункте Вятлага расстреляли⁴. Часть заключенных увезли неизвестно куда. Потом оказалось, что их расстреляли. Место расстрела показали латышу Солгу, так как он работал в пятом лагпункте. Ужин мне обещал принести Пауль Штейнерт — Курземниекс, так как я болею, но когда он получал у окошка ужин, одна заключенная женщина вырвала котелок и убежала. Пропал мой суп и котелок. Вечером за 400 грамм хлеба я купил новый котелок.

31 МАРТА, ВТОРНИК. Умирает Динга.

2 и 3 АПРЕЛЯ - по старым обычаям эти дни отмечаемые. Зеленый Четверг и Страстная Пятница. Как и все латыши, я в молитвах. Вместе с Иисусом Христом, в его страданиях и смерти. Католический священник Пуданс⁵ читает молитву Страстной Пятницы и принимает исповедь. Молитву читает на латинском языке. Ему прислуживают Упёниекс, Веперс и Бутане.

5 АПРЕЛЯ. Пасха!⁶ Христос воскрес! А наша жизнь идет как по Голгофе. Кто будет крепок в вере, эту дорогу на Голгофу выдержит. Замечаю, что с приближением к смерти, люди приближаются к вере. Молятся и признают Бога. Особенно страстно молятся евреи. Они по утрам и вечерам надевают талеры (талесы?) и громко молятся. Особенно в инвалидных бараках. Они

собираются там по вечерам и читают молитвы очень громко, так, что слышно на улице в зоне.

6-15 АПРЕЛЯ. Работаю на первой подкомандировке. На бирже пилю дрова.

13-15 АПРЕЛЯ. Солнечно. Пришла весна. Этот лагерь в горелом лесу. Бараки старые и маленькие. Неуютно.

15 АПРЕЛЯ, СРЕДА. Медкомиссия. Меня назначают в бригаду нерабочей слабосилки. Опять стал немощным.

16 АПРЕЛЯ. Умирает Виксна Рудольф. Молодой человек. В большинстве случаев заключенные умирают от поноса - противная болезнь. Если кто заболеет, мало шансов остаться в живых. Питание без овощей. Только мука или крупа на воде. Нет витаминов, из-за этого люди подвержены смерти. Озолнньш из Екабпилс считается инвалидом. Настроение бодрое, и выглядит хорошо.

19 АПРЕЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Умирает Лодзиньш из Сунаксте. Так, один за другим, люди из моего уезда уходят "отдыхать" в Вятлаговские леса. Ядовитый зуб НКВД съедает государственных мужей маленького народа на берегу родного Балтийского моря.

21 АПРЕЛЯ. Пел жаворонок. Приятные воспоминания навевает эта песнь. Погода теплая, а положение наших заключенных с каждым днем безнадежнее. Исчезают силы и приходят болезни.

22 АПРЕЛЯ, СРЕДА. На крыше барака грачики¹. И правда, пришла весна. Кто-то эту долину смерти преодолеет, но для большинства эта весна уже последняя в жизни.

23 АПРЕЛЯ. Во сне видел Мирдзу. С утра молился Богу.

24 АПРЕЛЯ. Чувствую, что температура. Дают лекарство, но легче не становится.

25 АПРЕЛЯ, СУББОТА. Моя болезнь принимает злой оборот. Понос с кровью. Очень плохой признак. Есть не могу. После еды становится хуже. Сушу хлеб на сухари.

26 АПРЕЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. За ночь выжал снежок, а днем солнышко. Меня назначили в стационар. С утра в бараке обыск. Отняли ножичек. Руководство НКВД ужасно боится "острого".

27 АПРЕЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Приходил ко мне свояк Янис Паварс. Поговорили. Питание получаю в третьем стационаре, а сплю в слабосилке. Понос прошел. Чувствую себя лучше. Хлеба дают 600 грамм в день. Я сушу сухари и запиваю чаем. Мучную болтушку не ем. Отдаю соседу, у которого нет поноса.

28 и 29 АПРЕЛЯ. Оба дня прошли на нарах. Чувствую себя хорошо. Свояк взялся выполнять обязанности санитара. Теперь он сыт, не истощен, только цвет лица бледный и вид усталый.²

30 АПРЕЛЯ. Перехожу спать в стационар. Могу отдохнуть. Чувствую себя хорошо. Питание не важное, но мне хватает.

1 МАЯ. Обыск. Сегодня еды дают больше. В обед дают сладкое, но ужин для праздничного дня совсем простой.

2 МАЯ, СУББОТА. В управлении лагпункта изменения. Нарядчиком стал Ладманис, торговец из Екабпилса.

4 МАЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Врач Гришанс проверяет у всех в стационаре здоровье. У этого врача среди заключенных недобрая слава.

5 МАЯ Дождь. Смяк Янис подкармливает меня кашей. Ему нельзя, начался понос. Я объелся, съев двойную порцию каши.

6 МАЯ, Снег выпал, потом растаял, на улице слякоть. В стационаре сменились врачи. Гришине будет теперь амбулаторным врачом, а в стационар пришел пожилой врач Новиков. У свояка Яниса болезнь прогрессирует, его переводят в стационар для поносников. Температура 38,0.

7 МАЯ. Опять снег. На обед клецки с подсолнечным маслом. Редкость. Вкусно.

8 МАЯ. Умирает Янне Грнгулнс из Екабпилса я Багодис из Дагавпилс. Янис Григулис был Екабпилским полковым адъютантом. Жаль удалого командира.

9 МАЯ, СУББОТА. Приятно лежать в стационаре, но мешает бессилие. Рядом лежит ветврач Лаздиньш.

10 МАЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Главврач медпункта меня выписала из стационара в бригаду нерабочей слабосилки. Надо по мере сил помогать в хозяйственных работах. Делает, кто сколько может. Только барак плохой, много клопов, так что ночью не уснуть. Некоторые шьют мешки из простыней, залезают туда я засыпают.

11-12 МАЯ. Легкая работа на территория лагеря. Подметали дорожки.

13 МАЯ. Чистим туалеты. Спецодежду не выдавали. Стараемся не замазаться.

14 МАЯ. Чистил туалеты и возил трупы. Из каплиги (маленькая будка за зоной) трупы надо нести к дороге и класть в большой ящик. Один труп несем вчетвером, хоть у трупа ничего нет, кроме обтянутых кожей костей. Нам это тяжело и мы сами похожи на этих трупов. В этих ящиках трупы повезут хоронить в седьмой лагпункт. Трупы хоронят в голом виде, к руке привязывают бирку. На ней фамилия, имя и отчество, номер дела по формуляру и число, когда умер. На последнее место отдыха везут латышей и эстонцев, павших жертвами на этой земле насилия. У кого были золотые зубы, их в стационаре тут же вырывали. Если этого не успевали сделать, то возчик трупов эту обработку производил сам. Рассказывали, что Грундманис из Сунакстеумер и этом месяце.

15 МАЯ, ПЯТНИЦА. Вшестером вытаскивали воду из колодца для кухни. За воду на кухне давали лишний ковшик супа. Это число помню, когда после

прихода к власти умного вождя началось процветание Латвии. Теперь за свой труд и добрые дела, мы должны терпеть эту власть и мучаться.

16 МАЯ, СУББОТА. Дм парикмахерской готовим дрова, в другие дни делаем туже работу, сколько можем. Считаемся нерабочей слабосилкой.

20 МАЯ, СРЕДА. Врачебная комиссия. Меня оставляют в слабосилке. Я сегодня черпаю воду для кухни. Со мной работает Большесильский с сыном.

25 МАЯ. Троица. С утра велят идти выносить трупы. Большая смертность. Каждый день умирает не меньше чем 10 человек. Возчик трупов латыш. Нерабочую слабосилку на эту работу отправляли несколько дней подряд, пока не назначили других для этой работы. Врачи начали возражать, что больные люди не в состояний носить трупы, для этой работы нужна специальная одежда. После этого назначили специальную бригаду.

27 МАЯ, СРЕДА. "Слабосилку" перевели в другой барак. Чище. Нет клопов. Теперь по ночам спокойно засыпаем. Я сплю рядом с Швиркстом Андреем. Делаем "скабпутру"¹ и едим ее дополнительно к пайке. Достали в бане деревянное ведро: кипятили воду, наливали в ведро, добавляли мучной болтушки, которую нам давали. Третьим компаньоном в изготовлении "скабпутры" стал Пааулиньш из Екабпилса. Так мы все трое вместе и держались.

6 ИЮНЯ 1942 г. СУББОТА. Большинство больных отправляют в лес собирать дощечки для бочек, которые мы заготовили зимой.

7 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Рано утром со Швиркстом поели с хлебом "скабпутры", потом получили завтрак и до обеда лежали на солнышке. В обед выдали 10 грамм сахара. Если появился сахар, то выдадут задолженность за предыдущие дни.

8 ИЮНЯ. Начальник лагпункта приглашает больных выйти на один день на хозяйственные работы, тогда выдаст дневную норму хлеба - 800 грамм. Многие отозвались на эту удочку, но для чекиста это был улов. Выйдут, могут работать, зачем их держать в стационаре, пусть выходят на работу и зарабатывают паек. Так люди потеряли возможность дать отдых истощенному организму.

9 ИЮНЯ. В 2 часа 30 минут после обеда умер Мержинский.

11 ИЮЛЯ. Опять ходили в лес за дощечками для бочек. В среднем принесли по 4 дощечки. Начальнику лагпункта показалось мало, и он уменьшил всем норму хлеба на 200 грамм.

12 ИЮНЯ. С утра 42 человека снова отправились за дощечками в лес. Я отнес сахару свояку Янику. Получено известие, где находятся высланные из Екабпилского уезда жены². Я тоже писал в справочное бюро, но ответа не было. Видно Мирдза в Латвии, а не на этой земле ужасов.

13 ИЮНЯ, СУББОТА. Вместе с Павулиньшем ремонтируем забор. Работа не тяжелая. Чистим дорогу вдоль забора и проверяем жердочки в заборе, которые надо заменить. Ломаные жердочки показываем охраннику. Сами себе клетку делаем. Сходил к свояку Янису, очень ослаб, мало надежды на выздоровление.

14 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Прошел год, как расстался со свободой и Мирдзой. Где ты, дорогой друг жизни? Суждено ли мне пройти через эту долину смерти, или навеки остаться в лесах Вятлага? В лагере выходной день, но всех способных передвигаться отправляют в лес за дощечками для бочек. При лагпункте есть цех "ширпотреба" - столярная мастерская и бочарня. Руководит этим цехом Аплоциньш из Лиепаи.

15 ИЮНЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Скорбный день. В 2 часа после обеда умер мой свояк Янис Паварс. С утра зашел к нему, а он засунул голову под одеяло и говорит, что ему холодно, хотя в помещении было очень тепло.

Погода стояла теплая и светило солнце. Было видно, что ангел смерти стоит уже около него. Ему делают укол камфары, но это продлевает жизнь лишь на несколько минут, Я пощупал ноги, они уже мертвые и совсем холодные. Вот так медленно угас Яняс Паварс - крестьянин хорошего хозяйства

Стрелниекс Маззалвенской волости. В этот день умирает хороший мой Знакомый католический священник из Йлукете Язен Пуданс¹.

16 ИЮНЯ. Банный день. Умер Рошанс из Сунаксте².

17 ИЮНЯ. Свояка ЯнВса Паварса везут в 7-ой лагпункт, где похоронят в общей могиле. Сделали секцию, Оказалось, что его сердце заизвестковалось из-за того, что раньше он чрезмерно употреблял алкоголь, и ткани были повреждены. Кишки от авитаминозного поноса были в одних дырках. Так мой свояк остался здесь навсегда. Никто не подойдет к его могиле, если только ели шумом своих веток расскажут тем, кто придет сюда о том ужасе, который им пришлось увидеть. Кладбище вблизи вырубки, среди пней. Ямы для трупов копает целая бригада, поскольку смертность так велика, что иначе не справиться. Наполняют трупами вырытую яму, а сверху заравнивают землей. Вначале устанавливали дощечки с надписями захороненных, а позже и этого делать не стали. Сегодня комиссия. Меня оставили в доме отдыха (так мы говорим, если оставляли в нерабочей слабосилке). С утра съел хлеб с кусочком черного перца, так как сегодня у меня именины (день Ангела)³. Было вкусно.

18 ИЮНЯ, ЧЕТВЕРГ. Умирает строительный техник (инженер) Екабпилского уезда Янис Витис. В бараке после комиссии перемещение

людей. Я должен благодарить старшего врача, она в который раз продлевает мое пребывание в "доме отдыха".

19 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА. Хорошо отдыхать, когда не надо идти на биржу пилить дрова. У меня отекают ноги и сердечная слабость. Мы вместе с Павулиньшем и Швиркстом. Иногда выходим на легкие работы, когда выгоняют. Сами не просимся. Днем иногда загораем. Это поддержка для нашего слабого тела. Пока кормят для этого голодного времени хорошо, только суп - это мучная болтушка на воде, и редко - крупа. Порой совсем нет соли, тогда еще хуже. У меня появился аппетит, только есть эту теплую болтушку, которую называют супом, трудно. Ходят слухи, что нас перевезут в другой лагерь.

22 ИЮНЯ. На кухне выдали по две булочки в 70 грамм. Это дополнительная еда, так как нас готовят к работе на бирже по распиловке дров.

23 ИЮНЯ. По старой памяти - день Лито (перед Яловым днем, по-русски - Иван Купала). Мы, "отдыхающие", вспоминаем этот праздник и говорим, как счастливы могли бы быть, будь мы на воле, это ведь традиционный латышский праздник, когда в дом приносили цветы, ветки берез, вили венки и пели песни у костра.

24 ИЮНЯ, СРЕДА. Янов день. Нас гонят в лес за дощечками для бочек, сегодня сходили два раза. Чекисты знают, что для латышей и эстонцев это праздник, поэтому не дают нам отдыхать. Говорят, что в Ленинграде голод. Блокада.

25 ИЮНЯ. Умер Янис Томанс.

1942 ГОД. 26 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА. Умер Эдгар Бруннер - начальник Саукского отделения айзсаргов и хозяин усадьбы Эрминани. С утра пришел дежурный и сказал, чтобы я сходил в барак инвалидов, Брунер хочет меня видеть. Когда пришли, он был уже без сил. Говорил и порой бредил. Я пошел в стационар и сказал врачу, что есть тяжелый больной. Когда его несли, он был без сознания. Камфорная инъекция не помогла, и в 11 часов утра он закрыл глаза навсегда.

27 ИЮНЯ, СУББОТА. Обыск. Начальство боится, что слабые умирающие люди сделают какое-нибудь оружие и их застрелят. Проверяют даже каждую бумажку, не написано ли что в ней. А я все же веду дневник на маленьких клочках бумаги, которые храню в маленьком ящичке для табака. Они смотрят: табак и курительная бумага. Так я обманывал этих "кайских дундуков", которые из местных пожилых мужчин нанимались на эту работу. Священник Кангарс¹ принес мне чистое белье, так как в лагере одежду не давали. Позже, в следующие годы, лагерь выдавал одежду и обувь.

28 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Дали грибной суп, очень вкусный. У кого понос, помучились только от этого супа.

29 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА. Петров день. Я вспоминаю своего брата, двоюродного брата и отца Мирдзини. Молюсь за них, и молю о помощи дать мне силы перенести все эти земные мучения.

30 ИЮНЯ. За хозяйственные работы получил немного табака – семь папирос. Летний месяц кончился. Он унес много жертв. В этом месяце умер Иосиф Кан, екабпилский торговец. Странно, что Ландманис тоже торговец и магазины у них с Каном были на одной улице, напротив друг друга. Ладманис, как нарядчик, мог Кану помочь, но он ничего не сделал. Кан сердился на него, звал слугой чекистов. Кан был крупный полный человек, как и положено торговцу, а когда заболел — высох до неузнаваемости.

В июне умер заведующий Усинъской основной школы Карлис Бутане.

1 ИЮЛЯ, СРЕДА. Из седьмого лагпункта прибыла большая комиссия, пересматривала рабочие бригады.

2 ИЮЛЯ. Местные врачи осматривали больных. Я по-прежнему остаюсь в "доме отдыха". Умер Штейнберг, директор колбасной фабрики в Тукумсе.

3 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА. Жаркий день. Загорали. Я со Швиркстом делаем "скабпутру", в жаркое время она хорошо утоляет жажду.

4 ИЮЛЯ, СУББОТА, В стационар помещают владельца Болдинского курорта (там источники) Грунде Екаба. Он находился в нерабочей слабосилке, но недавняя комиссия выписала его в рабочую бригаду. На распиловке дров он проработал один год, а вечером того же дня поднялась температура и появилась сердечная слабость, так что его привел в стационар Грунде, очень приятный человек. Перевозчик трупов привез мне из седьмого лагпункта письмо от Узана Альберта. Он пишет, что умер Пуриньш из Засы.

5 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. В лагере выходной день. С утра обыск, потом ходили за дощечками для бочек. Курильщикам выдали табак. Меня тоже посчитали курильщиком. Табак здесь в цене. За одну папиросу можно выменять до 400 грамм хлеба.

6 ИЮЛЯ. Дождь. Хорошо лежать на нарах, но начальник лагпункта нас выгоняет чинить забор. Промокли под сильным дождем, а высушить одежду негде.

7 ИЮЛЯ, ВТОРНИК. Доктор Лев дала отдых всем из нерабочей слабосилии, в связи с дождливой погодой. Начальник лагпункта противился этому решению, но врач настояла на своем, ведь она должна лечить этих людей. До 10 июля погода стоит холодная и дождливая. Идут слухи, что у нас есть надежда на освобождение. Завхозом лагпункта работает латыш Лацитис. На нас кричит и ругается. А мог бы помочь. Обещал, что если выкопаем колодец, даст папиросы, но не дал, а пожаловался начальству, что копальщики - лодыри. Умирающих от голода людей, так обмануть! А сам за счетпродуктов, предназначенных для заключенных, объелся. Зимой ходил в коричневом полушубке и радовался, что может хорошо служить коммунистам. В лагере не хватает соли. Пищу дают чуть подсоленную, или совсем несоленую. Ложечка соли стоит 10 рублей.

13 ИЮЛЯ, 1942 ГОДА, ПОНЕДЕЛЬНИК. Год, как нас привезли в седьмой лагпункт Вятлага. Из привезенных сюда, уже многие отдыхают в лесной местности Вятлага. Часть лежит в стационарах и смерть витает вокруг них. Мало людей, сохранивших силы, только те, кто занимают должности и физически не работают. Но эти люди большей частью продались чекистам - они их доносчики, которые, как Иуда, предают своих земляков. Мы с Андреем Швиркстом спим в коридоре, так как в бараке много клопов.

14 ИЮЛЯ. ВТОРНИК. Умирает Янгергс и Мариус Гайлитис. Оба жили надеждой, что вырвутся из этих уз, но коммунистическое Жало оказалось смертельным. От барака до ворот лагпункта Янсберга с цветами провожают его бьюший подчиненный Валайнис Язеп и Будлевская. Их тела без единого клочка одежды увезли в ящике на хилой лошадке в седьмой лагпункт. Там их сбросили в неполную яму, чуть-чуть присыпали землей и сравняли. Таким ужасным способом кладут в лоно земли уважаемых в народе эстонцев и латышей. Литовца пока в Вятлаге не встретил ни одного.

15 ИЮЛЯ, СРЕДА. Мы с Павулиньшем чиним забор. Забор старый, жердочки сгнили. Сверху протянуто несколько рядов колючей проволоки, а на сторожевых вышках охранники следят, чтобы никто к забору не подходил. Мыс Павулиньшем работаем потихоньку, говорим о юности и о том, как мы познакомились со своими женами.

16 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Врачебная комиссия. Меня выписывают в 10-юбригаду, которая работает в совхозе. Неплохо. На прополке поели свекольных и капустных листьев. Если назначат работать на сене, поедим земляники. Наследующий день пололи редьку, потом сгребали сено. Я наелся малины. Собрал и для Павулиньша я Шваркстона, так как они по-прежнему в "доме отдыха".

19 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Часть бригады назначают на распиловку дров, и я в их числе. Работа, для меня, не из легких.

21 Я 22 ИЮЛЯ. Пилим дрова.

23 ИЮЛЯ. Выгребаем сено из низких мест у речки. Я нашел землянику и много черной смородины. Наелся. В последующие дни тоже работаем на сене. Охраннику дали помощницу — молодую комсомолку, русскую. Неприятная девчонка, без конца кричит и не дает собирать ягоды.

30 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Заболел. Простудился, промочив ноги в низких местах. На три дня освобождают от работы,

2 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Снова работаю. Прополка. Некоторые взяли с собой редьку и картошку, но у ворот сам начальник лагпункта обыскал. У кого нашли овощи, посадили в карцер, в зону не пустили. В следующие дни продолжается работа на огороде. Работаем до 12 августа, и меня перечисляют в четвертую бригаду на распиловку дров. Сначала работали вместе с Чариньшем из Нереты, но он сказал, что хочет заработать на третий котел, а я ослаб и не смогу эту норму выполнять. Стали работать отдельно. Он заработал третий

котел, но скоро попал в стационар. Я потихоньку вырабатывал первый и второй котел и сохранил силы¹.

16 и 17 АВГУСТА. Комиссия проверила все стационары и рабочие бригады. Бригады укомплектовали заново.

18 АВГУСТА, ВТОРНИК. Нарядчик Ландманис нас обоих с Павулиньшем пригласил переписать списки новых бригад. Ландманис с кухни принес нам дополнительно по котелку супа. С утра, поев, легли спать. Отдохнули.

19 АВГУСТА. Павулиньш получил письмо от жены, которая находится в ссылке в Сибири. Большая радость для него. Я про свою жену ничего не знаю. Милый друг, где ты? Жалость и тоска. Написал письмо Альберту Узансу в 7-йлагпункт и переслал с возчиком хлеба.

25 АВГУСТА, ВТОРНИК. На первом лагпункте меняют начальника. Я работаю с Берзиньшем из Зилан, пилим дрова. Здоровье мое улучшается. Я смог выработать шесть кубических метров и получил третий котел. Так я несколько дней подряд вырабатываю третий котел, но впредь этого делать не буду, потому что дополнительный хлеб и суп не стоят тех затраченных сил, которые надо приложить.

28 АВГУСТА, ПЯТНИЦА. Яунзене получила газету "Циня"². В ней написано, как трудно живется тем, кто остался в Латвии, и сколь счастливы те, кто находится здесь на советской земле.

31 АВГУСТА, ПОНЕДЕЛЬНИК. Шел ливень, на бирже промокли. В бане работает мой знакомый, русский из Маззалве, Новиков. Он взял мою одежду и за ночь в бане высушил.

1 СЕНТЯБРЯ, ВТОРНИК. Лето ушло, ничего мне не дало. Смертность с каждым днем растет. Началась осень. Сегодня выходной день. С утра обыск. После обеда идем в лес за дощечками. Свободного времени даже в выходной не дают, лишь бы побольше "высосать" из этих изможденных людей. Ночью был заморозок. Становится прохладно. Надо искать теплую одежду и белье. На стекле вывешена газета на русском языке. В ней говорится о том, что Краевая Армия 13 августа перешла в наступление, прорвала фронт и в некоторых местах продвинулась на 50 километров. Некоторых русских из лагеря освобождают, но не политических.

До 9 сентября работаю на бирже, на распиловке дров. Погода пока ясная и теплая.

9 СЕНТЯБРЯ. Этап в 7-й лагпункт. Туда назначают работоспособных. И я назначен. Работаем на распиловке дров и загрузке вагонов. Работа тяжелая, силы начинают таять. Бригадиром назначен Янис Озолиньш из волости Петервиски. Он верующий, и все же одного латыша ударил по зубам, когда тот

ему стал перечить. Ночью из зоны сбежали три человека. Нашу бригаду из-за этого сделали режимной. Сначала было хорошо, так как по ночам не гнали на работу, но после этого случая нас погнали на погрузку вагонов. В бригаде много воров.

Рита Яунзене работает в стационаре санитаркой. Помогает мне, дает свои талоны на продукты. Она пока под крышей и в тепле. По виду красивая и видная девушка. Узанс Альберт по-прежнему работает в хлебопекарне. Иногда дает мне кусок хлеба с солью. Большое подспорье.

12 СЕНТЯБРЯ, СУББОТА. В 21 час умирает "сокол" из Селпилс Стрелниекс Эрнест. Отзывчивый человек. Он в рабочих бригадах мало работал, считался инвалидом из-за ноги. В лагере помогал всем, кто нуждался в помощи. Мне отдал теплое пальто и носки, когда настала прохладная погода, когда я должен был выходить на работу. Работаем на бирже. Пилим дрова и загружаем в вагоны.

20 СЕНТЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. День отдыха. Риточка Яунзене дала мне свои талоны на питание. Я поел хорошо. После обеда погрузка вагонов.

СЕНТЯБРЯ, СУББОТА. Канепайс и Заулс ушли работать во второйлагпункт кузнецами. Позже мне сказали, что Канепайс там умер.

СЕНТЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Бригада работает на бирже. Отдыхать дают мало. Рядом на нарах спит Яунземе. Он отзывчивый человек. По специальности мельник, рассказывает мне об этой работе. В лагере получил новые полуботинки и телогрейку.

30 СЕНТЯБРЯ, СРЕДА. На тачках возим дрова к железной дороге. Ура, снег! Первый снег выпал 22 сентября.

1 ОКТЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ. Выходной день и инвентаризация. Рита Яунзене снова отдает мне свои талоны на питание¹, первый котел, но мне налили два ковшика супа.

2 ОКТЯБРЯ. Дождь. Гоним дрова на тачках к вагону и загружаем их. В обед привезли порции больше, чем обычно, почувствовали, что хоть вообще обедали.

3 ОКТЯБРЯ, СУББОТА. Та же самая работа. Выдали табак. Я получил 1/3пачки черного табаку.

4 ОКТЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ: С утра ясно. Но позднее пошел дождь. Узанс (работает на хлебопекарне) отдал мне свой талон на ужин. Эти дополнительные порции драгоценны при выполнении тяжкого труда. Узанс не забывает своих старых знакомых. Иногда дает талоны, иногда кусочек хлеба.

5-7 ОКТЯБРЯ. Идет дождь, Живу в бараке среди уголовных воров. Работа тяжелая, но силы пока есть. Слабое питание. Я отдал Фолкманису кожаные перчатки Мирдзы, чтобы он мог в зоне за них купить еды. Фолкманис считается инвалидом, и на работу его не гонят.

7-8 ОКТЯБРЯ. Настали морозы. Выпал снег. Рита Яунзене вместе со всеми работает на бирже, пилит дрова и загружает в вагоны. Комиссия решила, что такая сильная женщина не может работать в стационаре и должна идти на общие работы в бригаду. Жаль мне ее. Когда она работала в стационаре, она была сыта, и мне помогала много раз.

Бригадир Озолнньш ударил моего напарника Эрнеста Яунземса по голове за то, что, будучи дежурным по бараку с Олиньшем, они не уберегли вещи от воров. У многих украдены лучшие вещи из одежды. Воры-уголовники остаются днем в бараке. Пока бригады на бирже, они проверяют постели и чемоданы. За кожаные перчатки Мирдзины я получил 10 талонов и 3 пайки хлеба. Один талон - это дневная норма первого котла, то есть две порции супа по 500 грамм и 200 грамм каши. Одна пайка для первого стола - 400 грамм хлеба. В лагпункте объявление, кто знает столярные работы, может записаться. Отобрали некоторых и послали в другой лагерь на десять дней. Уехали: я, Олиньщ, Вилнитис и Митенберг.

18 ОКТЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Загружаем вагоны дровами. Места загрузки недалеко от 7-го лагпункта, а железнодорожная насыпь вблизи 3-его лагпункта. Один вагон не был закреплен, стал катиться с торы и на большой скорости врезался в ветку 3-его лагпункта. По этой ветке происходит движение железнодорожных составов. Об этом деле завели большое расследование, якобы мы нарочно это сделали.

Бывшей полицейский Стуритис украл ложку. За это его наказали поркой. Решение суда было следующее: если Стуритис сам снимет штаны, то будет 15 ударов, но если сам откажется, то ему снимут штаны и будет 25 ударов. Так как Стуритис сам снять штаны отказался, его наградили 25-ю ударами.

В лагере большое воровство. Уголовников распределили по баракам среди эстонцев и латышей. Они воруют вещи с разрешения начальства. Они имеют много преимуществ по сравнению с нами.

22 ОКТЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ. Меня обокрали. Среди ценных вещей украли кошелек, подаренный мне крестной.

23 ОКТЯБРЯ. Наша режимная бригада грузит по ночам вагоны. Работа тяжелая, приходится грузить и бревна. Отдыхать не дают. Дни и ночи проходят в работе, и если питание теперь удовлетворительное, то отдыха нет совсем, и силы снова начинают иссякать. Были случаи, когда на погрузке вагонов работали по двое суток подряд.

31 ОКТЯБРЯ, СУББОТА. Бригадир Озалиньш собирает отдельно латышей из бригады и читает молитву праздника укрепления веры. Молит милости у Бога за всех умерших здесь.

1 НОЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Бригадир Озалиньш заболел. Меня назначил своим заместителем. На загрузку вагонов мы вышли в 4 часа утра и начали загружать бревна. На полчаса запоздали с погрузкой, не закончили вовремя. За это русский прораб хотел меня поместить в изолятор (карцер), но начальник лагпункта не дал на это своего согласия. Все же за этот случай многим

уменьшили норму питания. Дни тяжелые, отдыха не дают, а работаем днем и ночью.

3 НОЯБРЯ, ВТОРНИК. Комиссия. Меня призвали работоспособным на 50 %, это значит, что я могу выполнить лишь половину нормы.

5 НОЯБРЯ. Подняли рано на загрузку вагонов, из 19 человек на работу вышло только 8. Остальные спрятались в бараках и их не нашли. Питание стало хуже. Нам выдали валенки, ноги будут теплые. Рита Яунземе заболела тифом.

15 НОЯБРЯ, СРЕДА. Работали 24 часа. Очень устали. Мрачные протекают дни. V меня день рождения, мне исполнилось 35 лет. Все желают мне счастья. Я угощаю табаком, полученным за работу.

16 НОЯБРЯ. Получил зарплату 23 рубля.

17 НОЯБРЯ ВТОРНИК. Бригада загрузила 38 вагонов дров. Вечером иду в амбулаторию к доктору Чаманису, он освобождает меня от работы на завтра и выписывает питание стационара на 2 недели. Я счастлив тем, что могу выспаться, так как действительно страшно устал.

18 НОЯБРЯ, СРЕДА¹. Много приятных воспоминаний о прошлом. Молю Бога о Мирдзине и родных. Съел 1,3 килограмма хлеба и норму трех талонов, живот полон, а есть все равно хочется. Так я отметил 18 ноября², считаю, что неплохо.

19-22 НОЯБРЯ. Бригаду присоединили к бригаде русских уголовников. Политических нет, только воры и бандиты. Это было ненадолго, так как бригадир Озолиньш выздоровел, и наша бригада снова стала работать самостоятельно. Из первого лагпункта в 7-ой вернулась группа рабочих - всего 48 человек, среди них Васк и Полис.

22 НОЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. В 1 час ночи вышли грузить дрова. Состав большой, вернулись на рассвете. До обеда дали отдохнуть, а после обеда снова работаем. Я вспоминаю отца. Сегодня исполняется 4 года со дня его смерти. Он не знает, какие муки выносят латыши, попавшие в страшный капкан коммунистов.

23 НОЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Ночью работали. Кто-то в темноте поленом разбил мне голову. Доктор Чаманяс освободил от работы на несколько дней. В бараках установили громкоговорители. Сообщают, что Красная Армия громит немцев под Сталинградом, многие взяты в плен. Я освобожден от работы до 1 декабря. На улице мороз, а мне приятно лежать в бараке. Фолкманис заболел желтухой. Видел во сне дом и Мирдзу. Она в черном платье и белых чулках.

30 НОЯБРЯ. Андреев день. В мыслях желаю счастья Боку Андрею (по-латышски - Андрису) и его родным.

1 ДЕКАБРЯ, ВТОРНИК. Снова выхожу на работу. Мне выдали полупальто.

4 ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА. У меня украли жакет с портмоне. Никогда в лагере так не расстраивался, как сейчас.

11 ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА. Закончилось питание стационара, тяжело, так как заработать могу лишь первый котел. Бессилие.

15 ДЕКАБРЯ. Подвозя к рабочему месту обед, повар на дорогу опрокинул котел. Рабочие подбежали я всю кашу, смешанную с конским навозом съели. Такой голод. Я с каждым днем все больше теряю силы. Латышей осталось в бригаде немного, русские уголовники сидят у костра, а нас не пускают. Даже не могу двигаться, чтоб согреться, так обессилел.

19 ДЕКАБРЯ, СУББОТА, Я заболел. Понос. Освободили от работы. Лежу и вспоминаю Эдуарда Грина, верного друга. Он умер, я желаю, чтобы земля ему была пухом на чужбине.

20 и 21 ДЕКАБРЯ. Мороз. Я освобожден. Получаю второй котел. Иванса и Скрувды сильно избили за воровство. Латыши тоже научились воровать. Идут в инвалидные бараки, где больше евреев и воруют там хорошие веши, которые выносят из зоны, r при загрузке вагонов меняют у железнодорожников на табак или хлеб. Хороший костюм вор отдает за два стакана табака. Вору больше ничего не надо. Выдали зарплату 40 рублей. Я купил у Упитиса две штопальных иглы за 20 рублей.

22 ДЕКАБРЯ, ВТОРНИК. Узанс кормил меня супом - мучная болтушка на воде, а мне вкусно. Был в бане. Мне назначили лечение в стационар, но я поругался с медсестрой и ночевать туда не пошел. Получаю питание по норме стационара.

23 ДЕКАБРЯ. С утра - баня. После бани пошел в стационар .№ 3. Как приятно, когда после тяжелого труда можно отдохнуть на чистых нарах, в тепле. Благодарю Бога, что я еще жив и встречаю Рождество в тепле. Другие будут встречать на морозе, занимаясь тяжелым физическим трудом. Если дневная норма не выполнена, начальство сажает в холодный изолятор. Мучают, как хотят. Я раньше даже не мог вообразить, что на свете существуют такие мучения, а теперь и сам вижу, какие страшные способы применяют в коммунистическом государстве, которое считается государством трудящихся, где человек свободен и не подвержен эксплуатации другим человеком. Лгут и лгут, и сами лгуны понимают, что это не так. Как красиво лгут те, у кого нет никаких моральных основ. Но что им делать, они коммунисты и правду говорить не имеют права, они обязаны лгать.

24 ДЕКАБРЯ, ЧЕТВЕРГ. Завтра Рождество. Уже второе на этой земле. Приближаются Святки, священный вечер. Душой я с Мирдзиней и близкими. День рождения моей матери, ей сегодня исполняется 75 лет. Да береги ее Бог и дай ей спокойную старость. Мой ужин в этот священный вечер составил 300грамм хлеба с водой, и мне было вкусно. Сверху на нарах латыши читают Новый Завет о рождении Христа! "Слава Богу и у людей добрые намерения".

25 ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА. Рождество. Утром молюсь. На завтрак суп из листьев, 600 грамм хлеба - дневная норма, которую съедаю сразу с утра. Святость Бога властвует в мире, только эта земля не знает, что такое вера и святость. Ем хлебушек с солью и думаю о многом. Желаю радостного

рождества родным. Черных (так называют русских заключенных, которые в лагере уже много лет, их одежда и лица черны), которых комиссия признала инвалидами, освободили из лагеря.

В обед дали чашечку жидкого супа и 150 грамм каши, но я все равно счастлив, что могу сегодня не работать. Бог хранит меня, дает силы преодолеть все трудности. Приближается вечер. Заключенные ставят на стол маленькую елочку. Ее значение понимаем только мы, латыши и эстонцы. На верхних нарах снова читают Новый Завет; "Кто верит в Иисуса Христа, будет спасся". Темно. Потом загорелись лампочки. На ужин подали чашку жидкого супа. На ночном небе светят звездочки. В окне вижу Большую Медведицу. Думаю, что одни и те же звезды светят здесь и далеко отсюда, на моей родине, дорогой Латвии. Божья благодать со мной и моей женушкой, братьями, сестрой, у отца Мирдзы и ее приемной матери, у моего крестника я его матери, у моего двоюродного брата и его матери, сестер, у моей крестной. В этот вечер мы вместе в молитвах.

26 ДЕКАБРЯ, СУББОТА. Второе рождество. Молюсь. Днем спал. Обед поздно, порции небольшие. Неполная миска супа и жидкой каши 150 грамм.

27 ДЕКАБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Проснулись рано, молились Богу. Третье рождество. Из стационара выписали семь человек и Микельсона, но потом его оставили. В стационар поступают больные из других лагпунктов и инвалиды II группы. В стационаре постоянно меняются больные, их принимают и выписывают.

25 ДЕКАБРЯ, ВТОРНИК. Вспоминаю крестьянина Артура, это день его рождения. Молю Бога за него и его родных. Меня осматривает врач и пишет историю болезни.

30 ДЕКАБРЯ, СРЕДА. Уборка помещения. Ночью была бессонница. Сегодня светит солнышко, через его лучи посылаю привет Мирдзе.

31 ДЕКАБРЯ, ЧЕТВЕРГ. С утра в стационаре банный день. Дневной паек -600 грамм хлеба выдали после обеда, который сразу с солью и водой съел. Не стал хранить до ужина, так как сказали, что сегодня будет выписка из стационара. Но выписки не было. Встречу Новый год здесь. На ужин, в последний день старого года, дали по кусочку рыбы. На улице завывает ветер. Лежим на нарах рядом с Андреем Микельсоном. Он рассказывает о традиционном блюде при встрече Нового года - печеном карпе. Говорим про обычаи при встрече Нового года и проводах Старого. Засыпая, желаю всем близким счастливого Нового года. Ночью слышу свисток паровоза. Рабочие бригады уходят грузить вагоны дровами. Приходится искать чурки в глубоком снегу. Помню, в прошлом году в это время шли из седьмого лагпункта во второй грузить дрова. Обуви и одежды теплой у большинства не было, многие обморозились. После обморожения у многих подошвы превратились в сплошной водяной пузырь. С тех пор прошел год. Время приближается к 12часам ночи. Слышен фабричный гудок на пятом лагпункте. Желаем друг другу счастья, начался 1943 год.

Глава 3. 1943 год

1 ЯНВАРЯ 1943 ГОДА. С утра все желают друг другу счастья. На завтрак небольшая миска супа из капустных листьев без жиров. Чуть позже дали 600 грамм хлеба. На обед опять суп из листьев и маленькая поварешка в 50 грамм с подливкой из легкого. На ужин тот же жидкий суп. Это питание на праздничный день. Вечером съедаю оставленный кусочек хлеба и выпиваю кружечку черного кофе¹. У кого осталось хоть немного сил, чувствуют себя счастливыми, что находятся в тепле.

2 ЯНВАРЯ, СУББОТА. Ждем большую врачебную комиссию. В стационаре больным сменили нательное и пастельное белье. Старшие врач Кирсанов выписал несколько человек из стационара еще до комиссии. Многие получили письма и посылки. Мне ожидать не от кого, я надеюсь, что моя Мирдза осталась на Родине - в Латвии, и ее условия не такие ужасные. Субботний вечер, и я вспоминаю, как жена по субботам стелила чистую постель а теплой комнате.

3 ЯНВАРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Все без изменений. Говорим о письмах. Один русский заключенный получил письмо из Москвы, где ему пишут, что его 15-летний сын зарабатывает 500 рублей в месяц. Из Красноярского края в свою очередь пишут другим заключенным латышам о том, что один килограмм хлеба стоит 500 рублей, яйцо 20 рублей, литр молока 50 рублей. Такая "счастливая жизнь", как писала газета "Циня".

4 ЯНВАРЯ ПОНЕДЕЛЬНИК. Дневной рацион состоял из 600 грамм хлеба и трех небольших мисок жидкого супа.

5 ЯНВАРЯ. Дневную норму хлеба снизили до 550 грамм.

6 ЯНВАРЯ. День Звезды. Сорок градусов мороза, ясно. Лежу целый день. Врач сказал, что мне скоро на работу.

7 ЯНВАРЯ Секретарь правления Лаженской волости Страус сказал мне, что мой друг Эдуард Грин умер в конце марта 1942 года в 11 лагпункте. Дорогой Друг, пусть тебе спокойно спится здесь.

8 ЯНВАРЯ. Банный день. Бритье. На обед был омлет. Давали по 50 грамм. За все время пребывания в лагере яйца дали первый раз.

9 ЯНВАРЯ, СУББОТА. Пасмурно, умеренный мороз. В суп кладут томатную пасту и грибы. Вечером с Арвидом Страздиньшем² говорили о кулинарных рецептах, В обед снова 50 грамм омлета, а на ужин 50 грамм подливки из кишок. Такого раньше не было.

10 ЯНВАРЯ ВОСКРЕСЕНЬЕ. Дали по ложечке варенья из черной смородины. Вечером с Микельсоном говорили о способах квашения листьев овощей.

11 ЯНВАРЯ. Врач осматривает больных для выписки, но до меня очередь не дошла. Таким образом, еще один день (меня оставляют) в покое. Вечером говорим на разные темы. Я рассказал Стразду и Блакису практические советы по домоводству. Микельсон рассказал свой сон, приснившийся накануне. Прекрасный сов, пусть сбудется!

12 ЯНВАРЯ. День проходит спокойно. Вечером темой для разговора стали разные сорта яблок и устройство декоративных парков.

13 ЯНВАРЯ, СРЕДА. Старший врач Кирсанов меня выписывает на работу с 15 января. Полагаюсь на Бога. Но это не только мои молитвы, обо мне молится и Мирдза, и моя старенькая мать¹.

14 ЯНВАРЯ. На улице мороз 45 градусов. Я во второй бригаде, Бригадир Курпниекс.

15 и 16 ЯНВАРЯ. Пилим дрова и грузим вагоны. Сильный мороз от 40 до 48 градусов. Бог поможет выдержать.

17 ЯНВАРЯ. Работа на погрузке вагонов продолжалась 24 часа. Из-за Полиса один русский заключенный ударил меня по спине, и ударил тоже. Нас разнял десятник, драку мы закончили.

18 ЯНВАРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. После вчерашней работы дали день отдыха. Я спал до обеда. Получил третий котел. Хлеба 800 грамм.

19 и 20 ЯНВАРЯ. Пилили дрова и выносили к железной дороге. Ночью грузила другая бригада. Один эстонец сильно обморозился.

21 ЯНВАРЯ, ЧЕТВЕРГ. Меня перевели в третью железнодорожную бригаду. Бригадир Сердков. Перейти помог дежурный станции Крустпадс. Пурлньш. Работа среди латышей. Получил зарплату 37 рублей 70 копеек. С едой трудно. Хлеба дают 600 грамм. Идем искать в отбросах кухни остатки желудков. Мы находим оболочку от желудков, моем ее, варим в котелке и пьем воду, в которой она варилась.

22 ЯНВАРЯ. По железной дороге на тележке везем шпалы. Работа не тяжелая. Вместе со мной Мазурс и Приживайтис. От ночной работы мы теперь освобождены. В бараках много воровства. Врач Чаманис прописывает мне дополнительную цинготную порцию, мне дают проращенную рожь.

23 ЯНВАРЯ, СУББОТА, Врачебная комиссия была в бане. Меня признали здоровым на 100 процентов. В железнодорожной бригаде работать можно, но работы много и я должен выполнять план не на Половину, а полностью.

24-29 ЯНВАРЯ. Работа на железной дороге. Стоит небольшой мороз. У нас очень хороший бригадир, защищает рабочих.

30 ЯНВАРЯ. Погода хорошая, но у меня несчастливый день. Перевели обратно в режимную 22 бригаду. Я был у нарядчика, он сказал, что это распоряжение уполномоченного. Кто-то на меня подал ложный донос о том,

что я собираюсь бежать и поэтому должен находиться в режимной бригаде, которую усиленно охраняют. Фолкманис Аренд тоже освобожден от работ в камере хранения и отправлен на биржу пилить дрова. Через три дня работы на бирже он обессилел и был помешен в стационар.

1 ФЕВРАЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Я обессилел. Сердечная слабость. Ноги опухли. Вечером пошел к врачу Чаманису, он освободил меня от работ.

2 ФЕВРАЛЯ. Врач Чаманнс пришел в барак осмотреть меня, пытается поместить меня в стационар. Как врач он понимает, что только он может спасти людей от смерти и делает все, что может. В лагере несколько врачей латышей, но не у кого я не замечал такого внимательного отношения к больным латышам и эстонцам. Еще очень внимателен фельдшер Лапиньш. Некоторые эстонцы плохо понимают по-русски, врач Чаманис в лагере выучил эстонский язык, чтобы свободно говорить с больными. Это красивый язык. Я тоже хочу выучить, но пока не могу, так как постоянно нахожусь на тяжелой работе. После выполнения работы мне назначили третий котел - это 900 грамм хлеба. У кухни собрал остатки желудков, их сварил вместе с лесничем Витолсом Петром, и мы вкусно поели. Хотя в вареве нет ничего, лишь жесткая бахрома от желудка. Витолс считается на стационарном режиме, но там негде спать, и он спит в бараке, только паек получает "пеллагрозный"¹: хлеба 400 грамм на день, две миски супа по 0,5 литра, каши - 300 грамм и 50 грамм подливки с жиром.

3 ФЕВРАЛЯ, СРЕДА. День ангела у тех, кого зовут Ида. С утра читаю молитву за сестру, своячницу и приемную мать Мирдзы. Был в стационаре на проверяв, Меня мучает сердечная слабость и понос, из-за которого я слабну. Лежу в бараке на верхних нарах рядом с лесничим Витолсом. Он работал вместе с моим тестем Петром Паварсом. Здесь в лагере еще один лесничий из того же Даудзевского лесничества - Линде. Очень слаб сейчас здоровьем.

4-5 ФЕВРАЛЯ. Я освобожден от работ амбулаторно, но Чаманис сказал, что меня записали в стационар. С помощью доброго человека я вызволен от этой нечеловеческой работы и могу лечиться.

6 ФЕВРАЛЯ, СУББОТА. Прекрасная погода. У железнодорожной бригады выходной и меня навещает бригадир Сердагов. Сегодня последний день получаю питание га общей кухни. Накопил хлеба 1,5 килограмма. Эту пораню съели пополам с Витолсом. Хоть желудок и больной у меня, но аппетит хороший я я ем. Врач запрещает есть свежий хлеб, велит сушить сухари. Вечером дали 50 грамм ливерной колбасы. По радио сообщают, что Красная армия наступает, а немцы отступают с большими потерями.

7 ФЕВРАЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Рано утром молюсь за врача Чаманиса, чтобы Бог его берег. Сегодня получаю стационарный паек: 500 грамм хлеба, две миски жидкого супа, 200 грамм каши, 10 грамм сахарного песку, еще

полагаются жиры, но их пока нет. Лежим с Витолсоы на нарах и вспоминаем, кис он раньше праздновал Петров день (29 июня). Его зовут Петр. Мой тесть Петр Паварс часто ходил к нему в гости. В Курмене в этот день утрой в церкви проходит богослужение (они католики), а вечером - танцы на природе.

8 ФЕВРАЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Вся бригада послана грузить вагоны. Мы с Витолсом лежим на нарах и счастливы. Бригада работала 24 часа. Мозгис¹ избил заведующего биржей.

9 ФЕВРАЛЯ. С утра сдал вещи в камеру хранения. Был в бане и пошел спать в стационар. Многих русских отпускают на волю. Отпустили и вредную сестру из стационара. Я сплю на прежнем месте. Только рядом со мной теперь аптекарь из Латгалии Трейкалис. Его жена тоже была в лагере, но в Ураллаге².

10 ФЕВРАЛЯ, СРЕДА. Меня осматривает старший врач лагпункта Кирсанов, Он назначает мне диету поносников: сухари, бульон и кофе. Все в небольших порциях. Причем хлеб надо сушить самому.

11 ФЕВРАЛЯ. День проходит спокойно. Я и Фрицис Зеймс говорим об охоте и приготовлении ликеров. На закате передан привет своим близким на родине.

12 ФЕВРАЛЯ, ПЯТНИЦА. Медкомиссия освободила всех "черных" (старых заключенных) - русских инвалидов II группы. В обед дали кусочек шпика -50 грамм.

13 ФЕВРАЛЯ. Завывает метель. Снова дали в обед 50 грамм штоса.

14 ФЕВРАЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Умер Пугнис из Ливан. Мое здоровье без изменений. При постельном режиме отеки ног все же немного уменьшаются.

15 ФЕВРАЛЯ. В обед дали по маленькой мясной котлетке. Хорошие изменения в рационе.

16 ФЕВРАЛЯ, ВТОРНИК. До обеда ясно, а потом метель, мороз 37 градусов. В стационаре не было дров. Замерзли. Живем в лесу, а дров нет. Жиров и мяса больше не дают. Зеймис ночью дежурит, мы с ним давние знакомые.

17 ФЕВРАЛЯ. Дрова в стационар еще не завезли. В обед давали грибы, вместо мяса.

18 ФЕВРАЛЯ. Потеплело. Идет небольшой снег. Дневальный стационара - Лерх, его часто забирают в бригаду, когда идет срочная погрузка вагонов. Грузить идут в первое подразделение, это примерно семь километров. Работоспособных почти не осталось. Почти все инвалиды лечатся в стационарах. Из седьмого лагпункта в стационарах лежит 600 человек. В рабочих бригадах на работу выходят примерно 35 человек. Утром ко мне зашел Арвид Фолкманис, он работает в бане.

19 ФЕВРАЛЯ, ПЯТНИЦА. Ветер и метель. Мороз 20 градусов. Дрова завезли, но в помещения холодно. Меня вызвали во 2-й отдел. Л в нижнем белье, накрылся одеялом, обул ботинки на деревянной подошве и пошел. Там мне объявили приговор: за участие в Контрреволюционной вооруженной организации по статье 58-4, меня осуждают на 10 лет исправительных лагерей. С 14 июня 1941 года по 14 июня 1951 года.

20 ФЕВРАЛЯ, СУББОТА. Утром к окну подошел Фолкманис, спросил, как дела. Дал мае табак для продажи - есть больные, которые меняют хлеб на табак. Десять папирос стоят 70 рублей, а 300 грамм хлеба - 40 рублей. Этапом привели больных из других лагерей. Время проходит, лежа на нарах. Много разных мыслей. Побрился. Каша совсем жидкая. Мучная болтушка на воде. Сегодня дала 30 грамм шпика. В суп кладут кишки и желудки, бульон хороший. В цинготной порции — проращенная рожь. На недостаточное питание в стационаре жаловаться нельзя.

21 ФЕВРАЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. С утра молил Бога. Думал о Мирдзе, что с ней - не знаю. Во сне видел мать. Фрицис Зеймс обещал больше не курить. Посмотрим, выдержит ли. Завтра день его рождения и с этого дня он обещал бросить курить, и не менять хлеб и шпик на папиросы. Лагздиньш из Талсы очень плох, водянка, вспух живот, отекли ноги. Лежит, я подошел к нему поговорить.

22 ФЕВРАЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. В 3.30 утра мы с Фрицисом Зеймсом согрели черный кофе и отметили день его рождения. Он дал обещание больше не курить. Фрицис мой старый знакомый. Мы встретились в Саратове, когда были беженцами, в детском летнем лагере. А здесь, через 23 года, судьба свела нас снова в этих горестных обстоятельствах, где мы обречены на смерть, Некоторых сегодня старший врач выписал из стационара. В обед дали 40 грамм шпика и две маленькие рыбешки. Порции небольшие, но все же утоляют голод. По радио передают, что Красная Армия отбила город Орел. Сплю рядом с Трейкалисом из Каунаты. Он не может ходить, болеет поносом. Я сушу сухари себе и ему. Фрацису Зеймсу исполнилось 38 лет, и ко дню рождения ему преподнесли "подарок" — приговор: 10 лет заключения.

23 ФЕВРАЛЯ. Прекрасная погода, "черных" отпускают на свободу. Трейкалису сообщают, что ему присудили 10 лет заключения. Он был владельцем аптеки - провизор.

24 ФЕВРАЛЯ. Сегодня Мирдзе исполняется 27 лет. Я желаю ей - здоровья и выдержки, чтобы Бог ее хранил. Зеймс не держит слово. Опять курит.

25 ФЕВРАЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Новые этапы больных. В стационаре всех перемещают, а я остался лежать на прежнем месте.

26 ФЕВРАЛЯ, № седьмого лагпункта уводят 22-ю режимную бригаду. Будет меньше воров.

27 ФЕВРАЛЯ, СУББОТА. Банный день. Выдали чистое белье. Побрился. Фрицис Зеймс узнал адрес высылки своей женушки. Очень рад.

28 ФЕВРАЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. На улице метель, С утра молился, думал о Мирдзе, о том, что она в лучших условиях. На завтрак ел хлеб со шпиком, которые накопил из прежних дней. Завтра весенний месяц, но силы у многих латышей убывают, трудно вырваться из объятий смерти.

1 МАРТА. Первый день весны. Много раздумий. Фолкманиса переводят из банщиков во второй лагпункт. Жаль друга, но, может быть, он выдержит. Есть надежда. Из первого лагпункта всех заключенных перевели в седьмой Лагпункт. Туда переселяют высланных немцев, для погрузки вагонов дровами. Сегодня в стационаре умерло два человека. Трейкалнс очень слаб.

2 МАРТА, ВТОРНИК. Чудесный день. Недалеко от моих нар лежат Эдалд Груспенскис, мы говорим с ним о садоводстве, домоводстве. Он рассказал мне, как они с двоюродным братом Янисом Грундспенским путешествовали по Латгалии. Зеймс курит по-старому, слабый характер. К вечеру поднялся ураганный ветер, но к утру затих.

3 МАРТА. У Трейкалиса украли хлеб. Врач Чаманис пришел навестить знакомых больных. Приятная встреча.

4 МАРТА. Зиемелнс из Баусского уезда умер. Трейкапис чувствует себя лучше.

5 МАРТА. Солнечный день. Предчувствие весны. На сердце тяжко и горестно.

6 МАРТА. Меня осмотрел старший врач Кирсанов. Прописал цинготную порцию. Такая малость, но мне радостно. Из центрального лагпункта прибыла культбригада, играли и пели. Приятно, много раздумий про все это. Перед смертью дают нам концерт. Сегодня день табели в бою Оскара Калпака, первого главного командира армии Латвии. Он незабываем для Латвии.

7 МАРТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Хорошая погода. Молю Бога. На завтрак жидкий суп и хлебушек. Думаю о родных. В стационаре генеральная уборка. Трейкадис на порцию шпика выменял чайную ложечку сливочного масла, которое кто-то получил в посылке. Это большая редкость и хорошее лекарство. По радио сообщают, что взят город Ржев. Долго говорили вечером с Эвалдом Грунспенским, я рассказал ему, как нашел друга жизни и какими были мои взгляды на жизнь в разные годы.

8 МАРТА. Метель и мороз. Не хватает дров в стационаре. Трейкалису стало хуже, понос усилился. Завтра день Ангела у Эвалда. Я пожелал счастья и подарил ему кусочек хлеба со шпиком и печенкой. Вес подарка около 50 грамм. Его нам выдали на обед. Больным по вечерам давали по 100 грамм

дрожжевого напитка. Я его накопил, и сейчас мы с Эвалдом отметали день его Ангела. Мы были счастливы.

9 МАРТА. Ветрено. В бараке тепло, так как вчера Врублевский и Лерх на санках из леса привезли дрова, которые сами и нарубили. Мурниекс и Вентспилс рассказали о ловле рыбы. У нас оказались общие знакомые со времен I мировой войны по фамилии Зутиньши.

10 МАРТА, СРЕДА. Ветер завывает. Приятно лежать в теплом помещении, в стационаре. Бог меня помиловал. Грунспенскис рассказал, как основал свое хозяйство. Видно, был хороший хозяин, хотя ему всего 29 лет. Он занимался разведением овец. Была комиссия, которая осматривала "черных", инвалидов II группы для освобождения. По радио передают о наступлении Красной армии на всех фронтах. Заключенные эти веста воспринимают с прохладцей.

11 МАРТА. Сегодня умер Ансис Лаздиньш, начальник противопожарного общества из Талсы. Он хороший мой знакомый и отзывчивый человек. Когда мы делали в лесу дощечки для бочек, он был бригадиром. Пусть будет земля ему пухом в Вятлаговском лесу.

12 МАРТА. Пасмурно. Дни однообразные. Тает снег с крыш. Чирикают воробьи. Прошел первый дождь со снегом в этом году. Слякоть. В обед дали по половине камбалы.

13 МАРТА. Баня. Побрился. Предчувствие весны. Думаю о Мирдзе. С Грунспенскнм вспоминаем Эрнеста Стрегниека, сегодня день его Ангела. У меня есть небольшой календарик. В нем отмечены дни Ангелов. Я на нем мелким подчерком ставлю события лагерной жизни.

14 МАРТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Сегодня мы, латыши, говорим, что прошел уже 21 месяц, как мы расстались со свободой и родиной. С Божьей помощью еще живы, когда стольких уже положили в лоно чужой земли в Вятлаговском лесу. Но пока жив — ты думаешь, и всякие мысли лезут в голову. И так сегодня я думаю, как я украшу свой дом "Калнарес", как посажу сад и цветы, когда вернусь. Старший врач многих выписал из стационара.

15 МАРТА. Я встретил Фолкманиса в туалете. Он взялся теперь чистить туалеты. Рассказал о "печальном известии" (но мы это восприняли с радостью), что немцы взяли Харьков.

16 МАРТА. Солнечно, но снег не тает. Из стационара часть больных переводят в другие стационары, а к нам приводят других. Ксаверия Врублевского перевели в шестой стационар. Мы с Эвалдом Груспенским остались на старом месте. Он обещал мне, когда выйдет отсюда позвать нас с Мирдзой на свою свадьбу. Надежда на это жива. Мы договорились, что будем понемногу откладывать хлеб и отметим 23 марта, день рождения Мирдзы.

17 МАРТА. Сегодня выдали очень жидкий суп. Пахнет рыбой, только рыбы в нем нет. Хлеба дали 550 грамм. На соседних нарах лежит Крауя из Талсы. Мне дают цинготную порцию - 100 грамм проращенной ржи. Мы ее делим на троих: я, Грунспенскис и Крауя. Трейскалис совсем плох. Кашу сегодня не стал есть.

18 МАРТА. Сегодня хлеба выдали только полпорции. Некоторых больных осматривал врач. Тот дрожжевой напиток, что выдают, я хранил несколько дней, а он забродил и я опьянел.

19 МАРТА. Солнечно. Трейкалис слаб. Я написал письмо родителям Грунспенского в Красноярский край. Его родители высланы. Я упомянул о Мирдзе, может, они слышали что-нибудь о ней, может она там. Хлеба сегодня дали 825 грамм, вернули долг за вчерашний день. На первое и на второе давали требуху - вкус отличный.

20 МАРТА. Сестре стационара Кнаге (российская латышка из Смоленска) показывал "пробу", т.к. состояние поноса проверяют через день. Крауя и я лежим рядом, говорим о своих семьях. Его жена акушерка. Старший врач осматривает больных и начальника лагеря. Опять в супе требуха, очень вкусно. Умирает Август Бургелес.

21 МАРТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Мороз под 30 градусов. Для весны очень холодно. Слабым больным дали по 200 грамм молока. Из 70 больных молоко выдали только девятерым. Друзья дали мне одну ложку попробовать. Пил молоко за 21 месяц первый раз. Еще всем дали по одной ложечке кислого варенья из черной смородины.

22 МАРТА. Во сне видел своих родных. Пел песни вдвоем с мамой, потом я подписывался под какими-то бумагами н показывая подпись двоюродному брату Петерису Зелткасяу. Врач сегодня удивлялся тому, что у меня такой длительный понос, а я не высох. Божья благодать, что не ослабел. Вечером Крауя и Грунспенскис поздравили меня в связи с днем ангела Мирдзы, который будет завтра. Даст Бог, мы вновь будем вместе. Эвалд Грунспенский говорит: "В следующем году будем отмечать этот день в Лоне".

23 МАРТА, ВТОРНИК. Баня. Карлис Крауя получил два письма от своей женушки. Дал мне прочесть. Печаль на сердце о Мирдае. У нее день Ангела сегодня. Молю Бога за нее и за ее родителей. Накопил хлеба и кусочек мяса, Я, Крауа и Гунспенскис втроем съедаем все это и отмечаем день Мирдзы.

24 МАРТА. Хлеба дали полпорции. Медкомиссия осматривает русских больных, инвалидов II группы. Троих освободили. Трейкалис не может даже встать в туалет, совсем ослаб.

25 МАРТА. Путелис отнял одеяло у Грунспенского. Сегодня большая комиссия осматривает весь лагпункт, поэтому качество еды лучше. Отдали задолженность по хлебу. В супе требуха.

26 МАРТА. Прекрасная погода. Ошпаривают клопов. Сделали перевязку Карлису Крауя, у него нарывы. Чувствует себя лучше. Рассказывает о своей семье.

27 МАРТА. Чудесное весеннее утро, а мой сосед Карлис Крауя в 5 часов утра умер. Еще вчера чувствовал себя хорошо, а сегодня уже его нет. На нары рядом со мной лег полицейский Зариньш Эдуард из Гривы.

28 МАРТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Меня осмотрел старший врач Кирсаноа. Мы с Грунспенским за обедом помянули Краую, его сегодня хоронят в пнях Вятлага. Мой знакомый Фрицис Зеймс выманивает еду и папиросы.

29 МАРТА. Трейкалис ослаб. Грунте прочел лекцию о выпечке хлеба.

30 МАРТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Это утро принесло большую смертность. Умерли эстонец Ликнум, латыш Озолиньш Волдемар из Зентенсхой волости Талсежкого уезда, русский Чашин. Трейкалис без сознания со вчерашнего вечера, и после обеда в 15 часов он покинул этот мир. На его поминках мы разделили его порцию студня и прочитали молитву; я, Груспенскнй, Зариньш и Мурниекс.

31 МАРТА. После обеда прошел весенний дождичек. Я, Грунте и Калнберзиньш говорим о садоводстве.

1 АПРЕЛЯ. Мне удалось обмануть первоапрельской шуткой Эдварда Груспенского и Фридиса Зеймса. Умер молодой эстонец Ломбо. Тепло. Врач Чаманис залез на крышу стационара и очистил ее от снега. Все рабочие бригады с этого лагпункта уводят, он становится больницей.

2 АПРЕЛЯ, ПЯТНИЦА. Подошел Путелис из Екабпилс. Говорим о прошлых временах и о пивоварении. Он полон надежд.

3 АПРЕЛЯ. Пришел большой этап с больными. В стационаре холодно, на улице слякоть, ветер и дождь. Сегодня в цинготной порции выдали редьку. Ржи в картошки нет.

4 АПРЕЛЯ. Перешел спять ближе к двери, так как у меня теплое одеяло. Оно греет даже в холода, я никогда не мерзну. Сегодня выдали 520 грамм ржаво-ячневого хлеба. Суп с требухой. Вкусно. Жаль, что порции маленькие.

5 АПРЕЛЯ. В стационаре умер один русский. Соседом по нарам стал еврей из Польши Фрухтман. Грунте рассказал о засолке огурцов. Все, кто голоден, говорят о еде, это помогает бороться с голодом.

6 АПРЕЛЯ. Солнечное весеннее утро. Ослаб Калнянь Риекстиньш из хутора Лиелцаунени Менгельской волости. По радио сообщают, что в Англии новое правительство. Говорят, что Германия и Англия ведут мирные переговоры.

7 АПРЕЛЯ. Старший врач болен. Банный день. Я побрился. Умер один грузин и китаец.

8АПРЕЛЯ. Старший врач продолжает осмотр больных. Некоторые его замечания записал. Очень хочется есть. Мечтаю когда-нибудь досыта поесть хлеба.

9 АПРЕЛЯ, ПЯТНИЦА. Прохладная погода. С утра съел всю порцию хлеба - 520 грамм. Грунте ослаб. Вчера с ним говорили о вере, о духовном хлебе. Читаю книгу о Джоне Брауне, но ничего не воспринимаю, наверное, высохли мозги. С дневальной Ольгой Викторовной Юнгмейстар из Петербурга говорим о прошлом и музыке. Она в музыке хорошо разбирается. На нарах, рядом со мной лежит Янис Галдиньш из Дауговпилс, он железнодорожник. Слышал песнь жаворонка.

10 АПРЕЛЯ. Сегодня по стационару ходила санитарная комиссия в составе шести человек. В 4 часа утра умер Эдуард Калнриекстиньш. На улице тает снег. В супе ошпъ требуха. Это хорошо. Говорят, сто Германия оккупировала Швецию и Гренландию.

11 АПРЕЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Самочувствие весеннее. Снега почти не осталось. Молимся Богу. В большинстве все стали верующие. Кто раньше в бога не верил, теперь молят милости у него. Я молюсь рано утром, так было принято. В 15 часов умер Фрицис Озолс из Тукумского уезда.

12 АПРЕЛЯ. Мурниекс, сидя на ведре, сказал: "Хорошие витамины". Зеимс стал чудаком. Лезет X любому, у кого видит кусочек хлеба. Не может собой владеть. Но, достав хлеб, тут же меняет его на курево.

13 АПРЕЛЯ. О.Д. Юнгмейстар освободили. Она мне дала свой адрес: г. Киров, Семимаковская (?) слободка, дом 27 (ул. Энгельса, 37). Говорят, что немцы взяли Ленинград и нас скоро освободят.

14 АПРЕЛЯ. Это число "14" латыши и эстонцы помнят каждый раз. Вот уже 22 месяца мы в когтях этой власти. Мне и Фролову из Даугавпилс назначили "пеллагрозный" паек. Хлеба 400 грамм, но больше жиров. Фолкманиса поместили в изолятор (карцер). Старший врач назначил некоторых латышей на комиссию - на освобождение. Умер немец из Поволжья.

15 АПРЕЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Эвалд ищет вшей. У меня одну нашел. Комиссия осматривает некоторых латышей на освобождение. Голдиньш читал лекцию о выпечке сдобных маковых булочек. До войны он работал в пекарне.

16 АПРЕЛЯ. Дождь. Совсем скудный обед - один суп. Умер один русский, которого только вчера освободили. Лейманнс из Лиепаи у старшего санитара потребовал отдать паек умершего, так как он ему закрыл глаза. Мельник Фролов и Галдиньш, оба из Даугавтгалса, поссорились из-за курева. Галдиньш у Фролова выменял 5 папирос за ISO грамм хлеба, а хлеба, чтобы сразу отдать у Галдиньша не было, вот и началась ссора.

17 АПРЕЛЯ. Заболела старшая сестра Кмаге. Эвалд дал мне на сохранение ящичек с табаком, чтобы на Пасху поменять его на хлеб.

18 АПРЕЛЯ. ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ. С утра молился и благодарил Бога за заботу. Сегодня умер Карлис Мурниекс из Вентспилс. У рабочих бригад выходной. Работающих сейчас мало, одна хозяйственная бригада и только.

19 АПРЕЛЯ. Меня осмотрели. Прибавили норму питания, чтобы скоро можно было выписать на работу. Стал поправляться, но не отступает "пеллагрой". Постоянно понос. В последнее время стал учащаться. Встретил Фолкманиса, он дал мне одну ложку соли. Опять началась большая смертность. В лагпункте за сегодняшний день умерло 10 человек.

20 АПРЕЛЯ. Мой сосед по нарам Янне Галдиньш чувствует себя хуже, усилился понос. Совсем не ест су па. Дождь, "Уже два дня дают хлеб из овсяной, ячневой и пшеничной муки (смесь). Ржаной муки нет. В обед съел три миски

густого супа с потрохами. Наелся. В гости пришла Рита Яунзенс. Рассказала, что из-за грозы не работает радио. Сегодня умерло 13 человек.¹

21 АПРЕЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Прекрасная погода. Думаю о доне и Мирдзе. В 10 часов умер Эдуард Зариньш - полицейский из Гривы. Его постоянным выражением было: "Голову выше, чем когда-либо!"

В стационар поместили Юлия Полиса. Сильный понос, ослаб. Рассказал, что умер Юрис Канепайс во 2-м лагпункте.

22 АПРЕЛЯ. Зеленый Четверг. Молюсь Богу. Он спасет меня от смерти. Вкусно поел. Угостил Грундспенского и Галдиньша, так как мне выписали дополнительный паек. В 5 часов утра глаза навечно закрыл хлебопекарь из Риги Дидзис Грунте. Пасмурно. Выпал снежок. Сегодня 22 месяца, как начался "военный ураган", а наше положение не улучшается и не видно этому конца.

23 АПРЕЛЯ. Страстная Пятница. День памяти страданий и смерти нашего Господа Иисуса Христа. Молю Бога за всех родных. Сегодня день рождения моего старшего брата Виллиса. Мысленно желаю ему счастья. Эвалд рассказывал, как уверенно говорил Бвуманис, что через 2 месяца всех освободят, а сегодня рано утром Бауманис ушел от нас в вечность. Наши силы и предсказания слабы. Смерть сильнее нас. Я думаю о Страстной Пятнице. Когда выйду на свободу, то каждый год в Страстную Пятницу буду принимать Причастие, пусть это будет моим обычаем.

24 АПРЕЛЯ, СУББОТА. Видел сон, что я в Саунской 2-годичной сельскохозяйственной школе. Здоровался с учителями. С Фолкманисом, директором школы, вместе пели гимн Латвии "Бог, освяти Латвию" и оба плакали.

Умер еще один русский из стационара. Тогда другой русский Укулов, стал рассказывать нам о жизни в армии, на фронте, в немецком плену, о Польше и Финляндии.

У меня сняли дополнительный паек, так как здоровье не улучшилось, понос продолжается. Эвалд на табак выменял каши, и мы перед Пасхой плотно поужинали. Были довольны.

25 АПРЕЛЯ. Пасха. Благодарю Всевышнего за милосердие. В мыслях с родными, желаю всем счастья. Хорошо позавтракал. Съел хлебушек Страстной пятницы, Пасху отмечаем с Эвалдом, Говорим о Пасхе и нашей судьбе. Сегодня в стационаре умерли 3 человека.

26 АПРЕЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Чтобы навестить меня, к окну подошел Арнольд Фолкманис. Он постоянно приходит, приносит хлеба или соли, хотя сам живет далеко не блестяще, совсем не у полной чаши. Из-за человеколюбия носит нам гостинцы, таких хороших людей на свете все же много. Я никогда не забуду его добросердечия. Эвалд вчера температурил (его друг и земляк Эвалд Грунспенский), сегодня уже двигается, помогает санитарам выносить горшки.

Дали хлеба из овсяной и ржаной муки, в супе - желудки, и от этого суп очень вкусный. Сегодня в стационаре умерли двое русских. Юлий Полис получил два письма. Эвалд опять температурит. Я взял для чтения книгу об освобождении Украины от ига польских панов (1648 - 1654 гг.). Второй день Пасхи. Я решил, что на свободе, як Пасху стол будем накрывать так, как придумал Лейманис из Лиепаи: четыре блинчика с вареньем или мясом, геркулесовая каша и какао.

27 АПРЕЛЯ, ВТОРНИК. С утра починил плащ Лерха: пришил рукава. Ему как рабочему стационара некогда этим заняться. Фолкманис принес соли. Я ее раздал по его указанию. Юлий Полис очень слаб. Он просит меня передать его жене последнее желание: "Все движимое и недвижимое имущество поделить между женой и детьми, а мать должны содержать до смерти. Для ведения хозяйства пригласить в помощь родителей жены - отца Петериса Красовского с женой. Помощь и совет даст Лейнискс из Гагар". Я постараюсь передать его последнее желание жене. Через долгое время дали по 20 грамм сахарного песку. Сегодня в лагере умерли 14 человек.

28 АПРЕЛЯ. Пасмурно, но безветренно. Я отдал Юлию Полису вчерашний сахар, он совсем ослаб. У меня насморк. Сегодня умер Роя (латыш), еще один эстонец и один русский. Это только в вашем стационаре, а во всем лагере умерших намного больше.

29 АПРЕЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Утром подошел к Юлию Полису. Он очень слаб. Пишет записку для тестя и просит отдать ему, когда буду на свободе. Велит мне запомнить все слова, если записка будет потеряна. Вот, что он написал: "Дорогой тесть, расти моих детей так же хорошо, как мою жену. Переезжай жить в Мазберги. Сегодня я умираю, Юлий". Он написал это с трудом, и рука соскользнула в агонии. Сердце еще работало несколько часов, так как сделали укол камфары, но в сознание он уже не приходил. В 14 часов дня командир Беретского конного эскадрона Екаблилского полка айзсаргов Юлий Полис заснул вечным сном. Пусть Бог хранят меня, а я передам его жене и родным последнее его желание. Пока я чувствую себя сильным. Духом я крепок. У Эвалда температура и понос. Сегодня в стационаре умеряй три человека. Врачом стационара назначен латыш Межитс. Вчера вечером мне отдали вечернюю порцию каши 200 грамм, умершего Юлия Полиса, и мы с Голдиньшем ее съели, помянули покойного. Так прошли его похороны. Ночью кусают клопы. Нары и стены полны клопов.

30 АПРЕЛЯ, ПЯТНИЦА. У Ласманиса из Лиепаи я переписал много рецептов приготовления разных кушаний. Это главная тема разговоров голодных людей. Как готовить еду. Первый раз меня смотрит врач Межитс, Основательно осмотрел. Он, как врач Чаманис, добродушный. В цинготной порции дали вареные пшеничные зерна. Артисты из центральной культбригады давали больным концерт. В стационаре умер один эстонец. Ландманис из Екабпилса теперь начальник колонны этого лагпункта. Зашел ко мне поговорить.

1 МАЯ, СУББОТА. На этой земле большой праздник. На завтрак отвар из голов, как бульон, очень вкусно. У Лерха украли шарфик. Нашли его у Пагейса. И не только шарфик, но и другие украденные веши. Значит у него склонность к воровству. В 3 часа умер Эрнест Расманис из Лиепайского уезда. Галдиньш организовал поминки Эрнесту Расманису, тот за ним ухаживал в последние дни. На поминках съели три порции каши (по 200 грамм каждая порция).

2 МАЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Вспомнил, что сегодня день родителей - первое воскресенье мая. Я с ними в мыслях, с матерью и отцом, который похоронен на Пормальском кладбище. Он счастлив, что может лежать в родной земле. В стационаре умерли три человека, среди них Расумс. Железнодорожника Григулиса поместили в стационар.

3 МАЯ. Я внезапно сильно заболел — понос и температура. Был здоров и вдруг неожиданная болезнь. Умерли 4 человека. Меня осмотрел врач Межитс.

4 МАЯ. Врач назначил мне дополнительно одну ложку варенья. Я ем его с кашей. На обед дали котлету. Маленький комочек мяса. После обеда - баня. В стационаре умер один русский.

5 МАЯ. Я поправляюсь. Понос меньше. Выдали сахарного песку 220 грамм.

6 МАЯ, ЧЕТВЕРГ. Больных осмотрел врач Межитс. Прописал мне 100 грамм молока. Драгоценная вещь. Хлеб с молоком, да еще сахар. Очень вкусно поел! Все это мне прописал врач Межитс. Он очень внимателен к больным. Я получил паек: в день 300 грамм хлеба, но приправ больше и они содержат жиры. Я все еще слаб здоровьем, понос. Очень похудел.

7 МАЯ, ПЯТНИЦА. К окну подошли Фолкманис и Напост из Рите¹. Напоет принес мне березового угля, это хорошее средство от поноса. Обещал принести и другие лекарства. Иногда он приносит мне хлебушек. Работает он кузнецом в конюшне лагеря.

Владелец Лнепайской гостиницы "Илып" Арвид Лейманис в стационаре начал вести себя недостойно - к его пальцам "прилипают вещи". Сегодня в стационаре изменения - перемещали больных в другие стационары и, наоборот, из других в наш, так как наш считается для тяжелобольных, покосников. Умер русский и латыш Жакарс.

8 МАЯ. Прекрасная погода. Копают огород для саженцев. Зашла Бургеле, она работает в хозяйственной бригаде, принесла Мне 100 грамм сахара, а я за это ей дал 500 грамм хлеба. Здоровым хлеб нужнее. Врач Межитс прописал мне 200 грамм молока. От такого лечения, надеюсь, что скоро поправлюсь. Как я благодарен врачу Межитису, он меня от смерти спас.

9 МАЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Я ем хлеб с молоком. Это еда дает мне силы. Зашла в гости Рита Яунзепе. Умер Вилис Григулис из Екабпилс в 15 часов. Совсем молодой человек.

10 МАЯ. Из латышей сегодня умерли железнодорожник из Даугавпилс Плудулис и в 15 часов Янис Ауниньш из Баусского уезда. Этой весной все

меньше нас становится. Дорогая Латвия, какая судьба суждена твоим достойным сыновьям и дочерям. Эрик достал у одного русского головку чеснока, это хорошее средство против цинги и пеллагры. К окну подошел Нарост. Он чувствует себя здоровым и потихоньку работает кузнецом. Работящий человек. Знаю его и как айзсарга. Его брат тоже был айзсаргом и даже командиром Ретинского отделения в волостном правлении. Работал секретарем, однако, когда пришла Советская власть, стал служить в НКВД. 14 июня 1941 года вместе с милиционерами и чекистами ездил по квартирам арестовывать своих земляков. Сам участвовал в аресте брата. До чего же легковерны могут быть люди, когда им супят хорошую должность. Готовы продать любого, даже брата. Это по его вине мы все здесь находимся. Узанса арестовывал тоже он.

11 МАЯ, ВТОРНИК. На завтрак дали молока. Я чувствую, что прибавляются силы. Нас перевели в пятый стационар. Здесь будет проводиться дезинфекция против клопов. Теперь мои нары рядом с директором Лиепайской профессиональной школы Аплодиньшем. Он рассказал, что в начале февраля 1943 года умер глава самоуправления города Илуксте Велдрумс. Мы с ним были близкие друзья. И здесь пришлось работать вместе на бирже. Тогда говорили, что надо беречь силы, чтобы мы могли вернуться на родину и работать для своей Латвии. Но этот уважаемый человек уже отдыхает среди пней Вятлага, совсем недалеко от меня, а я пока жив и лежу на нарах, где мимо ходит смерть. Мое сердце еще бьется, и тебя, дорогой Велдрумс, я вечно буду помнить, как мы обессиленные пилили дрова. Пусть земля будет тебе пухом, друг, в этой угрюмой земле. Эвалд чувствует себя все хуже и хуже. Сегодня в Стационаре умер Я. Лукстс из Ливан и еще трое русских, которых я не знал.

12 МАЯ, СРЕДА. Солнечный день. После трех месяцев лежания вышел на солнышко. Меня навестил Арнольд Фолкманис. Мы часто встречаемся, хорошо понимаем друг друга. Встретил в стационаре Павулиньша из Вкабпвлс. Очень слаб. Вижу, он курит. Очевидно, меняет хлеб на табак. Так он себя не спасет. Он сообщил мне, что в этом месяце умер лесничий Петерис Виталс. Еще один близкий знакомый и уважаемый латыш ушел в мир иной. Ночью невозможно спяать - столько клопов. Не ночь, а мучение.

13 МАЯ. Квакают лягушки на улице. Это навивает весенние чувства. С Аплодиньшем лежим на нарах и проектируем разные здания. Он полон надежд, хоть и болен. Сегодня после дезинфекции мы вернулись обратно в третий стационар.

14 МАЯ, ПЯТНИЦА. Опять это число. Вот уже 23 месяца мы в когтях коммунистов. С Аплодиньшем рисуем всякие проекты. Он нарисовал мне планы хозяйственных построек - клети, возницы, квартиры для рабочих. Мне нравится, что он энергичен. Когда еще смогу осуществить эти его проекты в своем доме "Калнарес".

15 МАЯ. Неспокойный день. Перемещают рабочие бригады и всех больных, а сюда привезут военнопленных. Врачи осматривают больных,

которые еще могут передвигаться. Совсем немощных оставляют здесь. Узанс дал мне кофе, спасибо ему. Во 2-ой совхоз с рабочей бригадой уезжает Язен Вагайнс.

16 МАЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Утром Карлис Лейниекс для всех прочел утреннюю молитву. Уезжают больные, которые могут передвигаться.

17 МАЯ. Все стационары освобождены, только в нашем третьем (он считается для тяжелобольных) оставлено 64 человека, а нас перевели в здание второго стационара. Уборщицей здесь работает Рита Яунзене. Врач Межитс здесь не работает. Врачом у нас бывший старший врач Кирсанов. В лагерь привели военнопленных румын. Очень голодные. Ходят по лагерю, ищут еду в отходах. Умер Мартиньш Акерфелд.

18 МАЯ, ВТОРНИК. Идет дождь. Мы заварили чай из полыни. Полынь принес Узанс, это очень хорошее лекарство. Мы с Эвалдом пьем помаленьку. Многие тяжело больны, не могут есть. Поэтому у нас еды достаточно. Врачом стационара назначают Лобовикова. Он всех осмотрел. Рядом со мной положили Карлиса Гутманиса из Кулдигского уезда.

19 МАЯ. Привозят новых военнопленных, среди румын попадаются н немцы. Кормят хорошо. Этого добился старший врач Кирсанов для военнопленных. Но и нам стали давать те же порция. Дают рисовую кашу, молоко до 300 грамм в день. Питания для больных достаточно. В лагере 1100 военнопленных.

20 МАЯ. Еды достаточно, но нашлись воры, украли у Лауксарга из Тауркалне хлеб. Этот хлеб они меняют у военнопленных на табак.

21 МАЯ, ПЯТНИЦА. Дали гороховое пюре, ел его с простоквашей. Еда хорошая, но для поносников тяжелая, после болел живот. Сегодня умер Понте из Риги и еще трое русских. У меня на коже появилась сыпь, как у кошки, но не чешется. Дают мазь, но она не помогает.

22 МАЯ, СУББОТА. Пришел ко мне Васке. Он теперь работает в хлебопекарне вместе с Узансом. Принес мне сухари. Спрашивает, чем еще может помочь, не нужно ли какое лекарство достать у военнопленных.

23 МАЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. В 10 часов утра умирает Мартиньш Лауксаргс из Тауркалне. Молодой, честный парень. Несколько дней назад был совсем бодрый. Говорил, что женится на Рите Яунзене. Вернется домой, как только отпустят, с невестой. Он ее выискал среди всех. Рита работает в стационаре уборщицей. Генерал Вирсайтис очень слаб. Сильный понос и температура. Подхожу к седому воспитателю латвийских солдат, говорим о нашей судьбе, как обманным путем нас подчинили себе коммунисты. Старый генерал слаб здоровьем, но не пал духом. Седые усы по-прежнему украшают его лицо, только щеки стали бледные и морщинистые. Он дает мне задание. Если судьба назначит ему остаться здесь, то я должен прочесть его завещание и выполнить. Я прочел и возразил, что я сам слаб, и завещание нужно передать другому, более здоровому человеку. Он соглашается, но просит меня вес же прочесть и запомнить все. Текст такой: "Дорогие соотечественники! Если судьба мне

лежать в этой чужой земле, то вы, вернувшись на родину, выполните мое последнее желание. В моем хозяйстве я вспахал целину и посеял лен. На этом поле лежит большой камень. Я прошу, отвезите этот камень на Карнинское кладбище и положите там, где мои близкие лежат. А надпись, чтоб была такая:

Могила Карнинскнх Вирсайшей

Трудом - к благополучию

От природы к Богу.

Спойте па кладбище песню:

Иерусалим высокий город,

Будет весна рассыпать цветы

Над прахом могильным

А любовь сердец сильнее смерти будет".

Дома велел спеть другую песню, но слова я забыл. Это завещание генерала я должен выполнить как бывший его воспитанник.

Сегодня была какая-то комиссия, политруки в блестящих желтых погонах. Снова погоны в России. В стационар зашел навестить нас врач Межитс. Лица больных озарилась светлой улыбкой. На лице доктора выражение сочувствия. Доктор подошел к старому генералу Вирсайтису, с которым он разговаривал. Мне доктор передал привет от Альберта Узана и сказал, что он мне готовит сухари, они мне будут полезны. Сегодня умерли Маклере и в 20 часов Карнис Гурманис из дома Малиши Варменской волости.

24 МАЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Траур. Старый генерал уже в агонии. После укола камфары сердце еще продолжает биться, но глаза уже закрыты, а ноги холодные. Страшная власть увела в могильную яму еще одного славного латышского генерала.

Часы показывают восемь, когда останавливается сердце генерала. Многоуважаемый генерал, не смог ты лечь в родную землю. Ты умер, но твой дух живет в сердцах твоих солдат. Мир праху твоему, генерал!

Эвалд очень слаб. Перешел спать на соседние нары. Говорим, но я вижу, что ему тяжело. Понос. Ничего не ест. Я отдаю ему сахар и молоко. Он пытается есть, но проглотить ему уже трудно.

25 МАЯ, ВТОРНИК. Эвалду немного лучше. С утра поели простокваши. Еды теперь достаточно, было бы здоровье. Умер Янсон из Кулдигского уезда.

26 МАЯ, СРЕДА. Встал рано. Эвалд хочет пить. Даю чуть-чуть, ему нельзя из-за поноса. Руки и ноги отекли, сердечная слабость. Я подаю ему воды и вижу, что над моим другом уже витает ангел смерти. Он впадает в забытье. Читаю молитву. В 4 часа утра а пасмурное весеннее утро навеки закрыл глаза молодой селпилсский хозяин дома Стабини Эвалд Груспенскис. В 21 час его останки уносят в будку для трупов. Траурный день. Но я верю, что выживу и смогу рассказать его родителям о последних его жизненных дорогах. Веселый и крепкий селпилсский дуб, вырванный насильниками из родной земли, похороненный в пнях Вятлага, никто не подойдет к твоей могиле. Только тот,

кто здесь жив, останется и будет помнить о тебе. Молюсь за него и сочувствую родным, родителям.

27 МАЯ, ЧЕТВЕРГ. Сегодня среди пней Вятлага хоронят Эвалда Груспенского.

28 МАЯ, ПЯТНИЦА. Мрачное самочувствие. Военнопленные ходят по зоне и ищут еду, многие возле кухни подбирают кости. Питание сейчас неплохое, мне как больному хватает.

29 МАЯ. В лагерной зоне посеяли овес. Бороновали военнопленные. Запрягались по шесть человек в одну борону. В камере хранения у меня украли плащ. Его украл полицейский Плекшня. Заведующий камерой хранения - инженер Броценской цементной фабрикой Сприньгис.

Сегодня впервые за весну нам дали зеленый пук. Это витамины. Ко мне пришли Узанс и Васке, принесли сухарей. Говорили о том, что нас осталось совсем мало. Посмотрим, кому из оставшихся суждено выжить.

30 МАЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Госпожа Хепмане в стационаре работает медсестрой. Она принесла сегодня для латышей зеленый лук.

31 МАЯ. Прохладно, но я иду на улицу, походить по свежему воздуху. Из оставленных в стационаре 64 больных за две недели умерла половина.

1 ИЮНЯ. Летний месяц июнь, но все же холодный. На обед дали по целой селедке. Смертность большая. Военнопленных кормят лучше. Я пока только лежу и думаю о декоративном садике в Калнарес. Дали 200 грамм молока, съел рисовую кашу. Риту Яунзене перевели уборщицей в первый стационар. Рядом со мной теперь лежит Упе из Лиепаи.

2 ИЮНЯ, СРЕДА. Нас переводят из седьмого лагпункта в третий. Нас перевозили на поезде. Узанс дал мне сухарей. Васке помог дойти до поезда. Взял под руку, как немощного старика и, потихоньку вел. Идти было недалеко. Попрощался с соседом по нарам Галдиньшем. Он остался, его считают нетранспортабельным, обреченным на смерть. Попрощался с друзьями Узансом и Васком. Подали друг другу руки. Может быть, в последний раз. В стационаре седьмого лагпункта осталось 20 тяжелобольных. Из нас уехало 10 человек. Из 64 человек за 16 дней умерли 34 человека. Сколько выживет из оставленных. Сегодня уже умер Мартинсон.

В 9-м лагпункте поезд подошел к самой вахте. Там нас осматривают врачи и распределяют по стационарам. Меня направили в 4-ый стационар к врачу Чаманнсу. Рядом со мной лежит Язен Пориетис, он из Клостерской волости. Меня осмотрел врач Чаманис, и мне сделали укол.

4 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА. Солнечно. На завтрак мисочка очень жидкого супа. Еда здесь намного хуже, чем была в 7-м лагпункте. Вечером Сергей Редерс читал лекцию о забое свиней и изготовлении колбас, он мясопроизводитель из Кулдиги. Лекция была интересной.

5 ИЮНЯ. Хлеба дают 370 грамм на день. Мне прописали молока 200 грамм. Вечером дали хвостик селедки. В стационар вновь пришла комиссия по актированию. Составляли акты для освобождения.

Умер помощник начальника Лиепайской тюрьмы Бауманис.

6 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Встал рано, умылся. Помолился Богу. Хлеба дают теперь по 500 грамм в день. Это единственная наша пища, так как суп - чистая вода. Больные добавляют в суп траву. Фельдманис из Куддиги принес мне клевера, я тут же его засыпал в суп. И суп погуще, да и витаминов побольше, а они так мне нужны. Как только начал есть траву, понос прекратился. Слушали доклад о Лейпцигской ярмарке. Интересно.

7 ИЮНЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Мне совсем полегчало. Иду на улицу загорать. Вот только нога все еще болит от цинги. Невозможно распрямить, жилы тянет. Но я стараюсь ходить и разминать ногу. Написал письмо семье Порнетиса в Сибирь. Сам он по-русски писать не умеет. Меня осмотрел врач Чаманис. Цалитис рассказал о фотопромышленности Германии, фабриках в Дрездене. Редерс познакомил нас с рецептами приготовления пищи из баранины. Больные говорят только о еде.

8 ИЮНЯ, ВТОРНИК. Познакомился с крестьянином Брауном из Леяс Куний Лутринской волости.

9 ИЮНЯ. С Редерсом квасила молоко в простоквашу, а вечером эту простоквашу ели с селедкой. Селедки дают по маленькому кусочку. Вечером Редерс рассказал о своей жизни. По радио сообщили, что США, Англия и СССР отменяют Коминтерн.

10 ИЮНЯ. Чувствую усталость и температура 38 градусов. Понос прекратился оттого, что ел траву. С Редерсом решили держаться вместе. Цагитис читал доклад о проявлении фотопленок и сущности этого процесса. По радио сообщают, что Рузвельт предупредил немцев о применении газов.

11 ИЮНЯ. Прохладно. Меня навестил Готземис. Давно не виделись. С тех пор, когда он во втором лагпункте был десятником на строительстве железной дороги.

12 ИЮНЯ, СУББОТА. Перед Троицей по радио сообщили, что у Италии отвоеван остров. СССР бомбардировала немецкие аэродромы, 700 самолетов. Банный день. В 13 часов умер Сергей Редерс. Еще в бане ему стало плохо, его перенесли в стационар, сделали укол камфары, но спасти не удалось. У моего второго друга Цагитиса тоже горе, он получил письмо, что в Сибири умерла жена. Я высказал сочувствие. Завтра Троица. Я молюсь перед ужином.

13 ИЮНЯ. ТРОИЦА. Встал рано, помолился. В мыслях я с Мирдзиней и родными. Вспоминаю Латвию. Когда сестра вышла замуж за Буриньша, это стало для меня традицией, что Троицу всегда праздновали только у них. Теперь я в 4-м стационаре 3-его лагпункта. Но Бог бережет меня и я все еще жив. Завтрак праздничный: 500 грамм супа, 80 грамм мяса, 50 грамм селедочного паштета, 200 грамм простокваши и 260 грамм хлеба. За исключением супа, все остальное я накопил в предыдущие дни для Троицы. Я благодарю Бога за эту пищу. Сегодня умершего друга Сергея Редерса увозят хоронить. Никто из родных о его смерти не узнает, им так и не сообщат. Сегодня под пол упал

самодельный перочинный ножик — для лагерной жизни драгоценная вещь. Держать ножики не разрешают, тут же отбирают, но без них не обойтись.

Роберт Гинтерс из Забренской волости приподнял доску пола и достал мой ножик. Я поблагодарил его. Цагитиса, как более старшего человека, я поздравляю. Мы желаем друг другу счастья, чтобы следующую Троицу встретить на Родине. День проходит спокойно. Вечером Цагитис и Росс рассказывают о приятных событиях из своей жизни.

14 ИЮНЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Вторая Троица. Два года, как я разлучен с близкими. Прохладно. В стационаре растапливаем печь, чтобы слабым и больным было теплее. Сегодня Сниедзиньш из Талсы рассказал о столярных работах и покраске.

15 ИЮНЯ. По радио сообщили, что немцы бомбардировали Саратов. Сегодня медкомиссия осмотрела меня для актирования. Врач Чаманис представил меня для актирования и просил старшего врача Можаева, чтобы тот составил акт, и Можаев это сделал. Теперь будем ждать ответа. Может, вырвусь из лагерного заточения. Первая моя благодарность врачу Чаманису. В лагерной жизни эти двое врачей заслужили в Вятлаге высшую благодарность заключенных за истинное понимание их судьбы, за сочувствие каждому, кто попадает под их опеку. Они оказывают помощь всем кому только могут. Бог, береги и храни этих отважных латышских врачей.

16 ИЮНЯ, СРЕДА. Медкомиссия продолжает работу. Акт составляют для всех, кто длительное время болеет, независимо от политической статьи, по которой осужден. Сколько отпустят, покажет будущее. Врач Чаманис представляет комиссии каждого, кто соответствует условиям актирования. Старший врач Можаев - отзывчив. Он русский и не заключенный, молодой, тоже очень человечный. Штегманис из Ирпавы умер в 13 часов. Синедзиньш сделал доклад об изготовлении туалетного столика. На нарах лежим рядом с Пориетисом и болтаем о событиях в прошлой жизни. Росс просит меня перейти на нары рядом с ним. Он боится, что положат незнакомого.

Все больные едят траву, так как супы жидкие. Туда же добавляют листья смородины. Суп в лагере называется "баланда", а хлебная норма "пайка".

17 ИЮНЯ, ЧЕТВЕРГ. Сегодня мой день Ангела. Знакомые поздравляют. Меня угостили дрожжевым напитком. Напиток выдают в день по 100 и 200 граммов. Если добавить сахара, немного подержать, то получится приятный напиток - квас. Еще выпил молока, сэкономленного в прежние дни. Поел и лег на нары, чувствую сытость. Отдыхаю.

Гутманис читал доклад, как устроить магазин в сельской местности. В лагере идут слухи, что всех больных из этого лагеря скоро отправят в другой, а этот либо ликвидируют, либо разместят здесь военнопленных.

Сегодня умер Апсис из Эдоле.

18 ИЮНЯ. ПЯТНИЦА Солнечно и тепло. Я загорал. Цаплитис читал доклад по кинематографии, о снятии и проявлении фильмов.

Синедзиньш рассказал, что пластины столярных верстаков надо делать из клена или дикой яблони.

19 ИЮНЯ, СУББОТА. Рыбный день. Выдали 7 маленьких рыбок, похожих на салаку, и еще полселедки. Как и говорили, заключенных начали выселять из лагеря. В этот же день была баня, а вместо сахара выдали 40 грамм пряников.

20 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Рано утром с Пориетасом нарвали травы для приправы к супу. Некоторым больным сообщили, что предстоит переселение в другой лагпункт. Для переселения назначили тех, кто посильнее. Приезжали Узанс и Васке из 7-го лагпункта.

Мой любимый учитель из Екабпилс Копманис навестил меня. Давно не виделись. Проюмс из Нереты работает в совхозной бригаде на огородах. Он принес мне "Янов чай", то есть овощные листья, которые можно класть в суп.

21 ИЮНЯ, СРЕДА. Дали 270 грамм конфет, вместо сахара. Сниедзиньш знакомит нас с проектом экономной печки. Росс сказал, что козье молоко очень полезное, особенно для туберкулезников, но многие ему стали возражать, и он сильно рассердился. Отощал от болезни, стал нервным.

22 ИЮНЯ, ВТОРНИК. По радио говорят про итоги двух лет военных действий. Потери немцев в два раза превышают потери СССР.

23 ИЮНЯ. Сегодня главная тема для разговоров латышей - праздник Лито. Некоторые спрашивают: "Купа поедем праздновать Лиге в этом году?". Проюмс принес березовых веточек, чтобы вечером украсить нары.

24 ИЮНЯ, ЧЕТВЕРГ. Прекрасное утро Янова дня. Латыши, здороваясь, спрашивают: "Ну, как провели ночь Лито, не болит голова?". Каждый помнит этот праздник, как встречал его дома. Мне пришло в голову, что в нашей семье не осталось больше Янисов. Отец лежит на Пормальском кладбище, а брат жены, мой свояк Янис Паварс в Вятлаговских пнях. В тот год (1941-ый) мы с Мирдзиней собирались поехать встречать Янов день в его усадьбу Стрелниеки Мазолвской волости. Всему этому теперь подведена черта. Никто, даже я не знаю место могилы Яниса Паварса. Можем только поговорить, что был такой человек, и пал он жертвой коммунистического ядовитого зуба. Будем помнить только мы: его мать, отец, сестра и я.

Сегодня на завтрак был очень жидкий суп. Я покрошил в суп овес, который мы с Пориетисом вчера нарвали. Свинячья еда, но пища получилась здоровая и вкусная. Справляюсь с цингой. Нога уже лучше, понос почти совсем прошел.

Цалитис и Брауне знакомят нас с проектами жилых домов. Я думаю о реконструкции своего дома в Калнарес. Думаю, что когда вернусь, переделаю дом по проекту Цалитиса, Мне его проект очень нравится. Ко мне в гости пришел Чариньш из Нереты. Он тоже лежит в стационаре, слаб здоровьем.

25 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА. Больные едят траву в больших Количествах. Некоторые в свежем виде кладут в суп, а некоторые заквашивают, как капусту. Трава не только утоляет голод, но и хороший источник для витаминов, так как овощей в рационе нет. Только болтушка на воде из муки и чуть-чуть крупы. Проюмс записался столяром, его посылают в 1-ый лагпункт.

26 ИЮНЯ, СУББОТА. Солнечный день. Идем загорать. Долго загорать нельзя, так как сердце слабое, можно только пять-десять минут. Сегодня умер министр путей сообщения Эстонии Ибсрерг. Он был пожилым человеком, но долго противостоял смерти. Каждое утро он делал зарядку. Только в последние дни жизни, когда совсем ослаб от поноса, не вставал с нар и постепенно угас. Жизнерадостный эстонец, передовой работник, интеллигент.

27 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. В стационар помещают русского. Оказывается, он был офицером Красной армии. Говорим с ним. Воевал с японцами, они хорошие воины-пехотинцы. Все равно, мужчина или женщина - дух воинственен. Немцы в техническом отношении сильно превышают русских. Немцы воинственны. С поляками не пришлось воевать. Русского солдата можно высоко оценить, а в техническом отношении высокой оценки заслуживает русский танкист.

Сегодня умер Миш-Мисиньш из Даугавпилса. Одно время он работал на кухне второго лагпункта, помню, что суп погуще наливал только знакомым, а остальным - лишь теплую водичку.

29 ИЮНЯ, ВТОРНИК. Петров день, дождь, как и положено в этот день. Вспоминаю своего друга - двоюродного брата Петериса Зелткална. Жили рядом, вместе учились и потом в жизни поддерживали друг друга. В последние годы независимости Латвии он работал в Министерстве внутренних дел, с приходом Советской власти его уволили, он жил в своем доме. Где он теперь, не знаю. Вспоминаю своего тестя Петериса Паверса.

Фелдманис отдал знакомому свои вещи, полностью подготовился к уходу в мир иной. "С Божьей помощью уйду в мир иной" - сказал он.

30 ИЮНЯ. СРЕДА Старший врач лагпункта Можаев всех осмотрел. Врач Чаманис опять говорил в мою пользу. Помогает, сколько может.

Мы с Пориетисом заквашиваем траву. Эта трава, как свинячья. Только свинячья лучше, им в пищу добавляют муку и снятое молоко. А в нашей еде одна трава.

1 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. День без изменений. Подрос овес, это очень полезная еда, добавляем его в суп. Дневная норма хлеба 520 грамм (это главная пища), три раза в день жидкий суп по 600 грамм, дают дополнительно мелкую рыбку, или селедку, или кусочек мяса. Одно время давали конину по 30 грамм, В стационаре дают еще сахар по 20 грамм в день, или вместо него конфеты и печенье. Тяжело больным дают молоко от 100 до 300 граммов в день.

2 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА. Сегодня в 4 часа утре закрыл глаза навечно Карлис Фелдманис. Бомборов из Екабпшю сильно заболел, камень в почках.

3 ИЮЛЯ. СУББОТА. На обед дали 50 грамм селедочного паштета. Съел с хлебом, было очень вкусно. Росс во всем помогает еврею Кунцману. По его заданию продает вещи, меняет ему на питание. Такова лагерная жизнь, каждый ищет выход, как выжить, ищет занятие, которое дало бы возможность получить хоть кусочек еды. Теперь при третьем лагпункте коровье стадо, поэтому больным дают молоко до 400 грамм в день. Это для них ценное питание.

4 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. У больных в воскресенье особое настроение. Каждый, каким-то образом отмечает воскресенье. Приходил Васке. Он всегда навещает меня. В стационаре умер китаец, сильно опухший от голода.

5 ИЮЛЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК. Встретил Зариньша, ему сегодня исполняется 30 лет. Я пожелал ему счастья. Браун работал в сельскохозяйственной бригаде, его привезли в стационар. Заболел. По радио ничего важного не сообщают, все без изменений.

6 ИЮЛЯ. Во сне был вместе с Мордовией и родными. Были будто в Калнарес, только тан все переделано. Строили новый жилой дом. Кобылу Мету с ее жеребенком завели в дом, в гостиную. Вокруг дома большой сад. Стоял у черешни, которую посадил в самом начале (на самом деле), и плакал у черешни. Только каштан во дворе не мог никак найти.

Медкомиссия по актированию продолжает работу, осматривает больных. Некоторых, кто посильнее, выписали в "дом отдыха" (нерабочую слабосилку).

7 ИЮЛЯ, СРЕДА. Прохладно. Я готовлю свой силос из овса, подорожника, ромашки и листьев смородины. Здесь, в третьем лагпункте, остаются только больные и актированные, всех других перемещают в другие лагпункты. Сюда привезут военнопленных. Браун назначен дневальным.

8 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Идет дождь. Мое здоровье улучшается. Бомберов Александр Александрович из Екабпилс получил извещение, что освобожден. Очень рад. Первый екабпилец, который уезжает на свободу. Освободили из 3 лагпункта двоих: Бомберова и Скудру. Молоко теперь выдают в 12 часов ночи. Перевозку тяжелобольных в другие лагпункты пока отложили. Цалитис принес хорошее известие, то есть "витамины".

9 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА. Переписывал инструкцию по вождению автомобиля, которую написал в лагере Имаит Бейнарт из Бауски. До радио ничего не сообщают, идут слухи, что немец начал офренсиву. Все же сегодня сообщили, что под Курском идут бои.

Старший врач всех осмотрел для перевозки в другие лагеря, так как третий лагерь необходимо немедленно освободить. Молока выдали по 400 грамм. Врач Чаманис хотел, чтобы меня перевезли в четвертый лагпункт - сангородок (центральная лагерная больница). Меня назначили во второй лагпункт.

10 ИЮЛЯ. Прекрасная погода. Нас рано подняли. Дали завтрак. Надо готовиться в дорогу. Первая партия едет в четвертый лагпункт, центральную больницу, она от третьего лагпункта недалеко, всего три километра, Врач Чаманис сообщает мне, чтобы я готовился. Он меня внес в список отъезжающих в четвертый лагпункт.

Спасибо, дорогой доктор! Сколько он помог мне, я обязан ему жизнью. Отъезжающих в четвертый лагпункт 15 больных. Туда приехали поездом в середине дня. Недалеко от остановки поезда доили коров. До больницы всего 300 метров, недалеко. Сразу же нас осмотрел врач и разместил по стационарам. Меня осматривают врачи Чантурия и Поллачико. Направили в 12 стационар.

Рядом на нарах лежит Соловьев из Даугавпилс и Мейнарт из Вишкенской волости, он работал в Даугавпилсе старшим участковым полицейским.

Встретил Пакулиса из Элкшви. Он мне помог отнести вещи в 12 стационар. Большая радость встретить земляка. Цеплис из Курсишской волости ушел спать голодным, кто-то выкрал его паек. На новом месте мы не знаем, где можно купить или обменять что-либо на продукты.

Теперь я среди новых людей. Жаль было расставаться со старыми друзьями. Мы хорошо понимали друг друга с Цалитисом, мне жаль этого интеллигентного пожилого человека. Он уехал во второй лагпункт. Я тоже был туда назначен, мы радовались, что будем вместе, но потом я уехал в четвертый. Я желаю ему выдержать и выжить.

11 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. На новом месте спал хорошо. Встал рано, умылся, прочел молитву. Вспоминаю родных. Рад, что вернулись силы и здоровье. Питание здесь, в центральной больнице, оказалось лучше, чем в третьем лагпункте. Супы гуще, но все равно больные едят траву. Сегодня в 4 часа после обеда умер Лев Соловьев из Даугавпилс.

12 ИЮЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Ясная погода. Сегодня первый раз за все лето ем свекольные листья. Огород рядом со зданием стационара.

Меня осмотрел врач Поллачик. Он - бывший кремлевский врач, по специальности ухо-горло-нос. Выглядит молодо, хоть ему уже 50 лет. Венгерский еврей. Он меня долго осматривал. Сказал, что здоровье более идя менее хорошее. Цинга со временем пройдет и нога поправится. Питание в зависимости от здоровья.

Знакомлюсь с латышами - Малиньш он из Юркалнской волости и Петровским - учителем Гуденской основной школы. Побрился. Питание намного лучше, чем раньше, и еще добавочная порция - 50 грамм говядины я 200 грамм каши. Много новых "витаминов", говорят, что немцы в 150 километрах от Москвы (ее называем большой деревней). Тогда будем на свободе.

13 ИЮЛЯ, ВТОРНИК. Прошло два года с тех пор, как нас привезли в Вятлаг. Нас привезли всем эшелоном, теперь большая часть отдыхает среди пней этой лесистой местности.

Мне сделали анализ крови, красных кровяных телец 52 %. Перешел спать на верхние нары, там больше латышей. Познакомился с Янисом Шотманисом из Элейской волости, из дока Тоймани. Говорим о сельском хозяйстве. Меня навестил Пакулис. Он выглядит хорошо.

14 ИЮЛЯ, СРЕДА. На завтрак в суп положил свекольные листья. Хорошее средство от цинги. Сегодня 2S месяцев как мы расстались с Мирдзиней. Злодеи нас разлучили, но мое сердце еще бьется, и ее сердце бьется, придет время нашей встречи. Вера дает силы жить. Я могу терпеть, шипы злодеев меня не ранят. Вижу твой взгляд, ты сумеешь все вынести и не показать никому виду. Люди тебя видят уравновешенной и спокойной. Ты мое единственное

сокровище на свете. В стационаре жить можно, только сил не прибавляется от лежания на нарах. На улицу пускают гулять только вечером и ненадолго.

15 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Ясный день. Утром старший санитар Абромович раздал больным зеленые капустные листья и листья редьки. Больные ели с большим аппетитом, как козы. На прогулке видел спелую клубнику. Я полюбовался ей. Радио сообщает о жестоких боях. Один больной получил посылку. Все его обступили - за табаком. Получивший посылку говорил: "Только не воруйте, так дам".

Врач осмотрел меня и перевел на ОПП (отдыхающий питательный пункт). Завтра иду работать по 4 часа на огороде. Приятно. Буду на свежем воздухе. В стационаре я лежу с I июля. Стоит очень теплая погода. Из хранилища взял рубашку, спортивный костюм и телогрейку. Встретил Упениекса из Тервете, от радости мы расплакались. Как давно не виделись! Он полон надежд, что осенью сможет есть яблоки из своего сада. По радио передают, что в Краснодаре немцы в одной больнице уничтожили 6 700 человек - пожилых и детей.

Я взвесился. Мой вес 52 килограмма. Теперь сплю между эстонцем Трусалой К.Й. и русским Карасевым Василием Владимировичем.

16 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА. Встал в 6 часов. На завтрак свекольник - 500 грамм. Хлеба на завтрак дали 300 грамм и 150 грамм молока. В 7 часов 30 минут идем на работу. Бригадир Антон Бекерис. Мы окучиваем картошку. Работа не тяжелая. Чистой работы получается один час. Остальное время у нас перекуры, Приятно быть на солнце и снова набираться сил, после пяти с половиной месяцев тяжелой болезни, от которой мало кто остается в живых. По дороге на работу мы шли мимо коровника, там увидели в корытах хлопковый жмых, который мы расхватали и съели. Ели с удовольствием. Работу закончили в 11 часов 30 минут. Потихоньку пошли в стационар.

На обед дали хлеба 270 грамм, супа 500 грамм, каши 200 грамм, мяса 150 грамм. Обед очень хороший, и в "доме отдыха" питание лучше, чем в стационаре для лежачих больных. После обеда в 4 часа - послеобеденный сон. Пришел Пакулис в гости и принес кусочек карандаша. Будет чем писать.

17 ИЮЛЯ, СУББОТА. Утром пошли на капустные поля убирать с кочанов червяков и яйца бабочек. Работая, кто-то сорвал несколько листиков капусты, потому что вставшие после болезни люди хотели зелени. Это увидели технорук и садовник, подняли большой шум. Технорук - Малинин, осужден на 15 лет, садовник - китаец Ли Фун-фан. О том, что мы ели капустные листья технорук сообщил начальнику лагпункта и предложил таких работников отправить в режимную бригаду. Начальник лагеря с этим согласился.

Старший врач больницы Иванов многих выписал в рабочие бригады. Бригадир Антон Бекерис не захотел заступиться за нас, хотя этот случай можно было спокойно уладить. Сам бригадир не работал и ел не только листья, но и саму капусту, кочаны, а все свалили на нас, пострадала вся бригада "дома отдыха", кроме очень слабых больных.

Я об этом не печалился, знал, что выдержу. Только горечь осталась, что одни заключенные не жалеют других. Технорук Малинин влез в доверие к начальству лагпункта и готов любого заключенного угробить. Латыш Бехерис сам был виноват, и когда обнаружились съеденные кочаны, стал спасать свою "шкуру" и вину свалил на других. Я подумал, если бы имел возможность, я бы знал, как таких слуг коммунистов наказать. Еще подумал, что все испытания надо вынести.

Сколько я выстрадал за эти 25 месяцев. И снова приходится страдать от несправедливых обвинений, когда я ни в чем не виноват. Я рабочей бригады не боюсь, хоть и слабость еще большая. Полагаюсь на Бога.

18 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. На завтрак жидкий суп, в котором редко поймаешь ложкой крупинку или горошину, но выдали 300 грамм хлеба и ISO грани молока. Сегодня у рабочих бригад выходной и я не знаю, где буду работать.

Встретил Росса, Упе и Лейниекса из Вагденарпилс. Поговорили о том, что все же хорошо, что мы среди живых. В обед дали котлету 35 грамм, жареную на постном масле. Хоть попробовать котлету удалось. Придет время, и смогу есть то, что приготовит мне Мирдза.

После обеда встретил Фрициса Валтайкиса. Он работает в бригаде косцов. У него вид обессилившего человека.

19 ИЮЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Утром меня послала разрыхлять дорожку у ограждения лагеря. Если будет побег, останутся следы. За хорошую работу уполномоченный дал табаку. Я не курю, но табак взял, примерно на три папиросы. Их я поменял на соленую колбасу.

По радио передают, что русские гонят немцев, у них большие потери. Я познакомился с русским офицером, командиром батальона. Он здесь недавно. Поднял выброшенную с немецкого самолета листовку, прочел и положил в карман. За это дали 10 лет. Зовут его Балашов Иван Макарович. Очень солидный человек.

20 ИЮЛЯ, ВТОРНИК. Сдал вещи в камеру хранения, чтобы не украли. Завтра поеду в рабочую бригаду.

21 ИЮЛЯ, СРЕДА. Я в 22-ой бригаде. Сформирована новая бригада - для заготовки дров сангородку. Была большая проверка, весь лагпункт пересчитали несколько раз. Оказалось, несколько человек сбежали. Перешел жить в барак к новой бригаде.

22 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. В новой бригаде пилили в лесу дрова. Работа легкая. Норма на одного человека 1 куб.м. Норму сделали до обеда, тогда нам принесли обед. Каши по 200 грамм. После обеда ложился на солнышке и засыпал, потом еще немного работал, чтобы считалось перевыполнение нормы, и нам дали третью категорию. После работы вечером все, кто 17 июля был на капустном огороде, должны идти ночевать в изолятор (карцер). Испытал тюрьму в тюрьме. Как зашел в изолятор, так сразу дали хлебушек, но отобрали подтяжки, пояс и сделали полный обыск. После такой проверки завели в

камеру, где "начальство" изолятора делает новый допрос, В первую очередь спрашивает, нет ли табака. Меня один схватил за горло, я его ударил в лицо. Вмешался охранник изолятора, он нас разнял. Иначе была бы драка. Потом меня никто не задевал. Здесь оказались знакомые, они сказали, что меня лучше не трогать. В изоляторе много клопов, поэтому я спал на полу. В камере много нарушителей режима, она забита до отказа.

23 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА. На работу вывели с сотой режимной бригадой. Охрана усалена, два охранника. Рыли яму для силоса. В бригаде 18 человек. После обеда пошел дождь, нас в пять часов сняли с работы, а иначе работали бы до 7 часов вечера. На ужин дали 800 грамм хлеба, 650 грамм супа и 600 грамм каши. Хороший паек. Есть надо быстро, а то могут отобрать. Я ел и спал под нарами. Там не кусают клопы.

24 ИЮНЯ, СУББОТА. Солнечная погода. Рыли яму для силоса. Закончили в 4 часа, а в лагерь идти нельзя. Отдыхала там же до 7 часов вечера, пока охранники не привели вас в лагерь. Как только зашел в изолятор, сразу полез под пары. Но вдруг услышал неожиданное известие о том, что наказание мне уменьшили, и я могу идти в свой бригадный барак и там получить ужин. Теперь буду не в двойной тюрьме, а только в простой. Новая неожиданность - бригадир штрафной бригады не сдал вовремя сведения о работавших, и для меня оставлен штрафной котел - 300 грамм хлеба. Я это все так не оставил, нашел концы и получил свой паек. После всех испытаний мы спокойно легли спать.

25 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ.¹ Сегодня день Екаба (Якова), день Ангела у Екаба Грунде из Баллоне - владельца сероводородного курорта. Мы были добрыми друзьями. Теперь, он уже лежит в пнях Вятлага. Желаю покоя его душе. Сегодня работал на заготовке дров недалеко от печи по обжигу кирпичей, где находится кладбище. Сколько здесь похоронено моих соотечественников! Сегодня работаю вместе с Оскаром Квиесисом из Елгавы. Он любит ко всему придираться. В лесу мы нашли спелую малину, поели.

26 ИЮЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Сегодня день Ангела моей мамы, Анны. Желаю своей старой мамочке легкой старости. В лес шли 4 километра. Работали трое - эстонец Тамсалуни из Варавы, Освальд Квиесис и я. Я получаю 500 грамм хлеба и паек, так как врач меня признал стопроцентно годным к работе. Но выполнить эту норму я не могу. Когда шли домой, один русский заключенный обессилел. Я помог идти, но потом вызвали начальника охраны, который приехал верхом на лошади. Он положил ослабевшего поперек лошади и привез в четвертый стационар - хирургическое отделение больницы. По дороге больной совсем ослаб, думали, что умрет, но его довезли до больницы. При осмотре оказалось, что у него выбит один глаз, вину сложили на нас. Я написал объяснение, что когда я вел его, глаз был целым. Думаю, что

глаз ему повредило сучком, когда начальник охраны вез его, положенного поперек лошади. Не знаю, как бы я оправдался, но расследование прекратили, так как бедныб заключенный в тот же день умер в стационаре.

27 ИЮЛЯ, ВТОРНИК. Получаю первый котел, больше выработать не могу. Кладу в суп много травы. Так же делают другие. Живот полов. В лесу поспела налила, но охранник не разрешает собирать. Порой, какую ягоду срываем. Работаем вместе с Тамсалуни. Выработали 4 кубических метра. Половину догрузили из других штабелей, раньше выработанных.

28 ИЮЛЯ, СРЕДА. Сегодня бригада делала деревянную рельсовую дорогу из лагпункта к печи для обжига кирпичей. Пришлось корчевать пни. Работа довольно тяжелая.

29 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ. Работаем там же: корчуем пни и строим дорогу. Бригадир Баранков сегодня заболел, вместо него Фрелидр. Первый поляк, второй ненец. Хорошие люди. Пока я считаюсь стопроцентным работником, норму выполнять не могу, поэтому у меня первый котел. Обед мне не полагается, но сегодня, когда привезли обед на рабочее место, бригада мне выделила мисочку супа 400 грамм (гороховый суп с крупой). На ужин мне выдали дневную норму хлеба 500 грамм, супику 650 грамм, 200 грамм жидкой каши, 100 грамм дрожжевого напитка, 100 грамм пихтового отвара. В суп я наложил травы, И еще после ужина нашей бригаде отдали оставшийся суп, мне штили еще мисочку - живот полон и я лег спать.

30 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА. Когда завывает ветер, он приносит осеннее настроение. На сердце жалость об этом временя, так нецелесообразно здесь проведенном. По-прежнему работаю на постройке деревянной дороги. Сегодня работаю с напарником, с эстонским студентом, он здоров, силен. Здесь он кратковременно, постоянно работает в первом совхозе, на мельнице носит мешки с мукой. Рабочие первого совхоза ходят сюда в баню мыться, эстонец Вестели хотел с ними помыться, но его заметили и поместили в изолятор.

31 ИЮЛЯ, СУББОТА. Делаем деревянную рельсовую дорогу. Но сегодня был на распилке дров. Поел брусники, она еще не совсем спелая, но вкусная. Также по дороге в барак заключенные рвут траву, конский щавель, подбирают на дороге объеденные стручки гороха. В прежней жизни даже скотина так не хватала отбросы, как здесь это делают люди. После долгой угнетенности сегодня хорошее настроение. Наша работа не очень тяжелая и мы ее заканчиваем в 4 часа 30 минут - наша бригада в лагерь с работы возвращается первой. Субботний вечер, была баня. Я сбрил бороду и волосы. Получил второй котел: 700 грамм хлеба и хороший суп- Эстонца Тамсалуни поместили в стационар. Я чувствую себя достаточно сильным и здоровым. Месяц отработал в бригаде, чувствую, что силы возвращаются. Как всегда в субботний вечер, молюсь Богу и ложусь спать.

1 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. В лагпункте выходной. В свой двухлитровый котелок собираю траву. Сверху налью супа, живот будет полон. После завтрака спал. В обед меня вызвали в амбулаторию, проверяли здоровье.

Вечером выдали цинготную порцию - проращенный горох, 200 граммов. После ужина нам выдали еще по мисочке супа.

2 АВГУСТА, ПОНЕДЕЛЬНИК. С утра ясно, потом дождь. Работаю в лесу. Спускали деревья для дороги. Когда возвращались с работы, нас заставили грузить кирпичи в вагоны. Охранник возражал, так как шел дождь. Но мы закончили работу до окончания смены - в 3 часа 30 минут, и должны были остаться, нагрузили одну платформу. Вечером было приятно поужинать на своих нарах. Дали: 700 грамм хлеба, 650 грамм горохового рыбного супа, 200 грамм каши и цинготную порцию проращенного гороха - 200 грамм. Ночью спать не давали клопы.

3 АВГУСТА, ВТОРНИК. Пасмурно, дождь. Чувствую себя не важно, температура. Я пошел в амбулаторию. Фельдшер Лапиньш дал освобождение. До обеда я спал. Думал о многом, но думать мешает чувство голода. Вспоминаю кушанья, приготовленные Мирдзой. Приемная мать воспитана ее в строгости и приучила к работе, уважаемая Ида Паваре. Мирдза должна любить и уважать эту седую голову за такое воспитание.

4 АВГУСТА, СРЕДА. С утра пасмурно, потом прояснилось, проскальзывают осенние настроения. В амбулатории Фельдшер Лапиньш снова дал мне освобождение от работы. В лагпункте опять проверка - кто-то сбежал. Оказалось, что вещи, которые я сдал в камеру хранения седьмого лагпункта, с меня не списаны, я написал заявление завхозу, в мне вернули теплое одеяло и матрац-

5 АВГУСТА. Был в амбулатории, чувствую себя плохо. Лапиньш хочет направить меня в стационар. Я не хочу ложиться, потому что если там лежать, становятся еще хуже, и я не пошел, хоть он написал мне направление. После обеда встретились с Упениеком из дома Озоли в Екабпнлсе. Мы говорили о плодовых деревьях и сортах яблонь.

6 АВГУСТА, ПЯТНИЦА. Прекрасный день. Валим деревья для строительства дороги. По радио сообщают, что взяты Орел и Белград. Немцев гонят назад. Нам, заключенным, эти известия никакой радости не обещают. Я получил третий котел. Хоть не голодаю.

7 АВГУСТА, СУББОТА. Строим дорогу. Получаю третий котел. Хлеба получаю 800 грамм. Был банный день. Поздно вечером выдали ужин, можно поесть, только еда без жиров, поэтому сытости нет.

8 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Прекрасное воскресное утро. По дороге на работу смотрю на солнышко, думаю, пусть его лучи пошлют привет Мирдзине. Я доволен, что получаю третий котел, но многие заключенные в лесу едят мох. Видел, что охранники едят хлеб со свежими огурцами и солью. На обед привезли жидкую кашу, мне выдали 800 грамм, но такую порцию редко кто может выработать. Силы мои после такой долгой болезни вернулись, и я смог выработать норму. Сердце тоскует по свободе. Верю, что придет время, когда смогу жить по-человечески.

9 АВГУСТА, ПОНЕДЕЛЬНИК. Жаркий день. Эти записи пишу в лесу. Работа легкая. Бригадир Воронков - поляк. Благородный человек. Люди его бригады получают хороший паек. Умеет составлять отчет о работе. Часть людей из бригады (инвалидов) отсылают в другие лагпункты. В лесу сейчас работать хорошо, можно поесть брусники. К вечеру была гроза. Работу закончили в 4 часа, до 6 часов отдыхали, в лесу много комаров и гнуса. В 6 часов вечера нас повели в лагерь. Цинготную порцию, проращенный горох мне перестали выдавать. На нарах сплю рядом с русским офицером Балашовым Иваном Макаровичем¹.

10 АВГУСТА, ВТОРНИК. С утра ясно, после обеда дождь. Утром начальник лагпункта дал распоряжение кухне, чтобы нам в лес привезли по две порции супа, а вечером отдали остатки. Можно поесть.

11 АВГУСТА. Дождь, но работать в лесу можно. Норму выполнили легко. Из камеры хранения взял одеяло и матрац. Плохо, что много клопов. Ночью невозможно спать.

12 АВГУСТА. Чудесный день. После полудня кратковременный дождь и гроза. В лесу находим грибы. Многие русские едят их сразу же, невареными. Едят мох с таким аппетитом, как пенку молока. Сейчас вроде нет большого голода, но люди от однообразной еды изголодались. К вечеру молодой русский парень Тухучевский, как бы собирая ягоды, зашел глубже в лес, оказалось, готовился к побегу. Охранник погнался за ним и ранил в плечо. Стрелял шесть раз. Когда его принесли в лагерь, он умер. Говорят, охранник в лесу бил его прикладом.

13 АВГУСТА, ПЯТНИЦА. В лесу моим напарником был саратовский немец Бейнерт. Его в 1941 году вместе с семьей выслали в Сибирь, но позже² его арестовали и привезли в лагерь. По радио ничего существенного не передают.

14 АВГУСТА, СУББОТА. Прошло 26 месяцев, как я попал в руки извергов. Пасмурное утро. По дороге на работу вспоминаю осень на родине, по утрам пели петухи, на полях слышны звуки молотилки. Все это так запомнилось. Здесь слышны только шум угрюмого леса и крики охранников, порой ругань какого-нибудь отвратного бригадира или десятника. Сегодня работал вместе с русским из Смоленска и выработали 4,5 кубометра бревен. Заработали третий котел. Будет хлебушка 800 грамм. С работы пришли в 7 часов вечера³. После ужина пошли в баню, сегодня суббота. Сегодня умер Чирник из Даугавпилс от поноса.

15 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Выходной. Я купил ящичек для хранения вещей, за 8 рублей. Узнал, что мой уважаемый лагерный друг Екабрунде жив и теперь находится здесь, в четвертом лагпункте. Все бригады сегодня работали по 4-6 часов (воскресник), а мы, бригада лесозаготовщиков, отдыхаем. Теперь бригадиром вместо Баранкова стал немец Фрелих, тоже хороший человек. Я им помогаю переписывать отчет и хожу в контору за списками для получения хлеба. Была медкомиссия, меня признали работоспособным на сто процентов. Пока неплохо, так как хлеба больше 600 граммов могут выработать только стопроцентно работоспособные, остальным больше 600 граммов не дают при любой выработке. В бригаде лесозаготовителей по утрам дают рыбный суп с капустными листьями, этот суп для бригады варят отдельно, нам дают по 2-3 поварешки. Три поварешки лучшим работникам. Поесть можно досыта, достаточно.

16 АВГУСТА, ПОНЕДЕЛЬНИК. Прекрасная погода. За завтраком съел три ковшика супа. Налил полный живот. Начальник лагпункта дал распоряжение, чтобы одна женщина для бригады лесорубов набрала в лесу грибов и сварила их в лесу. Сегодня так я было, грибного супа дали поварешку в 400 грамм (обед лесоруба). Остальной обед состоял из 200 граммов жидкой каши с рыбьими головами и кусочками печенки (производственная норма) и второй поварешки 400 граммов той же каши (дополнительная норма) и еще тем, кто получает хлебную дневную норму 700-800 грамм давали третью поварешку 200 грамм (премблюдо, премиальное). Этой еды достаточно. Сегодня в обед было 1200 грамм еды. На ужин опять 1200 грамм¹. По радио сообщают, что Красная армия продвигается ежедневно на 5-20 километров. Занимают укрепленные ПУНКТЫ.

17 АВГУСТА, ВТОРНИК. С утра ясно, а потом небо хмурится. Сегодня записи веду в лесу, во время обеденного перерыва. Работа не спорится, так как лес мелкий и кубатура получается маленькая, но бригадир в обед дал мне все дополнительные ковшики супа. На завтрак выдали три поварешки супа из капустных и свекольных листьев.

18 АВГУСТА, СРЕДА. Валим деревья в лесу. Все стараются выработать больше, чтобы получить лишнюю поварешку супа. Начальник лагпункта и технорук обещают всякие блага и мы как очумелые опять слушаем эти обещания и верим им, выполняем нормы.

19 АВГУСТА, ЧЕТВЕРГ. Прохладная погода, порой идет дождь. Бригада перешла спать в помещение, которое дегазировали серой. Теперь будет покой от клопов. Приезжала центральная культбригада, давала концерт. Я не пошел, Совесть не позволяет развлекаться, ничего не зная о семье. Лучше буду лежать на нарах и думать о прошлом. Мой сосед по нарам Балашов болеет.

20 АВГУСТА, ПЯТНИЦА. Теплый солнечный день. Когда тепло, работать труднее, больше устаешь. Работаю с напарником, русским Романом Зотовичем.

Хорошо ладим. К бригаде присоединили 6 человек русских, которых прислали этапом из Архангельских лагерей. Они сопровождали 75 лошадей, которых оттуда привезли в Вятлаг. Ехали 8 суток пароходом и поездом. Те лагеря под Архангельском эвакуируют. Теперь бригаде лесорубов варят грибной суп с добавкой свекольных и капустных листьев, суп получается гуще и порция больше. Желудок полный. Начальство хочет поддержать силы бригады лесорубов. Я заметил, что здесь курильщики добывают огонь странным способом - зажигалкой, а не спичками. И у охранников нет спичек. Зажигалка такая: берут твердый камень, кусочек стали и из ваты делают длинную нить, в эту нить бьют и добывают огонь.

Продолжается актирование, и заключенных больных освобождают. Есть дни, когда из центральной больницы освобождают по 20-30 человек.

Среди освобожденных много латышей. Мое актирование провалилось, я теперь в рабочей бригаде, легкотрудник со стопроцентной работоспособностью.

21 АВГУСТА, СУББОТА. Пасмурный и холодный день. После полудня пошел дождь. Для приготовления обеда на вырубку агроном Барановский¹ привез несколько мешков с капустными и свекольными листьями. Часть листьев ели в невареном виде. Многие заболели, так как листы посыпали арсеном против червяков. Был понос и рвота. Возчик дров из русских заключенных ушел собирать грибы и заблудился. Охранник два раза выстрелил, послали за начальником охраны, пропавшего не нашли. Вечером он сам пришел в лагерь. Сегодня выдали по 100 грамм махорки.

22 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Дождливый день. Был в амбулатории и заведующий амбулаторией Лапиньш меня освободил, так как после вчерашнего отравления я все еще болею. Заболели несколько человек в бригаде. Видел улетающих журавлей.

23 АВГУСТА, ПОНЕДЕЛЬНИК. Утром пошел в амбулаторию. Со здоровьем плохо. Сильный понос. Меня направили в шестой стационар. Я не хотел в стационар, в бригаде мне было хорошо, но Лапиньш про меня сообщил в стационар. Пришел старший санитар, забрал мои вещи и заставил меня идти в больницу. Там встретил нескольких латышей. Они уже давно здесь лежат. Ждут результатов актирования. Теперь освобождают каждый день, большими партиями.

24 АВГУСТА, ВТОРНИК. Ветрено и дождь. Отдыхаю. Работать не надо, но в стационаре быть не приятно. Хочется обратно в бригаду, к которой привык так, что понравилось там жить. Сегодня в стационаре мне есть не дали, так как надо очистить желудок. Без еды надо побыть 24 часа. Но я за табак купил 200 грамм хлеба и съел этот кусочек с солью. Во сне видел свою сестру Иду, но в страшном сне видел. Ночью спать не давали клопы.

На верхних нарах, рядом со мной, ненец из Одессы Штейн. В обед из общего котла получил 600 грамм каши и булочку 150 грамм, но так как мне запрещено есть, я должен был сказать, кону отдам свой обед. Я сказал, что отдан соседу Штейну. Но Штейн не стал есть и отдал обратно мне, так я опять поел. Осеннее настроение. Как перелетные птицы летят на юг, так ион мысли тоже улетают в даль, на запад. Личные вещи сдал в камеру хранения. Заведующий камерой хранения - мой знакомый Балашов Иван Макарович.

Один из латышей, Каулиньш из Лиепайского уезда уснул, а проснувшись, стал говорить, что отсюда всех освободят и все уедут. От его речи у всех приподнятое настроение. Получил в последний раз бригадную "пайку" - хлеба 800 грамм, а теперь перехожу на больничное питание. Свежий хлеб не дают. Мне сушат сухари, бригадир Фрелих все время мне присылает горбушку, прислал 800 грамм. Мы хорошо ладили.

25 АВГУСТА, СРЕДА. Дождь. Бригада выходила на работу в 7 часов утра. Вставали в 5 часов 30 минут. Я привык к этому режиму и теперь непривычно, что только спокойно лежу на нарах и встаю только к завтраку я обеду. Врач стационара Поллачик всегда любезен и расспрашивает о здоровье. В прошлый раз он не оставил хорошего впечатления, что так быстро выписал меня из стационара, но теперь оказалось, что это пошло мне на пользу. Работа в бригаде в летних условиях только укрепила мое здоровье, вернулись силы. Но этот понос снова отнимает силы.

В стационаре вызвали для освобождения четырех актированных, среди них латыша Микелиса Каулиньша из Руцавской волости.

Агронома Гарузу перевели в 13 стационар. Было очень приятно с ним разговаривать. Разговаривали о хозяйственных вопросах. Он читал доклад о конструкции плиты по проекту Бернхольда. В стационаре из латышей в соседях еще Карте Балодис из дома Кална Сауши Краминьской волости Тукумского уезда. Образцовый хозяин был.

26 АВГУСТА, ЧЕТВЕРГ. Освобожденные собираются в дорогу. Кто рад и восторжен, кто печален и задумчив. Куда отправят, им не сказали¹. Говорят, что латышей поселят вместе. И все же это событие. Боятся только голода, ведь

освобождают истощенных от голода людей со слабым здоровьем, что-то заработать на свободе им будет трудно. Мы, оставшиеся латыши, собираемся в свободное время у кого-нибудь на нарах и говорим о хозяйственных вопросах, узнаем друг от друга много интересного. Образцовые крестьяне и агрономы рассказывают столько ценных сведений о ведении хозяйства, дают полезные советы.

Говорим, что если останемся живы, то нам, вятлаговскнм, надо будет собираться вместе с женами ежегодно, чтобы на встречах вспоминать эти страшные годы в лагере, эти невозможные условия, в которых нам пришлось пребывать, и помянуть всех тех, кто лежит теперь в пнях недружелюбной земли.

27 АВГУСТА, ЧЕТВЕРГ. Ветрено и дождь. Теперь уже приятно быть в стационаре, потому что в такую погоду трудно работать в лесу. С сегодняшнего дня получаю стационарное питание покосника: на завтрак выдали дневную норму сухарей - 250 грамм, суп с лапшой и с жиром - 400 грамм, 100 грамм кипяченого молока, на обед - 400 грамм супа с жиром и 200 грамм жидкой каши с жиром, на ужин - 400 грамм жидкой каши с жиром.

Некоторым больным составляли акты для освобождения, их писал фельдшер Лапинып и врач Поллачик.

28 АВГУСТА. ПЯТНИЦА. Светит солнце, но прохладно. Врач Поллачик назначил нескольких больных к активированию. Теперь из 40 больных неактированными остаются только 8 человек. В стационаре прохладно. Спим с Болодисом, прижавшись друг к другу, так теплее. Балодис ест много травы, питание неплохое, но еды мало, нет витаминов.

29 АВГУСТА. ВОСКРЕСЕНЬЕ. Прохладная погода. В лагпункте выходной. С утра умылся и молился Богу. За себя и родных, за женушку Мирдзу. Железнодорожник из Даугавпилса Середков дал простыню, будет теплее. Меня навестил бригадир Фрелих. Как приятно, что помнит меня с тех пор, когда я работал в бригаде, были очень хорошие отношения. Сегодня бараки и стационары осматривала санитарная комиссия. Нас из стационара гулять не выпускают, остается лежать на нарах и думать обо всем.

30 АВГУСТА, ПОНЕДЕЛЬНИК. В 5 часов утра сбежал тайком из стационара и навестил в бараке Зотова и Балсинова. Хочу получить свое одеяло и матрац из кладовой, а то спать Холодно. Полицейский из Риги Яунарайс в стационаре измеряет температуру. У меня температура постоянно 35,5 градусов. Написал письмо жене К. Балодиса по адресу: Красноярский край, Казачинский район, совхозный участок Дудовка. Ходят слухи, что всех отсюда скоро отправят, а здесь разместят военнопленных, из-за этого так много заключенных активируют.¹

31 АВГУСТА, ВТОРНИК. Не понимаю, как завтракать. Рано утром выдали 50 грамм кипяченого молока. Через длительное время, около 8 часов, выдали

хлеб и сухари, после этого старший санитар идет на кухню за супом. И еще после этого раздают теплую, кипяченую воду. Завтрак растягивается на несколько часов. После завтрака врач осматривает больных. В 13 часов начинают готовиться к обеду, который длится до 15 часов. Потом отдых. Потом готовимся к ужину. Все время чувствую голод, еда сытости не дает.

Меня осмотрел врач и отметил, что здоровье слабое и подал этот отзыв старшему врачу. Старшим врачом был еврей из Польши Крсудкий¹. Высокая комиссия из руководства лагерей смотрела санитарные условия и питание. Ответственную за раздачу еды (старшую санитарку) ругали за то, что нашли в мисках еду, предназначенную для больных, не розданную. С К. Багодисом говорим о птицеводстве. Он рассказывает о выращивании гусей и индюков. Большой знаток этого вопроса. Багодис рассказывал еще о сельскохозяйственной выставке в Москве, на которую он был послан, как представитель Латвии.

1 СЕНТЯБРЯ, СРЕДА. Пришла осень. Ночи стали длинные, высыпаюсь, и это единственная теперь моя цель: выспаться и отдохнуть. Плохо, что кусают клопы. На ночь оставляют свет, тогда клопы мучают меньше. Сегодня прошло 4 года, как Германия начала нападение на восток.

Вчерашняя комиссия, кажется, оставила какой-то результат, так как питание стало лучше, суп и каша гуще, я дали еще рыбу (мелкие рыбешки). Обстановка в стационаре хорошая. Русские матершинные слова никто не употребляет. Студент из Саратовской области - российский немец Воган Пауль Вильгельмович - интеллигентный человек.

Молодой русский парень из Кировской области Долгомиров каждый раз, получая хлеб, и перед едой - креститься. Мало таких среди молодых русских, у кого сохранилась искорка веры.

Например, молодые русские офицеры. Один здесь в стационаре лейтенант Кримашеев (Кривошеее?), и другой в рабочей бригаде капитан Шульга без сквернословия не могут обойтись. Я не могу себе вообразить, что у офицера может быть такой низкий уровень образования.

Из кладовой мне выдали теплое ватное одеяло, не буду мерзнуть. Говорят, русские взяли Смоленск и Керчь. На улице дождь. Лежим на нарах, Болдис рассказывает о разных своих приключениях, когда с делегацией Латвии был на Московской выставке. О Волжском канале, подземной железной дороге (метро). Да, иностранным делегациям демонстрировал Волжский канал. Но теперешний наш зубной техник Гельберг сам рыл этот канал. Он рассказывает страшные вещи, какие страдания там вынесли люди. Этот канал течет по человеческим костям. Было приказано заключенным канал называть только так: "Наш любимый канал", Балодис любовался готовым каналом, а как его строили, про это не рассказывает никому, только живые оставшиеся мученики

могут тайно рассказать о тех ужасах, человеческих мучениях, их поте и крови¹. Теперь в коммунистической России радуются — вот что русский народ смог построить.

2 СЕНТЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ. Ветрено, хоть день и ясный. Прохладно. Ждут опять комиссию. Сняли старшую санитарку, теперь старшим санитаром стал еврей Абрамович. Перед комиссией еда погуще.

3 СЕНТЯБРЯ, ПЯТНИЦА. Утром в 5 часов 30 минут звучит звон рельса, ситная вставать рабочим бригадам. В 6 часов гудок на фабрике 5-го лагпункта (фабрика по распиловке пиломатериалов) и звон рельса здесь. Такие сигналы я в 7 часов, когда выводят на работу рабочие бригады. В 4-м лагпункте среди ночи не будят, а в 7-м все поумирали, редких оставшихся распределили по другим лагпунктам.

В 7.30 и 8 часов звучит гудок целлюлозной фабрики 3-го лагпункта. Часов нет, и время определяем по гудкам. Русские говорят, что часы у них и в личной жизни - редкая вещь. Я могу теперь спать спокойно на нарах до завтрака, когда старший санитар идет па кухню за едой, не прислушиваюсь к этим гудкам. До этого он раздает хлеб. Больные заинтересованы получить горбушку. Был один заключенный, который обязательно хотел получить кусок хлеба с довеском, ему такую порцию и давали, тогда он был счастлив. На самом деле все порции были равного веса.

А я думаю о доме, планирую, что когда вернусь на родину, договорюсь с владельцами дома Ратуланы, чтобы они продали мне бывшую дорогу, по которой раньше гнали скот па общее пастбище. Там хорошая земля и я бы старую дорогу вспахал, устроил бы там огороды, построил бы мастерскую, кузню с жилым домиком. Эту мысль хочу осуществить, когда вернусь. Я бы построил кузню, работал бы кузнецом и жил в своем домике вместе с Янисом Дамбраном или Янгисом Звайгзне². Домик построил бы красивый и удобный.

Сегодня на завтрак снова всем дали по 100 грамм кипяченого молока, едим с сухарями, очень вкусно. Если осуществится моя мечта о постройке кузни и домика, то домик будет белый с красной крышей, а при заключении договора с арендатором и освещением домика на столе будет хлебушек и молоко, как память о том дне, когда я это все придумал.

После завтрака пришел парикмахер, всех побрили и постригли. Больные говорят и я слышу разговоры, что на фронте дела у наших идут хорошо. Но

арестованные бывшие фронтовики о фронте рассказывают очень интересные сведения.

За две папиросы выменял 50 грамм конины. Весь день лежу. Во время обеда прошел врач Паллачик. Старший санитар отложил для себя довольно много каши, ее нашел врач и велел раздать больным, раздали и оставшийся суп.

Медицинская сестра сообщает Балодису Карлису Мартиновичу из дома Кална Сауши Праминьской волости Тикумского уезда, что он освобожден. Может узнать из лагеря. Его дом находится у шоссе Ирлава - Тукумс.

4 СЕНТЯБРЯ, СУББОТА. Осенний день. Мысленно желаю счастья и здоровья нашему дорогому и уважаемому К.У.¹, если он жив, а его глаза видят это солнышко, а если его тело покрывает земля, то желаю нежного отдыха в холодной могиле, земля пухом ему.

Сегодня Карлис Балодис уезжает на свободу². Мы хорошо понимали друг друга. Я написал открытку его жене Матильде Балодис, он отправит³. Особо радостен он не был, куда уезжает, он не знал. Три его свояка уже умерли в ватере, брат его жены, министр Блумбергс⁴, умер самым первым из нашего эшелона, как только нас привезли в 7-ой лагпункт. Он жил в доме Лиелауши Праниньской волости⁵.

5 СЕНТЯБРЯ ВОСКРЕСЕНЬЕ, Совсем осенний, прохладный день. Порой выглядывает солнышко. Оно освещает меня и родных. В это воскресное утро я думаю о жене Мирдзе - она мой друг навеки.

6 СЕНТЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Ветреный, дождливый и холодный день. В стационаре холодно, ветер продувает все стены. Я тепло укрываюсь своим одеялом и думаю о своей арестантской жизни. Счастлив тем, что пока хоть такие условия. Комиссия по актированию осмотрела трех больных.

7 СЕНТЯБРЯ, ВТОРНИК. Неприятная дождливая погода. Люди съежились от холода и лежат. Со свободных кроватей взяли матрацы и накрылись ими. Для больных выдали только по одному тонкому одеяльцу, старому и изношенному, У меня свое ватное одеяло. Курильщики добывают огонь тем же способом, что охранники в лесу. Спичек нет. Янне Яунарайс снят с должности санитара, оказалось, что он ночью съел хлеб, который принадлежал сестре и старшему санитару. Санитаром поставили русского Бирокова (Бирюкова?). Помещение такое холодное, что трудно писать эти записки. Лезу под одеяло и сплю. Вспоминаю Лоне, как мы с Мирдзой встречались в такие осенние дни 1940 года перед свадьбой.

Сегодня выпал первый снег. Со вчерашнего дня в суп кладут картошку нового урожая. Мало картошки кладут, но запах чувствуется. Еще в суп кладут капустные листья. Очень вкусно, но воображаю, что этот суп был бы с бараниной. Затопили печь. Живем в лесу, а дров нет. Собрали по зоне резиновые обрезки у сапожной мастерской и ими истопили печь. Умер немец Фриц¹.

8 СЕНТЯБРЯ, СРЕДА. Свет с дождем. Безветрие. В стационаре тепло, поэтому больные не лежат, а разговаривают. Некоторые меняют еду на курево, угощают друг друга. А я думаю, что надо бы у горы Ратуланского Лиепиньша устроить площадку, где собраться соседям и даже устроить танцы и другие увеселительные мероприятия.

Я попросил у немца Вогова почитать книжку на русском языке, но он мне не дал, отдал еврею Писаревскому. Любопытный еврейчик, вконец отощавший, а член у него большой, в бане кто видел, все удивлялись. На старшего санитара жаловались больные, что порции плохо делит, а старшая сестра за это на больных ругалась.

Больного из русских Кримашеева перевели в 9-ый стационар. Поменяли рабочих санитаров. Санитаром взяли немца Вогова.

Италия заключает перемирие с Англией и Америкой. Исход войны предвидится плохой для немцев.

9 СЕНТЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ. Идут разговоры, что Италия капитулировала. Русские взяли город в Донбассе Сталине. Положение заключенных тяжелое, поэтому вести о фронтовых победах не воспринимают с большой радостью. Коммунистический строй не нравится самим русским.

Идем в баню. По дороге встречаю П. Упениекса. Он рассказал, что, действительно Италия капитулировала, а Америка высадила десант. Может скоро наступит мир², но положение наших заключенных останется таким же.

И все же есть надежда, что что-то изменится. Неужели Россия навечно останется землей лагерей?

По дороге из бани вижу Кайские леса, одетые в осенний наряд. Вспоминаю песенку о реке Венте, которую часто на патефоне с Мирдзой слушали. Эту пластинку мы втроем с Петерисом Зелткалном и его другом купили у "Черного". Все трое это событие хорошо отметили в ресторане у Рудзиша. 8 той песне на пластинке поет певец Ветра о золоте осенних лесов. Тогда, при виде выгоревших лесов с небольшими островками зеленеющих лиственных и хвойных деревьев, мысли мои переносятся на родину в Сауку¹. И мои родные березовые рощи оделись в осенний наряд.

Я актирован, в известий никаких². Все осталось на бумаге.

10 СЕНТЯБРЯ, ПЯТНИЦА. Пасмурно и дождь. Завтракаем с 8 до 9-ти. Поносникам дали жидкий супчик из ячневой крупы - 400 грамм. Русские этот суп называют баландой. На общем столе суп из капустных а свекольных листьев и 50 грамм рыбы или мяса. Сегодня в стационаре умерли 3 человека, поносники. Я пока не чувствую слабости.

Все говорят о капитуляции Италии. Я пишу эти записки, когда все больные после завтрака спят. Я днем не сплю, так как высыпаюсь по ночам, хотя и не дают покоя клопы, их здесь много. Врач стационара Поллачик сегодня осмотрел больных. Мне прописал цинготную порцию, которая состоит из вареной картошки с селедкой и кислыми огурчиками. Порция 100 грамм. Очень вкусно. Сразу вспомнил салат, который готовила Мирдза.

11 СЕНТЯБРЯ, СУББОТА. Осенний день, моросит легкий дождь, после полудня из-за туч порой проглядывает солнышко. Уборка урожая, а погода для этого не подходящая. В этом году работающим на уборке, говорят, что разрешают есть горох в варить картошку.

Сегодня из моего 6-го стационара освободили одного ленинградца, а всего из 4-го лагпункта освободили сегодня 56 человек. Среди них несколько латышей.

По радио сообщили, что Персия и Португалия объявили войну Германии. Русские войска освободили несколько городов в Донбассе.

Меня навестить пришел Балашов. Он сказал, что когда выздоровею, поможет мне устроиться на лучшую работу, чем в бригаде лесорубов.

Яунарайс в стационаре рассказал о своей жизни в Латвии, мы говорили о прошлом.

12 СЕНТЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ. Прохладная погода. В лагпункте выходной день. Встаю со звонком (ударом в рельс). Умываюсь. Молюсь Богу.

Потом иду снова спать. Думы мечутся, так как мучает чувство голода. Слышу, как медсестра зовет меня выйти в вестибюль. Ко мне пришел Балашов и заведующий кладовой личных вещей. Они принесли мне работу - написать по квитанциям список принятых вещей. Они дали мне пачку табака, я выменял на табак селедку и кашу. Этот обмен надо делать потихоньку, врач может поймать и наказать. И сегодня, поймав нескольких, снял дополнительное питание. Некоторые курильщикам хлеб на руки не выдают, а крошат в суп.

Мне врач выписал дополнительное питание: в обед полселедки и на ужин -200 грамм каши.

13 СЕНТЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК. Прохладный и солнечный, прекрасный осенний день. Сегодня мне выдали питание "пеллагрозннка": на завтрак - 200 грамм хлеба, 570 грамм щей с постным маслом в 100 грамм молока; на обед 170 грамм хлеба, 570 грамм щей с картошкой, 200 грамм каши и одна селедка; около 4 часов еще дают 200 грамм каши и 300 грамм дрожжевого напитка (дрожжей); на ужин снова 570 грамм щей с картошкой и 200 грамм каши.

Весь день наверху, на нарах, переписывал квитанции камеры хранения. Сделал чернила из химического карандаша, так как здесь в лагере других чернил нет.

Дневальный (санитар) Богов опух, и вместо него приняли латыша Биндера из Даугавпилс. Прибыли новые больные.

Балашов принес мне теплые носки, чтобы ноги не мерзли.¹ Человек хочет помочь.

14 СЕНТЯБРЯ, ВТОРНИК. Исполняется 27 месяцев, как я расстался с моим сердечным другом Мирдзиней. Самое драгоценное, что у меня было, судьба нас разлучила. Все в Божьей воле, и он положил нам этого испытание. Нас переводят в другой стационар, так как здесь проводят ремонт и дезинфекцию, уничтожают клопов.

Сегодня перебрались в другой стационар, я лег на те же нары, на которых лежал, когда нас привезли в 4-ый лагпункт 12 июля этим летом. На соседних нарах снова лежит немец Штейн, мой сосед в предыдущем стационаре.

Прежние мои друзья — Малиньш и Шотманис актированы и уехали к своим семьям в Сибирь.²

Это считается 12-й стационар. Уютный и чистый.

Конец лагерного дневника.

14 июня 1943 года.