Мои родители в 1929 году вместе с семьей брата моего отца переехали в город Высоковск. Мать поступила на работу на Высоковскую ткацкую фабрику и со временем стала квалифицированной ткачихой. Отец, Николай Феоктистов, работал слесарем в гараже фабрики. Семья наша состояла из шести человек: родители и четверо детей. Я была самой младшей. Дирекция фабрики выделила нам в бывшей казарме комнату в 24 квадратных метра.

11 ноября 1937 года ночью арестовали моего отца и его брата. Больше мы ничего не знали об их судьбе до тех пор, пока 6 ноября 1947 года отец не возвратился из лагеря, отсидев в заключении 10 лет.

Их судила особая «тройка» НКВД (как тогда назывался суд), осудила на 10 лет по статье 58 пункт 10, что означало контрреволюционная агитация против советской власти.

После осуждения их сослали в разные лагеря Амурской области на Дальний Восток. После ареста отца и его брата наши семьи на фабрике стали называть семьями «врагов народа». Моя старшая сестра работала на прядильно-ткацкой фабрике счетоводом. Ее часто вызывали в особый отдел фабрики и предупреждали о том, что если она получит письмо от отца - «врага народа» и будет поддерживать с ним тайную связь, то будет немедленно сослана в Сибирь. После ареста отца и его брата моя мать и жена дяди надолго слегли в больницу. Мать -

с инфарктом, а тетя - с нервным потрясением. Длительное время они были нетрудоспособны.

Мы, дети, остались одни. Во время войны, когда на фабрике что-то выделяли из сладостей для детей, то нашим семьям как семьям «врагов народа» ничего не доставалось. В школе нас тоже травили, в том числе и учителя, как детей «врагов народа». Ни в пионеры, ни в комсомол нас не принимали.

Вернувшись из лагеря, отец рассказал, что он находился в лагере в глухой тайге, заключенные работали на лесоповале. Отец был умельцем на все руки, там потребовался сапожник для ремонта обуви и валенок заключенных. Только благодаря его способности к этой специальности он остался жив, ему не пришлось исполнять тяжелейшую работу в тайге на лесоповале. Отец сказал, что в лагере, который находился в глухой тайге, никто не знал о том, что была война, что часть нашей территории была оккупирована немцами.

После возвращения отца дочь моего дяди направила запрос о своем отце. Ей ответили, что он скончался через 4 месяца от паралича дыхательных органов. Но в течение 10 лет известий о его смерти не поступало.

По возвращении из лагеря в ноябре 1947 года мой отец направил кассационную жалобу на свой незаконный арест. Жалоба была рассмотрена, и принято решение о невиновности. Было установлено, что его обвинили трое: шофер гаража, слесарь и бывшая работница сельсовета из той деревни, откуда наш отец родом. Конечно, доносы они писали под нажимом, под угрозой собственного ареста.

Прокуратура в Москве, куда был вызван отец, сообщила, что в связи с тем, что отец не был виновен, ему эти 10 лет будет зачтены в рабочий стаж. Но, несмотря на это, отцу не разрешили жить ни в Высоковске, ни в Твери еще 5 лет, так как эти населенные пункты очень близки к Москве.